Ступени к чуду

Нолик улыбчивый Рассказ

Его полное имя, как легко догадаться, Арнольд. Но все знакомые зовут его просто, по-свойски — Нолик. Его часто можно видеть у органного зала: черный беретик набекрень, репортерская сумка на плече, в руках — фотоаппарат. Всегда, в любую минуту он готов навести на вас объектив. Щелк — и приходите, пожалуйста, через два дня за вашими снимочками.

Пятачок у органного зала — обычное рабочее место Нолика. Сам он любит пошутить: когда-то были холодные сапожники, а я, выходит, холодный фотограф.

Свою трудовую деятельность Нолик начал много лет назад в документальной мастерской. Звучит внушительно, а по существу все просто: там делают снимки на паспорта, удостоверения, комсомольские билеты, пропуска, личные дела и пр. Но мой герой чувствовал себя не в своей тарелке. «Сидите ровно… смотрите сюда… не шевелитесь!» — нет, это не для него. Вот если бы можно было иначе: «Ходите! Бегайте! Летайте!» Человек даже не должен знать, что именно в этот момент Нолик взял его на прицел. Все должно быть, естественно, как сама жизнь.

Товарищи по работе считают его чудаком.

— Нолик, ты бы мог снять муху на лету? — начнет один.

— Если бы она улыбалась, Нолик сделал бы ей портрет! — подхватит второй.

— У него улыбаются даже львы на ступенях органного зала! — подтвердит третий.

Надо сказать, в этих шутках — немалая доля правды. Кого бы Нолик ни фотографировал, все у него как нарочно выходят с улыбкой. Из-за нее-то, из-за улыбки, у Нолика все неприятности. Представьте себе: собрались вы куда-нибудь в Африку, а на паспорте у вас — рот до ушей. Что могут подумать африканцы? Или вот снимают передового токаря для Доски почета, а он лыбится на портрете, как голливудская звезда… Несолидно как-то!

Начальство решило научить Нолика уму-разуму и перебросило его на кладбище: там зубы не скалят. Но после первых же похорон с участием Нолика хлынули жалобы: у него улыбались не только родные и близкие усопшего, но и сам покойник.

Нолика вызвали на ковер.

— Опять дурака валяешь? — в упор спросили его.

Нолик стал оправдываться:

— Плохо получился, потому что шевелился.

— Кто?

— Покойник…

Что с ним поделаешь? Его перевели в репортерскую бригаду — к холодным фотографам. И вот там-то он прижился как нельзя лучше, охотно отзываясь на прозвище «Нолик Улыбчивый».

Однажды Нолик приволок к органному залу лошадь. Не живую, понятно, а плюшевую, но ростом она была с настоящего строевого коня. Ребята схватились за бока:

— Нолик, почему же она приехала на тебе, а не ты на ней?

— Нолик, теперь у тебя собственный выезд, да?

— А овсом ты запасся?

Нолика шуточки не трогают.

— Детей фотографировать, — объясняет он. — Где же им еще увидеть в городе лошадь?

Он установил своего скакуна под тенистой липой. От маленьких клиентов отбоя не было. И кто же после всего остался на коне — Нолик или те, кто его осмеивал?

Теперь, конечно, все большие умники: на каждом углу можно увидеть таких лошадей, правда, поменьше ростом. Но первым все-таки был Нолик.

Или возьмите другую историю, с собачкой. Живой, а не игрушечной. Это было перед Новым годом. Нолика вместе с бригадой послали обслуживать городскую елку. Он, между прочим, очень любит работать у елки, хотя зима — не лето. Зимой каждой своей косточкой начинаешь чувствовать, что ты и вправду холодный фотограф. И тем не менее все вокруг похоже на волшебную сказку. Хочется верить, что и в наше время случаются чудеса, что борода у Деда Мороза не ватная и не приклеенная и что когда нажмешь затвор, из объектива вылетит живая птичка. У елки все, даже взрослые, даже старики, улыбаются какой-то особой улыбкой — улыбкой своих внуков. Может быть, поэтому Нолику так легко здесь работать.

Обычно бригада устраивается на фанерном фойе зимнего пейзажа. Например, по снежному полю несется тройка. За нарисованными санями стоит на снегу маленькая скамеечка. Присядешь — щелк! — и ты уже летишь на тройке: кто не любит быстрой езды? Или другой ракурс: два статиста — пенсионер дядя Коля и хорошенькая кассирша Софочка Кац (Дед Мороз и Снегурочка) — готовы сниматься с вами хоть целый день. Но сначала Снегурочка выпишет квитанцию и спрячет в муфточку деньги. Карусель крутится с утра до вечера, клиенты довольны, фотографы гонят план.

Нолик и здесь чудит. Притащил из дома кудрявую болонку. Беленькую, только глаза и нос черные.

— Нолик, зачем тебе? Клиентуру выслеживать?

— Нолик, не покусает нас твоя овчарка?

— Хорошо что собака, а не медведь!

Он опять оправдывается:

— Если дети имеют удовольствие, так почему нет?

Жене Нолика Инне сильно приелись его выходки. Все стены в квартире он оклеил фотографиями. И что, вы думаете, на них изображено? Листья. Обыкновенные осенние листья. Кленовые, липовые, березовые, дубовые…

— Ты уже не маленький, Арнольд, — упрекает его Инна. — Внуки над тобой смеются. Купи в магазине красивые фотообои.

— Фотообои может купить каждый, — кротко возражает Нолик, — а таких листьев нет ни у кого.

— Ой, Арнольд, Арнольд! Ты, видно, до конца жизни так и останешься Ноликом.

Он пожимает плечами.

— Можешь называть меня Иваном Грозным.

Инна не выдерживает и улыбается.

— Что же ты смеешься?

— А что мне остается делать, грозный ты мой?

Нолик начинает водить пальцем по столу и сразу становится похож на мальчика с седыми висками.

— Это ведь так просто, — говорит он. — Щелк — и приходите, пожалуйста, за вашими снимочками.