Стигма ворона 3

Глава 7

Отступив назад от посоха, дингир стоял и смотрел на всадников.

— Похоже, нас приглашают на разговор, — сказал Эш, всматриваясь в своего противника.

Это был юноша лет шестнадцати, высокий, худощавый, со светлыми волосами и рыжеватой щетиной, неравномерно разросшейся на его щеках и подбородке.

— По крайней мере, он наглядно пытается продемонстрировать, что прямо сейчас атаковать не собирается, — согласился Дарий. — И оружия толкового у него нет, кроме палки этой с набалдашником. На поясе и за спиной — пусто. Странно, какой-то дешевой ловушкой попахивает.

— Зато хоть что-то новенькое, — заметил Эш, стараясь чутьем ворона прощупать окрестности. — Других людей я поблизости не чую… Ладно, поехали. Посмотрим, что дальше будет.

Он тронул мерина, и тот, неспешно переставляя тяжелыми копытами, двинулся навстречу.

Ларс с Дарием поехали следом, перехватив повод в одну руку и придерживая правую у луки седла, готовые в любой момент выхватить мечи из ножен.

Незнакомец улыбнулся. Улыбка получилась какая-то испуганная и жалкая, но Эш уже не верил в беззащитность дингиров.

Ведь однажды в поле его убил мертвый ребенок. Хотя, казалось бы, куда уж баззащитней.

Кроме того, у юноши не было видно стигмы. И это настораживало вдвойне.

— Не убивайте меня! — все с той же глуповатой улыбкой крикнул всадникам дингир. Его взгляд скользил с одного воина на другого — он никак не мог определить, кто из них дингир, и к кому обращаться. — Почему? — спросил Эш, останавливаясь прямо перед лежащим на земле посохом.

— Почему что? — не понял юноша.

— Почему я не должен убивать тебя? — спросил Эш, невольно поймав себя на мысли, что говорит сейчас совсем как ворон, и даже голову непроизвольно склонил набок, как он.

Юноша несколько раз подряд моргнул, словно растерялся — то ли из-за собственной глупости, то ли от неловкости за глупость, проявленную по его мнению собеседником..

— Ну… потому что это — грех, — ответил дингир с такой интонацией, с какой родители объясняют малолетнему ребенку важные, но очевидные вещи.

Он еще шире и доброжелательней улыбнулся и добавил:

— Да и за что тебе убивать меня? Я ведь ничего дурного вам не сделал.

Ларс шумно фыркнул.

— Да, Эш. Встречали мы с тобой разных дингиров, а юродивого видим в первый раз.

Тот ничуть не обиделся.

— Отчего же юродивого? — спросил он. — Оттого, что я не хочу убивать того, кого мне назначили без моего ведома?

— А-аа, ты из земельщиков, что ли? — предположил Дарий.

— Каких еще земельщиков? — не понял Эш.

— Новая ересь, одно время была модной среди молодых аристократов. Они отрицают насилие и верят в то, что души умерших праведников, соединившись, однажды породят новую акаду, которая всех спасет — так называемую акаду земли, — пояснил Дарий.

— Вера в праведность — это не ересь, а философия жизни, — мягко возразил юноша.

— Так если ты убивать не хотел, зачем сам навстречу вышел? — спросил Эш, вопросительно приподняв брови.

— Потому что вечер, а дальше двигаться опасно, — ответил дингир. И, повернувшись спиной к своим предполагаемым врагам, указал рукой на лес. — Примерно в получасе ходьбы отсюда вооон там начинается настоящий кошмар. А здесь тихо и спокойно, переночевать можно.

— Покажи мне свою стигму, — сказал вдруг Эш.

Парень послушно стащил с себя рубаху, немного смущенно демонстрируя красное древо на груди.

— Да не эту, — не удержался от улыбки Эш.

Странно, ведь он сам был немногим старше этого мальчика, а между тем, глядя на него, Эш ощущал бездонную пропасть между им и собой.

— А другой у меня нет, — ответил юноша.

Эш озадаченно хмыкнул.

— Как же ты тогда сюда живым добрался?

— Меня привезли сюда наемные стигматики.

Ларс с Дарием переглянулись.

— И где они сейчас? — спросил крыс.

— Я не знаю, — простодушно ответил ему юноша, пожимая плечами. — Это давно было, лет пять назад. Или четыре…

— И все эти годы ты живешь здесь один? — Эш с трудом верил в услышанное. Слишком много всякого он уже успел повидать в Иркалле. Более реальным выглядело предположение, что парень умом тронулся, и эти пять лет прошли на самом деле только в его воображении.

— Сначала я жил здесь с отшельником, дедушкой Мэ. Но прошлой осенью он умер, и я остался один.

— С отшельником, говоришь, — задумался Эш.

Он вдруг вспомнил рассказ Никкаля про человека со стигмой времени, которого воины нашли в проклятых землях Иркаллы. А он просто жил в своей хижине и выращивал овощи, как ни в чем не бывало, будто вокруг и не было никаких враждебных тварей.

— Ну что ж… Раз так, зови на ночлег. Очень уж мне посмотреть хочется, как нужно жить, чтобы местные твари обходили тебя стороной.

— Пойдем, я покажу, — с готовностью отозвался юноша. Он подобрал с земли свой посох и двинулся вперед, указывая дорогу.

Всадники неспешным шагом тронулись следом за ним.

— Я так рад вам! — продолжал между тем дингир. — Я почти целый год не слышал человеческой речи. Это так печально — не иметь возможности побеседовать с кем-нибудь. Я уже начал разговаривать со всем, что вижу вокруг, — смущенно признался парень. — С камнями, с деревьями. Вот только они же не отвечают!..

— Ну знаешь, если вдруг они начнут отвечать, станет еще печальней, — многозначительно усмехнулся Ларс.

— Да? А почему? — абсолютно бесхитростно заморгал парень. — Дедушка Мэ говорил, что достигший истинной чистоты умеет слышать голоса вселенной, разлитые повсюду. И тогда с тобой говорит и воздух, и вода, и пыльца на цветке.

— Когда приедем, покажи, где твой отшельник держал свой огород, а то, может, и я бы кой-чего у него попользовал, — проговорил себе тихо под нос Ларс.

Дингир, принявший слова крыса за чистую монету, кивнул

— Да, конечно. Я, кстати, Шаккан. Шаккан из рода Аррумуса, — представился он.

— Род Аррумуса? — теперь уже не на шутку удивился Дарий. — Твой отец — Аливий?..

— Нет, его старший брат, Тимат, — спокойно ответил Шаккан.

— Ты — наследник одного из двенадцати священных колен?! — почти вскричал Дарий. — Ведь Тимат умер!..

Эш с ироничной улыбкой покосился на друга.

Да уж, то, что в нас зашивается с детства, зашивается крепко.

— У тебя сейчас такое лицо, что осталось только прижать руку к груди и принести присягу высочайшему дому, — съязвил он.

Дар с укором взглянул на Эша, а юный Шаккан, будто бы извиняясь, замахал руками.

— Нет-нет, я не наследник рода! Я же приемыш. Меня, как дингира, просто причислили к великой семье, только и всего. Так что звание главы семьи наследовал добрейший Аливий, который и взрастил меня тайно в истинных ценностях, противных жестокому миру, построенному на войнах и силе меча.

— Вот теперь мне кое-что становится понятным, — хмыкнул Ларс. — Какой находчивый у тебя дядюшка, однако.

— О, он очень мудрый и добрый! — откликнулся парень, воспринимая слова Ларса в буквальном смысле. — Он помог мне добраться сюда, чтобы я не стал причиной чьей-либо смерти и не осквернил свой дух. За это вселенная и послала мне дедушку Мэ. Если бы не эта встреча, я наверняка был бы уже мертв.

— Да для меня до сих пор остается загадкой, почему это не так, — признался Эш.

— Это все Мэ. Он прожил здесь целых пятьдесят лет, и за эти годы познал многие тайны этой земли и ее правила. А еще камни. Есть особые камни, которые обладают сердцем. И под сердцем таких камней всегда безопасно…

Между тем лес становился все гуще. Поднявшийся ветер на глазах разгонял обрывки тучи, высвобождая чистое небо. Солнце опустилось еще ниже, и тени стали густыми и синими. В воздухе загудели, зажужжали всевозможные твари, и сквозь это гудение откуда-то неподалеку доносились отголоски угрожающего рычания.

Эш насторожился, Ларс с Дарием стали внимательней осматриваться по сторонам, но ничего опасного вокруг так и не увидели.

Только дингир продолжал безмятежно рассказывать о камнях, вселенной и силе земли.

Эш, время от времени сгоняя рукой с лица комаров, слушал его и пытался представить, что ждет этого паренька в будущем. И есть ли у него вообще какое-то будущее.

Допустим, убивать вот такого дингира, да еще безоружного, Эшу не хотелось.

Но не все участники королевской охоты похожи на Эша.

И рано или поздно сюда придет кто-то, сверкая стигмами и энергией духов, и встанет перед вот этим вот любителем земли. И что тогда? Шаккан опять будет так же наивно улыбаться и проповедовать никому не нужные истины?

Он же словно с луны упал и больно головой ушибся.

Интересно, парень вообще хотя бы меч в руках держать умеет?

Хотя, меч в такой ситуации ему уже не поможет.

— Вот мы и добрались почти, — сказал, наконец, Шаккан, останавливаясь на пригорке.

Подъехав к нему поближе, Эш даже присвистнул.

— Ничего себе…

Лес и холм здесь обрывались, будто их ножом отрезали. Резкий каменистый спуск вел на равнину, густо заросшей багульником, бузиной и широкой сочной болотной травой. И над всем этим зеленым царством королевой возвышалась невесть откуда взявшаяся рыжествольная сосна, пушистая и раскидистая, в отличие от своих долговязых подруг, растущих большими группами. Рядом с сосной виднелся маленький домик, сложенный из целых бревен. Справа и слева от домика тянулись аккуратные прямоугольники ухоженных грядок. Сразу за ними отчетливо просматривалась аккуратная низенькая пирамида из камней — очевидно, могила.

А в паре сотен шагов от дома отшельника стояла огромная черная плита. Своими очертаниями она чем-то напоминала стелы, окружавшие тот самый зиккурат, где Эш впервые убил Аварру. Никаких рисунков или орнаментов на ней было, только блестящие вкрапления, похожие на слюду.

Сразу за плитой начиналась небольшая соляная пустошь, края которой обметало красноватым и белым мхом. Мертвая серая земля — сухая, морщинистая, как руки столетней старухи, тянулась к самому центру пустоши, где зиял овальный глаз остатков озера. Кое-где на соляных складках лежали трупы птиц и высушенные солнцем скелеты животных. Поверхность воды в свете опускающегося за горизонт солнца казалась бронзовой.

А возле озера схлестнулись в бою две одержимые твари. По всей видимости, они обе уже дошли до предела и использовали абсолютно все навыки, какие имели, и потому угадать природу их нынешнего вместилища было уже невозможно. Конечности, головы, клыки и рога принадлежали совершенно разным животным, из ребер у обоих торчали дополнительные паучьи лапы.

— Твою ж… — проговорил Ларс, потянувшись к мечу.

— Нет-нет! Это безопасно, — попытался уверить своих гостей дингир.

— Безопасным это может быть для тебя, но не все же поцелованные вселенной юродивые! — огрызнулся тот.

— Ларс, перестань, — не приказал, а скорее попросил Эш.

Дингир обезоруживающе улыбнулся.

— Под сердцем камня безопасно всем. Идемте, тропа немного правее…

Он легким шагом направился в сторону, будто ни в чем не бывало.

Поглядывая на сражающихся тварей, все трое двинулись за ним следом.

— Что-то у меня от этого паренька озноб по коже, — тихо проговорил Эшу Дарий. — Он такой… странный. Противоестественный. Будто из какого-то потустороннего мира.

— Странный — это точно, — усмехнулся Эш.

Спустившись с холма в низину, они неспешно подъехали к домику. Тем временем один из монстров, вцепившись в загривок другому, заканчивал бой.

Шаккан подошел к своему жилищу и открыл дверь.

Из домика на него выскочила небольшая тварь, похожая телом на енота, но с гладкими кожистыми ножками, как у кузнечика.

От неожиданности Эш вздрогнул, а паренек, присев, принялся гладить существо.

— Ну что, соскучилась? Соскучилась девочка…

Тварь довольно попискивала, подставляя мягкое белое брюшко.

— Это Тара, мой питомец! — весело сказал юноша, оборачиваясь к своим гостям через плечо. — Она не кусается…

Ларс остолбенел.

Эш, удивленно приподняв брови, озадаченно наблюдал, как дингир ласкает одержимую тварь, будто домашнюю собаку.

— Во сейчас я вообще ничего не понимаю, — проговорил Дарий. — Все это… неправильно! Так не должно быть, потому что это — не так!..

— Похоже, мы все чего-то недопонимаем в этом мире, — заметил Эш, спешиваясь.

Стараясь не делать резких движений, он приблизился к Шаккану и присел рядом.

Тварь перестала довольно урчать и насторожилась.

— Тара, гляди! У нас гости! — сказал паренек, широко улыбаясь и переставая гладить животное.

Осторожно потянувшись к Эшу симпатичной мордочкой, она стала шумно вдыхать его запах. Потом поднялась на ноги и по-кошачьи обтерла спиной ему колено. Развернувшись, созданье упрыгало обратно в дом, и в полумраке жилища блеснули зеленые глаза.

— Коней здесь лучше привязывать, — сказал Шаккан. — Граница между безопасной территорией и кошмаром проходит вдоль ребер камня. И если они вдруг забредут на ту половину, боюсь, от них мало что останется.

— Но ведь это не камень, — сказал Эш, поднимаясь на ноги. — Это вещь, сделанная руками человека. У нее острые углы и ровные грани. Похоже на украшение какого-то святилища, или обозначение особого места.

— Да, но именно так всегда и выглядят камни с сердцем, — пожал плечами Шаккан.

— И много ты их таких видел?

— Нет, я видел только этот. Но дедушка Мэ рассказывал, что их в Иркалле много.

Он встал рядом с Эшем, спокойно наблюдая за тем, как израненный монстр пожирает второго, уже мертвого.

— И часто здесь такое происходит? Просто я вижу, что ты нисколько не удивлен и не напуган, хотя в случае чего одолеть кого-нибудь из них тебе просто нечем, — заметил Эш.

— Да, это так, — кивнул юный дингир. — Там всегда что-то происходит. Бывают дни, когда за соляной пустошью их собирается столько, что спать невозможно. Кричат и рвут друг друга в клочья. Дедушка Мэ говорил, что это отражение всего нашего мира. С одной стороны — злоба и ненависть, а с другой — спокойствие и умиротворенность. И камень, который обозначает тонкую границу между этими вселенными.

— Эш, а помнишь, как мы прятались от одержимых тварей возле похожих штуковин? — спросил Дарий, всматриваясь в плиту.

Становилось все темнее, и теперь по контуру этого странного монумента можно было заметить призрачное желтоватое свечение.

— Конечно помню, — кивнул тот. — Такое и захочешь забыть — не получится.

— Хочешь сказать, это какой-то оберег? — озадаченно нахмурился Ларс.

— Понятия не имею, — ответил Эш, — Может, пойдем и посмотрим на нее поближе?..