Становление Хранителя

Глава одиннадцатая. Мирного решения не будет

Во дворце к моему возвращению было довольно тихо. Лишь дремавшая стража довольно резво дёрнулась, едва моя фигура затопала где-то в далеке. Фонари освещали всю мостовую вплоть до лестницы, возле которой дежурили бравые господа в доспехах, а потому меня довольно быстро узнали, почтительно кивнули, а затем вновь отправились в тёплые объятья сна.

Внутри свет горел лишь в комнате Немезиды, и судя по доносившимся оттуда голосам, не спала архимаг вместе с Лифой. Слуги вместе с детьми давно похрапывали в своих хоромах, и видеть пустой центральный зал вместе со вторым этажом было довольно странно. Словно огромный зверь тихонько завалился на боковую прямо в шаге от тебя. Впрочем, лично я засыпать не спешил, ибо Палачу не требуется. Когда хочется — пожалуйста, никто и ничто не мешает. Удобно.

Тихонько скрипнула дверь, девушки подняли глаза от кипы бумаг, прищурились, а потом попросили закрыть за собой.

— Вижу, что труд кипит, — кхэкнул я, проходя внутрь и присаживаясь на один из свободных стульев подле широкого стола, уставленного письменными принадлежностями. — Гена не забегал?

— Сэр Армагеддон посещал нас, — в своей манере ответила Лифа. — Рассказал, как ты шляешься по тёмным переулкам посреди ночи.

— Вы и впрямь будете обвинять одиннадцатитысячелетнее существо в проявлении толики любопытства? — вопросительно выгнул я бровь.

— Не мы, — улыбнулась Немезида. — Она. Хотя чья бы корова мычала, дорогая.

— Госпо… Немезида! — возмутилась сестрёнка Криса, впрочем, сразу взяв себя в руки. — Да, я была молода и любила околачиваться возле бедных районов.

— Кто прошлое помянет… — многозначительно протянул я. — Забудем. Когда ты выступаешь, Нем?

— Уже сегодня, получается, — вздохнула архимаг. — В полдень. Людям объявят с утра, подогреют толпу.

— Речь получится не самой длинной, но очень ёмкой, — с проскользнувшей в тоне гордостью за проделанную работу сказала Лифа. — В доказательствах у нас есть перебежчик из торгового союза, а также экспертизы независимых магов из Академии, подтвердившие эманации бездны на одежде Ричарда и его прислуги.

— Но ведь от него ничего не осталось, — не понял я.

— Рабочая одежда, Джон, — прояснила дочь Маны и Армагеддона. — Он практиковал запретную магию в ней.

— Порой молодость играет с тобой злую шутку, — улыбнулась Немезида. — Вот ты сидишь на деньгах, власти и влиянии, доставшей по большей части от отца, а уже через пару дней ты мертвец, чью душу забрало существо из бездны.

— Знал бы Ричард все риски, может, и не стал бы практиковать, — пожал я плечами.

— Сомневаюсь, — покачала головой Лифа. — Мы вскрыли его переписки с отцом и с семьями, сейчас его поддерживающими. С первым отношения испортились ещё пять лет назад, а вот вторые начали оказывать поддержку чуть позже.

— У него было время подумать, Джон, — пробормотала Нем. — Достаточно много времени.

— М-да, — сказал я, поднимаясь. — Хорошо. Значит, с утра начнутся главные приготовления. Не задерживайтесь допоздна. Особенно ты, Лифа.

— Да, — кивнула девушка. — Я верю, что у нас всё получится.

— У меня всё ещё есть определённые сомнения, — вздохнула архимаг. — Но мне кажется, идея обречена на успех.

Пожелав обеим дамам спокойной ночи, я поднялся по скрипучей лестнице в свою комнату, с удовольствием накрылся одеялом и целых пять минут пытался заснуть. Слабенький лунный свет бил в окошко, но не напрягал, а скорей расслаблял. И всё же, в голову приходили достаточно тревожные мысли.

Анна до сих пор неизвестно где. Её связь со странными колебаниями магических потоков, достигшими Рая, не точна, но отрицать эту возможность я бы не стал. Тот хмырь из торгового союза говорил, что представители южных стран собираются провернуть нечто уму непостижимое. Его не посвящали в детали, но даже из крошек, что он вынес, можно было сложить неприятную картину. Говоря грубо, Асцаин было признано угрозой едва ли не для всего человечества. Поэтому толстенькие мужички почесали головы сальными пальцами, и решили, что надо бы от нас избавиться, а заодно установить свою власть над всеми обжитыми людьми землями. По плану, варвары и технократы уничтожают нас, а затем сливаются с торговцами в единое государство. Наши территории становятся общими, мужчин казнят, женщин и детей уводят в рабство к фанатикам или на потеху к технократам.

Жестоко, просто, эффективно. Единственное, что не учли эти ребята, это моё появление. Но у них было решение, созданное для борьбы против высшего существа. Какое именно, алхимик рассказать не смог — просто не знал. И даже Ричард, и вся его поддержка — всё это куплено из-за бугра. Порой меня приводит в неописуемую ярость факт того, что золото решает судьбы целых государств.

А я полагал, что главная опасность — вторженцы из иного мира.

Что ж, ты ошибся, существо из тьмы. Они оказались самыми адекватными из всей этой кодлы. Которую я рано или поздно выжгу, не оставив и воспоминания.

И Цысберга, и его фанатиков. И технократов с их машинами.

И ублюдков, считающих, что они самые умные и богатые.

Ибо настоящее богатство заключается в том, что лежит в душе. И никак иначе.

Кажется, это не твои слова.

Конечно нет. Так сказала как-то раз Анна, после очередной войны человечества. Тогда мы порядком утомились, пытаясь восстановить баланс, но в конце-концов у нас всё получилось. А как иначе — мы же были Хранителями. Оба.

Немного успокоившись, я достаточно быстро отключился, с надеждой на то, что день пройдёт как по маслу. И можно будет наконец-то выдвинуться на войну. Разумеется, я ошибался. По-другому и не бывает. Не бывало. Никогда.

Подъём оказался быстрым, и я даже опомнится не успел, как меня приодели в достойное представителя дворца платье, усадили в поданный в нужное время экипаж и отправили на центральную столичную площадь. Немезида облачилась в обшитый золотом камзол, Лифа — в знакомое тёмное платье. Украшений на девушках было в меру, на архимаге разве что чуть больше. Надо же хоть как-то показывать свой статус, не каждый же раз швыряться высшими заклинаниями. Нет, Нем, конечно, могла бы, но смысла в чистой силе не видела ни она, ни я, ни сестрёнка Криса.

Детей отправили в отдельной карете, под строгим присмотром части стражи и даже того самого дедка, бывшего инквизитора. Они поначалу противились, мол, мы хотим быть вместе с дядей Джоном и тётей Лифой с тётей Немезидой, но им пришлось смириться со своей участью. Стоило сказать спасибо хотя бы за то, что мы взяли их с собой. Сперва я настаивал на помещении всех троих в дворцовое убежище, но меня заверили, что прыть Ю вместе со знаниями Саи и Арни вытащат их из самых надёжных казематов за полчаса максимум.

Путь предстоял недолгий, и я решил посвятить его наблюдению из окошка экипажа. Людей было много — очень, очень много. Как и мы, некоторые пользовались каретами, чтобы добраться до площади. Но большинство шло пешочком, кто-то вприпрыжку, кто-то — еле волоча ноги. Шли, наверное, процентов девяносто жителей города. А это не просто толпа, нет, целая орда. В центре не поместятся все, для таких целей на разных домах были развешены магические экраны, знакомые мне по Академии. На них транслировались и звук, и изображение. Нем услышат все.

Стражи нагнали немного — большая часть тоже пришла посмотреть на выступление правителя. Те же, что были призваны блюсти порядок в массах, распределялись, рассеивались, исчезая из поля зрения, чтобы оказаться рядом, когда это станет необходимо. Постепенно мы замедлялись из-за плотности жителей, в спешке расступавшихся перед конвоем. Две кареты продвигались уже по центральной площади к подготовленной площадке для выступления. Люди всё ещё стекались, но уже в другие места, к пресловутым экранам. Прямо под солнцем, на специальной деревянной подставке, были разложены наши доказательства: немного документов и одежда Ричарда. Алхимик торгового союза стоял рядом вместе с четвёркой стражников из королевской гвардии. А ведь это ребята Розалии. Велика честь для жалкого отравителя.

Детей оставили в карете, открыв окошко, чтобы солнце не прожарило их головы.

Немезиду встретили оглушающими аплодисментами. Народ восторженно бросал в воздух предметы гардероба, и на мгновение над толпой перед нами возникло целое облако. Кричали разные фразы, вроде «С возвращением!» или «Наконец-то вы вернулись, королева!». Люди явно были рады вновь видеть своего правителя, но едва она начала говорить, почтительно замолчали, ибо на уме было что-то своё. Открыто демонстрировать своё презрение или иной негатив никто не захотел, да и вряд ли они были. Сомнения — вот что одолевало простых людей сейчас.

— Дорогие жители столицы и королевства! — начала Немезида, оглядывая собравшуюся орду. Её голос пронёсся по ушам людей, словно удар молота: все резко отбросили любые посторонние дела и устремили взгляд чётко на архимага. — Я знаю, что наша страна переживает не самые лучшие времена. Я готова заявить даже громче — едва ли не самые худшие. Наши враги множатся, порой удивляя и меня…

Народ слушал, словно зачарованный. Такой идеальной тишины я не наблюдал довольно давно. Всегда была группка тех, кто не мог сдержать эмоции и начинал выкрикивать те или иные лозунги. Но не сегодня. Сколько же здесь было тысяч? Десять? Пятнадцать? Вероятно, ещё больше. И каждый сегодня должен был решить для себя и только для себя, верить ли ему девушке, выглядящей как выпускница младшей школы. Конечно, все знают директора Академии как человека благородного и справедливого, но это отдельная репутация. Власть — дело другое.

— …А теперь я попрошу высказаться алхимика по имени Антонио, прибывшему в наше королевство из торгового союза, — продолжала Нем, отходя от постамента. Её место занял мужчина, который откашлялся, прежде чем начать говорить.

После пары минут народ возмущённо промычал нечто невразумительное, но явно нёсшее в себе угрозу. Словосочетания по типу «Ричард — урод!», «Поделом этой мрази!» начали раздаваться всё громче, но целитель всё не останавливался. Он добавил даже детали, которые не были упомянуты в его предыдущем диалоге в дворцовых казематах. Как истязали его товарищей по ремеслу за то, что они отказывались сотрудничать, хотя были независимы. Как много денег ему предложили, чтобы он пошёл на столь отвратительный поступок. Естественно, молодой мужчина пытался выбить себе билет на свободу и хорошую жизнь. Но при этом он помогал и нам — поджигал пламя ненависти к истинному врагу. И недоверие к знати, которую проплатили из-за границы.

Это была полная победа. Даже не пришлось высказываться мне, хотя бывшего Хранителя нами было решено оставить как козырь, если люд откажется верить железобетонным доказательствам. Вскоре после алхимика Немезида представила экспертизы по одежде Ричарда, и тут народ просто взорвался. Кто-то даже порывался дать в морду близстоящему богачу, но таких довольно быстро остановила стража. Не стоит начинать беспорядки, у нас мирная страна. Пока на нас не нападают.

А в этой твоей Немезиде скрывался настоящий талант оратора. Я понимаю, что девушки работали над речью целые сутки с лишним, но результат всё равно поражает.

А ты как думал? Как директор Академии, Нем привыкла выступать перед большим количеством людей. Добавь сюда её огромный возраст, и получишь идеального кандидата на роль королевы. Человек смертен, сильнейший архимаг — нет.

Именно поэтому ты назвал смерть от старости самой болезненной?

Именно. Потому что никому из нас не суждено испытать её такой. Ни мне, ни Немезиде, ни Ликану, ни Анне с Богиней и Лордом. Мы можем лишь надеяться прожить достаточно, чтобы гордиться собой в конце. Если он, конечно, придёт.

После зачитывания экспертиз Немезида вернулась к воодушевлению народа. Она рассказала, что война ведётся за достойную жизнь каждого из ныне живущих, ради их детей и внуков. Что варвары и технократы не знают жалости, что конфликт, который торговцы попытались развязать в самом сердце Асцаин — просто манёвр, призванный отвлечь всех от основного сражения. Что если падёт Асцаин, нормальному существованию придёт конец.

И прямо перед тем, как под радостные крики толпы Немезида хотела откланяться, я заметил всего на миг странный блеск, мелькнувший в одном из окон домов напротив. Я выделяю это, прямо на против постамента, где выступала архимаг. Конечно, это могла быть просто игра солнечных лучей, но все чувства внезапно закричали об опасности.

— Виброщит! — выкрикнул я, в длинном прыжке касаясь плеча королевы.

Через секунду маленький кусочек металла с видимым эффектом пробил все наложенные щиты, и расплющился всего в паре миллиметров от кожи. Девушка вздрогнула, отступила на шаг. В тот же момент стража взяла её в кольцо, вытеснив и меня, и подбежавшую Лифу. Народ закричал, началась паника, которую невозможно было просто унять. Люди побежали, понимая, что на правителя только что было совершено покушение. Практически удачное.

Звук выстрела был, разумеется, заглушён общим гомоном. Если бы не блеснувший за мгновение до инцидента прицел, даже я бы не успел среагировать. Снайпер наверняка уже ушёл.

— Гвардия! — вскричал я. — Оцепите район. Ищите человека с длинной вытянутой сумкой, похожей на прямоугольник. Она необычная, вы легко поймёте, что это. Поймайте и приведите его во дворец.

— Есть! — откозыряли бойцы, что не состояли в окружении Немезиды.

— Остальные, сопроводите королеву до дворца. Пешком, — произнёс я, обращаясь к тем, кто держал архимага в кольце. — Это приказ, черт возьми!

Меня послушались. С неплохой скоростью группа солдат отправилась прочь с площади, которая стремительно опустошалась. Люди бежали по домам, а на месте остались стоять лишь я, Лифа, да алхимик с инквизитором. Последние двое отправились вслед за ушедшей стражей, а вот сестрёнка Криса с непониманием и закравшимся страхом посмотрела мне в глаза.

— Это устройство технократов, усиленное магией. Если бы не виброщит, мы бы уже собирали осколки черепа Немезиды по полу, — процедил я, злясь непонятно на кого. На себя, что не предусмотрел наличие агентов технократов среди обычного населения? На Лифу, что могла оцепить и проверить все ближайшие здания на предмет опасных элементов? — В экипаже тоже может быть взрывная установка. Почти как магия. В экипаже…

— ДЕТИ, ДЖОН! — заорала Лифа, бросаясь в сторону карет.

Две бледно-розовые коробки, спокойно выпрыгнуть из которых нельзя при всём желании. Замкнутое пространство, направленный в которое взрыв не оставит и шанса простому человеку. Тем более — ребёнку. Мы не успевали добежать до Ю и остальных. Даже используй я блиц или любое другое заклинание, позволявшее быстро перемещаться. Времени просто не было.

Но Лифа бежала, а я бежал за ней. Словно мученики, обречённые на смерть, но всё равно отказывающие принимать её.

В паре метров до заветных дверей кареты они расцвели единым пламенным цветком, оглушая и отбрасывая близкостоящую сестрёнку Криса. Её унесло в сторону, я же закрылся щитом, уже не сдерживая крик.

— А-А-А-А-А! — прорвало меня, и я подлетел к пылающим обломкам, разбрасывая их в стороны. — Арни… Сая… Ю… Отзовитесь!

Треск пламени и бушующий поток заглушили меня но не полностью.

Это же просто сон. Какой бы жестокой ни была война, стороны так или иначе придерживаются определённых… Законов, мать их! Не трогать женщин и детей, ибо они не сражаются. Они просто живут. Не важно, во что вы и они верите, кому служите, кому приносите грёбанные жертвы. Они не виновны в том, что проливается кровь. Даже Абаддон обходил простые деревеньки стороной, когда посылал свои орды против Асцаин.

ДАЖЕ ШУТ ИЗ БЕЗДНЫ БЫЛ ЧЕЛОВЕЧНЕЕ ЭТИХ ХМЫРЕЙ!

Первая карета оказалась пустой, и я сразу же перешёл к другой. Пламя пожирало доски, словно ребёнок сладкое мороженное. Какое же ужасное сравнение… Ладони давно превратились в жуткое подобие со слезшей кожей и подгоревшей плотью. Но я плевать хотел на боль.

Лишь продолжал звать каждого из трёх товарищей, что просто играли вместе. Они практически не были связаны с миром взрослых, они не заслужили своей участи. Почему же я не могу просто использовать высшее заклинание, чтобы спасти их, как и всегда?

В чём проблема, чёрт подери?! Поднять в воздух обломки, отыскать хотя бы тела. Воспользоваться реинкарнацией и… Нет. Слишком опасно. Я могу нечаянно повредить и так, быть может, находящихся на грани ребят. А реинкарнация просто не сможет сработать на их неразвитом организме. Даже если получится, они просто умрут, не выдержав высших чар. Немезида имела полный и мощный магический контур, да и повреждён был по большей части только он. Не тело. Не плоть.

— НЕТ! — вскрикнула Лифа, падая на колени. Закрыв лицо руками, девушка зарыдала, не в силах смотреть на пламя.

Этого просто не может быть.

Прости меня, Ю. Я обещал, что мы вместе найдём твоих родителей, вернём их и закончим войну.

Простите меня, Сая и Арни. Я поклялся, что спасу ваших маму и папу, что вы сможете вновь увидеть их, невзирая ни на что.

Простите меня, все. Мой просчёт привёл к трагедии.

Под очередным куском древесины я заметил руку. Ринувшись к ней, я откинул прижавшие дитя доски и поднял девочку на руки. Короткие тёмные волосы обгорели, а мешковатые штаны, снимать которые Сая отказалась под страхом смертной казни, превратились в жалкое подобие одежды. Ужасные ожоги покрывали всё хрупкое тельце, но я увидел, что она жива, хоть и потеряла сознание. В считанные секунды я вернулся к Лифе, положил девочку рядом с ней и продолжил своё дело, срывая голос от крика.

— Арни… Ю… Отзовитесь! — продолжал звать я, понимая, что время почти ушло. Дым заполнил всё место взрыва, и мне пришлось воспользоваться потоком ветра, чтобы снести его прочь. От дрожи во всём теле я едва мог соображать. Из-за высвобождённой магии после взрыва сканер сбоил, я еле-еле понимал, где находится Лифа, уж искать живых во всей этой мешанине было бесполезно. — Где же вы… Ребята…

Огромный, почти съеденный пламенем кусок кареты отлетел в сторону, и я увидел их. Парни лежали рядом, их глаза были закрыты, а тела… Всю правую руку Ю размозжило ударом, а от обеих ног Арни остались лишь обнажившиеся кости с ошмётками горелой плоти. Подхватив обоих детей на руки, я ринулся бежать по пылающим доскам. Одежда почти сгорела, от выданного остались лишь ополовиненные штаны, обитые бархатом. Тьфу.

Когда я дошёл до Лифы, она уже хлопотала над Саей, заклинание за заклинанием восстанавливая повреждённые участки. Аккуратно положив ещё двоих рядом, я перешёл к Арни, через чары прощупав пульс. Жив! ЖИВ, ЧЁРТ ПОДЕРИ!

— Обновление, — с ходу зачитал я серьёзное заклинание из целительского арсенала. — Омоложение…

Плоть с треском возвращалась на своё место, обнимая кости сетью сосудов, затем мышц, и наконец — кожи. Сын Криса закашлялся, а потом со стоном открыл глаза.

— Дядя Джон… — прохрипел он. — С… Спасибо…

— Тише, — успокоил я его, вытирая пот со лба. Руки дрожали, но не от усталости, а от напряжения. Ещё бы пара минут, и все они задохнулись в дыме или попросту сгорели бы, доберись до них пламя. — Отдыхай, но не теряй сознание.

Ю был бледен, но судорожное дыхание выдавало в нём жизнь. Оборотни — крепкий народ, и паренёк изо всех сил боролся, даже отключившись из-за взрыва. Его руку я починил почти сразу, облегчённо вздохнув, когда и он открыл свои глаза, почти сразу же найдя взглядом меня.

— Е-фа… — прошептал одними губами он.

— Всё верно, друг, — улыбнулся я. — Я здесь. И ты не умрёшь, поскольку нас с тобой связывает клятва. Помнишь?

Найдя в себе силы, зверёк кивнул.

— Лифа? — осторожно обратился я к замершей девушке. — Как там Сая?

— Всё хорошо, — устало пробормотала сестрёнка Криса. — Пока она без сознания, но вскоре придёт в себя. Я сделала всё, чтобы помочь.

— Я знаю, — кивнул я. — Не вини себя. Об опасности технократов мог знать лишь я, и то частично. Вся вина лежит, соответственно…

— Ну уж нет, Джон, — выпалила она, смотря мне в глаза. — Мы все взрослые засранцы, что убили своё время на свои игры и пропустили нечто столь опасное. Мы все виновны. И точка.

— Хорошо, хорошо, — не стал спорить я, плюхаясь на пятую точку. Стража уже спешила к нам, но Лифа жестом остановила их, отправив восвояси, тушить пожар.

Делать было совсем нечего, разве что ждать, пока все немного успокоятся, поэтому я на всякий случай просканировал тела каждого из детей на предмет аномалий. Кто знает, на что ещё способен наш враг, оказавшимся самым бесчестным ублюдков, которого я когда-либо убивал. И я нашёл кое-что, но говорить об этом Лифе не спешил.

Тёмно-сиреневое полотно, окружившее все органы и головы ребят, уже исчезало. Ни некроманты, ни простые практиканты чёрной магии не пользуются подобной силой, способной легко манипулировать самим организмом человека. Такие чары особенные, и здесь и сейчас они защитили троицу. Я видел их очень давно. Ибо последний представитель вампиров был убит много, много лет назад.

В дыме, вновь поднявшемся от обломков карет, я мельком увидел силуэт маленькой девочки с длинными, опущенными до бёдер светло-русыми волосами. Она улыбнулась, помахала мне рукой, а затем исчезла так же быстро, как и появилась. Вот оно как, выходит. Око за око, зуб за зуб. И благодарность за благодарность. Спасибо.

Начинаю понимать, почему ты столь принципиален. На добро — добром, на зло — злом. Удивительная простота, но пока что она ни разу не вышла тебе боком.

Давай мы поговорим о философских дисциплинах, когда я закончу. Идёт?

Закончишь… В каком плане?

Когда я сожгу до тла и государство технократов, и дыру фанатиков Цысберга, и земли торгового союза. Я вырежу всех, кто затеял это противоестественное дело. И мне будет плевать, сколь благородны или оправданы были их действия. Вот тогда поговорим. Сколько тебе будет угодно.

Подоспевшие маги принялись тушить пожар, стража встала полукругом возле нас с Лифой, ограждая от случайно бегущих мимо прохожих. Всё это сопровождалось криками, матами, где-то — приказами, отдаваемыми офицерами. Девушка молчала, осторожно гладя Саю по макушке. Та дышала, но слабо. Удивительно, что она пострадала больше всех. Видимо, взрывом задело в первую очередь именно дочь Криса и Тсу.

— Ты в порядке? — вдруг спросила Лифа. — Посмотри на свои руки, Джон.

— А… Прости, совсем забыл, — почему-то виновато пожал плечами я и за пару мгновений исцелил превратившиеся в непонятно что ладони. Адреналин уходил, но боли я всё равно не чувствовал.

Если бы не помощь спасённой мной девочки, взрыв такой силы легко мог в секунду забрать жизни каждого из детей. Мы не нашли бы даже целых тел. Магия и технологии повредили бы и Немезиду, а суммарный взрыв обеих карет не дал бы никому сориентироваться вовремя.

Что ж… С проблемой в столице разобрались. А теперь пришло время восстановления справедливости. Плевать на баланс, он больше не моя забота. Плевать на странное пророчество, на странных существ из бездны и на вторженцев из иного мира. Теперь во мне горел огонь чистой, настоящей ненависти. Никому не стоит доводить до такого состояния Палача, а уж когда дело сделано, лучше бежать. Или совершать самоубийство, потому что когда я до них доберусь…

Смерть будет избавлением.