Стакан наполовину

Глава 16 В которой Сью ничего не делает просто так

Подвывая и похрюкивая, звери резвой рысью мчались по тропе к водопою. Вот они миновали дерево, на котором укрывался Панкрат, обогнули убежище Хробака… Виньярд прицелился, совмещая мушку и целик карабина на башке крупной твари с разорванным ухом.

Вожак склонился над ручьем и принялся шумно лакать, урча и отфыркиваясь. За ним — остальные вовкулаки.

— ГРОХ! — сработал «Бур» Панкрата, и тут же ложбина наполнилась жалобным воем.

Мощный снаряд из крупнокалиберной винтовки просто вырвал у одного из зверей переднюю лапу, и он покатился по земле, окрашивая воды ручья в красный цвет.

Виньярд плавно потянул за спусковой крючок, уже представляя себе как разлетиться на куске череп вовкулака, но тут произошло нечто неожиданное: одновременно с грохотом выстрела раздался оглушительный треск ломающегося дерева, и Сью потерял чувство опоры, ощущая себя летящим вниз с немалой высоты. Руки, ноги, карабин, проклятая сухая ветка — всё это перемешалось в пространстве…

Немыслимым кульбитом Виньярд успел вывернутся в воздухе и оттолкнулся от ствола дерева стопами, гася скорость падения и делая его управляемым. Четыре метра от земли для Ярра — это много. Если по тобой не находится относительно мягкая спина вовкулака, конечно!

Воспользовавшись хребтом хищника как гимнастическим конем, он самортизировал руками и, сделав заднее сальто, наконец, приземлился на мокрую гальку — прямо перед оскаленными пастями стаи.

— My name is Sew! How do you do? Now you gonna die!!! — заорал он прямо в мерзкие хари, выплескивая и стирая мерзкое чувство страха, который липкой волной прошелся по всему организму — от сердца до коленок. — Now you gonna die!!!

Портупея была сделана на совесть, револьверы были на месте — и мигом скользнули в ладони, придавая ему уверенности. Он понимал, почему товарищи не стреляют — боятся его задеть. При хорошем раскладе у них еще будут цели сегодня… Семнадцать минус один — шестнадцать зверей остались на поляне, у него — четырнадцать патронов. Это нормально!

Первым кинулся вожак, раззявив пасть, и получил пулю в самую глотку, и упал, харкая кровью. Выстрелы гремели один за другим, Сью двигался подобно древнему тореадору, уклоняясь от цепких зубов и острых когтей в последнюю минуту. Кое-кто из вовкулаков поджав хвост пытался сбежать, получив огнестрельное ранение, не могущее убить наповал — всё-таки они были крупными, матерыми зверями. Но беглецов ждала смерть от выстрелов с деревьев — и они падали, корчась на земле.

— Бамм! — Сью сунул ствол старому одноглазому зверю чуть не в самое ухо и спустил курок.

Хороший пинок ботинка в нос, сбитая траектория движения и — бам, бам — с обеих рук, в мягкое подбрюшье!

В голове работал счетчик: восемь, семь, четыре патрона… Стая, лишенная вожака, потеряла координацию и готова была ретироваться, рассыпалась по поляне. Но хлесткие звуки карабинов и басовитый голос «Бура» имели на этот счет другое мнение.

Наконец, Сью остался один на один с молодой самкой — поджарой, с торчащими ребрами, клоками рыжей шерсти на спине и глубокой кровавой бороздой на шее — одна пуля ее уже нашла.

— Ар-р-р! — хитрая бестия сделала обманное движение, рванувшись вправо и махнув лысым хвостом, а потом сменила траекторию.

Выстрел отсек кончик хвоста твари, вместо того, чтобы пронзить сердце, и выбил целый сноп кровавых брызг, и самка завертелась, визжа. Сью вложил револьверы в кабуры, и в тот момент, когда хищница последним отчаянным рывком устремилась в его сторону, сдернул с головы шлем и, делая плавный шаг в сторону ударил ее по морде. С оттяжечкой.

Над самым ухом прогудел выпущенный из «Бура» снаряд и голова зверя разлетелась на куски, как спелый арбуз. В лицо Виньярду плеснуло теплым. «Экспансивная» — подумал он. И сказал:

— Это нормально.

— Нихера себе — нормально! — кулем с дерева сверзился Панкрат. — Ты чего свалился-то? Чего свалился… А-а-а-а, совсем глупый что ли? Сел на сухую ветку? По деревьям никогда раньше не лазил что ли?

— Не лазил, — кивнул Сью. — Не довелось.

— Э-э-э-э… Но ты того! Крутой! Как ты тут с обеих рук — бах-бах! Это уметь надо!

— Ну ты, братко, деби-и-и-ил! — подключился к обсуждению Хробак и похлопал его по плечу. — Такого эпичного падения я в своей жизни и не видал наверное! Ноги к верху, карабин черти где, летит, кувыркается… И вовкулака облапил, а? Кой черт ты его обнимать кинулся?

— Да не обнимал я никого…

Со своей стрелковой позиции деловито спустился Потап, вынул из чехла на поясе нож, подошел к одному из вовкулаков и принялся резать ему брюхо.

— Э-э-э-э! Ты чего? — удивился Мартин.

Медвед ничего не ответил. Он запустил лапу во внутренности поверженного противника и выдернул оттуда еще теплую печень.

— Меня сейчас вырвет… — сдавленным голосом проговорил Хробак и уткнулся в заляпанное кровью и мозгами плечо Виньярда. — Курв-в-ва-а-а-а буэ-э-э!

Моментально выдернув свое плечо из содрогающегося в желудочных спазмах Мартина, Сью флегматично наблюдал за тем, как один медвед пожирает сырые субпродукты, а второй отрезает хвосты хищникам — для отчетности.

— Панкрат, друг милый, — сказал Виньярд. — Ты ведь понимаешь, что не отделаешься лицензией на изюбря?

Молодой егерь горько вздохнул, осознавая, что кровавый бардак, в который превратился дежурный отстрел хищников, стоит гораздо больше.

— Ну а чего вы хотите?

— Иди сюда, я тебе на ушко скажу, пока товарищи мои слишком заняты…

Виньярд наклонился и что-то проговорил в волосатое ухо Панкрата. Глаза егеря стали сначала круглыми, а потом — квадратными.

— А откуда ты… Да и вообще — на кой хрен тебе орудийный ствол? — громким шепотом спросил он.

Сью глянул на своих спутников, и убедившись, что они всё еще заняты, погрозил медведу пальцем.

— Тихо, тихо! Так получится или не получится? Каков будет твой положительный ответ?

— Ладно, ладно! Но ты поможешь мне пристрелить изюбря!

— Давай только к тебе в усадьбу заедем — переодеться. А ты что печеночку-то не кушаешь?

Медвед смутился:

— Да я это, ну… Я-то конечно да, но сырую оно как-то фу. Я вот сейчас с самой молоденькой-то вырежу и дома с чесночком, да кислым соусом, да на сковородочку…

— М-м-м-м! — поддержал его Сью, почувствовав родственную душу. — А то, что хищник — это ничего? Съедобно?

— Медведам — съедобно, а вам — не предлагаю. Передоз витамина А может быть.

Виньярд сходил к квадроциклу за влажными салфетками и водой, и предложил их сначала Потапу, а потом — Хробаку, потому что в обратном порядке это смысла бы не имело. Окровавленная рожа медведа со шматочками печенки между зубов наверняка вызвала бы у пищеварительной системы Хробака новые протесты против невыносимой бренности бытия.

Три красавицы устроили настоящую фотосессию. У Баушки, оказывается, был талант фотографа, и она сама предлагала лучшие ракурсы и фотозоны. Утятки, котятки, собачка по имени Подруга, дровник с аккуратными плашками поленьев, стеллажи с консервацией, сушеные травы, фрукты, ягоды и грибы — всё это было подвергнуто самой безжалостной съемке.

Робот с точки зрения геометрических пропорций оценил превосходные фигуры студенток, и тут же поступило предложение передислоцироваться к пруду — вода у него имела подогрев, так что вечерние снимки с видом на лес и заходящее солнце, и брызги, и пар, и красивых девушек — всё это должно было создать в академическом сегменте планетарной сети небывалый ажиотаж.

И в тот самый момент, когда они, разгоряченные и закрученные в простыни после горячего купанья сидели на крыльце и пили чай с жимолостью, появилась кавалькада квадроциклов.

Возглавлял ее Панкрат, у которого на плече покоилась связка вовкулачьих хвостов, продолжал заблеванный Хробак и окровавленный Сью, а замыкал — Потап, который рулил одной рукой, потому как в другой у него был зажат шест, на котором красовались шестнадцать вовкулачьих печенок.

— Доброго и приятного вечера, милые дамы! — вежливо поздоровался Сью.

Парни отправились мыться и чиститься. Панкрат и Сью переглянулись, а потом егерь поманил Виньярда за собой в сарай.

— Вот, у у меня тут есть кое-что, можешь переодеть… Мне по размеру не подходит, а жаль — вещь зна-а-атная, и жуть какая ценная. Но, чем пропадать тут попусту…

Сью снял с вешалки плащ из кожи странной фактуры и накинул его на плечи. Потом цокнул языком и сунул руки в рукава.

— Сидит как влитой, ты посмотри! — удивился Панкрат. — Это я у контрабандистов конфисковал, года три назад… Такая вещь, понимаешь, уникальная, что и цена на нее непонять какая… Из шкуры горгорианского дракона. Как-нибудь встретишь урожденного эстока — спроси у него, что это за звери такие.

Плащь пришелся Виньярду по душе. Легко и свободно, и движениям не мешает… Ему стало неловко: следовало отдариться, а у него собственно и не было-то ничего подходящего…Разве что…

— Вот, держи. Это Потап насоветовал, говорит — отличный альтрайтский инструмент! — нож с кучей примочек перекочевал в лапищу медведа.

Тот аж расцвел:

— Ну, это… Ну, угодил! Я-то давно хотел, а до города никак не доберусь… Дорогая штука же! Плащ-то мне ничего не стоил, а это ж кредитов триста стоит поди… Сталь-то сталь! Эх, угодил, мистер Виньярд!

— Ладно, заканчиваем с комплиментами. Нам за изюбрем идти, и по делу моему… Квадроцикла явно не хватит, нужно что-то более грузоподъемное, да?

— Берем багги! — кивнул Панкрат.

Ошарашенными взглядами компания на крыльце, к которой присоединились Хробак и Потап, провожали ревящий мотором багги, который поднимая комья грязи катился к воротам. Внезапно машина остановилась и егерь заорал:

— Баушка-а-а-а-а! Принеси пожалста плазменный реза-а-ак!

Робот тут же поставил на стол блюдо с печеньями и с места в карьер рванул в какую-то хозпостройку. Через минуту он уже крепил к раме магнитными зацепами солидных размеров агрегат.

— Марти-и-и-ин, — протянула Алиса. — А куда они собрались? И зачем им плазменный резак?

— Вроде как охотиться на изюбря… — ответил не менее удивленный Хробак.

— С резаком? — округлила глаза Кавальери.

Изюбрь и вправду был хитрой тварью. На околице трейлерного поселка номадов он жевал морковку, выдергивая ее своими губами из грядки и обстукивая от земли об ограду.

— Погляди, какая скотина! — с восхищением проговорил Панкрат в интерком.

Скотина наложила кучу прямо перед калиткой в ограде, помахала хвостом камере наблюдения и мощным прыжком перепрыгнул колючую проволоку. Как раз в ту сторону, где виднелась более капитальная ограда — для загона с важенками.

— Пошел по телкам, охальник. Вот бы яйца ему отстрелить! — хозяин фермы, Джон-Боб Резник, тоже был тут же, с ними на связи, наблюдал в мощный морской бинокль.

— Шуганите его на меня! — подал голос Сью.

Резник и Панкрат принялись орать благим матом и размахивать руками. Безрогий изюбрь от неожиданности высоко прыгнул, щелкнул копытами друг о друга и со шлейфом сорвался с места на дикой скорости.

Выстрел из карабина прогремел как раз в тот момент, когда животное готово было скрыться в лесной чаще. Изюбрь издал истошный вопль, совсем несвойственный этому виду копытных, и сокрушая на своем пути молодые деревца и кустарники, с еще большим ускорением ломанулся в дебри.

— Промазал! — вздохнул Резник. — А ты говорил — стрелок от Бога…

— Погоди ты, пошли глянем сначала… — скрывая досаду буркнул Панкрат.

Они увидели следы крови и Джон-Боб потыкал носком ботинка какой-то странный ошметок, который был обнаружен на земле:

— Это что?

— Яйца, — сказал подошедший Сью. — Получите и распишитесь. Миссию считаю выполненной.

— Самец без яец! — загоготал Резник. — Исполнил что надо, парень!

— Главное, чтобы у нас не было проблем с нарушением прав животных…

— Это не животное, это самая настоящая скотина! Срет, понимаешь, жрет и телок трахает! Ну, морковка еще ладно, хрен с ней, с морковкой… А вот важенок портить — это самое настоящее скотство… Забирается в загон ночью, и пока всех не перетрахает — не успокоится. А у них потом рождаются такие же безрогие… А это пантовое хозяйство, пан-то-во-е! Нам тут безрогие без надобности!

А Сью подумал, что это настоящее угнетение по внешним признакам. И он, получается, угнетатель и слуга шовинистов и вообще — утешало парня то, что на самом деле это были никакие не яйцы, а кусок задницы. Виньярд надеялся, что хитрый изюбрь урок усвоит и свалит отсюда куда подальше — иначе парню будет жутко стыдно перед Панкратом.

Убивать, а тем более лишать возможности продолжения рода такого обаятельного проходимца ему не хотелось. Морковку он, понимаешь, от земли обстукивает! Это ж надо! Без куска задницы он выживет, а вот без яиц — туго бы ему пришлось… Так что, беги, олень безрогий, беги к едрени матери!

— Это должно быть где-то здесь, — замедляя ход багги сказал Панкрат. — Ты вообще откуда про абордажный бот узнал?

— Ну, я много читаю… Так уж получилось, что личность вашего монарха для меня очень интересна… Вот и прикинул — где должен пиратский бот, сбитый в схватке с людьми Ксавьера Саважа валяться… Ясное дело все обломки возле Сезама давно разобрали, но вот этот — этот должен был сохраниться. Вряд ли про него вообще вспоминали.

— Не вспоминали. Как сбили его королева с Крюгером, так и валяется тут оплавленной кучей.

— Вот и отлично. Включай фонарь, темно уже.

Лес наполнился ночными звуками. На небе появился Дезерет, засверкали звезды. Виньярд, снимая плазменный резак с креплений, подумал, что на Земле никогда не видел таких крупных звезд. На Антарктиде было слишком холодно, чтобы засматриваться на небо, а в остальных местах, где он бывал — безоблачных небес не наблюдалось многие годы.

— Веди, егерь! — он взвалил на плечо агрегат.

Панкрат зашагал по прогалине, раздвигая кусты стволом «Бура».

— Тут полно ночных хищников, попадаются даже саблезубы… Но в принципе они пуганые, знают что такое есть человек с ружьем. Нужно просто пошуметь, и они будут обходить нас стороной.

— Пошумим, не вопрос! — Сью свободной рукой достал из кобуры револьвер и пальнул пару раз в воздух: — Достаточно?

— Нормально. Вот, пришли, — он топнул ногой и раздался металлический звук. — Клади резак, бери лопату — придется поработать руками.

Искореженный абордажный бот занесло песком, он порос травой и мхом. Мощный фонарь помогал ориентироваться в темноте, и под его светом они орудовали саперными лопатками, стирая в кровь ладони. Сью уже проклинал себя за то, что не отложил эти манипуляции до завтра, но завтра они должны были быть у Вьюжного перевала, там в городке проходила одна из самых знаменитых ярмарок, так что…

— Если это не ствол курсового орудия — тогда пошло оно нахрен, Виньярд, я пас. Я задолбался! Я домой хочу! — раздраженно заявил Панкрат.

— Думаю, это оно… Обкопаем и выпилим.

Работая резаком, Виньярд вспоминал монтажные работы в безвоздушном пространстве Солнечной системы и то ли с радостью, то ли с грустью думал, что плазменные инструменты с тех пор практически не поменялись. Как не поменялись и саперные лопатки… Плавилась обшивка бота, горячие капли металла шипели и прожигали в земле глубокие дыры, гудела плазма, матерился, плюясь на руки Панкрат. Наконец, орудийный ствол был вырван из корпуса сбитого кораблика с мясом, и подвешен на магнитные зацепы. Полутораметровая хреновина ничуть не пострадала за эти десять лет. Еще бы! Металл, предназначенный выдерживать энергию лазерных выстрелов, вряд ли потревожит коррозия или ржавчина.

— Слушай, Виньярд, а нахрена тебе ствол от лазерного орудия? Объясни, а?

— Даже не проси, Панкрат. Если я тебе объясню — мне придется тебя убить. А это неприемлемо.

— Действительно — неприемлемо… — медвед покосился на руку парня, которая невзначай приблизилась к кобуре. — Поехали домой, а? Там небось и самовар остыл…

— А мы приедем и веточек подбросим… Этих, как его…

— Можжевеловых, — откликнулся Панкрат.

— Точно. А малиновое варенье у тебя есть?

— Имеется! — улыбнулся егерь и вдавил педаль газа.