Становление Киоши

Глава 28 Воспоминания

Они вернули ее в Зиган. Остальное было не таким ясным.

Сначала Киоши пыталась отказаться от лекарств, пока извивалась на деревянной кровати в темном здании. Она помнила сладкое состояние, в котором она оказалась из-за Цзянжу, который потом призвал ужас из глубины, убил Юна. Она была против попыток затуманить ее разум.

Но ладони предали ее, посылали агонию в тело. Ее решимость разбилась, и она выпила горькие настойки из деревянных мисок, не спросив, из чего они. Лекарство отделило ее разум от боли, как она отрезала замок Тэ от даофэев. Раны еще там были, впивались в нее, но она смотрела издалека.

Картинки после этого были как сцены пьесы. Вонг суетился со светом солнца и мебелью в ее комнате, не мог ничего больше сделать. Ранги сжалась в комок. Много раз там была старушка из Царства Земли, которую Киоши не знала, ее морщинистая голова парила над облаком объемных юбок. Она направляла Кириму с исцелением водой, указывала, куда на обожженных руках Киоши нужно направить остужающую воду. Нехватка уверенности и тревога на лице Киримы были милыми во время этих занятий.

Прошло время, и большая часть лекарства пропала, не прося о большем. Ее голова прояснилась. Мысли смогли сосредоточиться на единственном человеке, который сейчас был в комнате, остальные отдыхали. Там оказался Лек.

— Ты тут? — сказала она. Язык плохо двигался во рту.

— И я рад тебя видеть, балда, — он сидел на хорошем стуле, который не вязался с местом. Ей казалось, что комната была в заброшенной части города, и там устроили больницу. Сюда даже добавили шкаф травника с множеством ящиков, следы остались на пыли на полу.

— Долго меня не было?

— Всего около трех дней, — Лек листал учебник по акупунктуре. Киоши подозревала, что он искал иллюстрации по анатомии. — Ты быстро восстанавливаешься. Нам повезло. Госпожа Сонг — одна из лучших врачей ожогов в Царстве Земли. Она живет в паре улиц отсюда.

Видимо, эта старушка возникала среди снов Киоши.

— Что она делает в Зигане? — умелые врачи ценились, и ее держали бы в поместье, как у Тэ.

Казалось, Киоши не могла говорить так, чтобы не разозлить Лека.

— Пытается обустроить дом, — он принял ее удивление как презрение. — Застряла в этом месте, пока деревня меняется и гниет вокруг нее, — он встал, выдохнув. — Я пойду за Ранги. Тебе нужен тот, кто достоин с тобой говорить.

— Лек, стой, — они слишком долго были запутавшимися соперниками. Она решила не позволять ее родителям и дальше влиять на ее жизнь, и стоило вести себя вежливо с мальчиком, которого они выбрали для своих последних лет вместо нее.

Он послушался, скрестил руки и ждал.

«Не ожидала», — Киоши потеряла дар речи. Им не за что было извиняться. Она перебирала то, что могла сказать, в голове.

— Ты… хорошо бросаешь камни, — выпалила она.

Как уместно. Если бы ее руки не были перевязаны, она бы кусала ногти. Пришлось развивать тему.

— Я о том, что ты спас меня в замке Тэ, и я не успела тебя поблагодарить. Ты был там невероятен. Где ты научился так стрелять?

Она надеялась, что искренняя и заслуженная лесть вызовет его улыбку. Но его лицо постарело на ее глазах. Он отбросил книжку.

— Знаешь, что такое виселица? — сказал он после тяжелой паузы.

Киоши покачала головой.

— Это форма наказания, которую стражи используют в пустыне Ши Вонг, — сказал он. — Они вешают тебя в клетке, высоко, чтобы предупредить других преступников. В сухой сезон это смертный приговор. Там не продержишься и пару дней, жажда убивает.

— Лек, я не хотела задеть…

— Нет, — мягко сказал он, подняв руку. Он в этот раз не злился. — Ты должна знать.

Он опустился в кресло, перекинул ноги через подлокотник и смотрел в окно.

— Я жил на улицах Финиковой рощи, поселения возле Туманного оазиса. Мой брат не был мне родней по крови. Он был мне другом. Мы поклялись. Мы изображали мечников, которые искали в городе работу. Мы были бандой из двоих, правили в своей части канавы.

Потому они с Леком не ладили. Они были слишком похожи.

— Как его звали? — спросила она.

— Чен, — сказал Лек. Он дергал ногой, и кресло скрипело. — Однажды Чена поймали за воровством гниющих личи. Мы делали так сто раз. Порой при свете дня. И жителям было плевать. Но не в тот день. И они посадили Чена в виселицу.

Его нога тряслась все сильнее.

— Новый губернатор пытался показать свою власть. Или жителям мы надоели. Они сунули его за решетку раньше, чем он понял, что происходит.

— Лек, — сказала Киоши. Она не могла ничего ему предложить, кроме звука его имени.

— Я надеялся! — он тихо икнул. — Клетка была старой и ржавой. Я заметил там слабое место. Я собрал все камни, которые мог найти, и бросал их как можно сильнее в ту слабую точку, пытаясь сбить клетку. Жители деревни смеялись надо мной все время. Особенно, когда я промазывал. Наверное, я выбил некоторым зубы, но тогда об этом не думал. Я не мог потратить ни одного камня. После пары дней Джеса и Харк нашли меня без сознания под клеткой. Чен, наверное, умер раньше, чем они пришли, потому что я проснулся на спине Лоньяна, мы улетали. Я две недели после этого не мог использовать руку, плечо и локоть опухли.

Лек свесил ноги с кресла, не мог оставаться в одном положении, вспоминая.

— Забавно, что Финиковой рощи больше нет. Там кончалась вода, когда я был там. Ее проглотила пустыня. Жители убили моего брата, чтобы поддержать закон, а это ничего не значило. Если закон защищал деревню, и деревня не выжила, что они получили? Я всегда задавался вопросом, ощущали ли те люди радость, обрекая одного мальчика, и когда они бежали от песчаной бури, которая накрыла их дома, — сказал Лек. — Я надеялся, что смерть Чена хоть для кого-то была стоящей.

Киоши прикусила щеку изнутри до крови.

— Джеса и Харк спасли меня, я научился управлять землей и поклялся, что больше никогда не промажу, — сказал Лек. — Потому я так хорошо бросаю камни.

Правильного ответа не было. Правильно было бы вернуться во времени, переписать судьбу, чтобы они не столкнулись в этой комнате.

Лек вяло улыбнулся от ее молчания.

— Ты не думала, что родители оставили тебя, чтобы ты так не жила? — спросил он. — Что они, может, защищали тебя?

Она думала о таком, но не всерьез.

— Как мне кажется, Джеса и Харк решили, что послушные жители обойдутся с тобой лучше, чем они, — сказал Лек, вытирая нос. — Ты была их кровью. Бесценной. Я был полезным. Хорошим, как ребенок с быстрыми руками, но и заменимым. Меня хватало.

— Лек, — она подумала, какую правду дать ему в ответ. — Думаю, ты ошибаешься, как всегда.

Киоши заметила, как уголок его рта дрогнул.

— И я рада, что, хоть мои родители не смогли быть со мной, они были с тобой, — добавила она.

Лек долго молчал, а потом вздохнул и встал на ноги.

— Я скажу Ранги, что ты пришла в себя, — он замер у двери. На лице отразилась робость. — Думаешь… когда все уляжется, я смогу быть с ней?

Киоши потрясенно смотрела на нее.

Лек выдерживал ее взгляд как можно дольше. А потом расхохотался.

— Твое лицо! — хихикал он. — Ты бы видела… О, это лицо нужно изобразить на твоем портрете Аватара! Выпученные глаза, еще и в ярости!

А она думала, что они помирились.

— Иди и остуди голову, Лек, — рявкнула она.

— Конечно, сестра. Или ты ее отмочишь за меня? — он с насмешкой взмахнул руками, изображая магию воды, издал тонущий звук, покидая комнату.

Щеки Киоши пылали от возмущения. А потом, словно лед треснул, она медленно улыбнулась. Она заметила, как он впервые ее назвал.