Становление Киоши

Глава 24 Традиции

Время настало. Луна была полной. Она заливала светом поля вокруг замка Тэ, делая углы острее, меняя краски на тени. Мок знал, как выбрать время рейда, когда его люди смогут видеть, что делают.

Летающая опера спускалась по каменистому склону.

— Все знают план? — сказала Ранги.

Это была формальность. Ранги вбила в их головы каждый шаг. Было приятно, что и остальные ощутили дисциплину народа Огня, это была месть за то, как они мучили Киоши.

Они должны были увидеть Мока перед операцией. Если он позволит им двигаться, как они хотят, а не проявит темперамент и власть, то с удачей на их стороне они доставят ему то, что нужно. Одного пленника, невредимого.

Глупость Тэ была хорошо заметна, пока они приближались к лагерю Мока на юге от замка. Киоши сосчитала не меньше пяти сотен даофэев, готовящихся к бою, точащих мечи и оттачивающих удары копьями. Никто из стражей Тэ не заметил столько вооруженных людей неподалеку? Цзянжу подавил бы этот мятеж раньше, чем…

Она покачала головой. Всего на одну ночь Цзянжу не был важен.

Они прошли мимо большой группы мужчин с голыми грудями, стоящих ровными рядами в стойках Лошади, в унисон бормочущих бред. Их капитан шел среди них, сжимая горящие палочки благовоний в руке. Он ритуально махал дымящимися концами над их телами, оставляя следы пепла на коже. Киоши пригляделась и заметила, что на лбу мужчин был иероглиф «непобедимый».

— Кто они? — прошептала она товарищам.

— Это члены секты Кан Шень, — сказала Кирима. — Они не маги, которые думают, что церемонии тайного очищения защитят их от стихий. Мок мог нанять группу для передовой.

— Безумие! — сказала Киоши. — Если они побегут на магов земли, их убьют! — на мужчинах не было ни брони, ни щитов. Многие были с пустыми руками, без оружия.

— Поразительно, во что можно заставить верить разум, — сказал Лао Гэ.

— Особенно в отчаянии, — пробормотал Лек. — Говорят, люди обращаются к секте Кан Шень, увидев, как друга или возлюбленного убил маг. Если ощутить себя бессильным от такого, сделаешь все, чтобы вернуть смелость.

Они подошли к центру лагеря. Мока было легко заметить. Он устроил деревянный стол в центре двора, и целью было только показать, что он так может. Он сидел за ним, сцепив пальцы, словно губернатор этого района. Вай стоял возле него, кошмарное подобие секретаря.

— Мои любимые сообщники, — сказал Мок, когда они поклонились. — Подойдите ближе.

Они нервно переглянулись и подошли к столу.

— Еще ближе, — сказал Мок. Они столпились вокруг него. Киоши заметила, что Лек был сбоку, в большей опасности. Он опустил голову и замер. Она жалела, что не стояла между ним и лидером даофэев. — Я не успел попрощаться с вами в Хуцзяне, — сказал Мок. — Вы пропустили веселье, — он глядел на Ранги и Киоши. Связи в атаке ширшу с ними не было, но он в уликах и не нуждался. Они не подходили, и этого хватало. — Большой зверь прибыл в утро, когда вы ушли, — продолжил он. — Убил нескольких моих лучших ребят. Что скажете, вы обе?

Вай вытащил нож до ответа Киоши. Лек, смелый и глупый Лек, который не понял, что был слишком бескорыстным для своего блага, снова заговорил вместо нее:

— Мы ничего об этом не знаем, дядя. Киоши и Ранги не виноваты.

Вай бросился.

Уверенность придала Киоши скорости, о которой она не догадывалась. Она быстрым движением поймала ладонь Вая с ножом, не дав ему достать до Лека, и прижала его запястье к столу, другой рукой вытащила веер. Она не раскрыла тяжелое оружие, ударила им, как молотом, по пальцам Вая, тут же сломав их.

Нож упал на землю. Глаза Летающей оперы были огромными, как луна сверху. Все затихли от шока, включая Вая, онемевшего от потрясения, не ощущая боль в руке.

— Простите, дяди, — сказала Киоши, говорить теперь было просто. — Я увидела ядовитое насекомое и хотела спасти ваши жизни.

Вай сжал пострадавшую ладонь и оскалился на Киоши, как кобра, готовая укусить.

Она все еще была спокойной.

— Но если дядя Вай считает мои действия неуместными, он всегда может научить меня поведению на лей-тай, когда миссия будет окончена.

Мок отклонился на стуле и расхохотался.

— Столько прогресса за пару недель! Так я влияю на людей. Ну же, Киоши. Раз твои братья и сестры молчат, расскажи о ваших планах, которые вы сочинили за время разлуки.

Она говорила, словно ничего не случилось, игнорируя удивление друзей и ярость Вая. Она слышала, как Ранги и Кирима обсуждали стратегию, столько раз, что могла быть убедительной.

— Мы считаем, что темница, где ваш — наш — брат по клятве содержится, внизу в северо-восточном дворе. Если учесть, что ее построили одновременно с самой старой частью замка, мы должны справиться с охраной.

Он заметил ее паузу.

— Но?

— Нам нужно время. Если стражи Тэ решат защищать темницу, наша группа не сможет забрать нашего человека. Есть шанс, что мы появимся слишком рано, и они поймут, что мы делаем, и убьют заложника.

— Все, как я думал, — Мок тер подбородок, как мудрец. — Нам нужно направить атаку в одно время с вашими стараниями, — Киоши отметила, что он предвидел такой исход в Хуцзяне.

Мок вытащил из стола две палочки благовоний, чтобы засечь время. Киоши смотрела, как он взял нож Вая с земли и осторожно срезал их до одной длины, а потом вручил Ранги.

— Прошу, милая.

Она зажгла оба кончика пальцем и отдала одну Моку.

— На места, — сказал он. — Нападаем через час.

Летающая опера поклонилась и ушла как можно быстрее. Первый этап был пройден. Ранги держала палочку благовоний, пока они покидали лагерь, стараясь защитить ее от ветра, который мог ускорить горение и сбить их с графика.

«Час», — подумала Киоши. Вдали появились новые яркие огни замка, их зажгли слуги, как она, для жарки и тепла, стражи носили фонари, и она вспомнила стражей у ворот поместья Цзянжу, которые всегда тепло приветствовали ее. Она смотрела на аколитов Кан Шеня, голых, уязвимых, но полных веры. Через час прольется кровь.

— Держись, — шепнул ей Лао Гэ.

Он хотел поддержать, но напомнил, что через час она станет убийцей, как и пыталась.

Лек, Кирима и Вонг тащили их к лагерю.

— Что за спешка? — сказала Ранги, прикрывая тлеющую палочку. — Нет смысла торопиться, — они с Киоши уже были в броне.

— Нам нужно надеть свои лица, — сказала Кирима, роясь в ограниченных вещах. — Это традиция перед работой.

Лек не нашел, что искал, и выругался.

— Я забыл, что мы покидали бухту Хамелеона в спешке, — сказал он. — У меня ничего. Кто-то может поделиться макияжем?

Киоши моргнула, плохо их понимая.

— У… меня есть? Думаю, в сундуке матери было немного вместе с веерами?

Вонг полез в рюкзак Киоши и нашел большую косметичку, которая до этого была забыта.

— Было бы позорно труппе исполнять с голыми лицами. И ворам глупо не прятать свои сущности.

Киоши вспомнила. Классическую оперу исполняли актеры с узорами макияжа, которые соответствовали персонажам. Дух тигра-обезьяны, популярный обманщик, всегда был с черным звериным носом на оранжевом лице. Лиловый означал культуру, часто появлялся на мудрецах. В дневнике ее матери упоминался макияж, но она это не читала, искала сведения про веера. И головной убор. У нее он тоже был?

Вонг принес к ней косметичку и открыл.

— Неплохая косметика из Ба Синг Се. Не засохла, — сказал он. — Я сделаю тебе, потому что нужна практика, чтобы нанести макияж на лицо правильно.

Киоши поежилась от мысли о маслянистой пасте на коже, но не стала возражать.

— Погоди, — сказала она. — Тут только красный и белый, — ячейки для разных красок были наполнены много раз алым и белоснежным цветом. Там было немного черной туши, но этого не хватило бы для всего лица.

— Это наши цвета, — сказал Вонг, обмакивая большой палец и нежно нанося краску на ее щеки. — Белый символизирует обман, подозрения других и готовность совершить зло против них.

Киоши слышала, как Ранги фыркнула так громко, что Тэ мог услышать это в замке.

— Но, — Вонг зачерпнул другую краску указательным пальцем. — Красный символизирует честь. Верность. Героизм. Это лицо мы показываем братьям и сестрам по клятве. Красный — наше доверие друг к другу, скрытое в поле белого, но всегда видное в нашем взгляде.

Киоши закрыла глаза и позволила ему нанести краску.

— Готово, — сказал Вонг. Он добавил черную краску на ее бровях, отошел и посмотрел на свою работу. — Вряд ли это остановит острый камень или стрелу, но так ты будешь ощущать себя смелее. Со мной так всегда.

— Склонись, — сказала Кирима. Она вытащила головной убор из сумки Киоши, пока ее глаза были закрыты. — У тебя лицо матери, так что тебе носить ее корону.

Киоши опустила голову, чтобы Кирима водрузила на нее корону. Она еще не примеряла головной убор. Он сидел на ней как влитой.

Она выпрямилась во весь рост.

— Как я выгляжу? — спросила она.

Вонг поднял зеркальце, которое было в крышке коробки с косметикой, пока Ранги склоняла сияющую палочку, чтобы было видно. Зеркала не хватало, чтобы увидеть все лицо, лишь часть отражения — золотую арку над ее лбом, ее пылающий взгляд и уголок красного рта.

Узкое зеркало напоминало брешь в вуали вселенной, и из земли по ту сторону на Киоши смотрело сильное и вечное существо. То, которое могло стать Аватаром.

— Меня не радует, что ты в цветах даофэя, — сказала Ранги, кусая губу, но улыбаясь. — Но выглядишь красиво.

— Выглядишь ужасающе, — добавил Лек.

Когда-то давно Киоши и не подумала бы, что могла быть такой.

— Тогда это идеально.