Свидетель по делу – кошка (СИ)

Глава 23

Заглядываю к Амине за день до бала. У нее все как обычно: стол, стулья, шкаф, книги по воспитанию трудных подростков, зеркало, мячи для магбола на специальной подставке, парочка вечнозеленых растений в горшках. Вспоминаю, что у прошлый раз у нее вроде висела карта, но теперь она исчезла.

— Зург просил передать, что на Осеннем балу тебе придется стоять на крыше, — говорю я.

— Опять меня одну? — хмыкает преподавательница. — Может кого то в помощь дадут? В прошлый раз студенты на пьяную голову заклинание левитации пробовали. Так летали не только дураки, и фонтан подняли. Зург ругался, а досталось мне. И вообще, что ты опять в дверях, давай чаю налью.

Амина ставит чайник и начинает расспрашивать. Сначала про расследование, потом про Мэйлина. И если в первом случае я просто пересказываю не слишком утешительные результаты, то во втором настораживаюсь:

— А что Мэй? Что-то не так?

— Войнич сказал, что кто-то из его ребят видел вас вдвоем в Ионеле.

Сначала я отпираюсь, а потом сдаюсь и начинаю рассказывать.

— Ты представляешь, этот чокнутый экзорцист…

Мэй попался мне позавчера, и он был чем-то очень вдохновлен. «Послушай, я вчера в Ионеле видел платье как раз на тебя. Хотел купить, но боюсь не попасть с размером», — заявил экзорцист. — «Пойдем, Зург в курсе, он разрешил забрать тебя до трех!»

Мне, разумеется, захотелось спросить у нашего гоблинского коменданта, что он себе позволяет (потому, что спрашивать это у Мэйлина заведомо бесполезно). Я даже открыла рот… и тут меня осенило:

«А это платье случайно не голубое?».

«Разумеется, голубое! А что не так? То есть голубое платье это ненормально, а когда эта флуктуация рассказывает всей Академии, как ты второй день ходишь в драной ночной рубашке, это нормально⁈»

Амина начинает хихикать, и я объясняю, что порвала ночную рубашку как раз из-за Мымры. Зацепила торчащим гвоздем, когда Галгалее приспичило неожиданно залететь ко мне в комнату с новыми идеями насчет убийцы. В тот день я слишком устала и поленилась зашивать сразу — ну кто же знал, что Галка полетит сплетничать на тему «зачем мы взяли на должность уборщицы эту неряху»? Прибила бы, только чем?

В общем, Мэйлин был очень убедителен:

«Ты что! Только представь ее рожу! В смысле, „что скажет ректор“? Да ничего он не скажет, я проведу с ним разъяснительную беседу!»

Так что я сама не поняла, как согласилась. Просто слушала болтовню чокнутого экзорциста, а потом обнаружила, что мы уже где-то на полпути в город, и отказываться поздно. И да, вероятность того, что Мымра развоплотится от злости, крайне мала. Поэтому я согласилась на платье…

— … а потом этот псих увлекся и купил мне голубую ночную рубашку! Шелковую, представляешь!

— И мерить небось заставил? — лукаво улыбается Амина.

Наверно, мне следовало попросить у нее чай с ромашкой. Для успокоения потрепанных внезапным общением с экзорцистом нервов.

— Нет! Я бы в жизни на такое не согласилась, — заверяю я девушку. — Он сам ее взял, на глаз, когда я одевалась, и положил с платьем. Я только у себя в комнате увидела. Сначала хотела сходить и отдать обратно, а потом как представила, что я гоняюсь за Мэем всей Академии, чтобы вручить ему голубую шелковую ночнушку!

— А почему бы и нет? — улыбается Амина.

— Чего «почему бы и нет»? Мне вообще не до этого, у меня труп Мымры!

В глазах Амины ясно читается ее мнение насчет неуемной Галгалеи и ее трупа.

— Ладно, — вздыхаю я, понимая, что надо поменять тему. — А у тебя-то с Войничем что?

— Его мать хочет меня убить, прапра Алевтина не любит, когда я говорю про оборотней, мой зверь хочет впиться клыками в его шею и расцарапать грудь. Вроде, пока держусь, но скоро полная луна… — Амина наливает мне чай и ставит на стол кружку, — как раз на ночь бала приходится. Спрячусь на крыше, запрусь и буду сидеть тихонечко, вымещая животные инстинкты на обезумевших студентов.

У которых, понятно, свои инстинкты. Разрушения и размножения. Собственно, для этого Зург и ставит на крыши преподавателей. У Амины хотя бы с видом на море, остальным не так повезло.

— Подозреваю, что Алевтина меченая, но ей не понравилось быть второй или третьей женой, — задумчиво добавляет Амина.

По правде говоря, я не очень понимаю в оборотнях и их женах. Или мужьях.

— А Войнич?

— Ему скоро на практику, — преподавательница стискивает кружку. — А еще…

Амина рассказывает, что из-за нее студент едва не угробился во время экзаменационной практики.

Знаем мы эту практику. Если прошел, то получил хорошее место и сразу идешь к наставнику. Нет — ничего страшного, в конце учебного года еще раз попытаешься. Но без этой практики не пускают работать в СОРе, по крайней мере, боевиков. Правда, если судить по Мэйлину, так ли нужен Войничу этот СОР?

— Твой Мэйлин это не показатель, — фыркает Амина. — Может, он и до СОРа такой был. И вообще, этот экзорцист, хоть и чокнутый, штучный специалист. Присмотрись!

Что? «Присмотрись»? К экзорцисту? Нет, правда, он хороший человек, ну, или не совсем человек, но это уже ни в какие рамки!

— Это ты лучше к Войничу присмотрись, — коварно отвечаю я. — У тебя там инстинкты, а он скоро уедет на эту свою практику. Сразу после бала.

— А ты откуда знаешь про бал?

— Федор Иванович как раз для этого и приезжает: чтобы забрать студентов на практику. Сам бал ему без надобности.

— А ты?

Фыркаю и, допивая чай, пересказываю письмо Федора, написанное в спокойном дружеском тоне: приедет, заберет студентов, увидится со мной. Соскучился.

— Ну, посмотрим, — бурчит Амина, и на этом мы прощаемся.