Спасите меня, Кацураги-сан! Том 09

Глава 8

— Тендо-кун, я что-то о тебе не знаю? — протянул Асакура Джун, и чуть не повалился с дивана. — Ты когда жениться успел?

Действительно, пьяный. Что ж это с ним происходит? Неужели, сам того не замечая, успел накидаться во время дежурства? Да нет… Вряд ли. Я точно помню, как Асакура был замотивирован ещё в Индии. Он прилетел в Японию, как в новую жизнь. Был готов всё изменить. Не стал бы он снова начинать пить. Либо я о нём слишком хорошо думаю.

Но куда больше меня сейчас волнует — а трезв ли я сам? Какая ещё жена?

— Это какая-то шутка? — спросил я медсестру. — Вы хотите сказать, что кто-то на полном серьёзе представился моей супругой?

— Ну… — медсестра замялась. — А что, Кацураги-сан, у вас её нет? Странно… Девушка была очень уж убедительной. Я правда поверила, что она — ваша жена. Если хотите, я могу вас не беспокоить, сама её прогоню!

— Нет, теперь уже поздно. Она меня заинтриговала, — произнёс я. — Сейчас сам разберусь. Попросите, чтобы подождала меня внизу. Мне нужно ещё несколько минут — обсудить с Асакурой-саном одного… очень важного пациента.

Пациента, которым сам невролог и является.

Медсестра кивнула и покинула ординаторскую. Я вернулся к Асакуре и произнёс:

— Джун-кун, ты готов поклясться, что не принимал алкоголь ни в каком виде?

— Клянусь, Тендо-кун! С тех пор как ты заставил меня взяться за ум, я больше ни разу даже не смотрел на бутылку! — воскликнул он.

— Погоди, а случайно ты не мог его выпить? — поинтересовался я.

— Как можно выпить алкоголь и не заметить⁈ — усмехнулся Асакура Джун, решив, что я над ним шучу.

— Прокисший сок или молоко, некоторые кондитерские изделия, забродившие фрукты и овощи, — стал перечислять я. — Обычно от такого никто не пьянеет, но всё-таки, из этого списка ты точно ничего не употреблял?

— Да я одни суши да рис сегодня ел! Пару шоколадок умял, меня теперь на сладкое постоянно тянет! — воскликнул он. — И ничего кроме воды и чая не пил. Но… — он несколько раз дыхнул себе в руку. — Чёрт! Ты это чувствуешь? Перегаром-то прям несёт! Это ещё хорошо, что я сегодня в ночь и за руль садиться не придётся. Хотя, если учесть, что вместо этого я работаю с людьми — чёрт знает какой вариант хуже.

— Интересно… — искренне удивился я.

Асакура Джун не лгал. Ни один орган или мышца не выдали в нём лжеца. Невролог правда не понимал, с чего вдруг с ним такое произошло. И искал в моём лице помощь.

А помочь я ему действительно мог. Если отказаться от мысли, что Асакуре специально кто-то подлил алкоголь в воду или чай, оставался всего один вариант. Единственная причина его текущего состояния.

— Так, слушай меня внимательно, Джун-кун, — произнёс я. — Лучше в таком состоянии особо не мельтеши по клинике. Понимаю, что все уже привыкли к «такому» тебе, но всё-таки мы ведь с тобой избрали иной путь? Значит, и уподобляться себе старому не стоит.

— Согласен, но что мне тогда делать? — развёл руками он.

— Позвони постовой медсестре неврологии, скажи, что у тебя важные дела в терапевтическом стационаре. А сам сиди здесь. Если что-то случится и понадобится твоя помощь — пойдёшь туда. Но пока что подожди меня здесь. Я пойду разберусь с этой новоиспечённой «женой», а потом приду к тебе на помощь.

— Я тогда пока кофе глотну, если ты не против… — вздохнул он.

— Нет! Не трогай кофе! — я загородил шкафчик с чайными принадлежностями своим телом.

— Ты чего? Я тебе новый потом куплю, не переживай, — усмехнулся Асакура Джун.

— Да не в жадности дело, — помотал головой я. — Просто тебе нельзя пока что кофе. Многие думают, что кофеин помогает взбодриться и быстро протрезветь, но на самом деле он вместе с алкоголем создаёт сильную нагрузку на сердечно-сосудистую систему.

— Блин, да о каком алкоголе речь, я ведь не пил! — заявил он.

— Да, не пил, — согласился я. — Однако же ты всё равно пьяный. И в твоей крови сейчас циркулирует этиловый спирт. Не спеши, посиди спокойно, поспи, если хочешь. Я скоро вернусь.

Оставив Асакуру Джуна, я направился на первый этаж — в приёмное отделение. События дежурства набирали обороты, я с большим интересом ждал встречи со своей «суженой». Интересно, может быть, кто-то решил надо мной подшутить? Очередная прелюдия перед новым сюрпризом? Я ещё от вчерашней вечеринки не отошёл. Не говоря уже о моих коллегах.

И, оказавшись в приёмном отделении, я замер. Около входа в клинику стояла молодая девушка в дорогом костюме. Я не был ценителем японской культуры, но моя «жена» явно была эталоном местной красоты. Тонкая талия, стройные длинные ноги и слишком большая для японки грудь. На женщине было тонкое серое пальто, которое ещё сильнее подчёркивало её фигуру.

— Слава богу! — воскликнула она, увидев меня. — Тендо-кун!

Она бросилась мне на шею, театрально изобразив весь спектр эмоций, которые испытывает любящая жена, которая не видела своего супруга долгие месяцы.

— Я ведь говорила вам! — бросила она медсёстрам. — Кацураги Сайка. Его жена!

Я посмотрел через плечо девушки на медсестёр и многозначно им подмигнул, дав понять, что сам со всем разберусь. Пусть подыграют.

— Сайка-тян! — прижал её к себе я. — Какое счастье, совсем тебя со своими дежурствами забыл. Не представляешь, как я рад твоему приходу!

— Нужно поговорить с глазу на глаз, Кацураги-сан, — прошептала мне на ухо она.

Ха-ха, как только я завёл эту шарманку, она сразу же решила прекратить свою игру. Видимо, испугалась, что я после дежурства увезу её к себе домой.

— Пройдём в ординаторскую, поговорим, — произнёс я и повёл её за собой.

Агрессии и желания обмануть меня я в ней не чувствовал. Её сердце билось спокойно, мышцы были расслаблены. Никакой опасности от неё не исходило. Она солгала, чтобы её впустили внутрь, но сделала это не из корыстных побуждений. В таком случае, попробую её выслушать. Хотя бы из интереса.

Я провёл девушку в ординаторскую и хотел уже запереть дверь, но лишь после этого вспомнил, что оставил здесь Асакуру. После тяжёлого рабочего дня в голове уже всё перепуталось. Либо это невролог своим перегаром умудрился меня опьянить.

Асакура Джун резко вскочил с дивана и удивлённо посмотрел на нас двоих.

— Ого-о-о! — протянул он и, пошатываясь, прошёл мимо нас. — Красивая у тебя жена, Тендо-кун. Вот уж точно этанол… в смысле, эталон красоты.

У Асакуры уже даже оговорки «пьяные». Ему точно стоит отдохнуть, а неврологическое отделение я возьму на себя.

«Кацураги» Сайку я усадил в кресло, а затем провёл Асакуру Джуну в свободную палату и запер дверь снаружи. После отправил сообщение медсёстрам неврологии, что готов заменить их дежурного врача, если что-то случится.

— И так, — произнёс, вернувшись после эвакуации Асакуры. — Сайка-тян, значит?

— Верно, — кивнула она. — Прошу меня простить, Кацураги-сан, мне пришлось сыграть эту роль, чтобы меня к вам впустили. Дело было срочное. На самом деле меня зовут Томимура Сайка.

— Не знаю, какое у вас ко мне дело, но соскучившуюся жену вы отыграли, как настоящая актриса, — усмехнулся я. — Возможно, именно это и повлияло на моё решение. Я ведь мог просто отказаться от дальнейших разговоров с вами.

— Понимаю, Кацураги-сан, поэтому прошу прощения за свою дерзость, — поклонилась она.

— Так к чему столь отчаянный ход? Ещё и посреди ночи, — произнёс я. — Вас, похоже, заставило сюда прийти какое-то неотложное дело.

— Так и есть, а врача, который может мне помочь, я не знаю, — произнесла она. — Уже по всем прошлась, все ставят очень расплывчатые диагнозы, и ни одно лечение мне не помогает. И тогда один знакомый посоветовал мне вас. Сказал, что вы — чуть ли не единственный врач во всём Токио, к которому можно обратиться с любой проблемой.

— Это преувеличение, но, допустим, — кивнул я. — Однако это не отменяет того, что обращаться ночью под видом моей жены в приёмное отделение, как минимум странно. Вы могли бы подойти ко мне днём — поликлинику. В рабочие часы, я бы ни за что не отказал.

— У этого тоже есть свои причины, — Томимура Сайка. — Как вы только что сами выразились, я отыграла эту роль, как настоящая актриса. Вы попали в точку, Кацураги-сан. Я на самом деле актриса. Наша репетиция только что закончилась, и я вновь испытала приступ, который беспокоит меня уже несколько месяцев. Поэтому… Спонтанно решила обратиться к вам, прямо в отделение!

— История завораживающая, — усмехнулся я. — Только в ней есть один маленький пробел. Откуда вы узнали, что именно сегодня я буду дежурить в терапевтическом стационаре?

Томимура Сайка хитро улыбнулась.

— А вот этого я вам раскрыть не могу, Кацураги-сан, — ответила она. — Навела справки. Тот же человек, который мне вас посоветовал, рассказал мне о графике ваших дежурств.

А график этот есть только у сотрудников клиники. Причём у тех, кто дежурит в терапевтическом стационаре. И этот список совсем небольшой.

Ладно, кто меня «сдал» совершенно неважно. Для начала стоит разобраться, можно ли отложить её дело на потом. Поскольку сейчас у меня времени на капризы какой-то актрисы нет от слова совсем. У меня больной с язвенным колитом, в очередной раз пьяный Асакура и ещё целая дежурная ночь впереди.

— Давайте кратко, Томимура-сан, — предложил я. — Расскажите о своих симптомах, и мы договоримся о следующей встрече. Если симптомы угрожают вашей жизни — я положу вас в стационар. Если нет — увидимся днём в нашей клинике.

— Нет, Кацураги-сан, пожалуйста, не выгоняйте меня! — начала умолять она. — У меня завтра репетиция, я не могу снова… Не могу оплошать, иначе меня заменят. Отдадут мою роль другой!

Я быстро пробежался по ней «анализом», но не обнаружил каких-либо нарушений. Это ещё вовсе не означает, что Томимура Сайка здорова. Однако угрожающих жизни опасностей нет.

— Скажите в чём суть проблемы — коротко и ясно, — попросил я.

— У меня пропадает голос, — заявила она. — А мне в текущей сцене приходится петь, понимаете? Голос исчезает, а мне становится трудно дышать. Одни врачи говорят, что это из-за нервов, другие утверждают, что я просто перенапрягаю голосовые связки.

— И оба варианта звучат логично, — кивнул я. — Так какое же «но»?

— А «но» заключается в том, что приступов за пределами сцены у меня не бывает, — произнесла она. — Если бы я перенапрягала связки, то ходила бы осипшая ещё несколько дней. Я знаю, о чём говорю. Со мной такое было в прошлом. Это совсем другое чувство.

— Так почему же тогда вы отметаете первый вариант? — спросил я. — Нервное перенапряжение. Я вижу, что для вас очень важна эта роль. Может, из-за этого и случается приступ? Обычное тревожное состояние — для него это свойственно.

— Кацураги-сан, можете мне не верить, но я никогда не волнуюсь на сцене, — произнесла Томимура Сайка. — Конкретно сейчас я сильно переживаю из-за разговора с вами, но что-то голос всё равно не исчезает!

А переживает она сейчас действительно сильно. Пульс подскочил, потоотделение усилилось. Странно всё это…

Я рассмотрел её голосовые связки сначала с помощью «гистологического», а уже после — с помощью «клеточного анализа». Прочные, тонкие, эластичные. Волокна не повреждены, тонус мускулатуры отличный. Очень тренированный голосовой аппарат. Причём абсолютно здоровый.

Даже не знаю, что ей и сказать! Не могу же сообщить, что уже осмотрел её и не обнаружил каких-либо нарушений? А отправляться к отоларингологу она не хочет. Ей подавай всё здесь и сейчас!

— Ответьте ещё на один вопрос, — произнёс я. — Голос исчезает на каждом выступлении?

— Выступления ещё не было. Пока только репетиции, — объяснила она. — Мюзикл пройдёт через неделю в Токийском театре. И в нашей группе есть девушка, которая идеально знает мои слова и может меня заменить, если я продолжу лажать! Поэтому мне больше нельзя тянуть.

— Подождите, не уходите от темы, — перебил её я. — Приступы на каждой репетиции или нет?

— Нет, — помотала головой Томимура Сайка. — На каждой второй. Причём… Именно в одной и той же сцене.

А вот это уже интересно. Скорее всего, проблема действительно есть, и она кроется в чём-то, что происходит по сценарию. Либо она вызывает короткое острое перенапряжение связок, либо всё же испытывает стресс из-за смысла, который несёт сцена.

— По-хорошему мне нужно увидеть этот приступ лично, — произнёс я. — Вот так навскидку, я ничем не смогу вам помочь, как и другие врачи. А если вы не хотите очередной диагноз вроде хронического ларингита, придумайте, как я могу попасть на вашу репетицию.

Томимура Сайка расцвела. От радости она даже подпрыгнула на месте и чуть ли не бросилась мне на шею снова. Я тут же выставил перед собой ладони, чтобы актриса не решила в очередной раз отыграть роль моей супруги.

— Легко, Кацураги-сан! — воскликнула она. — Я смогу провести вас в зал во время репетиции. Завтра вечером сможете?

Завтра вечером я буду после двух суток рабочего дня. Уставший. Но отказывать ей не хочу. Во-первых, это действительно интересный клинический случай, а, во-вторых, это хороший способ побывать в театре. Японские мюзиклы я ещё ни разу не видел.

— Договорились, я дам вам свой номер телефона — сбросите всю информацию: адрес, время и свои контактные данные.

Мы с Сайкой обменялись номерами, и я проводил её к выходу из приёмного отделения. Всю дорогу она не унималась и продолжала благодарить меня за помощь. Но принимать её благодарности было рано, потому что я ей пока что ничем не помог.

Однако помочь точно смогу. Если проблема в структуре связок, я усилю их лекарской магией. Но если она кроется в её голове — поработаю «психоанализом» и уберу причины тревожных приступов.

— Красивая у вас жена, — вздохнула дежурная медсестра, когда я закрыл за Сайкой двери. — Под стать вам, Кацураги-сан.

— Спасибо, конечно, — рассмеялся я, — но это — не жена. Просто слишком настойчивая пациентка.

Я вернулся в терапию и вытащил Асакуру из палаты. Он уже успел немного вздремнуть и заметно освежился. Однако запах ацетальдегида до сих пор витал за ним плотным облаком.

— Джун-кун, слушай меня внимательно, — произнёс я. — Думаю, недоверия между нами уже нет. Поэтому я попрошу тебя сделать одну странную вещь.

— Какое недоверие может быть, Тендо-кун? — пожал плечами он. — Сделаю всё, что скажешь!

— Сядь на диван, закрой глаза и дыши спокойно. И глаза не открывай, понял? — спросил я.

— Ё-моё! Звучит действительно странно! — воскликнул он. — Я надеюсь, ты меня не собрался испугать? Ну, знаешь, как лечат икоту…

— Нет, Джун-кун, алкогольное опьянение простым испугом не лечится, — помотал головой я. — Повторяю, просто сделай, как я прошу. Ты даже ничего не почувствуешь.

Асакура смирился с моими методиками, откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Я же провернул всё эту сложную схему лишь для того, чтобы у меня было достаточно времени для использования «клеточного анализа». Я начал догадываться, какой диагноз у Асакуры Джуна, но на подробный осмотр могло потребоваться больше получаса.

Невролог куда сильнее удивится, если я просто буду сидеть и молча смотреть на него, не объясняя причину.

Я окунул свой взгляд в его желудок, прошёлся по кишечнику. Этиловый спирт я вычислить без «молекулярного анализа» не мог, да и в этом не было острой необходимости. По одному запаху и результатам на экране алкотестера было очевидно, что Асакура пьян.

А причиной мог послужить кое-кто живой. Я увеличил масштаб и нашёл микрофлору невролога. Собственные бактерии кишечника, которые вырабатывают витамины и помогают нам переваривать овощи и фрукты, то есть — клетчатку.

Мало кто знает, но на самом деле человек фактически не может самостоятельно усваивать сложные углеводы, которые содержатся в растительной пище. У нас простой кишечник, один желудок и относительно узкий спектр ферментов. Вместо нас этим занимается микрофлора кишечника. Она арендует у человека жильё, питается частью нашей пищи, а взамен помогает в переваривании.

Именно поэтому после курса антибиотиков не рекомендуется злоупотреблять растительной пищей. Некоторое время микрофлора существует в спящем режиме из-за гибели своих собратьев, и из-за этого переваривать клетчатку некому.

Да! Получилось!

Я с трудом сдержался, чтобы не выкрикнуть это вслух. С прошлой жизни ещё ни разу не пытался рассмотреть бактерию «клеточным анализом». А именно бактерии меня и интересовали.

Теперь мои глаза работали, как мощный электронный микроскоп. Я был способен изучить каждую бактерию и даже определить её принадлежность. На обучение этому навыку я потратил не один год своей прошлой жизни. Меня долго обучал один лекарь-инфекционист, рассказывал, какие отличительные черты есть у каждой разновидности микробов.

И я нашёл тех, кто так меня интересовал. Вот они. Не просто бактерии. Одноклеточные грибы. Сахаромицеты. Простыми словами их можно назвать просто — дрожжи.

Поверить в это не могу… Я слышал об этом заболевании, но за всю свою карьеру ещё ни разу не сталкивался с ним вживую! Очень иронично, что в итоге я натолкнулся на него в Японии, ведь именно здесь его впервые и открыли.

— Всё, Джун-кун, открывай глаза, я закончил, — улыбнулся я.

— Блин, я чуть не уснул, Тендо-кун, — протёр глаза он. — Что ты сделал? Я даже ничего не почувствовал…

— Скажем так, взял у тебя кое-какие анализы. Секрет фирмы, раскрывать не стану. Главное, что мне твой диагноз уже известен.

— Диагноз? В смысле… Я что, болен чем-то? — удивился он.

— Можно и так сказать. Только теперь это не алкоголизм, друг мой, — произнёс я. — Мэитэисё.

— Чего-чего? — не понял он.

— Стыд и позор не знать об этом японцу! — усмехнулся я. — Ты не слышал эту легенду? Вернее, по идее это был клинический случай, но я не могу сказать наверняка, действительно ли эта ситуация произошла так, как рассказывают.

— Чего ты городишь, Тендо-кун? Я искренне не понимаю, о чём ты!

— Изначально этот синдром обнаружили в нашей стране ещё после Второй мировой войны. Его назвали «мэитэисё» — синдром алкогольной аутоинтоксикации. По легенде выявили его у солдата, который постоянно приходил на службу пьяным. Его запирали в карцер, но даже после длительного заключения он всё равно выходил из него в нетрезвом виде.

— Точно… — почесал затылок Асакура. — Я что-то такое слышал!

— Тогда полагали, что из-за ядерной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки произошла мутация одноклеточных грибков, которые стали производить в кишечниках некоторых японцев чистый этиловый спирт. Синдром автопивоварни. Так его уже стали называть потом.

— Ты хочешь сказать, что у меня такие же грибки в кишечнике? — прошептал он. — Но я-то радиацией облучён не был! У меня даже дед служил в другом конце Японии!

— В том то и дело, что та теория была ошибочна. Эта случайная мутация может произойти у каждого из-за дисбаланса микрофлоры. Ты, кажется, сказал, что съел сегодня две шоколадки, да? Простые углеводы — прелесть для дрожжевых клеток. Вот от этих шоколадок ты, дружище, и запьянел. Их переработали в спирт.

— Кошмар! Да меня ведь жена теперь убьёт! — воскликнул он. — Тендо-кун, а что делать? Как это лечить?

— Не беспокойся, вылечить это можно, — сказал я. — Я выпишу тебе антибиотики. После этого назначу добротный курс пробиотиков, заселишь себе новую микрофлору — и дело сделано. Но какое-то время придётся исключить сладкое. Иначе так и будешь ходить пьяный. Ах да… В машину не садись. Не хватало ещё, чтобы ты в аварию попал. А если и не попадёшь, то любой инспектор после теста на алкоголь оформит тебе лишение прав. Вряд ли тебе такое нужно.

— Тендо-кун, ты опять меня спасаешь! — улыбнулся Асакура Джун. — Поверить не могу, что ты так быстро докопался до истины!

Довольный Асакура со списком лекарств отправился в неврологию, а я со спокойной душой решил, наконец, осмотреть Инодзаки Томуру — пациента с болезнью Крона. Весь день меня от него отвлекали все, кому не лень. От актрис до пьяных неврологов.

Однако, когда я зашёл в его палату, Инодзаки уже накинул на себя верхнюю одежду и застегнул сумку с личными вещами.

— Инодзаки-сан, что происходит? — удивился я. — Вы куда собрались?

— Простите, Кацураги-сан, — вздохнул мужчина. — Но мне придётся выписаться. Опять звонил Канамори Ринтаро. Сказал, что, если я не выйду завтра на работу в лабораторию, он меня уволит.

Да что ж Канамори никак не утихомирится! На этот раз он зашёл слишком далеко.

— Раздевайтесь, — строго сказал я. — И дайте мне свой телефон. Я поговорю с Канамори.