Страна гор и легенд

ОТ КАНДАГАРА ДО ГЕРАТА

Из Кандагара мы решили выехать пораньше. Не потому, что впереди около 500 км — по первоклассной шоссейной дороге с бетонным покрытием, построенной при технико-экономическом содействии Советского Союза, можно доехать до Герата не более чем за шесть часов. Дело в том, что по пути мы решили завернуть в. Лашкаргах и на развалины старого Буста.

Позади Чельзина, оправа от дороги, в глубине обширного сада, где в 1709 г. Мир Вайс провозгласил независимость Кандагара от персидских властителей, находится голубое купольное здание — мавзолей национального героя. Мавзолею нет и 50 лет. Он был сооружен в 30-х годах на месте небольшой гробницы.

Неожиданно откуда-то со стороны Кандагара поднимается сильный ветер, и слепящая синева неба затягивается плотной песчаной пылью. Она обволакивает все вокруг, слепит глаза, забивается в машину, скрипит на зубах. Это дуновение Регистана — Страны песков. Бескрайним пространством расстилается она слева от дороги.

Но вихрь пронесся так же быстро, как и налетел и теперь о нем напоминают только похожие на крупные апельсины шары, которые беспорядочно катятся по дороге. Это плоды колоцинта (или колоквинта), одного из представителей небогатой в этом районе флоры. Эти растения из семейства тыквенных, нашедшие на крайнем юге Афганистана свою вторую (после Африки) родину, покрывают здесь огромные пространства. Глядя на колоцинт, вспоминаю целительную влагу садовых арбузов. Но «отшельник» горек и не вкусен, его не трогают даже неприхотливые верблюды. Правда, сухие плоды колоцинта находят применение в народной медицине как сильное слабительное.

Километров через сто двадцать появляется Гиришк — небольшой волостной центр. На холмах высятся глинобитные бастионы старой цитадели, которая, как и Калат, была свидетелем многих баталий. В этом районе пустыню пересекает многоводный Гильменд — одна из крупнейших рек Афганистана. Беря начало в Центральном Гиндукуше, она неровной лентой в 1300 км пересекает юго-западные пустыни и постепенно теряется в Хамуно-Гильмендских озерах и лагунах уже по ту трону границы с Ираном.

Лашкаргах, центр ирригационного комплекса, расположен в нескольких десятках километров от основной магистрали. Ровные кварталы коттеджей, культурный центр с кинотеатром и библиотекой, аккуратно распланированные аллеи и цветники — таков этот город. Здесь повсюду встречаешь знаменитый лашкаргахский арагонит. В Кабуле из него делают журнальные столики, пепельницы, кубки, а художники, открыв для себя прекрасные качества этого поделочного камня, выполнит из него мозаичные работы. В Лашкаргахе, кроме всего прочего, им нередко покрывают внутренние стены домов.

Осматриваем городскую мечеть, построенную в центре города в традиционном стиле всего несколько лет назад. Облицованная арагонитом различных цветов и оттенков, она очень красива. На фоне золотисто-желтых стен изумрудным пятном выделяется минбар. Свисая с купольного свода, мерно, в такт протяжным звукам молитвы, доносящейся откуда-то сверху, покачивается небольшая лампочка. Интересно, где вмонтированы усилители магнитофона?! У входа, в нише справа, видим коленопреклоненного человека. Вполголоса он читает отрывки из Корана.

Ценность облицовочного камня обусловливается не только расцветкой, сколько «выходом блока». Согласно требованиям, предъявляемым промышленностью, размер монолитного камня должен не превышать и не быть меньше определенных размеров: большие блоки создают трудности при транспортировке, а мелкие требуют больших затрат на отбойку. В месторождениях афганского арагонита отбиваются блоки размером 4–6 куб. м. Основные его запасы сконцентрированы в южных районах, а наиболее крупное месторождение находится под Лашкаргахом.

Мы посетили небольшую фабрику (35 рабочих) по обработке этого ценного облицовочного материала. Прямо на глазах бесформенные, серо-белые, напоминающие известняковые, глыбы, которые доставляют на фабрику с месторождения, после отбойки и шлифовки превращаются в гладкие плиты. Здесь и густой изумрудный цвет, и все оттенки желтого — от густого медового до янтарного и нежно-золотистого, а также кофейный и даже почти черный. На одной отполированной плите мы видели, как легкие ажурные узоры цвета морской волны переходят в светло-сиреневые тона, а рваная кофейно-коричневая линия, напоминающая скалистые отроги Гиндукуша, сменяется песочно-серым цветом пустыни. Продукция лашкаргахской фабрики идет и на экспорт: в Кувейт, ФРГ, Италию и Японию. Афганским арагонитом облицован мавзолей Насера в Каире.

Развалины старого Лашкаргаха начинаются километрах в семи от города. Грунтовая дорога ведет мимо руин огромных, давно покинутых всеми, кроме пустынных ящериц и змей, караван-сараев; над пустыми арками ворот видны остатки когда-то ажурных лепных украшений. Глядя на эту груду развалин, трудно представить себе, что здесь находились жилые постройки. Огромный холм, на котором сохранились лишь руины старой цитадели Буста, доминирует над обширной долиной.

Старый Лашкаргах, или Лашкар-и-Базар, назывался еще и Бустом. Город и его цитадель неоднократно переименовывались, и эти названия упоминаются в источниках начиная с XI в., когда Лашкаргах стал резиденцией газневидских султанов. Слово «Буст» встречается еще в ранних зороастрийских гимнах, в списках городов ахменидской империи и в документах, относящихся к I в. В середине VII в. Буст был захвачен арабами, превратившими его крепость в опорный пункт для походов в центральные и восточные районы Афганистана. Однако местные племена доставляли арабам много хлопот, и даже в самом Бусте завоевателям с трудом удавалось сохранять свое влияние.

В середине X в. арабский путешественник Ибн Хейтал описывал Буст как один из крупнейших городов Афганистана, а вежливость и щедрость его жителей сравнивал с гостеприимством иракцев. По словам наблюдательного араба, на богатых городских базарах можно было купить даже финики из далекой Индии. Но в начале ХII в., после того как газневидская империя была разрушена гуридскими правителями, Буст был сожжен. В XIII в. его разрушение довершили монголы, а в XIV в. — Тимур.

Огромный крепостной холм Буста сам по себе яркий показатель того, насколько важным когда-то было стратегическое положение города: с развалин крепостных стен открывается широкая панорама долины, где сливаются Гильменд и Аргандаб и где проходили караванные пути из Ирана и Индии. В развалинах немало остатков искусных архитектурных сооружений, среди которых больше всего впечатляет спиральная диаметром 2,5 м лестница, уходящая в шахту почти на 40 м. Одни считают шахту древним колодцем, другие — местом послеполуденного отдыха.

У подножия холма — развалины торгового города с базарами, караван-сараями, банями, мечетями и т. п. Многие стены и по сей день почти не тронуты временем. Между цитаделью и остатками окружавших ее стен и рвами несколько лет назад реставрирована декоративная арка, ширина пролета которой 24 м. Она была построена Газневидами как церемониальная арка перед главным въездом в цитадель. Сейчас же под ней, в тени, в ожидании туристов по-хозяйски расположились торговцы «стариной», предлагающие монеты, осколки старой керамики, металлические вазы и сосуды, украшения. Спросите, откуда все это, и вам ответят, что, конечно же из развалин Буста. Так ли это, определить трудно нас и специалисту, но, видя задорный и насмешливый блеск в глазах торговцев, я думаю, что, скорее всего, это искусные подделки.

Переезжая на зиму в Буст, Газневиды со своим двором располагались не в цитадели и не в городе, а во дворцах и виллах, построенных севернее города. Вдоль широкого Гильменда, на его правом берегу, отчетливо видны развалины этих построек. При дворцах в казармах располагалась султанская гвардия. Поэтому предместье Буста носило название Аль-Аскария или Лашкаргах — Место гвардии. В 1949–1952 гг. археологи, проведя раскопки в Лашкаргахе, восстановили общую картину дворцовых зданий в их первоначальном виде.

Три главных дворца стояли на отвесном берегу Гильменда, а самый большой и красивый — в излучине реки. Почти на километр тянулось вдоль берега это огромное сооружение, центральный двор которого имел четыре открытые террасы. Такая планировка напоминает по архитектуре широко известную на мусульманском Востоке гератскую мечеть Джам, построенную в популярном иранском стиле. Поэтому раскопки в Лашкаргахе дали новые ценные сведения и для изучающих историю исламской архитектуры. Ведь в столице Газневидов Газни не осталось ни одного здания этого периода.

Пройдя через северный портал дворца, попадаешь в обширный прямоугольный приемный зал. Окруженный колоннами, он украшен фресками и сложными скульптурными лепными работами по штукатурке. В центре зала когда-то находился бассейн, сделанный в форме лепестка розы. Он наполнялся проточной водой. Расчищавшие зал археологи поначалу обнаружили лишь четырехметровые наслоения многочисленных обломков разрушенных арок, опор, колонн, скульптурных монументов. В развалинах южного портала были найдены панели с эпиграфическими бордюрами. К югу от большого приемного зала была обнаружена миниатюрная мечеть со скульптурными украшениями тонкой работы по штукатурке и с текстами из Корана на бордюрах. Сейчас она вмонтирована в один из альковов Кабульского музея.

Перед дворцом был разбит обширный сад. Говорят, что когда-то в нем водилось 600 газелей и Macуд охотился на них из небольшого павильона. Современники описывали богатые пикники и охоту на равнине Гильменда, куда Газневиды являлись, пересекая реку на баржах под шелковыми балдахинами. Султана сопровождало большое число телохранителей, музыкантов, окольничих и егерей с лучшими охотничьими собаками. Вероятно, тип афганской гончей «тази», в название которой афганцы вкладывают понятие «быстрый», «бегун», был распространен уже в те времена.

Сведения о происхождении тази настолько противоречивы, что трудно придерживаться какой-то одной версии. Ее родина точно не установлена, но по физическим данным афганская гончая родственна этим животным, распространенным в Иране и Аравии. Серая же персидская гончая, подвид иракской породы, была издавна известна в персоязычной литературе как «саге тази» — «аравийская гончая». Название «тази» связывают с йеменским городом-портом Таизз, откуда купцы еще и древние времена отправлялись к берегам Инда и через населенные кочевыми племенами районы добирались до северо-восточных районов Афганистана. От Таизза взял начало термин «таизи», т. е. «из Таизза», позднее трансформировавшийся в «тази». Описание гончих, похожих на современную афганскую тази, находят и в древнекитайских рукописях. Скорее же всего, афганская тази — результат смешения нескольких пород гончих.

В начале XX в. тази были вывезены в Англию, а в 40-х годах впервые был установлен их стандарт: благородная осанка, поджарые, шерсть на спине короткая и тонкая, на брюхе и лапах — длинная, кончик хвоста поднят кверху, глаза — темные. Афганская гончая отличается независимостью характера. Свое состояние она передает разнообразием звуков. Если тази подает звук, похожий на сирену, это означает, что она чем-то обеспокоена и проявляет нервозность. Собака обижается, если ее наказывают, и, чтобы вернуть расположение тази, ее нужно довольно долго обхаживать. Но в отличие от многих других пород ухаживать за тази гораздо легче. Она неприхотлива, почти не линяет и легко привязывается к хозяину. Правда, тази не отличается особой сообразительностью. Однако ни одна другая порода гончей не заменит тази в погоне за газелью.

…И снова дорога на Герат. Слева на многие километры расстилается Баквийская пустыня площадью около 3,5 тыс. кв. км. Сухая, выжженная солнцем, лишенная растительности земля. Сотни лет Баква считается мертвым районом, но недавние исследования показали, что ее центральная и южная части богаты грунтовыми водами на глубине от 10 до 40 м. Предварительные расчеты показывают, что эта пустыня располагает достаточным для орошения запасом подземных вод и ее освоение перспективно даже при условии бурения глубинных скважин. Правительство планирует освоить Бакву.

Здесь начаты работы по созданию экспериментальных научных станций и государственных ферм.

Фарах — город небольшой, с отличной бензозаправочной станцией, но пустующей гостиницей. Позади уж почти 350 км, и здесь уплачивается последняя перед Гератом дорожная пошлина. Когда до города остается примерно 25 км, по обеим сторонам дороги выстраиваются сосны, сопровождающие нас до самых «западных ворот» Афганистана.