Свидетель по делу – кошка (СИ)

Глава 19

Чокнутый гном-экзорцист отвязывается от меня, только когда я перестаю расстраиваться из-за Федора Ивановича и обещаю прибить Мэйлина за его участие в моей личной жизни. Вот сейчас схожу к Зургу, возьму у него свой рабочий инвентарь и стукну экзорциста ведром за то, что лезет куда не надо!

— Другое дело! — фыркает маг и принимается хрустеть пальцами. — А то расстроенные женщины меня огорчают! У них грустные эманации!

— А разве эманации не у призраков? — уточняю я.

Не столько из интереса, сколько для того, чтобы собеседник наконец отвязался со своим активным сочувствием. Такие люди меня немного пугают — даже если они и не совсем люди. То ли дело ректор! Ушел к себе и сидит спокойно, чай пьет.

— У живых тоже есть, — говорит тем временем Мэйлин. — Это не эмоции и не аура, а что-то… не знаю, как сравнить. Вроде кругов на воде. У тебя эманации добрые и любопытные, а у этой Галгалеи такие, что хочется изгнать ее побыстрее!

Экзорцист вытаскивает из кармана сюртука стеклянный шар, заглядывает туда, небрежно подбрасывает и ловит. Видимо, это уже безусловный рефлекс при упоминании Галки.

— Ну, я пойду, — робко говорю ему, и маг кивает, снова бросив подозрительный взгляд на мою руку. Сделав, видимо, какие-то из этого выводы.

Когда Мэйлин возвращается в кабинет ректора, я наконец-то вздыхаю с облегчением. Нервирует он меня все-таки. Не так, как Галка, но все же.

Вспомнив о Галке, понимаю, что мне как-то не улыбается идти сейчас в библиотеку. За несколько дней покойная Мымра успела спеться с носком

Вот уж они спелись с Гормом и его фамильяром-носком, даже почти не ругаются. Могу представить, что они мне вдвоем скажут-то!

Пойти, что ли, Зургу пожаловаться? Только на что? «Ваш чокнутый экзорцист сказал, что я могу быть истинной Федора Ивановича только в одном случае на миллион, а потом начал возмущаться, что я из-за этого расстраиваюсь»? Это даже в мыслях звучит странно! Нет, в библиотеку я не пойду. Лучше попробую осторожно поговорить с Аллет насчет возможных мотивов и алиби ректора. Но не сейчас, а чуть позже. А то его рука на моей как-то отбила у меня желание спрашивать напрямую.

Впрочем, то, что до смерти Галки никаких поползновений в мою сторону не было, скорее подтверждает версию, что Урлах-тор ни в чем не виноват. Что на момент смерти Мымры он еще был твердо уверен в том, что они истинные.

Вернувшись к себе, падаю на постель — и это посередине дня! — и, поглаживая обрадованного внезапным визитом фамильяра, Клубочка, пытаюсь восстановить цепочку событий.

' Итак. Полпятого утра. Фамильяр наслал на меня бессонницу, так что я мою пол возле ректорского кабинета, а Галка орет из-за двери:

— … не порочь имя Академии своей грязной кровью!..'

Сколько она вопила? Ну, может, минут двадцать. У них был скандал с Аминой. Потом я отвлеклась, и Галка выскочила прямо на меня.

' — Марина! Перестань лыбиться, дура! Уволю!..

Вздрагиваю и начинаю усиленно натирать мраморные полы.

Удовлетворившись моей покорностью, Мымра переключается на молоденькую преподавательницу-волколачку: высокую, стройную и суровую не по годам. Альфачку зовут Амина, лера Амина. Первые две недели я считала, что «Лера» это имя, но оказалось, что это титул, вроде «леди».

Только на эту Амину так просто не поорешь. На ценное мнение Мымры она плевала. Собственно, поэтому наша дура к ней так цепляется. Вот и сейчас визжала-визжала, а потом увидела, что девушка собралась уходить, и цап ее за руку!

— Хочешь скрыться за чужой фамилией? Не выйдет! Я сама тебя сдам и посмотрю, как твой живот вспарывают, а кишки скармливают гиенам!

— Тогда завяжется драка, и ты можешь не выжить, — скалится девушка.

Мымру перекашивает.

— Как?

— Так! — волколачка наклоняется и…

Удар! Лбом! Прямо в нос! Мымра хватается за свой любопытный шнобель и что-то пищит. Между пальцами сочится кровь, зато гиены и «нечистые альфы» в ее нецензурной речи больше не фигурируют.

Альфачка гордо проходит мимо. Потом не менее гордо разворачивается и берет у меня ведро. Одной рукой, да. Мощные у нас преподы, конечно.

— Можно? — скалится Амина.

Киваю. Пускай берет, после такого приятного глазу зрелища мне не жалко. А вот тряпку, пожалуй, я заберу, а то Мымра мне пол кровью закапает

Старательно убираю следы крови. Устала. Решаю сделать небольшой перерыв в уборке и пойти полоть розы в палисаднике, возвращаюсь к себе, наливаю чай, достаю интересный детективчик с местным магическим колоритом. В общем, перерыв затягивается аж до шести утра'.

Да, Амина тогда забрала ведро для Войнича и ушла. Мымра тоже удалилась. Я протерла пол от ее крови и пошла к себе, попить чаю, и сидела там часов до шести. Что в это время делал ректор? В коридоре я его не видела. Значит, он или вообще не ложился спать и сидел в кабинете, пока я не пришла с новостью о трагической гибели Галгалеи, либо пошел к себе позже. Либо не к себе, а скидывать Галку из окна.

Ну что ж, попробуем это выяснить.

— Придется все же сходить к Урлах-тору еще раз, Клубочек, — вполголоса говорю я фамильяру. — Бояться глупо. Пожелай мне удачи, и чтобы ректор не протягивал лапы куда не следует.

Клубочек подпрыгивает у меня на кровати и, кажется, от избытка чувств насылает бессонницу. Черт! Ладно, вечером проверю, может, показалось.

Погладив фамильяра на прощанье, закрываю дверь и снова поднимаюсь в ректорский кабинет. Но птичка упорхнула из клетки: близится обед, и Урлах-тор уже в столовой.

— Послушай, а ты не помнишь, чем занимался наш ректор утром третьего сентября? Перед убийством, я имею в виду, — уточняю я у Аллет. Секретарша, видимо, уже пообедала, или решила отложить это на потом.

— Ты что, решила его заподозрить? — хихикает фэйри.

— А почему бы и нет? Может, Мымра тоже его задолбала, — фыркаю я.

Аллет продолжает хихикать и явно не воспринимает мои слова всерьез:

— Реши он избавиться от Галки, никто в Академии и слова против бы не сказал, — фыркает она. — Он мог бы собрать преподавательский состав и сказать «так и так, я решил убить эту стерву», и, уверяю тебя, все бы ходили и создавали ему алиби.

— Ага, конечно. Ну так что?

— Ну, я, конечно, сама не видела, — понижает голос Аллет, — Но Урлах-Тор говорил, что в то утро он уже не мог спать, и пошел в библиотеку изучать литературу про оборотней. Там была какая-то проблема, требующая немедленного решения. Что-то про высылку кого-то на нейтральные земли.

Киваю. Вот это я знаю, Амина рассказывала, так что подробности не нужны.

— Так что его должен был видеть или библиотекарь, или его фамильяр, оранжевый говорящий носок. Ты же знаешь, они оба хоть и дрыхнут постоянно, но мимо них никто не пройдет. Можешь спросить у них, а можешь не спрашивать, потому что я точно знаю, что эту версию проверили следователи. Я слышала, как они его опрашивали.

— Спасибо, проверю, — благодарю я.

Мда. Все говорит о том, что с библиотекарем все же придется мириться. Но сначала я все же поем, потому что слушать гоблинские вопли о том, что «ты украла второй носок, чтобы сделать себе фамильяр» на голодный желудок это выше моих сил.

В столовой я снова сталкиваюсь с нашими гномами: ректором и экзорцистом. Урлах-Тор накладывает себе в тарелку «Садовые конструкции», а маг стоит рядом и что-то тихо выспрашивает. Что само по себе странно.

Подхожу поближе, решая, что взять. Может, тоже положить себе «Конструкции»? Это салат, аккуратно уложенный в виде прозрачных кубиков, с яркими слоями из свежих овощей, таких как огурцы, помидоры, болгарский перец и свекла, заправленные легким йогуртовый соусом и украшенные цветами из огурца и моркови.

Беру тарелку, подбираюсь к «Садовым конструкциям» и невольно прислушиваюсь к чужой беседе.

— … и что, она при жизни такая же была? — допытывается Мэйлин.

Все ясно. Пока я приводила в порядок нервы, экзорцист успел познакомиться с объектом будущего изгнания поближе.

— Нет! Галгалеюшка была самым добрым, милым, чутким и славным человеком! — возражает ректор. — Вы, кстати, не голодны? Хотите салат из лунной травы? Мороженое? Книжные блинчики?

— Спасибо, я выберу что-нибудь, — отмахивается экзорцист. — Что вы говорите, ректор? Галгалея была милой и доброй? Хм. А скажите, не было ли у вашей супруги странных перемен в настроении перед смертью?..

Ну и как уйти, когда тут так интересно? Набрав еду почти не глядя, устраиваюсь за соседним столиком. Ректор поет Галке дифирамбы, и с каждым словом экзорцист становится все мрачнее и мрачнее.

— Ах, вот оно как! — говорит он, сжав губы в тонкую линию. — Очень, очень интересно!

Боюсь представить, что он вообразил! И ректор тоже хорош, его послушать, так Галка это ангел во плоти!

Решив сделать для Галки исключение из пословицы «о мертвых либо хорошо, либо ничего», я дожидаюсь, когда ректор доест и уйдет, и подсаживаюсь за столик к мрачно ковыряющему остатки еды экзорцисту:

— Господин Мэйлин…

Расчленяющий блинчик маг вздрагивает и поднимает голову:

— Просто Мэй, я же просил! Дважды!

Не знаю, мне как-то неудобно «тыкать» экзорцисту из СОРа. Особенно когда он такой хмурый. И вообще, дистанцию надо держать. Так что я предпочитаю сделать вид, что ничего не слышала, и гну свою линию:

— Я насчет Галгалеи. Вы тут не верьте нашему Урлах-тору, он убит горем! — торопливо говорю я. — Он сейчас вам расскажет! Насчет своей неупокоенной жены, я имею в виду! Его послушать, так это ангел во плоти, а на самом деле у нее было официальное прозвище «Мымра»…

— Даже так? — распахивает глаза маг. — «Мымра»? Рассказывай!

Все, блинчик забыт, Мэйлин смотрит на меня. Это даже немного нервирует, когда вот так, через стол. Свет бьет ему в лицо, подсвечивая морщинки у глаз и у губ, и видно, что несмотря на внешность и манеры подростка, экзорцист гораздо старше. Сорок? Пятьдесят? Сколько вообще живут гномы?

Ладно, надо вернуться к Галгалее. Я ставлю локоть на стол и принимаюсь рассказывать про Галкины очаровательные привычки. Начиная с рассказов пострадавших студентов и преподавателей Академии, и заканчивая тем, что видела лично. Мэйлин постепенно возвращается из пугающей мрачности к прежнему полусерьезному настроению. А стоит мне дойти до похорон, как он начинает хохотать:

— Прекрасно! Ха-ха-ха! Раз так, схожу куплю себе голубой костюм!

— Не надо, она и так вас боится. Кстати, если не верите мне насчет Галки, можете поспрашивать у людей!

— Она общалась только с людьми? Фу! Это снобизм и ксенофобия!

— Нет, это собирательное, — качаю головой я. — Просто я еще не совсем привыкла, что в мире есть другие расы, кроме людей.

Да и, если честно, наговаривать на Мымру тоже не хочется. В чем, в чем, а в ксенофобии я ее не замечала. Галгалее было плевать на расу, она просто ненавидела всех!