Святые Враджа

Шри Кришнапрема (Рональд Никсон)

Шри Кришнапрема (Рональд Никсон) родился десятого мая 1898-го года в религиозной семье в Англии. Он с отличием окончил университет в Кембридже и получил учёную степень бакалавра гуманитарных наук по английской литературе. Во времена студенчества в нём проявились религиозные наклонности. После окончания университета он применил свои способности в изучении буддизма, христианства и теософии. Но когда началась первая мировая война, он поступил на службу в военно-воздушные силы Великобритании.

Когда Германия оккупировала Бельгию и готовилась к новым наступлениям, командование английской армией вынесло решение ударить по ним с воздуха. Английские пилоты, среди которых был Рональд Никсон, полетели на своих бомбардировщиках в сторону Бельгии. Но германские истребители были на страже. Они атаковали английские самолеты, в результате чего бомбардировщики были сбиты, а их пилоты погибли. Та же самая судьба ожидала Рональда Никсона, если бы не вмешательство сверхъестественной силы, которая сжала ему запястье и направила самолет выше, очень высоко и затем развернула его в обратном направлении. Когда он очнулся, то обнаружил себя в военном госпитале неподалёку от Лондона.

Во время лечения в госпитале он часто находился в полусознательном состоянии, в котором ему несколько раз слышался чей-то голос: «Твоя жизнь была спасена сверхъестественной силой. Ты можешь найти её в Индии».

Мистическое вмешательство не только спасло его жизнь, но и направила её в новое русло. Он стал искать возможность уехать в Индию, чтобы докопаться до секретов божественного или сверхъестественного. По счастливому предопределению в то время в Лондоне был доктор Джнанендра Натх Чакравати, вице-директор университета в Лакнау. Он искал подходящую личность на место преподавателя английского языка в своём университете. Ему очень сильно понравился Рональд Никсон не только блестящим образованием, но так же — а может быть в особенности — своей заинтересованностью индийской философией, религией и культурой. И он с радостью предложил ему вакантное место.

Рональд Никсон поступил на работу в университет Лакнау. Он жил вместе с Джнанедрой Чакравати и его женой Моникой Деви. Моника Деви была хорошо образованной и культурной дамой, и к тому же глубоко религиозной. Её впечатлила искренность устремлений и доброжелательность Рональда. Она пролила на него всю свою симпатию и стала относиться к нему как к своему сыну. Рональд звал её Ма, а она называла его Гопал.

Рональд продолжал свои поиски Божественного. Поскольку его раньше интересовал буддизм, он выучил язык пали и читал писания буддизма в оригинале. Он также практиковал медитацию в соответствие с учением этой религии. Но это не принесло ему удовлетворения. Поэтому он обратил внимание на Веданту. Рональд выучил санскрит и прочитал на нём «Упанишады», «Бхагават Гиту» и «Шримад Бхагаватам». В результате чего он всё больше и больше увлекался Кришной, пока не принял его иштой, почитаемым Господом, которому стал поклоняться. Это должно было произойти в силу его проницательного интеллекта и глубокого духовного виденья.

Но наиболее важным фактором, который в конечном счёте перенаправил его к стопам Кришны, были близкие отношения с Моникой Деви. Внешне Моника Деви выглядела как ультрасовременная дама. Она вместе с мужем посетила Европу, Америку и много других стран и была знакома с западным этикетом. В общественных собраниях и на вечеринках в своём доме, которые были регулярными событиями мужниной светской жизни, по манерам, с которыми она играла роль хозяйки, двигаясь от стола к столу, смеясь и отпуская шутки, наполняя атмосферу вечера искромётным остроумием, можно было с лёгкостью ошибиться, приняв её за западную даму. Но она была мистической личностью, которая вводила в заблуждение обычных людей, принимавших только то, что лежит на поверхности. Было возможным увидеть её реальную личность, наблюдая, каким образом она откликалась на бенгальские киртаны и индийские бхаджаны, особенно на те, в которых пелось о Кришне и его развлечениях. Она слушала их с удивительной сердечностью и со слезами, непрестанно текущими по щекам. В такие моменты наблюдателя не покидало чувство, что она обитательница глубин, живущая в абсолютно ином мире.

Её настоящая природа не могла ускользнуть от зорких глаз Рональда. Он заметил, что на вечеринках в их доме она иногда вдруг исчезала в своей комнате, и захотел узнать тайну этих внезапных исчезновений.

Однажды была особенная вечеринка в их доме, и Рональд заметил, что она, как только заиграла музыка, приглашающая всех к танцам, внезапно бросилась в свой будуар. Он осторожно проследовал за ней на некотором расстоянии. Когда он заглянул в замочную скважину будуара, он увидел её, сидящую неподвижно в углу и не осознающую окружающую действительность. Когда она через полчаса появилась снова, её глаза были влажными, а лицо, казалось, излучало непостижимое сияние. Рональд сказал со сложенными в намаскаре руками, как человек, совершивший оскорбление: «Ма, твой Гопал сегодня украдкой заглянул в твою тайную сокровищницу. Но разве сын не имеет право на достояния своей матери? Почему ты так долго скрывала от него эти драгоценности, Ма?»

Нежно прикоснувшись к его подбородку, она ответила: «Поскольку ты уже подсмотрел, я расскажу тебе об этом всё. Но не сейчас».

На следующий день Моника Деви позвала Рональда в свою комнату, когда там никого не было, и сказала: «Гопал, ты знаешь, что в теле находится атма (душа). Когда атма пробуждается, человек полностью преображается. Тогда он приближается к Параматме, Шри Бхагавану и обнимает Его стопы. Это и произошло в моей жизни, — сделав паузу, продолжала она, — ты знаешь, что мой муж не только педагог-теоретик, но также философ и ведущий теософ. Я тоже интересовалась теософией. Но она нас не удовлетворила.

Тогда мы оба обратились к вайшнавизму. Я приехала во Вриндаван и приняла инициацию у Ачарьи Шри Балакришны Госвами из храма Радхараман. С тех пор я увлечённо совершаю Кришна-према-садхану. Я хотела удержать это в строгом секрете. Но Кришна такой озорник, что привлекает меня к Себе, когда Ему вздумается. В это время сияние, исходящее от Его стоп, делает меня не осознающей собственное тело и окружающую обстановку. Я ничего не могу поделать. Это Он, Кто сталкивает меня и затем погружает в океан Своего сладостного присутствия и Своей восхитительной компании».

В сердце Рональда засиял луч новой надежды. Он попросил: «Ма, почему бы тебе не направить и меня по пути Кришна-премы?»

Она ответила: «Ты, несомненно, можешь направить свои стопы по пути Кришна-премы, поскольку у тебя уже не осталось иллюзий по поводу буддизма и ты, изучая «Упанишады» и «Бхагавад Гиту», познакомился с основными принципами индуизма».

Рональд начал делать садхану под руководством Моники Деви.

Вскоре после этого Джнанедра Чакравати переехал в Варанаси в качестве заместителя директора Бенаресского университета. Рональд не смог оставаться в Лакнау и тоже согласился принять место профессора английского языка в университете Бенареса, хотя и с гораздо меньшим жалованием. Но он был настолько популярен в Лакнау, что, как только профессора, студенты и разного рода служащие университета узнали об этом, они стали группами приходить к нему и убеждать остаться на прежнем месте. Рональда любили за его исключительно яркую внешность, находчивость на общественных собраниях, абсолютное отсутствие тщеславия и почти неуловимую претенциозность, непринужденность и нежелание спорить в беседах, способность обобщать факты и делать убедительные заключения, и, кроме всего этого, за дисциплинированный образ жизни и любовь к Индии, её философии, религии и культуре.

Но никакие уговоры не могли отклонить его от принятого решения. Рональд занял новое место профессора в Бенаресском университете. Он обнаружил, что религиозная атмосфера в Бенаресе для него намного более благоприятна, и его бхакти-садхана, под руководством Моники Деви, совершалась без беспокойств.

Как-то раз он сказал Монике Деви: «Ма, я решил принять вайшнава-саньясу».

«Это хорошая идея», — согласилась Ма.

«Но я хотел бы принять веш у тебя».

«Я семейная женщина. Как я могу инициировать тебя в саньяси?»

«Я ничего не хочу знать. Ты обязана дать мне саньяса-дикшу».

Ма помолчала немного и ответила: «Хорошо, я дам тебе саньяса-дикшу».

Она приехала во Вриндаван и сперва сама приняла веш у Ачарьи Балакришны Госвами, а затем, вернувшись, инициировала Рональда. После саньясы её стали звать Яшода Ма, а Рональду дали имя Кришнапрема. Кто бы мог подумать, что Моника Деви, родившаяся в роскоши, аристократка до кончиков пальцев, которая каждые два года летала в Англию, станет саньясини и побреет свою голову! В действительности, она была женщиной, которую надо было видеть, чтобы в это поверить. И Кришнапрема также был удивительным феноменом. Он, возможно, оказался первым европейцем, кто стал вайшнавом и сменил английский костюм на шафрановое одеяние, взяв в руки чётки из Туласи и украсив свой лоб U-образной тилакой, спускающейся к переносице.

Через некоторое время Джнанендра Натх Чакравати ушёл из этого мира. Этим событием ознаменовалась новая глава в жизни Яшоды Ма. Она удалилась в Гималаи вместе с Кришнапремой и дочерью Моти Рани и основала ашрам с храмом Миртола, находящийся на расстоянии около восемнадцати милей от Алморы. Места вокруг ашрама они назвали Уттара Вриндаван. В храме были установлены прекрасные Божества Радхи и Кришны. С начала пригласили брахманов: пуджария и повара, но потом Кришнапрема взял на себя эти два служения, которые исполнял в соответствие с традиционными ритуальными стандартами. Он также собирал продукты, прося подаяние.

Молва о приверженности Кришнапремы к ортодоксальной вайшнавской практике ходила у всех на устах. Как-то один его друг, бенгальский учёный, пошутил над ним: «Когда моя вдовая бабушка следовала всем ритуальным процедурам, я мог это понять. Но у тебя совершенно другое происхождение. В дни твоего студенчества в Кембридже ты, должно быть, съел много говядины. Как это могло произойти, что сейчас ты соблюдаешь все эти ортодоксальные предписания?»

Кришнапрема рассмеялся и ответил: «Я верю, что любая возложенная на себя дисциплина, внутренняя или внешняя — весьма хорошая вещь в наступивший век, когда все виды общественных и самостоятельных ограничений списаны за ненадобностью. И ещё, уже имеется путь, проложенный другими, кто шёл по нему до меня и достиг цели. Кто я такой, чтобы, только встав на этот путь, говорить: я буду делать это, но не буду другое, приму эту дисциплину, но не ту? Я принимаю всё целиком, как оно есть».

С течением времени два друга Кришнапремы присоединились к нему в Миртоле. Одного звали Мадхава Ашиша, кто прибыл из Англии и служил инженером по эксплуатации самолётов во вторую мировую войну. Когда война закончилась, он взял короткий отпуск и приехал в Гималаи. До него дошли какие-то слухи о Кришнапреме. Он пришёл познакомиться с ним и больше никогда не возвращался обратно. Другой был Алек (доктор Р. Д. Александр), кто ушёл в отставку с должности главного хирурга госпиталя в Лакнау, принял Яшоду Ма своим гуру и стал постоянным членом Миртола-ашрама.

Кришнапрема полностью предался стопам своего гуру и, таким образом, открылся её милости, которая снизошла на него не слепым дождиком, а ливнем с небес. Ма как-то сама предоставила два примера его совершенного предания. Она рассказывала: «Когда Гопал захотел принять меня своим гуру, я сказала: я могу принять тебя только в том случае, если ты пообещаешь, что никогда не оставишь меня, даже если у тебя не будет больше никаких духовных переживаний до конца твоей жизни. Конечно, я знала, что если он примет обет инициации, то для его падения не останется никаких шансов. Я просто хотела, чтобы у него засело в уме понимание, что должно быть не равнодушное принятие, не обусловленность и не противоречивость в принятии того или этого. Он дал обещание и принял меня полностью, как ребёнок принимает свою мать в спонтанном доверии».

Другой пример является чудом, случившимся с ним, чудом, которое никогда не смогло произойти без полного предания гуру.

Какое-то насекомое укусило его в лодыжку, когда он медитировал на свежем воздухе. В ранку попала инфекция, и Алек и два других приглашённых доктора ничего не могли поделать. Заражение распространялось всё больше и больше до тех пор, пока состояние ноги не стало настолько критическим, что было сделано предложение её ампутировать. Тогда Ма предрекла: «Он вылечится, если перестанет принимать лекарство и будет пить только чаранамриту». Он тотчас согласился, игнорируя бесполезное лечение докторов, и чудодейственно излечился.

О духовных достижениях Кришнапремы достаточно сказать, что маленький Кришна, Бала-Гопал, принял его Своим старшим братом. У Яшоды Ма была материнская привязанность к Бала-Гопалу. Она также любила Кришнапрему, как своего сына. Таким образом Кришнапрема стал старшим братом Бала-Гопала. Бала-Гопал не только не возражал, но с радостью согласился на это, о чем свидетельствует событие, происшедшее как-то ночью.

В эту ночь, когда Кришнапрема спал, он услышал, как кто-то зовёт его: «Дада, дада (брат)!» Проснувшись, он настороженно огляделся вокруг, но не смог никого увидеть. Подумав, что это иллюзия, он закрыл глаза. И опять услышал сладкий зов: «Дада!» На этот раз было достаточно ясным, что голос доносится из храма. Но внутри храма не было никого, кроме Тхакурджи (Божества). Мог ли это быть голос самого Тхакура? Он подошёл к храму поближе и снова услышал: «Дада Мне холодно. Дует из открытого окна».

Его, как будто, ударило электрическим током. В спешке он открыл двери храма, вошёл внутрь и закрыл окно. Заботливо закутывая Бала-Гопала в одеяло, он спросил: «Тхакур, ты тоже чувствуешь холод?» По щекам Божества заструились слёзы. Кришнапрема окаменел и, задыхаясь, произнёс: «Ха, Тхакур!» И заплакал. Но, так или иначе, собравшись с чувствами, он вытер слёзы Бала-Гопала своей бахирвасой.

Тхакур уснул. Но для Кришнапремы не было сна. Бала-Гопал, назвав его «дада», как будто, через одно это слово излил всю Свою привязанность к нему. Могло ли маленькое человеческое сердце выдержать такую любовь? Она бесконечным потоком вытекала из глаз Кришнапремы в виде слёз.

Для слёз Кришнапремы была причина, но почему плакал Бала-Гопал? Кришнапрема просто спросил у Него: «Ты тоже чувствуешь холод?»

Чтобы это понять, необходимо понять реальную природу Тхакура. Его сокровенная суть — любовь (према). Любовь или према — высшая раса (трансцендентное блаженство). Поэтому Господа называют раса — «расо вах сах». Он одновременно раса и расика (наслаждающийся расой). Высшая раса, которой Он наслаждается, является премой или, вернее, любовным служением бхакты. Поэтому взаимоотношения между Ним и Его преданным — всеобъемлющие и неотъемлемые. Он несовершенен без бхакты. В своей сокровенной и настоящей сути Он осознаёт Себя полностью только в связи с любовным служением Своего преданного. Его сидха-бхакты служат ему непосредственно в вечной обители, трансцендентном Вриндаване. У садхака-бхакты, кто ещё не реализовал себя полностью, нет доступа в Его обитель. Но Тхакур, для того чтобы удовлетворить Своё вечно растущее желание наслаждаться любовным служением Своего садхака-бхакты, нисходит на его уровень в облике Божества. Его нисхождение в форме Мурти — одновременно акт милосердия и самоудовлетворения. Поскольку в этом образе Он также совершенствуется посредством наслаждения служением Своего садхака-бхакты. Бхакта, оказывая Ему любовное служение, кормит и украшает Его, поёт и танцует для Него, и Тхакур с любовью принимает это служение и наслаждается им. Оно приносит Ему наслаждение, потому что Он в действительности страстно желает этого.

Без сомнения, стремление к чему-либо намекает на несовершенство, и великий Господь, творящий и разрушающий вселенную, всемогущий, всезнающий и вездесущий, не имеет желаний и не стремится к чему-либо. В Нём нет недостатков. В этой форме, хотя Господь и наслаждается своей айшварьей или величием, Он лишён наслаждения высшей расой, возникающей из любовного служения Его преданного. Для того, чтобы наслаждаться этой расой, Он ограничивает себя и принимает человеческий образ. В этом образе Его айшварья полностью затмевается в сиянии мадхурьи, и Он действительно чувствует голод и жажду, холод и жару и страстно стремится к тем вещам, которые предлагает Ему бхакта. Господу доставляет чрезвычайное наслаждение, если преданный что-то говорит или делает в соответствие с этим образом. Но если он поступает противоречиво, Господь чувствует боль в самых сокровенных и нежнейших уголках Своего сердца. Кришнапрема причинил Ему страдание, спросив, чувствует ли Он тоже холод, и слёзы, пролитые Господом, были единственно адекватным ответом на этот вопрос. Кто мог оценить слёзы Тхакура лучше, чем Кришнапрема? Он оторвал угол своей бахирвасы, которым вытирал слёзы Бала-Гопала, и носил его в амулете возле сердца до конца своих дней.

В процессе совершения садханы взаимоотношения между Кришнапремой и Божествами в храме становились всё более и более близкими. Божества дали ему почувствовать многими путями не только Свое реальное присутствие в храме, но и благодарное принятие его любовного служения.

Как-то Кришнапрема приготовил халаву (пудинг из манки) и предложил это блюдо Божествам. После предложения он вышел из храма, закрыл дверь и как обычно сел медитировать вместе с другими близкими обитателями ашрама. Во время медитации он внезапно вскочил и воскликнул: «Пойдёмте, посмотрим, в действительности ли Господь попробовал халаву». Когда преданные открыли двери храма, то с изумлением обнаружили, что почти половина пудинга была съедена Господом, и они стали танцевать от радости.

Однажды, проведя ритуал, подготавливающий Божества ко сну, Кришнапрема вышел из храма и как всегда закрыл двери на замок. На следующее утро, открыв двери, он изумился, увидев золотое ожерелье Радхарани на шее у Кришны, а золотые нупуры (ножные колокольчики) Кришны на лодыжках у Радхи. Он сразу же позвал преданных ашрама и объявил: «Посмотрите на амурные развлечения нашего шаловливого Господа!»

Постепенно Кришнапрема стал так близок к Радхарани, что Она начала разговаривать с ним. Этому служит примером один интересный случай, произошедший с учениками Кришнапремы.

Сунил и его жена Арати были его учениками. Они жили а Аллахабаде, но при всяком удобном случае приезжали в Миртолу насладиться общением с гурудевом. Как-то им не терпелось приехать в Миртолу. Но у них не хватало денег, чтобы оплатить железнодорожный тариф на билет. Арати предложила продать свои золотые браслеты. Итак, они продали браслеты и приехали в Миртолу. Через несколько дней Кришнапрема вышел из храма после утреннего служения, держа в руках два золотых браслета, и обратился к Арати со словами сердечной привязанности: «Арати, не могла бы ты рассказать мне, что ты сделала со своими золотыми браслетами?» Арати стояла, опустив глаза в землю, ошеломлённая и молчаливая. Кришнапрема продолжил с улыбкой: «Я всё знаю. Радхарани рассказала мне, что, горячо желая приехать сюда, ты продала их из-за нехватки денег. Она дала мне свои золотые браслеты и сказала: «Дай эти украшения Арати, чтобы она их носила. Мне не нравятся её руки без браслетов». Он передал ей подарок Радхарани. Удачливая Арати! По её спине прошла дрожь. Она была потрясена и так переполнена бхавой, что чуть не упала в обморок, но всё-таки совладала с собой, и, поклонившись гуру, омыла его стопы своими слезами.

Кришнпрема обычно проводил зимний сезон во Вриндаване, общаясь со своим парам-гурудевом, Шри Балакришной Госвами. Первый раз он приехал во Вриндаван восемнадцатого февраля 1931-го года вместе с Яшодой Ма. Его визит произвёл сильное впечатление на жителей Вриндавана, поскольку он был первым европейцем, которого они увидели в одежде вайшнава с тилакой и кантхималами, повторяющего Харинаму на чётках, сделанных из Туласи. Он был также первым западным человеком, которому позволили войти в храм Радхарамана, хотя этому сначала была некая оппозиция со стороны вайшнавов, она утихла, как только они поняли, что Кришнапрема истинный вайшнав, каких мало во Вриндаване. И не только это. Преданные организовали в его честь собрание под председательством Шри Ванамали Дала Госвами и удостоили англичанина титулом «Гаура-према-нидхи» (океан любви к Чайтанье Махапрабху).

В 1944-ом году над Уттара-Вриндаваном нависли облака скорби. Яшода Ма оставила тело. Это поразило Кришнапрему, подобно удару молнии. Но Ма, даже после ухода из материального мира, никогда не оставляла своего Гопала без присмотра. В тот день, когда Кришнапрема вернулся с водопада Дандешвара в свой ашрам после кремации тела Яшоды Ма, он был сильно уставшим и проспал до поздней ночи. К концу ночи он услышал голос своей гурудеви: «Гопал, ты всё ещё спишь. Поднимайся, это время для бхаджана». После небольшой паузы она продолжила: «Гопал, будь уверен, я, как и раньше, всегда живу рядом с тобой». Кришнапрема вскочил и, оглядываясь вокруг, сказал со слезами на глазах: «Если ты так близко, Ма, то почему я не могу тебя видеть? Неужели, я никогда не увижу тебя снова?»

«Нет, Баба, продолжай делать садхану. Ты шаг за шагом приблизишь меня к себе, а в завершении мы встретимся здесь в чинмая (трансцендентном) Вриндаване».

То, что Ма, даже после оставления своего тела, была всегда рядом с Кришнапремой, направляя его, и тот слышал её советы, когда считал, что в этом есть необходимость, — свидетельствует одно событие. Однажды после ухода Яшоды Ма, когда Кришнапрема отправился во Вриндаван вместе с Мотирани и доктором из Варанаси Говиндагопалом Мукхопадхьяя, он получил телеграмму от своего старого друга, старшего брата Говиндагопала, с просьбой навестить его в Вадьянатх-дхаме прежде, чем вернуться в Миртолу. Во время обсуждения вместе с Мотирани и Говиндагопалом, следует ли им поехать в Вадьянатх или нет, Кришнапрема внезапно поднялся и сказал: «Подождите минутку». Затем он ушёл в свою комнату и, вернувшись через некоторое время, объявил: «Ма велела нам: «Сразу возвращайтесь в Миртолу. Ваше присутствие там необходимо»». Кришнапрема немедленно поехал в Миртолу. Достигнув своего ашрама, он узнал, что пуджарий, которому было доверено служение Божествам, куда-то подевался. Если бы он в этот день не приехал в Миртолу, то Тхакуру пришлось бы поститься.

В 1948-ом Кришнапрема отправился в паломничество по святым местам Южной Индии. Он посетил ашрам Махариши Рамана в Тируваннамалайи, где получил символичные и очевидные откровения. Войдя в холл, где Махариши ежедневно отдыхал на своём диване, он молча сел рядом с другими посетителями и стал медитировать на его стопы. Но как только он сел, то услышал голос, спрашивающий его снова и снова: «Кто ты такой? Кто ты такой?» Кришнапрема пытался игнорировать его, но тот не унимался, подобно назойливому визитёру, стучащемуся в дверь. В конце концов, ему пришлось сформулировать ответ: «Я слуга Кришны». Немедленно вопрос изменился: «Кто такой Кришна?» Он ответил: «Сын Нанды». Но голос продолжал задавать тот же самый вопрос. Кришнапрема обдумывал другие ответы, такие, как Он аватара; один во всех, пребывающий в сердце каждого и так далее. И всё же расспрашивание не прекращалось, пока он не прервал его, покинув холл, и не вернулся, глубоко обеспокоенный, к своей медитации. Однако, это не принесло ему желанного покоя. Голос не давал передохнуть. В завершение Кришнапрема был вынужден призвать на помощь Радхарани. Она прояснила ответ, сказав: «Ничего не существует вне Кришны. Поэтому, как ты можешь Его описать? Ты только можешь сказать, что Кришна — это… Кришна!» На следующее утро, когда Кришнапрема сел перед стопами Махариши, тот взглянул на него просветлённым взглядом и улыбнулся, из чего можно было легко понять, что за всеми этими вопросами стоял именно он. Затем, когда Кришнапрема закрыл глаза, погрузившись в медитацию, на него снизошло восхитительное умиротворение. Он в уме спросил Махариши: «Могу я задать нескромный вопрос, а кто Вы такой?» После этих слов его глаза невольно приоткрылись и увидели, что на диване никого не было. Он ещё раз закрыл глаза, но в следующий момент, опять открыв, увидел Махариши, сидящего на своём месте, как ни в чём ни бывало. Стало ясно: его исчезновение подразумевало, что он вне нама-рупы (имени и формы) и что это был единственный способ, с помощью которого он мог ответить на заданный вопрос с точки зрения реализовавшего себя гьяни (мудреца).

Это молчаливая беседа, имевшая место между двумя великими душами, обнаруживает различия между гьяни и бхактами. Гьяни плавают в океане так называемого покоя и безмятежности, который пуст, недвижим и бесцветен, но бхакты действительно привольно наслаждаются плаваньем в океане любви и блаженства, вздымающихся на волнах развлечений великого Господа, являющегося сосредоточением всей красоты, любви и великодушия.

Из Тируваннамалайи Кришнапрема направился в Шрирангам. Там, в главном храме, у него была удивительная реализация. Как только он распростёрся в поклоне перед Божеством, то потерял внешнее сознание и увидел обширный океан жидкого света. Океан волновался, и на его голубых волнах один за другим возникали бесчисленные белые лотосы, а на каждом лотосе стояли очаровательные Кришна и Радхарани. Радха улыбалась, а Кришна играл на своей завораживающей флейте! От этого видения всё тело Кришнапремы покрылось мурашками, а из глаз потекли слёзы.

Как-то Кришнапрема сказал: «Если мы хотим достичь цели, вечного счастья, то должны вести корабль к противоположному берегу напрямик, пересекая расстояние кратчайшим путём». Его корабль теперь оказался очень близко к желанному берегу. И четырнадцатого ноября 1965-го года он достиг назначения, вечного Вриндавана, где Радха и Кришна с нетерпением ждали его, чтобы устроить тёплый приём.

У Кришнапремы было много западных почитателей и учеников, но число индийцев, зажёгших свои свечи от его огня, было гораздо больше. Есть много индийских гуру, у чьих стоп мы можем увидеть много иностранных учеников, но он был, возможно, единственным западным человеком того времени, у чьих стоп сидело такое большое количество учеников из Индии. Осознавая учение великих риши и живя в соответствие с ним, он заново пробуждал и усиливал в них понимание их собственного духовного наследия. Его три книги: «Поиск истины», «Йога Бхагават-гиты» и «Йога Катхопанишад», по-прежнему притягивают проницательных искателей, кто чувствует необходимость руководства в поисках вечного и блаженного.

Кришнапрема подчёркивал, что имеются две необходимые вещи для достижения цели. Это непоколебимая вера и беззаветное предание стопам гуру и Господа. Он дал определение вере, как свету, посланному возвышенными личностями падшему человечеству. В действительности, твёрдая убеждённость в существование вечного поддерживает пламя вдохновения в темноте сомнений и безнадёжности. Он писал: «Я позволяю всей коллекции сомнений вырасти фактически, подобно горчице или салату, и когда они созревают, съедаю их все».

Он определял шаранагати (предание) как предложение ахути (смертного) на погребальный огонь бессмертного. Вручение себя Господу должно быть полным и безоговорочным. Оно включает в себя пожертвование всего, что не имеет значения ради одного, имеющего значение — полное замещение ложного эго волей Кришны.