Сумеречный охотник (СИ)

Глава 4

Перебивая сдобу и корицу, в воздухе повис запах горелого мяса, а от хрупкой девичьей фигуры повалил пар. Люди вокруг испуганно заголосили, очередь у ларька с выпечкой мгновенно исчезла — все бросились врассыпную. В лавках захлопнулись двери…

Франт, не обращая внимания на испуг прохожих, подошёл к стоящему неподалёку мобилю и, открыв дверь, уселся в него. А я, оказавшись рядом с неподвижно лежащей девушкой, упал на колени…

— Триша! Триша, ты меня слышишь⁈

Не обращая внимания на голосящих прохожих, я осторожно перевернул подругу на спину и скрипнул зубами — одежда Триши обуглилась по краям, прогорела в нескольких местах, а её лицо…

Выглядело оно ужасно — целой кожи не осталось. Она превратилась в обгорелую красноватую корочку, сочащуюся кровью. Открытые части рук были такими же, и я подозревал, что вся поверхность кожи подверглась сильному электрическому воздействию.

Но хвала небесам, Триша была жива — её грудь медленно поднималась и опускалась.

— Проклятая «Однёрка»! — зарычал я, бросая взгляд на мобиль ублюдка, «поджарившего» мою подругу. Тот как раз неспешно тронулся с места — словно ничего и не случилось!

Электрический маг совершенно не опасался, что ему придётся отвечать за содеянное…

И это было правдой. К Пробуждённым применялись иные формы закона, чем к простым людям — слишком сильно маги ценились в нашем обществе. Даже «Однёрки», даже те, кто, фактически, был преступником… Из-за «прорывов» Сумрака и тварях, то и дело появляющихся из него даже внутри городских стен — с этими опасностями лучше всего справлялись именно Пробуждённые.

Каждый из них был обязан защищать город в случае «прорыва» или всеобщей мобилизации. И «Пробки», как магов за глаза называли в народе, прекрасно знали, что у них есть преимущество перед простыми людьми. Знали, что могут позволить себе быть высокомерными уродами, и им простят практически любую «оплошность», как это называли их адвокаты, если дело доходило до суда…

Несмотря на это, первой моей мыслью было броситься к мобилю «Однёрки», вытащить его оттуда и проломить ублюдскую черепушку! Но кроме того, что это было глупо — меня он бы размазал также легко, как Тришу — в первую очередь требовалось помочь подруге.

Не обращая внимания на опустевшую вокруг нас улицу, я достал из внутреннего кармана плаща небольшой треугольный амулет на простенькой цепочке, одел его на шею девушки и активировал магический кристалл по центру украшения.

Амулет сразу «приклеился» к обгоревшей коже Триши. От него начали расходиться светящиеся волны энергии и кожа вокруг магического устройства тут же начала принимать нормальный вид. Медленно, очень медленно — но всё же страшный ожог начал заживать.

— Теперь ещё и без «лечилки» остался, — выдохнул я, осторожно беря Тришу на руки. Девушка была очень лёгкой, — И не говори потом, что я забыл своих «друзей с квартала»!

Пришлось возвращаться к дому и затаскивать подругу на пятый этаж. У квартиры, где она жила, я осторожно опустил девушку на пол, обшарил её и, отыскав ключ, отпер входную дверь.

Эта убогая квартирка выглядела ещё хуже, чем у моя. Дверной замок присутствовал лишь для вида — его можно было и не отпирать, а вынести ударом ноги. Давно не мытый пол, груда грязной посуды, сваленная на столе, разбросанная по углам одежда, толстый слой пыли на комоде и настенных полках, заваленных всяким хламом, засаленное постельное бельё и грязные, мутные окна, занавешенные толстыми шторами.

А ещё — стойкий сладковатый запах «пыльцы»…

— Проклятье, Триша, как так можно жить? — вполголоса спросил я, укладывая девушку на кровать. Она тихонько застонала, но я лишь порадовался этому — есть шанс, что повреждения поверхностные, и их можно излечить. Но для этого нужен целитель или лекарь…

Заперев подругу, я снова вышел на улицу и отправился к ближайшей аптекарской лавке. Там работал хромой Питт, одноногий толстяк с механическим протезом ноги. Питт когда-то участвовал в войне против Тэйцзинов, где и лишился конечности — а на положенные за это выплаты открыл аптекарскую лавку. Правда, денег хватило лишь на самое дешёвое помещение в самом дерьмовом районе Кайтрана — но Питт и сам был родом отсюда, а потому не жаловался.

А специалистом, как знали все жители «Столбов», был хорошим.

Я наскоро объяснил ему, в чём дело, заплатил за лекарства и, дождавшись, пока он оставит лавку на своего старшего сына, повёл его к Трише.

— Долбаные «пробки» — ворчал он, пока осматривал повреждения моей подруги, — Вконец охренели! Будь моя воля — я бы за каждый такой «проступок» отрубал им по конечности! Чтобы уже после первого раза хорошенько думали! Ладно, когда идёт война — маги там нужнее артиллерийской батареи — но в мирное время! Да ещё и на глупой девчонке применять способности… Какой же мразью надо быть⁈

— Подчинённым Морела, — хмуро ответил я, собирая по комнате грязные вещи и закидывая их в прохудившуюся плетёную корзину. Затем проверил кран и убедившись, что вода идёт, принялся отмывать посуду — просто чтобы чем-то себя занять, пока лекарь работал.

— Мрази, — выслушав меня, сквозь зубы процедил Питт. — Ублюдочные мрази!

Он не боялся, что я заложу его за такие слова — знал, что мне банда Морела тоже не нравится. Да даже если бы я и рассказал кому-то о том, что лекарь про них говорит — что с того? Они ничего не сделали бы тому, кто частенько штопает их после стычек с другими бандами…

Пока я наводил в квартире Триши хоть какое-то подобие порядка, Питт снял с девушки обгорелую одежду, нанёс на поражённые участки тела серую, вонючую мазь, которая достаточно быстро впиталась, забинтовал её, словно мумию, и переодел мою подругу в чистую ночнушку.

Пока он это делал, я обратил внимание, насколько сильно она исхудала…

— Девчонка себя не бережёт, — заметил Питт, когда я окончательно рассчитался с ним за помощь и мы спустились к входу, — Курит «пыльцу», судя по всему? Алкоголь, беспорядочные связи, отсутствие нормальной гигиены… Если ты о ней заботишься, парень — самое время повлиять на дурочку. Иначе долго она не протянет.

— Постараюсь.

— Я помню её… Что с ней произошло? Ведь ещё недавно была нормальной, живой? Работала в «Сойке», хохотала с моей племянницей над этими приезжими придурками, которые разыгрывали уличные представления.

— Понятия не имею. Я… — я запнулся, — Я не заметил, когда она изменилась.

— Хреново, парень, — вздохнул Питт, — Хреново, когда отдаляешься от тех, кто тебя поддерживал полжизни.

Эти слова повторяли то, что говорила Триша — и мне стало стыдно. Наверное, потому, что это сказал именно Хромой Питт. Он знал, что Триша и ещё несколько ребят никогда не обращали внимания на гнусные сплетни о моих родителях.

Да лекарь и сам всегда относился ко мне хорошо. Не раз штопал мои ссадины и рассечения, не беря за это никакой платы, не раз лечил меня холодными зимами, когда я был готов вот-вот выкашлять собственные лёгкие…

И пропустить слова этого человека мимо ушей я не мог.

— Знаю, Питт.

— Знает он… — проворчал лекарь, доставая из кармана трубку и закуривая её. Вокруг нас всё затянуло клубами едкого дыма, от которого у меня защипало глаза.

— Что за ядрёную дрянь ты куришь? — кашлянув, я отошёл на пару шагов.

— А, с архипелага знакомые морячки привезли пару пачек ихнего табака. Забористая штука! Попробуешь?

— Нет, спасибо. Я не курю.

— Наверное, оно и правильно. Тебе двадцать же только-только будет? Лёгкие нам пока менять не умеют, так что лучше их поберечь.

— А сам то?

— Ты мне ещё поговори! — деланно возмутился Питт, и тут же снова стал серьёзным, — Молодец, что «лечилку» использовал сразу. Без неё эта дурёха восстанавливалась бы месяц, а то и два. А может, и вовсе бы от болевого шока загнулась… Мазь облегчит боль, и я там оставил пару настоек с инструкциями, пусть пьёт каждый день, они тоже подстегнут процессы регенерации.

— Я прослежу.

— Ага. Если что — ты знаешь, где меня искать.

После того как он ушёл, я ещё какое-то время стоял перед входом в здание, размышляя над произошедшим.

Меня захлёстывали эмоции — хотелось отыскать ублюдскую «Однёрку» и выбить ей все зубы, переломать пальцы на руках, вколоть в глазницы раскалённые гвозди… Но я не мог этого сделать. Пока — не мог. Тягаться с Пробуждённым даже с моими устройствами — так себе идея. Да ещё и с таким, за которым стоит серьёзная банда. Морел не любит, когда трогают его людей, и идиот, совершивший нечто подобное, быстро окажется где-то в грязной канаве или под пирсами.

Вероятно — по частям…

Но это ничего — придёт время, и я исправлю ситуацию… Когда соберу пять «ключей» и активирую их, ублюдочная «Однёрка» ответит за то, что сегодня сделал.

— Для этого нужно лишь продолжать двигаться к цели, — напомнил я сам себе вслух и, купив во вновь открывшейся лавке пару консервов и булку чёрного хлеба, снова поднялся к Трише.

Убедился, что она спокойно спит, начеркал короткую записку, в которой велел принимать лекарства. А затем оставил купленную еду и ключ от входной двери на столе, после чего покинул квартиру.

Надо будет заглянуть к ней попозже, проверить, как она себя чувствует — а пока займусь делами. Всё равно на процесс выздоровления я никак повлиять не смогу.

Уже в который раз покинув двор своего дома, я поймал извозчика на самоходной повозке в виде высокой кареты, и велел ему ехать к Восточным воротам. Без байка перемещаться по городу было непривычно, так что я не знал, чем себя занять, а потому просто глазел на проплывающие за окнами виды.

Нищие «Столбы» сменились фабричным районом, лежащим в низине, из которой почти не было видно неба — всё было затянуто густым смогом. Тянущиеся ввысь трубы, высокие заборы, грохочущие механизмы, перевозящие массивные грузы, грязные работники, маги-телекинетики, разгружающие платформы с металлом в огромных ангарах…

— Дышать нечем! — выругался усатый водитель моего экипажа, когда мы проезжали особо задымлённый участок улицы, в котором видимость упала до нескольких метров.

Выехав из него, мы миновали конторы промышленных компаний и поднялись в квартал торговцев — куда более приятный глазу. Постройки из светлого камня, свежая краска на ярких вывесках, чистые улицы, фонари через каждую сотню метров, хорошо одетые люди и приличные заведения…

В центральную часть, отделённую дополнительной крепостной стеной, мы не заезжали. Не было нужды, путь лежал в другую сторону, да и дорога туда мне была закрыта, что бы там ни говорила Триша — требовался специальный пропуск, который вот так запросто всем желающим не выдавали.

— Особенно тем, чьих родителей обвиняют в государственной измене… — пробормотал я себе под нос, разглядывая высокие шпили светлых башен.

Мы проехали по широкому проспекту, вдоль которого среди усаженных зеленью аллей фланировали парочки зажиточных горожан, несколько раз свернули, оказались в жилых кварталах, прилегающих к Стене, и вскоре подъехали к огромным, высотой почти в двадцать метров, воротам, сейчас распахнутым настежь.

— На месте, — коротко доложил усатый водитель в кожаной кепке, останавливая повозку на специально оборудованном для этого месте у самой Стены.

— Сколько будет стоить до гетто доехать? — спросил я, впрочем, не особо рассчитывая на успех. Редкие извозчики соглашались заезжать в тот район — и этот не стал исключением.

— Нет у тебя таких денег, парень, — буркнул усатый, доставая из простенького портсигара самокрутку, — Кататься по «Яме» — себе дороже выйдет. Если надо туда, топай пешком. Не хватало мне только с прокажёнными якшаться! Тьфу!

Пришлось воспользоваться его советом. В очередной раз посетовав на то, что байк повреждён, я зашагал через огромную арку, затесавшись в толпу горожан, работающих на фермах и в теплицах за городскими стенами. Проверка документов на посту была пройдена быстро — солдаты Полицерии вяло просматривали раскрытые заранее паспорта и кивали.

Пройдя через выдолбленный в Стене тоннель длиной в десяток с лишним метров, я оказался за пределами Кайтрана — но на деле город и не думал заканчиваться. Длинные ряды деревянных построек тянулись во все стороны, разграниченные тонкими улицами, и лишь центральный «проспект» обрамляли каменные здания.

«Застенье», как называли этот район жители Кайтрана, тянулось вдоль всей южной и восточной части Стены и шириной было примерно пару километров. Здесь жили те, у кого не было денег на квартиру в городе. Район возник стихийно после того, как случились первые Приливы, и народ бежал из сельской местности. Те, кому удалось выжить, быстро обосновались рядом с Кайтраном, получив хоть какое-то подобие защиты — по-крайней мере, в случае нападения сумеречных тварей местные могли рассчитывать на отряды Пробуждённых.

Впрочем, моя цель располагалась чуть дальше — в месте, которое в народе называлось «Ямой» и было прибежищем «заражённых».

Собственно, многие горожане не делали различий между этими кварталами, и неспроста. По большому счёту, это был один район — просто в какой-то момент на узких улочках, стремительно ушедших вниз, переставали встречаться «нормальные» люди, и появлялись те, кого большинство жителей Кайтрана избегал как чумы.

«Яма» была районом в районе, лежала ниже прочего «Застенья», и являлась настоящим гетто — со своими порядками, магазинами, аптеками, заведениями. Здесь не было канализации — нечистоты и фекалии текли по канавам вдоль улиц. Не было водопровода — воду брали из текущей посреди «Ямы» реки, разделяющей гетто на две части.

В Кайтран «заражённых» не пускали — даже жители «Застенья» были не рады таким посетителям — так что тем, кто вёл с ними дела, приходилось самостоятельно спускаться в эту зловонную клоаку.

Я был здесь не в первый раз, а потому ничуть не смущался местных запахов и глазеющих на меня «заражённых». Хотя надо признать — неподготовленного человека они могли бы здорово напугать. Ну, или как минимум — вызвать рвотный рефлекс. Покрытые струпьями или чешуёй, с полусгнившими или удлиннёнными конечностями, какими-то наростами, горбатые, кашляющие, красноглазые, слепые, хромающие, стонущие…

Но я относился к ним не как к отбросам — а как к тем, кому сильно не повезло…

Пройдя по одной из улочек, над которой нависали крыши кривых трёхэтажных домов, я отмахнулся от нескольких попрошаек и стайки безносых детей, прошмыгнул через узкий проулок и оказался в относительно чистом дворе, на который выходили фасады четырёх построек.

У одной из них стояли два мордоворота — в простых рубахах и брюках на подтяжках, с кожей, словно покрытой камнем, змеиными глазами и мощными дубинками в руках.

— Привет, парни, — поздоровался я, подходя ближе, — Я к Дереку.

— Привет Шейн, — скалясь беззубой улыбкой, ответил один из охранников, — Он у себя, проходи.

Внутри оказалось удивительно чисто. Просторная зала таверны хорошо освещалась большими окнами, пол был подметён, да и само убранство сильно контрастировало с обстановкой снаружи.

Посетителей было немного — пяток бедолаг, попивающих дешёвое пиво, но они меня не интересовали. Кивнув служанке за барной стойкой, я прошёл через зал и поднялся по лестнице, вдоль которой висели чучела страшных рыб, на второй этаж.

Узкий коридор, первая дверь направо — и я оказался в хорошо обставленном кабинете, где меня уже ждали.

— Здравствуй, Шейн, — улыбнулся грузный старик.

Он сидел в кресле за столом, установленным у окна, сцепив перед лицом руки с неестественно длинными пальцами на одной из них. Хотя на самом деле это были не пальцы — а когти, которые Дереку даровал Сумрак.

Впрочем, «даровал» — не совсем верное слово. Когти Дерека требовали постоянной подпитки — кровью. И если ежедневно они не получали триста миллилитров этой живительной влаги — выпивали её из «заражённого».

Вот такая вот странная судьба… Убей или умри.

— Привет, старик, — добродушно ответил я, обводя кабинет взглядом, — Вижу, ты снова выбирался за пределы «Ямы»?

Среди обновок, которые бросились мне в глаза, выделялось чучело здоровенного медведя, стоящее в северном углу помещения. Его не было несколько недель назад, когда я приходил сюда в прошлый раз.

— Нравится? — усмехнулся Дерек.

— Не то, чтобы сильно… Но каждому своё. Сам завалил?

— А то, — довольно тряхнул длинными седыми волосами старик, — Решил размять кости. Да и крови в нём, сам понимаешь, прилично.

— Насколько тебе хватит?

— На три недели.

— Солидно.

Он молча кивнул, достал из невысокого шкафчика справа от себя бутыль с янтарного цвета напитком, два стакана и предложил мне. Я лишь покачал головой.

— Сегодня ещё много дел, старик. Да и рановато для таких крепких напитков.

— Как знаешь, — легко согласился он, сделав глоток прямо из горла.

Я поморщился. Лужёная у него глотка, конечно — вот так запросто хлестать ядрёный алкоголь…

— Принёс тебе плату за наводку.

Вытащив из кармана пальто заготовленный заранее кошель с россыпью мелких энергетических кристаллов, я положил его на стол. Отставив бутыль, Дерек ловко развязал тесёмки здоровой рукой, изучил светящееся содержимое мешочка, затем достал из ящика стола весы и взвесил мою плату. Лишь после этого он удовлетворённо кивнул.

— Как договаривались.

— Мы столько времени работаем, а ты всё думаешь, что я могу тебя обмануть?

— Всё бывает в первый раз, парень.

— Да, но не со мной, — мрачно заметил я. Всегда бесило, когда он во мне сомневался. — Лучше расскажи, что твои люди узнали нового? Прошлая наводка была удачной, и мне как можно скорее нужны новые — на таких же тварей или…

— Или?

— Или на тех, кто ещё опаснее.

Дерек смерил меня пронзительным взглядом своих чёрных глаз.

— «Опаснее»? Не устаю тебе удивляться, Шейн. Снова ходил один? На баньши?

— Да, и что с того? — спросил я, отмечая про себя, что он не ответил на мой вопрос. Хмм… Странно, обычно мой старый «заражённый» товарищ был открыт к сотрудничеству…

— Ничего, просто… Думаю, как бы вбить в твою тупую голову, что рано или поздно ты свернёшь себе шею!

— Ты не ответил на мой вопрос. Мне нужны наводки — сегодня, сейчас! На новых тварей, активизировавшихся после последнего Прорыва. Про новые схроны и аномальные зоны. Я знаю, что твои ребята уже прочесали множество окрестных зон Сумрака километров на сто пятьдесят, а то и больше! Поделишься информацией? Я готов помочь в ответ — может, кто-то из твоих застрял за городом?

Несколько секунд Дерек смотрел прямо мне в глаза и, наконец, произнёс:

— Нет. Ничего такого, что могло бы тебя заинтересовать. Всякая мелочёвка.

Я прищурился. Видел, что он лжёт — определять враньё научился давно, и это умение почти никогда меня не подводило. И сейчас человек, который когда-то давно спас мне жизнь, явно что-то скрывал.

Но почему⁈

Проклятье! Я так надеялся, что старик прояснит смысл новой надписи на руке — «СПАСИ ТЕХ, КОГО НЕЛЬЗЯ СПАСТИ»!

— Мой тебе совет, — произнёс Дерек через несколько секунд игры в «гляделки» — не суйся в Сумрак пару месяцев.

— Вот это да! — мне даже не пришлось изображать удивление, — От тебя я таких рекомендаций не ожидал!

— Сумрак становится опаснее с каждым днём, дубина! А я слишком хорошо помню, как вытащил тебя и твоего придурочного дружка из зоны с выпущеными наружу кишками, которые обгрызал мутировавший упырь! — Дерек ударил кулаком по столу, — И если Конрад с тех пор поумнел и носа дальше «Ямы» не высовывает, то тебя тот случай не то что ничему не научил — будто бы наоборот, только толкнул на безумные выходки! И с каждым разом они всё опаснее и опаснее!

— Ничего безумного в них нет! Я всегда хорошо подготовлен, ты же знаешь!

— Ага-ага.

— Дерек, я благодарен за то спасение. Но ты явно не о старых событиях сейчас печёшься. К чему ты вообще это вспомнил?

— К тому, — опустил голову старик, — Что дела у нас пошли туго, Шейн. Мои люди пропадают в сумеречных зонах, их похищают, чтобы использовать как собак-ищеек! Правительство закручивает гайки, принимает новые законы и нам ограничивают свободу — которой и так нет! У нас не так много друзей среди горожан. Я не хочу сказать, что ты мне что-то должен — за спасение своей шкуры ты отплатил сполна, но демоны бездны! — он снова приложился к бутылке с виски, — Нас прессуют, и если исчезнут такие люди как ты — единственные, кто снабжает нас магическими приблудами из Сумрака…

Он не успел договорить — снаружи раздались возбуждённые выкрики, что-то грохнуло, и по стёклам кабинета прошла рябь.

— Это ещё что за хрень⁈ — удивился Дерек, грузно поднимаясь из кресла.

Я вскочил со своего места, обогнул стол и подошёл к окну. Во двор, через который я совсем недавно прошёл, вбежала толпа «заражённых». Мужчины, женщины и дети ломились во все стороны, искали проходы между домами, стучались в закрытые двери — они были чем-то до смерти напуганы…