Страна гор и легенд

БУДДИИСКИЕ КОЛОССЫ БАМИАНА

Кабульский международный аэропорт невелик, и когда совершает посадку очередной самолет, небольшое помещение для визового контроля до отказа набивается пассажирами. Сейчас лето, столбик термометра подпрыгнул далеко за 30°, и за окнами аэровокзала — ясная, безоблачная, типично кабульская, знойная синева августовского неба.

Лето — сезон туристов и для Афганистана. Правительство выделяет значительные средства на строительство гостиниц, кемпингов и расширение деятельности государственной туристической организации «Гырзандуй», филиалы которой уже открыты во многих городах. Все они способствует быстрому притоку туристов, и если в 1959 когда был создан «Гырзандуй», в Афганистане побывало всего несколько сот иностранных туристов, то в 70-х годах эта цифра перевалила за сотню тысяч.

Молодцеватый брюнет в серой униформе с серебристым колосом пшеницы на погонах офицера полиции неторопливо просматривает паспорта, о чем-то нетерпеливо лопочут охочие до путешествий старушки в буклях, оживленно басят сухие, карикатурного вида старики в панамах и цветных бабочках. Немало и «хиппи». Их глаза похожи на застекленевшие зрачки чучела бадахшанского тура, которое отделяет помещение для визового контроля от транзитного зала.

Всех привлекает огромное цветное фототабло с изображением высеченного на отвесной скале каменного колосса. «Побывайте в Бамиане — самом привлекательном месте для туристов!» — читаю на небольшом плакате перед самым выходом из аэровокзала.

— Как, вы еще не были в Бамиане?! — удивленно поднял брови чиновник «Гырзандуя», узнав, что я в Афганистане не впервые. — Не были в Бамиане, считайте, что не видели Афганистана!

Но потом, словно спохватившись и желая подбодрить, улыбнулся:

— Обязательно поезжайте, не пожалеете!

Действительно, Бамиан — это страница истории Афганистана, это страница в истории буддизма, оказавшего столь большое влияние на культуру и искусство всей Азии. Получив широкое распространение в северных, центральных и юго-восточных районах современного Афганистана в самом начале новой эры, буддизм оставил монументальные памятники в районе Кабула, Чарикара, Джелалабада, Кандагара, Балха, но таких, как в Бамиане, не встретишь даже на его родине в — Северной Индии.

Богатый и воинственный Рим — на западе, процветающий ханьский Китай — на востоке и загадочную страну пряностей и драгоценных камней Индию — на юге связывал в древности Великий шелковый путь. Находившаяся на его пути Бамианская долина для, многочисленных караванов стала незаменимым перевалочным пунктом после утомительного и беспокойного перехода через грозный, опасный Гиндукуш. И в настоящее время Хаджигекское ущелье, расположенное южнее долины, остается наиболее удобным проходом через горные скалы.

Вместе с караванами купцов в Бамиан приходили странствующие поэты, музыканты, философы, монахи которые и принесли сюда буддизм. В начале новой эры из Северной Индии он распространился дальше на север — в районы Хадды, Балха, в Бактрию — сердце будущей империи Кушанидов. А когда кушанские правители захватывают Индию до Ганга, занимают южные районы Афганистана и завоевывают Среднюю Азию буддизм становится государственной религией и идеологической основой огромной империи. На территории Афганистана эта религия пришла еще во II–I вв. до н. э. и оставалась доминирующей вплоть до нашествии арабов в конце VII в.

По мнению археологов, к эпохе Кушанидов относится создание в Бамиане огромного пещерного монастыря и сооружение исполинов.

Более 15 лет странствовал по Индии и Цейлону китайский монах-буддист Фа Шэн, а когда в 400 г. с одним из караванов побывал в Бамиане, в его дневнике появилась такая запись: «Есть в этой стране чаша Будды, выбитая в камне и похожая на его чашу для приношений. Есть там и зуб Будды, для которого люди воздвигли ступу, при коей состоит более тысячи монахов… Страна эта находится в сердце Луковых гор, где снег лежит и зимой, и летом. Есть там и ядовитые драконы, и стоит их потревожить, как они выдыхают ядовитый воздух, несущий снежные бури, тучи песка и камня, и никто не может спастись, столкнувшись с этой опасностью».

Сделаем скидку на пристрастие монахов к чудесам, тем более что в то ясное утро, отправляясь в путь, трудно было представить себе холод и леденящий ветер. Но все же прав был и монах, говоря, что с природой в этих местах шутки плохи даже летом, когда внезапно с гор может пойти сель, не говоря уж о зиме, когда добраться до Бамиана особо сложно: окруженную голыми, лишенными растительности отрогами Гиндукуша долину длиной 14 км и шириной 2 км с одной стороны запирает отвесная гряда высотой около 100 м, а с другой — окаймляет обширное горное плато, переходящее в заснеженные вершины.

— Хотите сэкономить время, возьмите билет на самолет компании «Бахтар», обслуживающей внутренние авиалинии, и меньше чем через час будете прямо «под носом» у Будд, — сказал представитель «Гырзандуя». — Правда, тогда вы не ощутите всего своеобразия ландшафта этих мест, — добавил он, — поэтому поезжайте-ка лучше на автомобиле, через перевал Хаджигек или Шибар. Оба пути, хотя и различны по расстоянию, через Хаджигек — немногим более ста пятидесяти километров, а через Шибар — двести тридцать километров, по времени и дороге почти одинаковы — часов шесть. Путь нелегкий, но у нас хорошие водители.

Посоветовавшись, выбираем путь через Хаджигек. Он не только короче, но и интереснее: ведь именно им пользовались древние путешественники, направляясь в Бамиан, о чем говорит и само название перевала — Хаджигек (Проход пилигримов).

Кабул нас провожает ярким весенним утром, и через сотню километров узкой колеи, идущей сначала вдоль утопающих в зелени селений, приютившихся у водоемов, мы едем по почти голой каменистой горной полупустыне. Ее однообразие безуспешно пытаются оживить редкие пучки сухой колючей травы. Матовое солнце уже поднялось к зениту, когда незаметно начинается подъем, который переходит в Хаджигекский перевал. Его высшая точка — более 3 тыс. м, крутые повороты здесь настолько резки и неожиданны, что если бы заглох двигатель, то пришлось бы съезжать вниз, в тесноте скал выбирать удобное место для разгона и пытаться вновь штурмовать непокорный поворот, за которым тут же следует другой.

Вспоминается еще один добрый совет — ехать на «старой» «Волге». Невольно следим за движением рук водителя, который уверенно ведет борьбу с поворотом. Вдруг машина резко сворачивает вправо и притирается к скале. Мимо проносится выскочивший из-за поворота пассажирский автобус, доверху нагруженный скарбом. Едва успеваю разглядеть улыбающееся лицо келинара. Он лихо висит на задней двери автобуса. «Не робейте, мол!» — приветливо махнул он рукой. Этот автобус был единственным. Больше машин до самого Бамиана не встретилось, но при каждом повороте к горлу невольно подступала какая-то нервозная слабость.

Перевал, к счастью, преодолен без осложнений, и через несколько километров дороги, причудливо петляющей вдоль небольшой речки, вновь проезжаем мимо миниатюрных селений, укрытых тополиными рощами. Затем минуем небольшой мост у слияния рек Калу и Бамиан. Отсюда рукой подать до самого Бамиана. Где-то здесь должны быть развалины древнего города, вокруг только голые скалы да бурные Калу и Бамиан. Взгляд невольно скользит вверх, и неожиданно на головокружительной высоте отвесных, похожих на строй гигантских елей красно-бурых скал, эффектно оттененных лазурной синевой безоблачного неба, начинаем различать остатки нескольких мощных бастионов. Они как-бы охраняют вход в древнюю цитадель, и ее разрушенные стены почти естественно вписываются в отвесные скалы. Это Шахри-Заххак, или город Заххака, названный так по имени одного из царей древнеперсидского эпоса, которому молва приписывает сооружение замка. Образ печально прославившегося своей жесткостью Заххака использовал Фирдоуси в поэме «Шахнаме» для изображения тирана, от которого народ освободил смелый кузнец Кова. Кстати, недалеко от Бамиана одна из горных долин, где, по преданию, жил Кова, так и названа — Долина кузнецов.

Древние легенды повествуют о том, что когда бог тьмы и зла Ахриман искусил царя Джамшида, то над землей на тысячу лет без одного дня воцарился иноземный правитель Заххак. Однажды дьявол Иблис поцеловал Заххака в плечи, и из них выросли две огромные змеи. Они не давали царю покоя до тех пор, пока им не подносили пищу, приготовленную из человеческих мозгов. Правитель велел ежедневно приносить в жертву двух юношей, но смелый Кова, сделав знаменем борьбы с тираном кожаный фартук кузнеца, поднял народ и сверг Заххака, приковав его собственноручно цепями к высокой скале.

Сооруженная из обожженного кирпича цитадель Заххака еще хранит остатки мощных стен, высота которых когда-то достигала 24 м. Она почти сливается с кирпично-бурыми горными вершинами, за что получила в народе и другое название — Красный город. Предполагают, что он был основан в первые века новой эры. Доминируя над окрестностью, город служил надежным стражем всей Бамианской долины.

Построенный уже после проникновения в долину ислама старый Бамиан слыл крупным торговым, экономическим и политическим центром этого района, а окрестные жители славились не только как умелые земледельцы, но и как мастера керамики, изделиями из которой они искусно выкладывали стены дворцов и минаретов. В 1221 г. старый город принял на себя первый удар войска Чингисхана. Говорят, что, когда при штурме, замка был убит любимый внук жестокого завоевателя, тот приказал уничтожить все живое в старом городе и в расположенной неподалеку цветущей долине. Величественный замок правителя, чьи развалины напоминают пирамиды египетских фараонов, был хорошо защищен, и не одолеть бы его монгольским ордам, не приди им на помощь случай.

Легенды говорят, что монголы не взяли бы Бамиана, если бы не вероломство дочери его правителя Лалы Хатун. Желая отомстить отцу за второй брак, она тайно сообщила Чингисхану расположение канала, по которому Бамиан снабжался питьевой водой. Заняв Бамиан и уничтожив все живое, Чингисхан приказал казнить и девушку, сказав, что она должна понести кару за измену отцу.

С высоты развалин Города вздохов (так называли и бамианцы) Бамианская долина как на ладони, хорошо видны в скале и остатки пещерного монастыря многочисленными, соединенными между собой внутрискальными галереями, гротами, число которых досягает более тысячи. Комплекс венчают две исполинские вырубленные в скальной породе статуи Будды высотой 35 и 53 м. В их каменных изваяниях как бы отразилось слияние различных культур, встречавшихся в Бамиане: легкая каменная драпировка складок одежды, покрывающей фигуры, вызывает в памяти строгие образы классических греческих скульптур.

Как бы раздвинув монашеские кельи, напоминающие огромные пчелиные соты, всего в нескольких десятков метров от города высится наиболее древний исполин — Малый Будда. У его основания квадратная пещера, вероятно предназначавшаяся для стражника, когда-то охранявшего вход в эту часть монастыря.

— И сейчас, — покачал головой гид, — мы вынуждены держать здесь полицейского. — Ведь многие гроты превратились в пристанище хиппи, присутствие которых, сами понимаете, не способствует сохранению остатке бесценных фресок.

Не без труда поднимаемся по крутым каменным лестницам, пересекающим весь пещерный город. В воображении возникают вереницы буддийцев в желтых одеждах, некогда проходивших мимо этих прокопченных монастырских сводов. На потолке одной из них внимание обращает фреска с изображением бога Луны, держащего копье в правой руке, а левой опирающего и на длинный меч. Запряженная крылатыми скакунами колесница несется в небеса.

— Обратите внимание на эту фреску, — говорит гид, живые пытливые глаза которого выдают влюбленного в свое дело человека. — Здесь особенно ярко выражен слияние художественных стилей разных эпох: греческая колесница и кони, одежда Центральной Азии, оружии времен сасанидской империи.

В нескольких десятках метров от Малого Будды видим Большого Будду. Этот исполин «моложе» первого и при его создании сказался уже приобретенный ранее опыт: у статуи великолепно выдержаны пропорции тела. Поражает высокое мастерство древних каменотесов, более тысячи лет назад вырубивших этого 53-метрового колосса в цельной скале. У него отсутствует верхняя часть лица до рта, и создается впечатление, что она была когда-то искусственно отделена от головы. Предполагают, что эту часть заменяла маска из золота и драгоценных камней. Открывавшаяся только во время больших праздников маска играла в лучах солнца тысячами огней, поражая толпы паломников и монахов величием и блеском. Среди бамианцев бытует версия, что во время арабского нашествия золотая маска была искусно спрятана в одной из пещер, где время хранит ее и по сей день.

Обе статуи когда-то были окрашены (большая в розовый, малая — в голубой цвет) и разрисованы орнаментом. На сводах ниш над головами Будд неплохо сохранился орнамент. Статуи можно увидеть совсем вблизи, поднявшись по высеченной в камне винтовой лестнице почти к самой макушке.

Не нужно быть специалистом, чтобы заметить, что комплекс монастыря подвергся значительному разрушению. Арабское нашествие, разорительные набеги орд Чингисхана, суровая природа этих мест — сильные ветры, дожди, палящее солнце и резкие перепады температур в дневное и ночное время сделали свое дело, но так и не смогли уничтожить это великолепное творение рук человеческих.

В 1969 г. началась реставрация бамианского комплекса. Работы над Малым Буддой уже завершены, для предохранения его от дальнейшего разрушения левая часть грота забетонирована.

— Еще каких-нибудь пять лет назад вы не смогли бы любоваться нашей долиной: пройти через гроты к самой макушке статуи было невозможно, — говори гид. — Кстати, эти два колосса, которых народная молва наделила множеством прозвищ, не единственные в долине, — и он показал на несколько едва различимых в скале крупных пещер, ярусами расположенных вокруг еще одной статуи высотой примерно 15 м. — Древние буддийские монахи писали, что в Бамиане была статуя лежащего божества, достигавшая 300 м в длину. А вот бамианский дракон, — указал провожатый на небольшую скалистую гряду, как бы делящую долину на две неравные части.

На память невольно приходят записки древнего тайского буддиста, и мы недоуменно переглядываемся. Гид, конечно, на это и рассчитывал: ему очень хотелось поделиться с нами еще одной легендой.

Когда-то жителей долины приводил в трепет гигантский огнедышащий дракон, сжигавший смертоносным дыханием окрестные поля и селения. Правитель решил пойти на сделку с чудовищем и обещал ему ежедневно доставлять 2 верблюдов, 15 пудов хлеба и… красивую девушку. Долго продолжалось так, пока не настала очередь отправиться к дракону единственной дочери бедной вдовы. Ранним утром, когда женщины уже направлялись к логову чудовища, им повстречался незнакомый юноша. Узнав о горе, постигшем жителей, он взялся убить кровожадное чудовище. Выхватив из ножен волшебный меч, в долгом и тяжелом бою юноша одолел дракона. Жители были спасены, а безжизненное тело дракона осталось лежать поперек долины и превратилось в скалу…

В город мы спустились к полудню, в самый разгар торгового дня. Бамиан ничем не отличается от любого провинциального городка: по обеим сторонам улочек, цепляясь друг за друга, тянутся ряды лавок, лавчонок и чайных. В небольших лавках можно встретить и ковры. Эти бамианские изделия, изготовляемые из грубых сортов шерсти, используются главным образом местным населением, а вот шерстяные хазарейские паласы и вместительные сумки хурджины, популярны и в других районах страны. В мастерских по изготовлению грубошерстной ткани можно сшить куртки, накидки и брюки.

Вообще же бамианский базар немноголюден, здесь даже по четвергам — в базарный день — не встретишь такого оживления, как в других провинциальных городах. И это не случайно: экономика Бамиана многие годы переживает кризис. Здесь, где сельское хозяйство составляет основу жизни местного — хазарейского, таджикского и пуштунского — населения, ощущается острая нехватка обрабатываемой земли и капиталовложений. Несколько лет назад группа сотрудников Кабульского университета провела экономические исследования в этой провинции, обобщив их в работе «Экономика Бамиана». Подавляющее большинство крестьянских семей владело наделами от 0,1 до 2 га; из-за отсталой агротехники урожаи пшеницы, овса, бобов, люцерны и картофеля — основных культур местного земледелия — очень низки, и крестьянские семьи с трудом сводили концы с концами. Мелкие землевладельцы ежегодно под кабальные проценты (до 50 %) занимали у кочевников-скотоводов значительные суммы денег, за что расплачивались большей частью урожая.

Хотя будущее Бамиана связано с решением главным образом сельскохозяйственных проблем, в перспективе этот район может стать важным центром горнорудной промышленности. Здесь найдены промышленные запасы каменного угля и высококачественной железной руды. Бамиан и расположенный километрах в семидесяти от него в пустынном каменистом районе живописный каскад озер Банди-Амир объявлены национальным заповедником.

Не побывать в Банди-Амире — значит не получив полное впечатление от этих мест. Выбравшись из города, минуем ряд пещерных деревень, и вскоре горное плато, по которому мы едем, начинает идти на подъем, озера лежат на высоте 3 тыс. м. Где-то вдали, в глубине долины, — шатры кочевников, на вершинах холмов — развалины старых башен, а за ними — закрывающие горизонт заснеженные вершины. Тягучее, монотонное, клонящее ко сну однообразие. Неожиданно возникает яркое голубое пятно, за ним другое, потом еще и еще. Это и есть Банди-Амир — цепь живописных озер. Вода в них имеет различные оттенки: глубокая лазурь где постепенно, где резко переходит в голубой, салатовый или кремовый цвет. У каждого озера свое название. Самое большое — Банди-Зульфикар — длиной почти в 7 км, остальные — от 150 м до 3 км. Мы остановились у края дороги взглянуть перед спуском на огромное плато, где расположено самое эффектное из озер Банди-Амир. Казалось, будто кто-то поставил перед нами гигантскую чашу, переполненную ледяной водой, которая мощными каскадами стекает на каменное плато. Высота чаши в некоторых местах достигает более 12 м.

Здесь раскинулся небольшой сезонный кемпинг: расчищенная площадка для стоянки автомашин, две-три палатки, дощатый павильончик и несколько наскоро сбитых столов, самовары в половину человеческого роста, ящики кока-колы. У берега слегка покачивается старая надувная лодка. Другая — на середине озера; на ней загорает косматый хиппи. Задерживаться у озера времени не остается; мы хотели, объехав озера, вернуться в Бамиан, откуда нам предстоит добираться до Кабула. Но наши планы нарушил сухопарый немолодой человек в выцветшей рубашке цвета хаки и в шортах. На бедре у него болтается кобура, явно не пустая. Оказывается, это и есть владелец кемпинга.

— Знаете, всякое бывает, особенно когда имеешь дело с хиппи, — перехватив недоуменный взгляд на кобуру, сказал он после приветствий. — Туристы пока еще заезжают сюда ненадолго, да и то летом, в сезон. Дорога тяжелая, почти без ориентиров; запутаешься, долго кружить придется. А места красивые — чудо! Кстати, вы знакомы с преданиями о том, как образовался Банди-Амир? Их много, но все связаны с хазрати Али.

Когда-то в этих местах протекала бурная, своенравная река. Люди долго пытались обуздать ее. Ежедневно тысячи рабов начинали воздвигать дамбу, но все было напрасно: как только строительство завершалось, вода неожиданно поднималась, и плотины сносило. Тогда люди направили к Али юношу с просьбой о помощи. Али поднялся на гребень скалы и, сбросив огромные валуны, сотворил Банди-Айбат (Плотину благоговении) Затем волшебным мечом «Зульфикар» он отсек другой кусок скалы и соорудил Банди-Зульфикар (Плотину Зульфикара). Попросив у кочевницы кусок душистого сыра, Али бросил его в бурлящий поток, и из реки поднялись скалистые отроги и образовались еще два озера Банди-Панир (Плотина из сыра) и Банди-Пудин (Плотина из мяты). За это время рабы построили еще одну дамбу — Банди-Гулеман (Плотину рабов).

Считается, что вода озер обладает целительными свойствами; шиитские паломники совершают в них омовение и даже прихватывают с собой сосуды с озерной водой. Все озера, вместе взятые, получили название Банди-Амир (что означает Плотина эмира), по одному из многочисленных титулов Али.

Про целебные свойства вод Банди-Амира ничего не могу сказать, но что она ледяная даже в самый летний зной — это так: ведь озера питаются подземными источниками. На глубине, как в огромном бассейне, медленно движутся стаи рыб.

Кроме сезонного кемпинга у Банди-Амира оказалась еще небольшая молельня. Как нам сказали, она построена недавно, примерно 60 лет назад, но, разумеется на том месте, где когда-то якобы стоял Али и «сооружал» это удивительное творение природы. Место так и называют: «кадаме джай шахе Алия» — «место, где стоял Али». А хранитель молельни, как утверждает в шутку владелец кемпинга, является потомком той самой кочевницы, которая когда-то подала Али кусок душистого сыра…

Возвращаться из Бамиана пришлось на самолете. Изящный Як-40, сделав полукруг над долиной, быстро набирает высоту. Из окна иллюминатора совсем рядом видим очертания бойниц и песочную громаду Города вздохов, а большой исполин Будды стремительно превращается в маленького каменного человечка.