Светоч

И брызнет кровь с горячих струн,

сорвутся каплями бемоли

на снег вчерашних партитур,

впитавших свежесть новой боли.

Пять сотен вольт по проводам.

Дрожат в смычке седины ведьмы —

(не конский волос жжёт металл

и пилит стёршиеся нервы).

Разряд — сквозь пальцы — океан

бурлит неистовством симфоний —

душа заходится от ран

в предсмертном, вымученном стоне.

От напряженья не разжать

зубов, выдёргивая звуки

из сердца…… Хочется кричать,

но крик проходит через руки,

стихая в судороге струн…

И хлещет кровь: последним всплеском

забилась Музыка…… Как вдруг

судьба натянутою леской

невидимо оборвалась

под дикий шквал аплодисментов…

Лишь тишина глядит на нас

сквозь прорезь неба с того света…

И Ветер…… Ветер до утра,

тоскуя в узких переулках,

припомнив перечень утрат,

стучит в окошко зло и гулко,

как нежеланный почтальон —

звонарь, не справившийся с тризной,

чей колокольный перезвон,

на зло всему, взывает к жизни.

Он лихорадит и трясёт

дождями пасмурную осень.

Он заклинает небосвод

вернуть нам Музыку…… он просит…

И не дождавшись от Небес

ответа, реет на просторе,

с бемолем путая диез,

терзает траурное море

каскадом радужных тонов,

порывом дерзкого мажора,

вскипая пеной лепестков

кровавых роз в волнах «аморэ».

Лети! Пари в рассветный час

над зыбкой гладью океана,

мятежный образ скрипача, —

то Ветерком, то Ураганом.