Сыновья

«У ВАС ОБРАТНОГО ПУТИ НЕТ»

Дни шли за днями. Все меньше Леонова беспокоила боль в боку. Вместе с Николаевым они уже разработали план побега и сейчас ждали подходящего случая. Им был необходим грузовик, оставленный на ночь у дувала, да еще чтобы дежурил круглолицый с короткими усиками душман. Он никогда ночью не сидел у дверей, а выходил из коридора и устраивался на ступенях дома.

Как-то раз Леонову, когда он в сопровождении двух конвоиров направлялся к туалету, попался на глаза кусок тонкой проволоки. Но как ее поднять? В туалете Леонов придумал, что предпринять, и, когда вышел во двор, руками поддерживал брюки, так как заранее вырвал иуговипу. Конвоиры смеялись, даже сам Антон улыбнулся. Он демонстративно осмотрел местность: нет ли чем прикрепить брюки, и, «увидев» проволоку, поднял ее. Охранники не стали отнимать находку.

В камере Леонов показал Алексею проволоку.

— Молодец, Антон! — обрадовался тот.

Обдирая длинные ногти, руками взрыхлили землю в углу и запрятали туда проволоку. После этого долго смотрели в оконце. Ребята уже знали порядок службы охранников. Правда, огорчало еще одно обстоятельство: к ним перестал приходить афганец-возница, на которого оба делали большую ставку, надеясь постепенно склонить его к оказанию помощи.

И вот сейчас, стоя у окна, они вспоминали о нем.

— Черт возьми, я так надеялся на него, — говорил Леонов. — Он же сам старался незаметно для других выразить свою симпатию к нам.

— Я тоже все ломаю голову, что с ним могло случиться?

— А я думаю, что его куда-то направили. Раньше если он к нам и не заходил, то все равно через окно его можно было увидеть во дворе, а вот уже дней пять или шесть как в воду канул.

— Конечно, плохо, что мы с тобой их языка не знаем, а то можно было бы попытаться нащупать нужного человека.

Николаев повернул к Леонову свое исхудавшее, давно не бритое лицо. Он был выше Леонова почти на целую голову, и Антон видел, как под подбородком у Алексея ходит большой острый кадык. Леонов грустно улыбнулся.

— Если бы нас такими увидели мамы. Не знаю, как твоя, а моя точно в обморок бы упала.

— Моя мама врач. Главное — драпануть нам с тобой, а там поедем ко мне в Иваново, и моя мама за неделю из нас людей сделает.

В этот момент за дверями послышался какой-то шум, и они, словно по команде, сели на пол. Нельзя было показывать врагу, что нас интересует жизнь охранников.

Молча вошли двое мужчин, и один из них ткнул пальцем в Леонова.

— Буру!

— Куда это они тебя? — тревожно спросил Николаев.

— Черт их знает. — Леонов медленно вставал.

Выйдя на крыльцо, Антон на мгновение приостановился от легкого головокружения, но его тут же кто-то из конвоиров подтолкнул в спину.

На этот раз его вели к самому дальнему дувалу. Там оказалась узкая дверь. Стоявший у входа автоматчик, внимательно разглядывая русского, открыл ее. Перешагнув через высокий земляной порог, Леонов оказался еще в одном большом дворе. На плацу выстроилась шеренга людей с автоматами. Перед ними стоял иностранный инструктор, который через переводчика рассказывал об устройстве переносного зенитно-ракетного комплекса. Антон такого раньше не видел и подумал: «ПЗРК, но чей? Какой-то большой контейнер и антенны странные, как пластины».

Шедший чуть сзади один из охранников, увидел с каким интересом рассматривает русский ракету, хвастливо, сильно коверкая слова, произнес:

— Карошо! Шурави самолет хороб. — Он показал рукой на ракету и добавил: — Эмерикэн «Стингер».

«Стингер»? Вот он какой! — Антону сразу же вспомнилось, как однажды на занятиях офицер рассказывал о «Стингере». — Растяпа, я же видел этот комплекс на плакате в батальоне. Боже мой, как давно это было!»

Вскоре они приблизились к невысокому забору из металлической сетки. Вошли в калитку, у которой с автоматом на плече стоял душман, и сразу же оказались в райском уголке. Под пышными кронами деревьев благоухали цветы, на зеленых газонах стояли разбрызгиватели. Вода сверкала радужными лучами. Вдоль дорожки из бетонных плиток тянулся густой, аккуратно подстриженный кустарник. Они обогнули дом и оказались у бассейна. Чистая, голубоватая вода так и манила. Нестерпимо захотелось броситься в нее, почувствовать ее живительную прохладу. Антон даже голову в сторону отвернул, чтобы не видеть этого соблазна. Им даже ни разу не дали попить вволю, а тут сразу столько воды!

За бассейном стояла большая белая двухэтажная вилла. Леонова ввели туда. После нищенского существования парень даже оробел в такой роскоши. Пройдя по безукоризненно чистому полу, он по широкой лестнице поднялся на небольшую площадку. Здесь от конвоиров его принял одетый по-европейски мусульманин и провел в просторную комнату. По знаку сопровождающего Антон остановился и рассматривал комнату. Справа, на всю стену — огромное окно, выходящее в сад. Слева в стене камин, чуть дальше стояло несколько кресел и продолговатый эллипсовидной формы низкий мраморный столик. Притягивал взгляд широкий с большими мягкими подушками диван.

Сопровождавший Леонова мужчина напряженно, смотрел на красивую деревянную дверь в противоположной стене. Оттуда, очевидно, и. должен был появиться тот, из-за которого привели сюда пленника.

Антон перевел взгляд на окно. Красивые прозрачные занавеси. Сквозь них видны хорошо ухоженные газоны и цветники. Привыкшие к полумраку глаза жадно смотрели на зелень.

В этот момент открылась дверь, и в зал вошел… Роберт. Его сопровождали уже знакомая Антону Людмила Торн и еще трое каких-то мужчин с фотоаппаратами. Тут же из двери, которая находилась сзади Леонова, тенью вынырнул слуга. Он поставил на журнальный столик поднос, на котором стояли большие тарелки с рисом и мясом, бутылки с кока-колой.

Роберт, весело улыбаясь, широко распростер руки и шел через весь зал к Леонову. Рядом с американцем семенил переводчик.

— О, Антон! Я рад вас снова видеть, — словно старому другу, говорил он, выражая желание обнять Леонова.

Антон увернулся от его рук. Американец, делая вид, что не замечает настороженности парня, насильно обнял его за плечи, явно позируя снимавшим эту сцену людям. Затем он подвел Леонова к столику с едой.

— Садись, подкрепись, друг.

У Антона от запаха еды потемнело в глазах, закружилась голова. Он понял замысел американца: сделать фотографию русского солдата в прекрасной обстановке, за едой. Антон отвернулся и со злостью сказал:

— Нас кормят здесь и содержат как собак. А вы, господин хороший, хотите изобразить это иначе. Не выйдет! Я требую, чтобы меня и моего товарища передали представителям моей Родины! — Голос у Антона вдруг сорвался. Он гневно глянул в глаза американцу — Не надо пытаться сделать из меня изменника Родины! У вас ничего не получится!

Роберт выслушал переводчика, повернулся к одному из сопровождавших его мужчин и щелкнул пальцами. Тот подошел к американцу и передал ему какой-то журнал. Роберт открыл его на нужной странице.

— Посмотрите, товарищ младший сержант Леонов!

Антон увидел несколько фотографий в журнале. Советские солдаты в кишлаке, на фоне дувалов стреляют в мирных людей. На земле лежат убитые женщины, мужчины, дети… И вдруг словно током ударило парня. Он увидел себя. Антон стоял у какой-то стены. Недалеко лежали убитые. Рядом с этой фотографией была другая. На ней его военный билет. Четко видны его фотография, фамилия…

— Да что же это такое?! Кто вам дал право фальсифицировать фото? — Он яростно шагнул к Роберту.

Американец испуганно отпрянул.

— Спокойно, молодой человек. Я хочу, чтобы вы сами поняли, что обратного пути у вас нет. После публикации этих фотоматериалов все будут уверены в том, что вы добровольно перешли на нашу сторону. А это значит, что вам остается смириться с судьбой и мыслить реалистически. Поймите, вы ничего не теряете. Вы уже взрослый человек и отбросьте все сентиментальности, думая о своих родственниках. Так устроена жизнь, а вам улыбается счастливая звезда: приобрести свободу, иметь все необходимое под рукой, ездить куда захочется. Кстати, немало советских солдат, которые ранее оказались в вашем положении, последовали именно нашему совету и сейчас не жалеют об этом.

— Это ложь! — сам того не замечая, кричал Леонов. — Никто из советских людей не пойдет на поводу у вас. Знайте, что среди советских солдат вы не найдете предателя. Ваши фотоштучки — грязная ложь и провокация! Никто им не поверит.

— Я сейчас не буду вступать с вами в полемику. Думаю, время и ваше положение заставят вас быть разумным и прислушаться к нашему предложению…

Леонов вошел в камеру и, не скрывая слез, рассказал Алексею обо всем.

Николаев нервно ходил из угла в угол, затем сел рядом с Антоном и дотронулся до его плеча.

— Я уверен, что никто не поверит этой фотостряпне. Наши знают, на что они способны. — Николаев неожиданно улыбнулся. — Ты так расстроился, что даже не заметил, что сегодня дежурит «наш» охранник, а у дувала за время твоего отсутствия стали два грузовика.

— Ну да? — вскочил на ноги Леонов.

Он подбежал к окошку и радостно потер руки.

— Ну, Леша, или сегодня, или никогда! Доставай проволоку, сделаем крючок!

— Не торопись, Антон, займемся этим, когда стемнеет, да и жрать еще принесут.

Их план, на первый взгляд, казался неосуществимым, но это был единственный шанс вырваться отсюда. О том, что их ждет, если побег закончится неудачей, ребята не думали. Если побег не осуществится, то жить дальше не имеет смысла. Они были готовы ко всему ради борьбы за свою свободу.

Вскоре принесли еду: каждому по небольшой лепешке и чай без сахара. Кормили их два раза в день. Утром, как правило, какой-то бурдой, называемой супом, и вареной, дурно пахнущей фасолью. Ребята же, одержимые мыслью о побеге, не обращали внимания ни на вид еды, ни на запах, ни на грязную посуду. Ели все, лишь бы поддержать силы. Вот и сейчас они не спеша съели и выпили все, что им принесли. Дождались, когда уберут посуду, достали проволоку, осторожно примерили ее и изготовили крючок, которым через маленькое оконце можно будет дотянуться до задвижки, закрывающей дверь. Они хорошо изучили повадки сегодняшнего охранника. До наступления темноты он сидит у дверей, а затем выходит на небольшое каменное крыльцо, садится на ступени. Иногда, чтобы скоротать время, тихо напевает какой-то мотив.

В этот вечер время тянулось мучительно долго. Охранник, казалось, вел себя сегодня не как обычно: на крыльцо не выходил, устроился на самодельном табурете у самой двери, камеры и часто заглядывал туда через маленькое окошко. Николаев, чтобы еще раз осмотреться, попросился в туалет. Но охранник отрицательно покачал головой.

— Что это с ним? — тихо спросил Леонов. — Почему-то ведет себя настороженно. На дворе уже стемнело. Обычно в это время он уже на крыльце торчит. Чувствует, наверное… — Леонов лег на пол. — Ложись и ты, пусть думает, что мы уже спим.

Алексей лег. В коридоре послышались громкие голоса. Пришли несколько человек, они о чем-то говорили с охранником и даже заглянули через окошко в камеру.

— Ишь ты, — шепнул Николаев, — даже пост проверяют. Но пронюхать же о наших намерениях они не могли.

Полные тревожного ожидания, они пролежали еще около часа. Движение во дворе постепенно замолкало.

— Уже поздно, а он сидит как истукан у дверей! — зло прошептал Леонов, но больше сказать не успел.

Во дворе послышались голоса, топот ног. Парни подошли к окошку и увидели, что там скопилось не менее сотни людей. По чьей-то громкой команде отворились огромные ворота. Люди построились в шеренгу по два.

Через несколько минут во двор въехали три джипа. Они остановились как раз напротив окна камеры, но рассмотреть, кто приехал, Леонов и Николаев не смогли. Приехавшие подошли к шеренге душманов. Кто-то из них начал говорить. По обрывкам фраз парни поняли, что он обращался к душманам по-английски, а переводчик переводил на дари.

— Наверное, банда в поход собралась, а эти прибыли их вдохновить, — предположил Николаев.

Вскоре с улицы донеслись звуки моторов. Очевидно, бандитов дожидались грузовики. Группа приехавших двинулась к джипам.

И вот во дворе наступила обычная для этого времени глубокая ночная тишина. Даже часовой, поняв, что больше гостей и проверяющих не будет, прикрыл окошко в дверях, набросил небольшой крючок и устроился на свое привычное место на крыльце.

Вскоре он замурлыкал и свои любимые мотивы.

— Ну что, брат, начнем? — прерывисто дыша от волнения, тихонько спросил Леонов.

— Да, Антон, пора! Если что случится с кем-либо из нас, второй не останавливается, уходит. Главное, чтобы на Родине узнали правду.

Леонов вытащил из земляного пола проволоку, осторожно засунул ее в щель, нащупал крючок и начал потихоньку его приподнимать. Послышался легкий щелчок: оконце было открыто.

Охранник продолжал тянуть свой мотив. Антон перевел дух, засучил правый рукав и принялся теперь за дверной засов. Дотянулся до него крючком, зацепил и начал медленно тянуть…

В эти секунды решалось все. Стоило охраннику встать и подойти к своему месту у дверей — и случилось бы непоправимое. Но, к счастью, он сидел и негромко пел.

Весь в поту, дрожа от напряжения, Антон медленно тянул на себя засов. И вот дверь вздрогнула и слегка приоткрылась. Теперь наступила очередь Николаева! Тихо ступая босыми ногами — он заранее разулся, — Алексей начал приближаться к охраннику. Автомат у того лежал на крыльце под правой рукой. Но сейчас главная опасность была не в оружии, а в том, что душман поднимет крик.

Еще днем Алексей убедил Леонова, что охранника должен брать он: «Я же самбист, а ты, несмотря на то, что десантник, сильно ослаб, не оправился от ран».

Подкравшись к душману, Алексей неожиданно схватил его правой рукой за шею, а левой закрыл рот. Леонов забрал автомат. Душман был так ошарашен и испуган, что практически не оказал никакого сопротивления. Его быстро втащили в камеру, сняли рубашку, разорвали ее и, сделав кляп, заткнули ему рот. Ремнем пленники надежно связали охраннику руки, а лоскутом рубахи ноги, чтобы он не смог, добравшись до дверей, стучать. Уложили в камере в дальнем углу и заперли дверь. Теперь остановить их могла только смерть, а они были готовы и к ней… Парни бесшумно добрались к автомашине и залезли в кузов. Взобрались на борт, а с него залезли на дувал. Николаев зашептал:

— Антон, держись за ремень автомата и спускайся.

— А ты как?

— Спрыгну, не волнуйся. Действуй.

Дувал был высотой не менее четырех метров. Николаев уселся на него верхом и крепко взялся за автомат. Леонов, уцепившись за ремень, начал спуск. Вскоре он повис на руках. До земли было еще далековато. Но что поделаешь? И он, разжав руки, тяжело упал на землю. Вскочил на ноги — кажется, все в порядке! Тихо сказал:

— Бросай автомат, Леша…

Автомат с лязгом упал вниз. Николаев попросил:

— Отойди чуть в сторону, а то я тебя не вижу. — Он лег животом на дувал и соскользнул. Спрыгнул, но не удержался и упал.

— Как, цел? — ощупывал друга Антон.

— Да, кажется, порядок. Где автомат?

Николаев схватил автомат, и они побежали вдоль дувала.