Спасите меня, Кацураги-сан! Том 09

Глава 6

Вот это я понимаю — начало дня! За один час ко мне успел прийти мужчина с доброкачественной опухолью гипоталамуса, и тут же возник второй с пролапсом прямой кишки. Может быть, Сакамото Рин ошиблась и на самом деле там самая обычная грыжа? Хотя, это вряд ли. Выпадение прямой кишки трудно с чем-то спутать.

— Ацухито-сан, — обратился я к пациенту. — Меня внизу ждёт экстренный больной. Чтобы вы меня не ждали, предлагаю пройти к неврологу и эндокринологу. Пусть они изучат ваши снимки с магнитно-резонансной томографии головного мозга. Если коллеги подтвердят мой диагноз, то мы с вами в ближайшее время начнём подготовку к операции. Идёт?

— Хорошо, Кацураги-сан, — кивнул он. — Хотя… Так ли нужна мне эта операция? Уж молоко я как-нибудь могу потерпеть. Пусть течёт… Всё-таки, лезть в мозг немного страшно…

— Поверьте, это необходимо, — настоял я. — Выделение молозива из сосков — это лишь меньшая из проблем. Если опухоль увеличится… А она обязательно увеличится. Тогда гипоталамус сожмётся ещё сильнее, и от этого может пострадать вся ваша эндокринная система. Обмен веществ нарушится, и поверьте, ощущения от этого будут куда неприятнее, чем обычная галакторея, как на медицинском языке называется выделение молозива.

— То есть, вы хотите сказать, что эта опухоль может повредить мозг сильнее, чем сейчас? А она может задеть не только гипоталамус, но и другие части. Извилины, к примеру?

— До извилин она не дотянется, но может сделать кое-что похуже, — произнёс я. — Если её давление начнёт воздействовать на продолговатый мозг, мозжечок или средний мозг, вы можете потерять органы чувств, разучиться ходить или вовсе умереть. Откладывать операцию нельзя, понимаете? Тот же продолговатый мозг отвечает почти за все функции жизнедеятельности. Сердцебиение, давление, дыхание и многие другие. Лишиться их — значит, нанести себе непоправимый вред.

— Ох, — Ацухито протёр лоб салфеткой, которую оперативно достал из кармана. — Вы умеете убеждать, Кацураги-сан. Хорошо, сейчас же отправлюсь к другим специалистам на консультацию.

— Я уже записал через компьютер и указал, что вас нужно принять срочно, — объяснил я. — Сначала пройдите к Асакуре-сану. Он — невролог и по совместительству нейрохирург. Если консилиум решит проводить операцию, то ею займётся именно он.

Теперь я с особой радостью отправлял больных к Асакуре Джуну, поскольку знал, что пьяным он на операцию не придёт. Теперь такой риск стремится к нулю.

— Договорились, Кацураги-сан, — кивнул Ацухито. — Как пройду всех врачей, сразу же вернусь к вам.

Ацухито Макиши покинул мой кабинет, а я бегом направился на первый этаж. Если у экстренного пациента действительно резко выраженный пролапс прямой кишки, то ему потребуется срочное хирургическое вмешательство.

Сакамото Рин стояла около кабинета неотложной помощи. Девушку трясло. Рядом с ней стояла её двоюродная сестра Сакамото Фумико — заведующая нашей регистратурой. Она успокаивала Рин, которая, казалось, вот-вот потеряет сознание.

— Что у вас тут происходит? — спросил я. — Где пациент?

— Простите меня, пожалуйста, Кацураги-сан, я больше не смогла оставаться с ним, — чуть не плача, призналась медсестра. — Это для меня слишком… Очень страшно. Пройдите, пожалуйста, к нему, скоро подойдёт Рэйсэй Масаши, но пока что… Я боюсь.

— Прошу вас, Кацураги-сан, не обижайтесь на мою сестру, — обратилась ко мне Фумико. — Видимо, для неё это перебор.

— Да успокойтесь вы обе, — перебил их я. — Не стану я никого ругать. Вы чего? Я прекрасно понимаю, от некоторых патологий действительно мурашки по коже. Знал я одного коллегу, который, к примеру, на родах терял сознание. Хотя был хирургом.

Эту историю рассказывала мне гинеколог — Фудзи Мадока. Речь шла о её муже. В этом нет ничего сверхъестественного, просто не каждый может наблюдать за страданиями пациента. Особенно, если при этом он не на хирургическом столе под наркозом, а ожидает помощи, терпя боль без анестезии.

— Всё, Сакамото-сан, возвращайтесь в кабинет, — сказал я. — Сделайте себе чай. Пациентам скажите, что я немного задержусь.

— Спасибо вам, Кацураги-сан, — кивнула девушка и поспешно скрылась из виду.

Фумико поклонилась мне и тоже удалилась в регистратуру.

Что ж, а мне отступать некуда. Нужно помочь пациенту, и поскорее.

Я вошёл в кабинет неотложной помощи. На кушетке лежал огромный мужчина. Настоящая гора мышц. Рядом с ним суетился второй, точно такой же спортсмен. Он был бледен от напряжения.

— Вы — Кацураги-сан? — тут же бросился ко мне он.

— Да, — кивнул я. — Отойдите, мне нужно осмотреть пациента. Ему так и не ввели болеутоляющие?

— Ввели, — кивнул сопровождающий. — Медсестра хирурга приходила. Сам хирург ещё не был… Боже, Кацураги-сан, это такой кошмар. Шинигури-сан только пришёл в сознание. У него был шок.

— Понимаю, — кивнул я. — Шинигури-сан, не двигайтесь. Я аккуратно осмотрю ваш задний проход. Хотите, чтобы сопровождающий вышел из кабинета?

— Н-нет… — простонал пациент. — Пусть останется. Всё в порядке. Это мой тренер.

— Хорошо, — кивнул я. — Пока я осматриваю, расскажите, что случилось?

— Я не представился, — встрял в разговор второй качок. — Меня зовут Такахаси Куро. И, боюсь, что в произошедшем виноват я.

— Почему вы? — уточнил я, а аккуратно освобождая бёдра Шинигури от одежды.

Хоть я и задал этот вопрос, но мне уже было понятно, что произошло с больным. Нечасто мне приходилось встречаться с такой патологией, но всё же я уже видел такую клиническую картину. И почти всегда она была связана с одной и той же причиной.

— Шинигури-сан шёл на рекорд, — произнёс Такахаси Куро. — В смысле, его личный рекорд, не мировой…

— Это не имеет значения, — помотал головой я. — Он поднял тяжёлый вес? Сколько?

— Почти поднял, — прошептал Такахаси. — Триста пятьдесят килограммов.

— И в процессе случилось «это», да? — уточнил я.

— Да, он резко закричал, а потом… Боже, мы думали, что из него все внутренности наружу пошли, Кацураги-сан, — принялся тараторить тренер. — Скажите, ещё можно что-то сделать? Мы можем как-то его спасти?

— Может, не переживайте, — произнёс я. — Шинигури-сан, скажите, что сейчас чувствуете? И что чувствовали до анестезии?

Внешне ситуация обстояла крайне плачевно. Одно тело, когда происходит пролапс — выпадение — нижнего отдела прямой кишки, и совсем другое, когда снаружи оказывается почти весь орган.

— Да была у меня уже такая проблема, Кацураги-сан, — признался Шинигури. — Не первый день мучаюсь. Я тяжёлой атлетикой занимаюсь давно. Ещё и запорами страдаю из-за белковой пищи. В общем… Выпадала уже прямая кишка. Но я раньше сам её вправлял. Правда, всегда думал, что это обычный геморрой. Кстати… Может, это и вправду геморрой? Просто резко выраженный? Ну там… Надулись узлы, кровью налились. Нет?

— Нет, Шинигури-сан, поверьте мне на слово, геморрой выглядит не так. Хотя он у вас тоже имеет место быть, — объяснил я. — Как часто раньше происходило выпадение?

— Ну… Обычно сразу после туалета. То есть… Я бы даже сказал, что это происходило постоянно после туалета, — произнёс он.

Говорить об этом мужчине было тяжело, и я прекрасно его понимал. По статистике, именно мужчинам всегда труднее принять заболевания заднего прохода, поскольку они психологически воспринимаются, как что-то унизительное. Даже на колоноскопию — обследование кишечника с помощью трубки с камерой — более охотно соглашаются женщины, чем мужчины. Хотя это мероприятие одинаково неприятное для обоих полов.

— Так, Шинигури-сан, — твёрдо произнёс я, заметив, как он стиснул зубы и начал не на шутку напрягать все свои мышцы. — Я вижу, что вы делаете это не из-за болевого синдрома. Выдохните, никто не пытается вас пристыдить или уязвить. Вы в клинике, вас осматривает врач, всё хорошо. Просто разговаривайте со мной, не отдавайтесь эмоциям.

— Ладно, простите, Кацураги-сан, — всхлипнул он.

— Шинигури-сан, я впервые об этом слышу! — воскликнул Такахаси Куро. — Почему вы не рассказывали мне о своих проблемах? Мы бы уже давно прекратили тренировки!

— Разумное замечание, Такахаси-сан, но крайне неуместное, — перебил тренера я. — Не трогайте его сейчас. Дайте человеку понять, что ситуация серьёзная, но решаемая. Мы можем это исправить.

— Хорошо, простите, пожалуйста, — кивнул Такахаси, поклонился сначала мне, потом пациенту и отошёл в сторону.

— Шинигури-сан, а кроме походов в туалет? — решил уточнить я. — Происходило выпадение в других ситуациях? К примеру, при лёгких физических нагрузках или во время передвижения.

— При лёгких нагрузках бывало несколько раз, — признался он. — Нёс тяжёлые пакеты, в заднем проходе возникала боль и ощущение будто… Будто в туалет хочется. Приходил домой, а там опять — это.

— А без нагрузок? — продолжил расспрос я.

— Один раз, — ответил Шинигури. — Один раз это случилось внезапно, без каких-либо предпосылок. То есть — выпало ни с того, ни с сего.

Паршиво. Практически третья стадия. Среднетяжёлое течение пролапса прямой кишки. Откуда взялось это заболевание мне тоже предельно ясно. Такая патология возникает по нескольким причинам, и все они собрались в одном человеке, который лежит сейчас передо мной.

Основная причина — увеличение внутрибрюшного давления. Это явление возникает из-за высоких физических нагрузок, а в частности — из-за поднятия тяжестей. Кроме того, нарушения стула, запоры и другие воспалительные заболевания желудочно-кишечного тракта могут послужить триггером для возрастания давления.

Шинигури поднимал сотни килограммов регулярно, страдал от запоров и хронического панкреатита. Газов в его кишечнике — литры. Всё это мне было прекрасно видно благодаря «анализу».

Но был и ещё один нюанс.

Наследственная недостаточность мышц заднего прохода. Эту подсказку подбросил мне «клеточный анализ», когда я осматривал прямую кишку и окружающие ткани Шинигури. Может быть, его скелетные мышцы и были невероятно сильны и способны поднять вес в несколько раз превышающий вес тела больного, но с мускулатурой кишки ситуация обстояла иначе.

Слабая, рыхлая, да ещё и с плохой иннервацией. Другими словами, нервная система была плохо связана с прямой кишкой пациента, и это могло послужить самым первым триггером. Обычно из-за такой лёгкой, едва заметной патологии человек всю жизнь мучается из-за запоров.

И ни один врач не поставит верный диагноз, потому что причина лежит очень глубоко — среди миллионов мышечных волокон.

В кабинет неотложной помощи вошёл Рэйсэй Масаши — хирург, с которым мы уже очень давно не виделись.

— Кацураги-сан! С возвращением вас! — улыбнулся он. — Как там обстоят дела в Индии?

— Спасибо, Рэйсэй-сан, я тоже рад вас видеть и в свободное время обязательно расскажу, как провёл отпуск, но сейчас нам нужно разобраться с пациентом.

— А что там такого срочного? — пожал плечами он. — Моя медсестра сказала, что…

Рэйсэй замер, увидев состояние заднего прохода Шинигури.

— Я её убью, — прорычал он.

— Рэйсэй-сан? — удивился я.

— Она сказала мне, что здесь обычная не ущемлённая грыжа! — воскликнул он. — Я потому и не спешил, принимал диабетиков после ампутации пальцев. А тут самая настоящая выпавшая, да ещё и ущемлённая прямая кишка!

Ущемлённая? Разве?

Я внимательно присмотрелся к пострадавшему органу, но признаков ущемления не обнаружил. Однако кровоснабжение уже начало медленно ухудшаться. Дело в том, что ущемление — это крайне опасное осложнение, которое может возникнуть из-за такого заболевания. Сосуды сожмутся, кровоток прекратится, начнётся некроз выпавшей кишки, а потом инфекция и воспалительный процесс распространятся на все окружающие ткани.

И придётся всё резать, удалять, зашивать задний проход, а после — выводить колостому. И человек до конца жизни будет ходить в туалет через дырку в животе.

Хорошо, что Рэйсэй это подметил. Нужно торопиться.

— Срочно, в хирургию его! — воскликнул Рэйсэй Масаши. — Кацураги-сан, можете идти на приём. Если захотите, можете заглянуть к нам на операцию. Но с госпитализацией я сам разберусь, не переживайте.

Я положил руку на бедро Шинигури и влил в его тело заряд лекарской магии. Расширил сосуды, питающие кишку, и уничтожил все бактерии, включая собственную микрофлору. Последнее, естественно, на пользу ему не пойдёт. Но что поделать? Лучше так, чем сохранить риск развития осложнений.

— Зовите, если понадобится помощь, Рэйсэй-сан, — сказал я и направился к своему кабинету.

По пути мне встретились медсёстры отделения профилактики, которые больше походили на сонных мух, чем на работниц клиники. И это при том, что я вчера потратил немало сил на предотвращение назревающего похмельного синдрома.

Вернувшись к себе, принял ещё десяток людей с уже привычными для меня диагнозами — много времени они не заняли. Однако на одного из них я обратил особое внимание. Но не потому, что болезнь была тяжёлой. Просто мне выдался шанс испробовать на человеке весь спектр возможностей «клеточного анализа».

Ведь теперь общий анализ крови мне больше не нужен.

— Меня зовут Инодзаки Томура. Сорок шесть лет, — представился худощавый мужчина. — Работаю научным сотрудником в отделе доклинических испытаний «Ямамото-Фарм».

Более официально мне ещё ни один пациент не представлялся.

— Рад знакомству, Инодзаки-сан, что вас беспокоит? — спросил я. — Вижу, что цвет кожи у вас очень бледный. Дайте-ка отгадаю: слабость, головокружение, одышка?

Инодзаки только-только приготовился рассказывать заранее отрепетированные жалобы, но я его опередил. Он удивлённо захлопал глазами, после чего произнёс:

— Я, конечно, слышал, что вы — хороший врач, но не думал, что у вас есть способность читать мысли!

— Просто у вас очень анемичное лицо, — подметил я. — Волосы выпадают, кожа шелушится. Вижу, что уголки губ и ноги страдают. Покажите-ка как язык.

Инодзаки Томура открыл рот, и я обнаружил, что вся слизистая языка испещрена множеством трещин, а по цвету орган напоминал большую малину.

— Любопытно, — нахмурился я. — Признаки сразу двух анемий — и железодефицитной и «В-12»-дефицитной.

Я активировал «клеточный анализ» и заставил свою магию промчаться по всем кровеносным сосудам больного.

Давай же… Уже делал этот трюк в прошлом, нужно научиться ему заново…

Напрячься пришлось прилично, но результат меня приятно удивил. Дело в том, что мои способности могли иногда выдавать числа и статистические данные, если я правильно настраивал их перед этим. Таким образом, я всегда мог получить уровень артериального давления, частоту сердечных сокращений, частоту дыхания, а также рост и вес пациента.

Но все эти показатели легко вычислялись и без «клеточного анализа», а вот количество клеток крови и весь общий анализ в целом можно подсчитать только на моём нынешнем уровне сил.

Я приложил больше усилий, чем планировал, но у меня всё получилось. Перед глазами появились числа. Эритроцитов менее двух единиц, умноженных на десять в двенадцатой степени. Гемоглобин ниже семидесяти. Кошмар! Это очень мало. По-хорошему пациента вообще стоит госпитализировать.

Цветовой показатель и размер эритроцитов тоже определился благодаря моим новым возможностям. И там был настоящий кавардак. Одни клетки больше, другие меньше. Две анемии разом.

— Инодзаки-сан, а как вы вообще питаетесь? — поинтересовался я.

— Ну… Я ем мясо, если вы к этому клоните. На диете не сижу, — пожал плечами он. — Но слабею с каждым днём.

Что-то здесь не так. Слишком уж сильно снижение всех показателей. Должна быть мощная острая причина такого ухудшения. Нужно её найти и поскорее.

Я перестал играться с «клеточным анализом» и принялся исследовать организм больного. И нашёл, где таится главная проблема.

Что это такое? Болезнь Крона? Пока что сказать трудно, весь кишечник Инодзаки и часть желудка резко воспалены. Видимо, пища плохо всасывается, поэтому клеткам крови и не хватает двух самых важных компонентов для созревания. Железо и витамин «В-12».

— Сакамото-сан, общий анализ крови по «цито», — скомандовал я. — Инодзаки-сан, предлагаю вам лечь в терапевтическое отделение. Сегодня ночью дежурю я. Так что, перед тем, как передать вас другим врачам, смогу провести все необходимые обследования. Согласны?

— Начальник меня убьёт! — нервно хохотнул он.

— Не убьёт, вы имеете полное право на больничный, — ответил я. — Кстати, напомните, а кто заведует вашей лабораторией?

— Канамори Ринтаро, — ответил Инодзаки, поёжившись.

Ох, и неприятный же тип… Так и думал, что судьба ещё вынудит нас с ним пересечься. Странно, но он ведь раньше был в совете директоров? С каких это пор он начальник лаборатории?

Инодзаки Томура, будто прочитав мои мысли, произнёс:

— Канамори-сан ушёл из верхушки «Ямамото-Фарм» после того, как его исследования не окупились и препарат провалился на клинических испытаниях. Теперь он работает вместе с остальными фармакологами.

— Ясно, — кивнул я. — Но мне плевать на его мнение касаемо вашей работоспособности. Я считаю, что вам нужно сдать анализы и госпитализироваться. Срочно.

Мне его анализы уже не нужны, но для госпитализации требуются аргументы, которые подтверждают диагноз. Поэтому немного помотать по кабинетам его всё-таки придётся.

— Ладно, Кацураги-сан, если считается необходимым — кладите, — кивнул он. — Хоть со здоровьем своим разберусь…

— И ещё, — продолжил диктовать назначения я. — Сакамото-сан, позвоните, пожалуйста, эндоскопистам. Пусть выделят талоны для экстренного ФГДС и колоноскопии. Хотя… С колоноскопией вряд ли выйдет. Нужна подготовка.

— Колоноскопия⁈ — испугался Инодзаки. — А это обязательно? При чём здесь моя анемия?

— Связь прямая, Инодзаки-сан. Готов поспорить, что причина лежит в кишечнике и желудке. У вас явно присутствуют два синдрома — мальдигестии и мальабсорбции.

— А это ещё, что за дрянь такая? — прошептал он с такой интонацией, будто я поделился с ним каким-то сокровенным секретом.

— Нарушение переваривания и всасывания пищи, — объяснил я. — Причин у этих двух синдромов целое множество. От воспалительных процессов в кишечнике до ферментной недостаточности поджелудочной. Поэтому и настаиваю на госпитализации. Понимаю, что это накладно и стоит не дёшево, но так мы точно сможем выявить все причины.

— Убедили, Кацураги-сан, — кивнул он. — Давайте все направления, я готов госпитализироваться!

Работы накопилось немало. Инодзаки ушёл проходить подготовительные процедуры перед госпитализацией, а я осознал, что у меня в подвешенном состоянии находятся целых три пациента.

И велика вероятность, что в один «прекрасный» момент во время моего дежурства, они все рванут разом, словно три ядерные бомбы. И мне придётся метаться из отделения в отделение. С выпадением прямой кишки нет никаких загадок, я точно знаю, как будут лечить Шиногури. Но мне бы очень хотелось поучаствовать в этой операции, поскольку ранее я ещё ни разу не оперировал эту область.

С Ацухито и Инодзаки всё гораздо интереснее. В первом случае — опухоль головного мозга, а во втором — неизвестное заболевание кишечника, которое вызвало тяжёлую анемию.

Дофамин шкалит, мне хочется взяться за всё и сразу! Но лучше разрешить все проблемы по порядку.

Я набрал номер Асакуры Джуна.

— Асакура-сан, как там обстоят дела с Ацухито-сан? — поинтересовался я. — Изучили МРТ головного мозга?

— Кацураги-сан, у нас проблемы, — пропыхтел он. — Я уже оперирую его.

— Что? — удивился я. — Шутите?

— Какие там шутки⁈ — воскликнул он. — Медсестра телефон у уха держит. Руки заняты. Опухоль большая, начала давить на другие отделы мозга. Поэтому пришлось бросить приём и экстренно приступить к операции.

— Мы точно об одном пациенте говорим? — не поверил его словам я. — Когда он был у меня…

Фразу я так и не договорил. Не стану же я заявлять, что «анализ» не показал увеличения опухоли! Но она не была настолько большой. Операцию ещё час назад можно было счесть плановой. Не могло же новообразование вырасти за какие-то минуты!

Что-то здесь не так… Неужели я упустил какую-то важную деталь?

— Я присоединюсь к вам через десять минут, — произнёс я и положил трубку. — Сакамото-сан, как только вернётся Инодзаки Томура, отправляйте его с направлением в терапию. Мою подпись вы знаете, как подделать.

— Хорошо, Кацураги-сан, без проблем, — кивнула медсестра.

Однако уже на пути в нейрохирургию меня потревожил другой телефонный звонок. На этот раз звонил Рэйсэй Масаши.

— Да, Рэйсэй-сан? — ответил я.

— Кацураги-сан… Тут такое дело… В общем, мне нужна ваша помощь, — заявил он.

Только не это! «Бомбы» взорвались быстрее, чем я думал.

— Рэйсэй-сан, у меня два экстренных больных. Похоже, операцию с лечением пролапса мне придётся пропустить, — сказал я.

— Просто зайдите ко мне в операционную. Поверьте, вы точно не хотите пропустить то, что я нашёл. Я сам такое вижу впервые…

— Рэйсэй-сан, не интригуйте меня. Это настолько срочно? — уточнил я.

— Кацураги-сан, дело не в Шиногури с его выпадением! — воскликнул он. — Тут его тренер у меня на операционном столе.

Что⁈ Тренер? Он ведь только что был жив-здоров! Ну и к кому мне в таком случае идти в первую очередь?