От Кабула берут начало три основные магистрали страны. Восточная ведет в царство сухих субтропиков — Нанграхар. Юго-восточная полукольцом через обширные пустыни огибает южные районы и связывает столицу с Газни, Кандагаром и Гератом. Наш же путь лежит на север, по той дороге, которая, прорезая седые громады Гиндукуша, через высокогорный перевал Саланг связывает Кабул с экономически развитыми районами Афганистана.
За окнами автомобиля остаются аккуратные здания Политехнического института, затем минуем городские предместья, опытные участки министерства сельского хозяйства. Последняя остановка — у бензозаправочной станции. Дорога идет на подъем. Бросая последний взгляд на Кабул, окутанный легкой утренней дымкой, вижу далеко на холме на фоне массивного, в форме огромного серого кирпича здания «Интерконтиненталя» зеленые игрушечные купола старого дворца Баге-Бала, ровные ряды белоснежных кварталов с плоскими крышами, минарет Поли Хишти, вдалеке Бала-Хиссар, а слева, насколько хватает глаз, небольшие селения вперемежку с болотами, славящимися прекрасной охотой на диких уток.
Северная часть долины Кабула носит название Кухдаман — предгорье. Пожалуй, то самая живописная се часть. Вдоль дороги посевы пшеницы и табака сменяются обширными виноградниками, зарослями миндаля, вишневыми и абрикосовыми садами, а глинобитные селения и игрушечные городки чередуются с тенистыми тополиными рощами.
Если летом свернуть с дороги в сторону, то минут через двадцать езды по ухабистой дороге оказываешься в настоящем царстве воды и зелени платанов и тополей. Особо популярен в Кухдамане, как, впрочем, во всех южных предгорьях Гиндукуша, тутовник. Здесь насчитывается множество его сортов, а заросли тутового дерева состоят порой из десятков тысяч деревьев. Плоды тутовника едят не только свежими и нередко вместо сахара с чаем, но и в сушеном виде, смешивая его с другими сухофруктами. «Тутовник — хлеб Кухдамана», — говорят местные жители.
Но все же особо славится Кухдаман виноградниками. Когда осенью проезжаешь мимо его селений, внимание привлекают многочисленные гроздья, развешанные прямо на дувалах и на деревянных конструкциях — это сушится кишмиш. А в сезон сбора урожая сотни огромных плетеных корзин, наполненных виноградом, выстраиваются вдоль шоссейной дороги в ожидании погрузки.
На фоне холмистых предгорий большим зеленым пятном выделяется Карезимир — густые яблоневые сады, обширный, аккуратно распланированный парк с оранжереями и большой коллекцией карликовых растений и кактусов, небольшой дворец с острыми башнями, экспериментальная животноводческая ферма. Карезимир — в прошлом имение королей — теперь собственность народа, и здесь предполагается создать кооператив.
Мелькают придорожные чайные и духаны небольших селений. В селениях множество лавок, где торгуют керамическими изделиями: тарелками, кубками, вазами, статуэтками, пепельницами. В нарочитом беспорядке они развешаны по стенам, а также навалены и разложены на земле.
Километров через тридцать пять сворачиваем с основного шоссе влево. Ухабистая крутая дорога петляет и лощинах, по краям которых уютно примостились утопающие в садах небольшие селения. Наконец выезжаем ни обширную площадку, обрамленную кронами столетних платанов. Впереди открывается широкая панорама Кухдамана и Гиндукуша, а слева — городок с глинобитными домами, террасами карабкающимися к вершине большого холма. Плоские крыши и дувалы каждого пруса почти скрыты за густыми фруктовыми деревьями и виноградниками. Это Исталиф — не только самое большое и одно из самых древних поселений Кухдамана, но, пожалуй, и самое живописное из всех, что мне доводилось видеть на дорогах Афганистана.
Как Пагман и Карезимир, Исталиф давно стал одним из любимейших мест отдыха кабульцев. Приезжают сюда семьями, на целый день, с чайниками, мангалами, котлами для плова. Под звенящие струны «рубани» молодежь поет народные песни, танцует. Из окрестных деревень приходят продавцы фруктов, орехов и сладостей. Я ни разу не видел, чтобы здесь кто-нибудь выбросил пустой пакет или сломал ветку. Таблички на всякий случай напоминают: «Сад без цветов — что семья без детей!» Летом сюда приезжают и автобусы с иностранными туристами, поэтому производство оригинальных поделок уже давно стало доходным предприятием юрода.
Вся жизнь Исталифа сосредоточена на единственной улице. Это и базар, и мастерские, и место встреч жителей. То карабкаясь вверх, то стремительно падая вниз, и нее вливаются узкие проулки. Базар города разнообразен. Здесь множество предметов труда ремесленников: выделанные кожи и меха, керамика, добротные паласы, множество ювелирных изделий, а лавки «древностей» завалены старым оружием, посудой, светильниками. По своему колориту они не уступают кабульским антикфоруши с многочисленными кремниевыми ружьями, аркебузами, пистолетами с воронкообразными дулами, шлемами, кольчугами и разнообразием холодного оружия. Инкрустированные приклады и ложа, гладкие стволы орнаментированы искусной гравировкой. Все это нередко делается на месте. При этом изделию обязательно придается «древность», дряхлость. Проходя мимо одной из таких лавок, я обратил внимание, как двое мастеровых, склонившись над столярным столом с полдюжиной прикладов, придавали им антикварную ветхость. Увлеченные работой, они не заметили моего присутствия и сосредоточенно продолжали «колдовать» над перламутровой инкрустацией ружей.
Если Кухдаман — один из важных районов виноградарства, то окрестности Исталифа — его главный центр. Особенно славится город своими белыми сортами винограда, и значительное его количество в свежем виде вывозится за рубеж. Зимой местный виноград не сходит и с прилавков кабульских базаров. Вековой опыт крестьянина выработал систему его хранения: спелые гроздья аккуратно обвертывают хлопковой тканью и упаковывают в небольшие деревянные ящики. Иногда виноград засыпают в сильно увлажненную землю, и он сохраняется свежим до следующего сезона.
Рассказывают, что название города связано с воинами Александра Македонского. Утопавшее в виноградниках селение так было похоже на родные деревни македонских крестьян, а его ароматный виноград был так похож на выращиваемый у них в Македонии, что легионеры назвали городок на греческий манер — Исталиф.
…Позади остается Чарикар, ремесленники которого широко известны выделыванием ножей всевозможных видов и размеров. Минуем развалины старой Каписы, столицы кушанских царей, и узкую проселочную дорогу в Бамиан — древний буддийский центр. Едем прямо, и чем дальше, тем все отчетливее вырастают первые ярусы гранитных отрогов Гиндукуша.
Джабаль-ус-Сирадж приютился у самой его подошвы. Когда Александр Македонский подошел к южным склонам Гиндукуша, он приказал построить здесь один из самых больших своих фортов, назвав его Александрия Кавказская (греки называли Гиндукуш Кавказом). Сейчас же Джабаль-ус-Сирадж известен в стране не столько своим прошлым, сколько настоящим. Здесь построены цементный завод, продукция которого обеспечивает почти весь кабульский экономический район, один из старейших в стране текстильных фабрик, электростанция. Когда в 1958 г. началось строительство высокогорной шоссейной дороги через Гиндукуш, в старом дворце эмиров располагалась контора управления строительства и жили специалисты.
Петляя среди то отвесных, то пологих гор, коричневато-стальной цвет которых лишь изредка нарушается, кажется, чудом оказавшимися на скалах одинокими деревнями и террасообразными полями, дорога осторожно, но упорно карабкается вверх. Чем выше, тем меньше селений. Все реже у дороги попадаются чайные, все чаще к самому ее полотну подкрадываются языки снежных оползней. На смену легким бетонным мостам, перекинутым через многочисленные горные потоки, применят вереницы бетонных галерей, защищающих дорогу от опасных оползней снега, который на этой высоте уже не тает круглый год.
Резкий, порывистый ветер обжигает лицо, становится труднее дышать, напряженно и глухо дышит двигатель, и все, кто был в машине, как-то сразу притихли, словно боясь нарушить наваждение все теснее обступающей нас горной поэмы. Перевал Саланг завораживает величием нагромождений скал, то сжимающих его, то неожиданно расступающихся перед ним. И тогда с высоты небольшого «пятачка» можно увидеть бескрайние поля заснеженных конусов горных вершин. Они заслоняют не только горизонт, но и почти половину прозрачного безоблачного неба. Кажется, нет в мире ни равнин, ни лесов, ни городов, и все в нем только эти молчаливые и величественные горы.
Мощные хребты Гиндукуша высотой в некоторых местах более 7 тыс. м изрезаны сетью продольных долин и глубоких ущелий. Их длина достигает 800 км, ширина — от 50 до 350 км. «Гиндукуш и Гималаи — родные бритья, а Памир — их отец», — говорят жители высокогорных долин.
Действительно, обе горные системы, беря начало на Памире, гигантскими ветвями расходятся от Крыши мира в разные стороны: Гималаи — на юго-восток, а Гиндукуш — на юго-запад. Основная часть Гиндукуша, или Индийской горы (перевод этого названия), расположена в Афганистане, Индии и Пакистане. Сложенный из гранитов, палеозойских мраморов, сланцев, известняков и песчаника, он богат залежами каменного угля, железа, меди, хрома, серы, каменной соли, драгоценных и полудрагоценных камней. Не менее разнообразен и его животный мир: снежный барс и гриф, торный волк и козел, кабан и медведь, рысь и леопард. На территории Афганистана Гиндукуш прорезают несколько относительно удобных для перехода горных проходов. Саланг, один из наиболее удобных и коротких проходов, связывающих центральные и северные районы страны, проходит почти по самой середине этой — одной из величайших горной системы мира.
Но сотни лет и Саланг имел недобрую славу: узкими, опасными тропами, ведущими в глубокие пропасти, медленно пробирались через перевал груженные товаром караваны, но суровой и снежной зимой дорога на несколько месяцев становилась непроходимой. Может быть, именно здесь, где девять месяцев в году лежит снег, и родилось второе толкование названия Гиндукуш — «Убивающий индийца»: непривыкшие к холодам и снегу путники из Индии, которые когда-то переправлялись через его хребты, нередко почти все погибали в пути.
Долины Саланга — это в основном каменистые склоны, в нижней своей части богатые тутовником и лекарственными растениями. Заросли ценной облепихи, плоды которой служат важнейшим сырьем для производства поливитаминного препарата «облепиховое масло», лишь один из сотен видов местных растений, которые активно используются в современной медицине.
Сбор лекарственных трав и растений культивируется в Афганистане повсеместно, и народная медицина имеет богатую традициями историю. Все еще нередко наряду с современными аптеками в городах можно встретить лавки и просто уличных торговцев, разложивших на земле многочисленные коробочки, скляночки, бутылочки и банки с разноцветными кореньями, смолами, семенами и разнообразными снадобьями. Многие из них одновременно являются носителями и хранителями передающихся из поколения в поколение способов народного врачевания. Оно предлагает всевозможные горячительные, возбуждающие и охладительные (жаропонижающие) средства для больных всех возрастов. Опыт населения по использованию растений в медицинских целях почти не изучен, а запас эмпирических знаний народной афганской медицины велик, хотя нередко народная медицина смешивается со знахарством, и вам, к примеру, могут предложить средство для «привораживания».
При врачевании широко используют и культивируемые масличные растения: лен и кунжут — для размягчения тканей, коноплю и мак — как наркотики, клещевину — как слабительное, а растение с местным названием «хакшир» понижает жар и, употребляемое с теплой водой, облегчает состояние больного, а с холодной— укрепляет организм. Лекарственными афганцы I читают и многие пряные эфиромасличные растения: их курят в чилиме при простуде горла, применяют при насморке, как мочегонное и как желудочное средство.
В лекарственных целях употребляются и многие дикие растения. На базарах встретишь Peganum harmala, который в Афганистане называют «гармаль», и обычай предписывает сжигать его у домов для избавления от «злых духов». Семена подорожника иногда смешивают с водой и употребляют в жаркое время как жаропонижающее. На базарах много и лекарств из Индии, которыми, как правило, торгуют выходцы из этой страны.
Афганистан экспортирует целый ряд лекарственных растений. Их вывоз постоянно растет. По оценкам специалистов, страна обладает огромными потенциальными возможностями как для увеличения сбора и экспорта традиционных лекарственных растений, используемых в современной медицине, так и для культивирования многих новых видов. Но богатый опыт народной медицины Афганистана пока не стал достоянием науки. Еще не и 1, дано ни одного справочника по афганским лекарственным растениям, не установлены их научные названия, не уточнены заболевания, при которых они используются, формы и способы их применения и т. д. И все по несмотря на то, что ученые располагают достаточно широким представлением о флоре Афганистана. Но ботанический материал ряда иностранных экспедиций с Запада утерян для страны, так как все собранные гербарии были вывезены.
В середине 70-х годов в Афганистане побывала группа ученых МГУ, с целью оказания содействия в разработке программы по увеличению заготовок местного сырья для удовлетворения внутренних потребностей в медикаментах растительного происхождения и расширения экспорта лекарственных трав и самих лекарств. Покрыв почти 5 тыс. км, экспедиция побывала во многих районах и составила богатый гербарий более чем из 750 видов лекарственных растений, который был передни министерству здравоохранения страны. Это послужило основой для создания документально-справочного гербария, необходимого для серьезного изучения лекарственных и других полезных растений, которыми столь богата афганская флора.
…В последние десятилетия благодаря развитию экономических связей между различными районами страны перед афганским правительством все острее вставал вопрос о необходимости сооружения через Гиндукуш современной автодороги. Первые попытки привести этот замысел в исполнение относятся еще к 30-м годам, но отсутствие необходимых для проведения работ средств сорвало эти планы.
Строительство автомобильной дороги от Кабула через Саланг к северным склонам Гиндукуша протяженностью 108 км стало важнейшим объектом инфраструктуры, включенным в первый пятилетний план развития Афганистана. Но оно требовало не только не виданных до того времени капиталовложений, но и техники и специалистов. На помощь своему южному соседу пришел Советский Союз. Строительство заняло несколько лет (1956–1964) и превратилось в один из ярчайших образцов плодотворного технико-экономического сотрудничества двух стран.
«С открытием дороги через Саланг и покорением них великих гор открылась новая глава в экономической истории нашего народа», — отмечалось в книге Саланг», изданной в Кабуле после завершения строительства. Действительно, строительство дороги позволило кратчайшим путем связать центральные и северные районы страны, дав новый импульс к укреплению их хозяйственных связей. Трудно переоценить значение тоннеля, на 200 км сократившего путь от южных до северных отрогов Гиндукуша, путь тяжелый и опасный из-за снежных обвалов и крутизны горных дорог. Но что не менее важно, время для покрытия расстояния от Кабула до Пули-Хумри, первого крупного города на северных склонах Гиндукуша, сократилось с двух дней до четырех часов.
На строительстве были заняты сотни механиков, бульдозеристов, трактористов, подрывников и рабочих других квалификаций, а также более 500 шоферов. Многие из них получили специальности прямо на строительстве, где советские коллеги, передавая свой богатый опыт, подготовили за годы сооружения дороги более 2 тыс. специалистов. Впоследствии многие из них успешно применяли полученные знания на других стройках. Бывая в разных районах Афганистана — в Джелалабаде, Герате, Кандагаре, Мазари-Шарифе, я неоднократно встречал бывших «саланговцев», и каждый из них всегда с какой-то особой гордостью говорил: «Я работал на Саланге». Это было их лучшей аттестацией. «Дорога через Саланг является самой короткой и самой лучшей. Она связала два важных торговых и культурных района Афганистана — Кабул и северные провинции. На строительстве были использованы лучшие и наиболее совершенные инженерные средства. Сооруженная при технико-экономическом содействии Советского Союза руками афганских и советских специалистов, она останется символом искренних отношений между двумя нашими странами», — отмечала кабульская газета «Анис». За этой оценкой стоит гигантский труд людей, заставивших Саланг покориться.
…Выехав из последней галереи и миновав смотровую площадку, попадаем в пробитый сквозь гранитную толщу гор на высоте более 3 тыс. м тоннель, над которым высится более чем 500-метровая скалистая гряда. Тоннель через Саланг пропускной способностью 1000 автомобилей в сутки уникален: он самый высокогорный в мире, его длина достигает 2,7 км, ширина — 6 м и высота — 12 м.
Высшая точка тоннеля — 3363 м. Теперь дорога идет на спуск. Из тоннеля, щуря глаза от ослепительной белизны гор, попадаем в ярусы заснеженных скал. Посте пенно они переходят в горную сухую степь, сменяющуюся зарослями древовидного можжевельника, дикой фисташки и высокой травы. И чем ниже, тем все живописнее и разнообразнее природа. Вдоль берегов горной реки, долго сопровождающей дорогу, расположились окруженные тутовником небольшие деревеньки. Вода в реке так прозрачна, что кажется, будто это и не вода вовсе, а легкий туман. Если приглядеться, то в быстрых ледяных потоках замечаешь стаи жирной форели.
Хинджан и Души — небольшие придорожные поселки, которые после сооружения дороги быстро превратились в значительные торгово-перевалочные центры на северных склонах Гиндукуша. Километров через пятьдесят от Души, которые машина пролетает уже по ровной местности, дорога упирается в Пули-Хумри — один из важных промышленных центров Северного Афганистана, где построены текстильные фабрики, цементный завод, две ГЭС, крупный элеватор. Город окружают небольшие экспериментальные фермы.
При выезде из Пули-Хумри дорога разветвляется: правая ветка ведет к порту Шерхан на Амударье, а мы Перем левее — к Мазари-Шарифу, крупнейшему торговому и экономическому центру афганского севера.
В районах от Гиндукуша до Амударьи преобладают степные лёссовидные почвы, весной богатые буйной растительностью. Обширные пространства дикой травы привлекают сюда кочевников из всех районов Афганистана, которые пригоняют огромные отары овец н коз длинношерстных пород. Проживают здесь главным образом таджики, узбеки и туркмены, частично хазарейцы и пуштуны-всего около трети населения страны. Они кропотливо обрабатывают каждый клочок земли, и по всей стране славятся не только как искусные землепашцы, но и как каракулеводы и ковроткачи. С давних времен жизнь здесь концентрировалась в оазисах по берегам рек, главными из которых были Балх и Кундуз. В свое время именно здесь, на перепутье между Месопотамией и Индией, р. Балх дала жизнь одной из богатейших цивилизаций — культуре древней Бактрии.
Значение северных районов Афганистана — страны, где продукция сельского хозяйства — основа экономики, трудно недооценить. Здесь сосредоточены основные массивы богарных земель — более 40 % всей пахотной земли в государстве. Площадь под зерновыми и овощами составляет здесь почти 60 % всей земельной площади страны, занятой под этими культурами; 46 % занимают фруктовые сады; более 80 % — технические культуры. На северные провинции приходится производство почти всего хлопка, который занимает все более значительное место не только в сельском хозяйстве, но и в экспорте страны, около половины общего производства изюма, значительная часть сбора пшеницы, риса, гранатов и винограда, более 70 % поголовья мелкого рогатого скота и почти все пятимиллионное поголовье каракульских овец.
Однако актуальной остается здесь проблема орошения: существующие в течение столетий системы арычного и кяризного орошения уже не могут обеспечить его интенсивное развитие. Проезжая по степям Северного Афганистана, можно часто видеть значительные площади и солончаковых степей, которые из-за резкого недостатка воды обрабатываются лишь на участках, расположенных близко от деревень и городков.
300-километровая ветка первоклассной автомагистрали, сооруженной в начале 70-х годов, связывает Пули-Хумри со всеми важнейшими городами Северного Афганистана— Хульмом, Мазари-Шарифом, Балхом, Акчой и Шибарганом. Когда-то этот путь по старой грунтовой дороге торговые караваны проделывали за 12 дней.
Впервые советские специалисты государственного проектного института «Союздорпроект» прибыли в Афганистан в сентябре 1963 г. и всего за семь месяцев провели тщательные изыскания будущей автомобильной трассы. Ее прокладка осуществлялась в сложных географических условиях. Трасса пересекает реки Кундуз, Саманган и Балх, проходит через опасные сели. Советские специалисты-дорожники, осуществлявшие строительство с 1965 по 1971 г., как и на Саланге, большое внимание уделяли обучению афганских национальных кадров рабочих и техников, а многие афганские специалисты пришли на стройку, уже имея за плечами опыт работы на строительстве Саланга.
…Неожиданно перед бескрайней равниной вырастает длинная гряда почти отвесных скал. Стремясь найти проход, дорога петляет между вставшими на ее пути скалами. Внезапно 300-метровая отвесная гряда расступается, образуя узкий коридор шириной не более 30 м.
Когда-то, гласит легенда, скала была естественной границей между двумя районами — Саманганом и Хульмом, население которых не знало друг друга. Но когда четвертый арабский халиф Али, дойдя до Самангана, двинулся в поход на Хульм и на пути его армии встала неприступная гряда, он рассек ее единым взмахом своего волшебного меча «Зульфикар». В образовавшийся узкий проход Али въехал на крылатом коне, и за ним устремились воины мусульман. Другие же легенды приписывают это «чудо» Александру Македонскому. Но оставим легенды легендам.
Еще в далекие времена трудолюбивые руки крестьян «подтесали» скалу и возвели вдоль нее подпорную стену. По образовавшемуся проходу могли проехать две повозки. Как-то я проезжал по этой старой дороге. С трудом взобравшись на ухабистое полотно, ГАЗ-69 погрузился в темень. Какими долгими показались тогда всего 600 м дороги, почти вплотную прижавшейся к отвесной скале. Под колесами устрашающе грохотала стремительная Саманган. Миллионы брызг разбивались о скалистые выступы. А когда нашей машине пришлось объезжать застрявший на дороге грузовик, то левые колеса все время норовили съехать в обрыв.
Зима 1969/70 г. выдалась в этих районах необычно тропой и снежной, а строители как раз подошли к отвесной «скале Александра». Здесь, дважды пересекая реку, дорога должна была по подножию крутой осыпи протиснуться через скалистый коридор. Пропустить полотно нового пути, ширина которого могла быть не более 10 м, через скалистый коридор, не тронув бурную реку, было чрезвычайно сложной задачей. И строители приняли смелое решение — на высоте 5 м «подтесать» на шестиметровую ширину выступающую скалу. Работы велись зимой, под пронизывающим ледяным ветром. Приостанавливать движение на дороге можно было только на время взрыва, после которого приходилось сразу убирать скальную породу. Проезжая же «ущелье Александра» сегодня, трудно представить себе его без этой прекрасной современной дороги.
После ущелья мы вновь оказались перед широкой долиной. Здесь, прижавшись к горам, раскинулся небольшой городок, узкие кривые улочки которого почти полностью скрыты листвой абрикосовых садов. Если Исталиф — самый живописный, то Хульм — самый традиционный из афганских городов.
С обеих сторон улицы теснят глухие глинобитные дувалы, за которыми едва видны куполообразные крыши домов. Спустившись вниз с почти незаметного поворота, через несколько сот метров оказываемся на обширной площади, окруженной толстыми дувалами, из-за которых выглядывают лишь вершины крой раскидистых деревьев. В разные стороны расходятся улочки, по которых двум автомобилям не разъехаться.
Традиционность Хульма и в его крытом базаре — одном из немногих в Афганистане, почти целиком сохранившем средневековый колорит. Вдоль дороги — небольшие арыки, через которые кое-где перекинуты шаткие деревянные мостки. Дувалы смотрят на узкую улочку своими низкими, в половину человеческого роста, не приветливыми с первого взгляда дверями. У одного из дувалов наращивают стену. Кирпич накладывают и большие плетеные корзины, которые тащит ослик. Нехитрый подъемник доставляет свежеобожженный кирпич, а за работой с дувала наблюдает энергичный старик, вероятно старший в семье.
Крытый базар начинается прямо на одной из старых улочек. Большие, грубо отесанные деревянные балки подпирают редкие перекрытия, над которыми сооружена дощатая крыша. Небольшие отверстия в крыше служат единственным освещением для лавок, расположенных по обеим сторонам улочки рядами. В крошечных мастерских сапожного ряда склонились над работой ремесленники, где-то в глубине у небольшого горна — кузнецы, таинственно поблескивают в полутьме миниатюрные стеклянные витрины ювелиров, развешаны по стенам и разложены на небольших ступенях скобяных лавок медные и жестяные кувшины, чайники, кастрюли. Пройдя несколько рядов, вдруг попадаем в царство света и красок: небольшая круглая площадь с куполообразной крышей, стены окружающих площадь лавок, украшенные традиционным орнаментом изразцов голубого, белого и зеленого цвета. Это центральная часть базара, от которой во все стороны расходятся его кривые улочки.
Хульмский базар — настоящая история и география афганской обуви, где встретишь ее образцы из всех районов страны. Хотя в последние десятилетия все большую популярность, особенно среди городского населения, приобретает современная обувь, однако традиционная вовсе не собирается окончательно уступать своих позиций на внутреннем рынке. Вызывается это, пожалуй, не столь приверженностью к старине, сколь простотой и дешевизной национальной обуви. В ней ходят дóма и на загородных прогулках даже те, кто давно перешел на европейское платье и обувь.
Многие народности и племена и по сей день носят только такую обувь. Если среди кочевого и полукочевого населения южных и юго-восточных районов особой популярностью пользуются «чапли» (сандалии с открытым носком), которые умелые ремесленники мастерят не только из кожи, но и из тростника, то обычной обувью кителей крайних северных районов страны и горных областей Центрального Гиндукуша являются «чамусы» — ботинки до икр. Население ряда других северных, а также юго-западных и западных районов предпочитает разновидность кожаных сапог — «муза». Однако, пожалуй, наибольшей популярностью продолжают пользоваться сандалии с загнутыми кверху узкими носками и с высокой пяткой. Это «пейзары». Сшитые из грубой невыделанной кожи, они очень прочны и к тому же дешевы, в чем и кроется главная причина их популярности, поскольку вряд ли пейзары можно считать удобной обувью: по признанию тех, кто их носит всю жизнь, пейзары хороши в основном для домашней работы и лишь на недолгий путь.
Захотите познакомиться со всем разнообразием пейзаров, сверните в обувной ряд базара. Ровными рядами от пола до потолка они развешаны по стенам лавок и мастерских. Предприимчивые сапожники выставляют их и на лотках — от самых простых и дешевых, без украшений, до выходных, с каймой из золотой или серебряной тесьмы, либо пейзаров из цветной кожи с разноцветными пряжками. По внешнему виду они напоминают ладьи, а в Кабуле в лавках сувениров для туристов нередко встретишь миниатюрные пейзары длиной 5–6 см и огромные — 0,5 м. Однажды мне даже предложили настольную лампу, подставка для которой была сделана в виде изящного пейзара. Пейзары носят и мужчины, и женщины, но для последних сандалии выделывают более изящными и с более богатой цветной отделкой. Деревенские женщины надевают их в основном по торжественным дням.
Хульм — старое название города, который иногда называют и Ташкурган. Античный же Хульм расположен километрах в десяти к северу от современного города, по сейчас это лишь огромный голый холм.
От Хульма рукой подать до Мазари-Шарифа. При проектировании дороги, связывающей эти два города, рассказывал руководитель советских специалистов-дорожников А. И. Каспаров, мы прежде всего учитывали особенности рельефа, чтобы обеспечить безопасность движения скоростного транспорта и создать эстетически завершенное сооружение. По всей трассе дорога украшена изящными подпорными стенками. Инженерные сооружения, остановочные площадки и дорожные, указатели, выполненные из камня, органически вписываются в ландшафт.