Светоч

Если ты выжил под небом провинции —

хлебом единым сыт,

если не вытравил все твои принципы

затхлый мещанский быт,

значит, ты в целом чего-то стоил…

Только зачем, скажи,

вновь возвращаться в село глухое

из городов больших?

Что тебя манит сюда? Акации?

Или знакомый пруд?

Что ты забыл на далёкой станции,

словно тебя там ждут?

Просто банальная ностальгия? —

в прошлое грустный взгляд.

Лица — любимые, дорогие —

их не вернуть назад…

Нет, от чего же?

— Михалыч, здравствуй!

Ба! Сколько зим и лет!!!

Школьный учитель — весёлый, классный.

— Эх, не узнал… Привет!

Не изменился — такой же сухонький.

Лишь поседел едва.

Знать, коротает свой век на кухоньке…

— Как же! А чёрта-с два…

Помнишь, ходили в десятом классе

в Ельню встречать зарю?

Ты ему в тон отвечаешь:

— Здрасте!

Как же не помнить? Ну…

— Ну, так и вот… через две недели

в самом конце весны

снова зовут меня в дальний ельник

здешние пацаны…

— Ну, ты, Михалыч, даёшь, приятель!

Сила-то есть в ногах?

— Дело не в силе…… Металлоискатель

нам бы с собою… ах — хх…

Там ведь бои, понимаешь, были —

немец стоял стеной…

Там, за деревнею, есть могилы

наших ребят…

— Постой…

Бог с ней — с деревней… войной… и фрицами…

Знаешь, я понял вдруг:

нам бы не выжить в глухой провинции,

если б ни ты, мой друг…

Ты научил нас смотреть на звёзды

в час, когда спит земля.

Ты утверждал: никогда не поздно

всё начинать с нуля…

И зародил в наших детских душах

тягу к большой мечте.

Ты говорил: «Если быть — то лучшим…

Лучше — на высоте…»

Знаешь, Михалыч, и вот теперь я

счастлив за тех ребят,

что по весне за тобою в Ельню

снова идти хотят…

Ты не сдавайся…… хотя б из принципа…

выдюжи как-нибудь

ради парней, что в глухой провинции

ищут высокий путь…