Леонова и Николаева утром осмотрел врач и назначил лечение. Миллер, пообещав прийти к вечеру, исчез, и парни остались одни. Разговаривать не хотелось, солдаты не сомневались, что каждое произнесенное ими слово будет услышано и записано.
Наркотики им прекратили давать, острее стали чувствоваться раны, давил груз ответственности и за принятое решение. Каждую минуту они думали о том, чтобы не дать использовать свои имена в какой-нибудь провокации.
После обеда им предложили подышать свежим воздухом. Молодая худощавая женщина, которая подавала пищу, открыла запасную калитку, и ребята оказались в небольшом садике. Было прохладно, и, поеживаясь, они обошли сад. Он был обнесен высоким каменным забором. Увидев металлические ворота, парни подошли к ним и с любопытством через большие щели осматривали улицу.
— Наверное, находимся где-то на окраине, — сказал Николаев.
В этот момент сзади послышался голос. Ребята обернулись и увидели уже знакомую им женщину. Она, улыбаясь, что-то говорила им и протягивала две куртки.
— Мерси, — промямлил Николаев.
Когда женщина отошла, Леонов, подзадоривая друга, сказал:
— «Мерси» говорят во Франции и, как я теперь понял, в Иваново, а здесь надо говорить «сенькью».
— Ладно, ладно, критиковать все умеют, — беззлобно проворчал Николаев и вдруг сказал — Антон, меня волнует пресс-конференция. Что нам на ней говорить? Советских корреспондентов там не будет, это факт, и помощи нам ждать неоткуда. Клеветать на Родину, на ребят, на армию мы не будем, а это значит, нас могут обратно к духам отправить! Что делать?
— Да я тоже об этом все время думаю. В помещении не поговоришь… Давай скажем так: чувствуем себя очень плохо и, пока не придем в себя, просим никому нас не представлять. В крайнем случае, у нас есть возможность рвануть отсюда. Что для нас этот забор или ворота?
— Рвануть-то рванем, а куда денемся без знания языка, враз схватят.
— Ну ладно, хватит глазеть, а то наше любопытство может вызвать подозрение. Давай не будем ждать, пока нас позовут, и пойдем в дом сами, скажем, что чувствуем себя неважно.
— Правильно, пошли.
Когда зашли, Леонов показал женщине на голову, болит, мол, и они направились в свою комнату.
А вечером приехал Миллер. Веселый, улыбающийся. Он притащил ворох различных журналов, антисоветской литературы.
— Вот, ребята, развлекайтесь! Хотел жевательной резинки прихватить, но врач не разрешает, говорит, что у вас сильнейшее истощение и жвачки вам нельзя.
— Сколько нас здесь продержат? — спросил Леодюв.
— Это трудно сказать, — неопределенно ответил Миллер. — Все зависит от вашего самочувствия. Но не огорчайтесь, вам здесь будет весело. Начиная с завтрашнего дня, я и мои друзья начнем показывать вам Лондон. О, это удивительный город! Вы убедитесь.
Парни воспряли духом. Путешествие по города дает им возможность разведать, где находится советское посольство. Сделав вид, что их заинтересовали журналы, ребята принялись за них. С этой минуты они жили ожиданием завтрашнего дня и своего первого выхода в город.
Утром приехал лорд. Николаев и Леонов со слов Миллера уже знали его фамилию — Николас Бетел. Он был в прекрасном расположении духа.
— Сегодня типичная английская погода, — весело говорил он, не ожидая ответа на свое приветствие. — Но небольшой дождик с легким туманом не помешает вашей экскурсии по городу. У меня лично много дел сегодня, так что сопровождать вас будет Юрий и его друг Тарас. Я им сказал, чтобы они согласовали с вами маршрут.
— Мы же не знаем здесь ничего, — заметил Алексей, — поэтому нам безразлично, куда нас повезут.
— Лондон — это один из центров цивилизации и культуры. Вам, ребята, повезло, что вы сюда попали. Пока вы будете адаптироваться, я не даю разрешения журналистам на встречу с вами. Когда немного окрепнете, поговорим откровенно и серьезно. Не скрою, я рассчитываю на то, что вы поймете меня. Я взял на себя весь риск по вашему спасению и доставке сюда. Имею же я право на взаимность и понимание?
— Господин Бетел, — заметил Леонов, — но и вы должны понять нас. Мы еле передвигаем ноги, и разве нам сейчас что-либо мило? Мы, конечно, благодарны вам за то, что вы хотите нас познакомить с городом, но и экскурсии просим пока делать непродолжительные, нам надо подлечиться.
— Да-да, я понимаю. Вам передали литературу?
— Да, спасибо.
— Дадим вам еще. Кстати, из нее вы узнаете очень много интересного для себя, поймете, почему многие люди борются с коммунистическим строем. Но, не буду вас утомлять, отдыхайте, лечитесь. До встречи!
Миллер пришел не один. С ним был молодой мужчина, который представился Тарасом, и женщина в джинсах и светлой вязаной кофте. Она кокетливо сделала легкий реверанс, когда Миллер назвал ее.
— Это наш друг Дана. Она полька, но неплохо говорит и понимает по-русски. Так что, ребята, о ее недостатках при ней не говорите. Она в гневе страшная, — смеясь, говорил Миллер.
А Дана в это время достала из своей сумки два зонта.
— На улице дождь, и зонтик необходим каждому, джентльмену, выходящему из дому.
Миллер нетерпеливо прошелся по комнате.
— Итак, друзья, в путь! Вас ждут развлечения.
Они вышли на улицу, где у подъезда стоял микроавтобус. За руль сел Тарас, и они поехали. Миллер, сидевший около дверей на первом сиденье, громко сказал:
— Мы сейчас провезем вас по городу, а затем, если дождь не прекратится, посетим салон мадам Тюссо. — Он хмуро посмотрел на парней. — Слышали ли вы о салоне мадам Тюссо?
Николаев тут же отрицательно покачал. головой, а Леонов неуверенно спросил:
— Это музей восковых фигур?
— О, Антон, да ты же молодчина! — воскликнул Миллер.
А пани Дана захлопала в ладоши.
— Прекрасно, Антон, значит, вы знаете Англию, ибо, как здесь говорят, тот, кто не знает о салоне мадам Тюссо, тот не знает и Англию.
Автобус выехал на огромную площадь, в центре которой установлена высокая круглая колонна. На самом верху колонны в старинной морской форме опирался на шпагу адмирал Нельсон.
— Трафальгарская площадь! — театральным голосом объявил Миллер.
— Самая знаменитая площадь Англии, — добавила Дана. — Это же история! Нельсон! Кто не знает этого знаменитого адмирала, принесшего славу Великобритании на века? — Она хотела еще что-то сказать, но ее перебил Миллер.
— Обратите внимание вот на то большое здание с колоннами. Это — национальная галерея. Мы там скоро побываем.
Они проехали немного по мрачным улицам, и автобус остановился. Миллер начал рассказывать:
— А сейчас мы находимся в символическом центре Лондона, на площади Пиккадилли Серкус. Эта площадь одновременно является и центром рекламы и секса. Здесь есть много очень милых заведений, и если мы все очень Попросим Тараса, то он нас как-нибудь сводит туда. Особенно красива площадь в вечернее и ночное время.
— А кто эти оборванцы? — спросил Леонов, указывая на сидящих и лежащих возле постамента пестро одетых молодых людей.
— А, эти? — небрежно махнул рукой Миллер. — Здесь полная свобода, и молодежь одевается так, как ей нравится. На площади вы можете увидеть разных людейпот полураздетого хиппи до ультрасовременно одетой проститутки. Кстати, женщины здесь стоят недорого.
— А что это за памятник? — поинтересовался Николаев.
— Это скульптура, изображающая бога любви Эроса, — Дана кокетливо улыбнулась Алексею.
Машина тронулась. Леонов с интересом рассматривал Лондон. Узкие улицы, на которых нет зелени, неповоротливые двухэтажные автобусы, черные, похожие на жуков такси, полицейские, одетые во все черное, в неудобных шлемах. И везде реклама: на стенах домов, на крышах… Чужой, кричащий, неуютный город.
— Гайд-парк, — громко объявил Миллер. — Это уникальное место, где каждый может говорить все, что пожелает, критиковать кого угодно.
Недалеко от дороги стояло небольшое квадратное возвышение. На него взобрался заросший, одетый в лохмотья мужчина и, жестикулируя, что-то говорил. Но самое странное — он был абсолютно один, вблизи — ни одного человека.
— Для кого он говорит? — спросил Николаев.
— А не для кого, — равнодушно ответила Дана. — Он, скорее всего, сумасшедший.
— Ну что, — деловито посмотрел на часы Миллер. — Дождь продолжается, и нам нет смысла колесить по городу. Я предлагаю ехать в салон мадам Тюссо.
Салон оказался недалеко. Когда машина остановилась напротив входа, Миллер подхватился.
— Подождите минутку, я разберусь в обстановке.
Леонов и Николаев внимательно рассматривали здание.
На черном фоне длинного козырька большими белыми буквами было написано по-английски: «Мадам Тюссо».
Выше, на уровне второго этажа, на стене овальный барельеф женщины.
Дана пояснила:
— Билет сюда стоит очень дорого, но людей много, особенно туристов.
Прибежал Миллер, он торопливо вскочил в автобус, захлопнул дверь и коротко бросил:
— Тарас, поехали! — И только после, когда автобус тронулся, пояснил: — Сегодня не получилось. Ну, ничего, завтра съездим.
Леонов внимательно смотрел на улицы, он старался запомнить, в какой части города находится их клиника.
«Хотя какая она клиника? — подумалось Антону, — когда там только я и Алексей. Можно подумать, что в Лондоне никто и не болеет».
— Приехали, — объявил Миллер и добавил: — На сегодня хватит. Отдыхайте, набирайтесь сил, а завтра продолжим знакомство с городом.
В комнате молчаливая служанка сразу же принесла еду. Покушав, ребята легли в постель. Алексей негромко спросил:
— А знаешь, почему мы не попали в музей восковых фигур?
— В салон, — поправил его Антон.
— А это все равно. У входа висит расписание работы, так там написано «музей».
— Ну да ладно, так почему мы не попали туда? — спросил Леонов.
— А потому, что там было много советских туристов. Наверное, по линии «Спутника» ребята приехали. Вот господин Миллер испугался, как бы мы к ним не переметнулись.
Антон даже сел на кровати.
— И ты видел их?!
— Конечно. С нашими сумками, в советских куртках, даже отдельные голоса ребят слышал.
Но вдруг Леонов вспомнил: их же наверняка подслушивают и громко сказал:
— Ну и дурак Миллер. Неужели он не понимает, что обратного пути у нас нет!
— Это точно, — подтвердил Николаев, и предложил: — Давай спать. Говорят, что сон лечит, а то я хожу и шатаюсь.
— Да и я тоже, еле ноги передвигаю.
Отдав таким образом дань слушателям, ребята замолчали. Алексей скоро заснул, а мысли Леонова снова, уже в который раз были на душманской базе. Его все больше угнетало то, что он сейчас ест и спит нормально. Его никто не бьет, не издевается над ним, а где-то далеко такие же, как и он, солдаты страдают, а может быть, в эту минуту кто-то из них погибает.
Откуда было знать Леонову, что в это время по огромной воронке, которая была по размеру чуть меньше территории базы, в задумчивости бродят пакистанские генералы и американские советники. Военный губернатор северо-западной пограничной провинции Пакистана генерал-лейтенант Фазли Хак подошел к группе главарей контрреволюции и, глядя на Гульбуддина Хекматиара, зло бросил:
— Объявите всем, что здесь вели бой между собой ваши вооруженные отряды. Надо сделать все, чтобы информация о том, что здесь были советские пленные, не просочилась в Афганистан и на страницы прессы.
Губернатор зябко повел плечами и, не обращая внимания на низкие поклоны главарей, медленно пошел в сторону, думая скорее всего о своей судьбе.
На следующий день после завтрака на том же автобусе прибыл Миллер со своими помощниками. Привезли о десяток порнографических журналов и красочных проспектов. Миллер был весел.
— Хватит, ребята, отдыхать! Поехали на парад восковых фигур.
На сей раз все прошло без заминки. Как только приехали на место, все, кроме Тараса, направились в музей. У входа в большой зал, прежде чем спуститься по ступенькам вниз, ребята остановились. Казалось, что в зале находится много людей, целое столпотворение. Поражала одежда многих: старинная, парадная, бальные и театральные наряды.
Они спустились в зал и зачарованно смотрели на изображенных знаменитостей. Да, действительно, такого парни не видели никогда. Вот королевская семья, чуть впереди в парадном военном костюме, слегка опирающийся на шпагу, герцог Эдинбургский. Словно живые, застыли в естественной позе Людовик XVI с Марией Антуанеттой, впереди них — дети. Прошли чуть дальше, и Дана показала на фигуру мощного мужчины, разодетого в меха, увешанного старинными украшениями и длинным узким кинжалом на цепочке у пояса. Он стоял в окружении шестерых нарядно одетых в старинные платья женщин. Дана вполголоса сказала:
— «Кровавый Генри», или Генрих VIII, со своими женами. Одним отрубил головы, с другими разошелся. Любвеобильный был мужчина. — И Дана слегка подтолкнула Леонова. — Теперь, пожалуй, таких мужчин не найдешь, а, Антон? А вот ваш царь Николай Второй и его супруга.
Между царем и его женой стал Миллер. Николаев тоже стал рядом с манекеном, одетым в полковничью форму, и сказал:
— А я выше царя на целую голову.
— А Наполеон, — заметил Леонов, — в таких случаях отвечал: «Я вас легко могу лишить этого преимущества».
— А ну тебя! — чертыхнулся Николаев и непроизвольно потер пальцем шею, но тут же недоуменно показал на троицу, двое из которых были одеты в черные костюмы, а третий в сутану.
— Ты что, неужели не узнаешь? — воскликнул Миллер. — Это же Черчилль, Кеннеди и папа римский Иоанн XXIII.
— А я-то смотрю, уж больно знакомые все лица, — протяжно ответил Николаев.
Они прошли в другой зал. Миллер торжественно объявил:
— А сейчас мы находимся в очень интересном детективном зале. Здесь размещены фигуры самых знаменитых преступников. Вот, например, — Миллер указал на широкоскулого воскового мужчину, — Пальмер. За двадцать тысяч фунтов стерлингов он отравил жену, брата и своего друга заодно. А вон, чуть дальше, — он указал пальцем на фигуру мужчины с поднятыми на уровень лица связанными руками, — убийца президента США — Освальд.
Они приблизились к восковой парочке, фигуры стояли наклонившись друг к другу, словно шептались между собой. Оба одеты в черные костюмы с бабочками, с одинаковыми прическами, лица худощавые, длинные, с небольшими бородками и усами. Миллер пояснил:
— Бурк и Хейер. Они душили иностранцев и их трупы продавали по десять фунтов.
— Тоже мне, герой, — буркнул Леонов и направился дальше. Он обратил внимание на женщину во всем черном. Расширенные черные глаза, узкий хищный нос, широкие скулы.
— Надеюсь, эта мадам не убивала?
— Наоборот, — во весь рот улыбнулся Миллер. — Это миссис Дайер. Она брала комиссионные с многодетных бедняков, обещала им, что их беби будут усыновлены или удочерены богатыми людьми. На самом деле она убивала этих детей. Сорок шесть их трупов были выловлены из вод Темзы.
— Не зря Темза у вас мутная, — хмуро заметил Леонов и подошел к фигуре другой женщины. Она сидела на длинной скамье и напоминала сову: большой лоб, длинный узкий нос, круглые очки, на голове шапочка, руки, сложенные на животе.
— А она кого убила?
— Она — никого. Это и есть та самая мадам Тюссо, — пояснила Дана, потом показала на фигуру лысого мужчины с прямоугольным лицом и глазами сумасшедшего. — А вот он, мистер Кристи, отличается тем, что у него на кухне полиция обнаружила чан с убитыми женщинами.
— Какой ужас! Послушайте, — взмолился Николаев, — а здесь есть зал повеселее?
— Есть, есть, — засмеялась Дана.
Они оказались в следующем зале. Леонов обратил внимание, как Миллер незаметно взглянул на часы и сразу же ускорил шаг. Он почти не останавливаясь пояснил:
— Вот эта красавица — Бриджит Бордо, а вот Йосип Броз Тито, де Голь, бразильский футболист Пеле, Вилли Брандт, а вот, — Миллер приостановился, — Мао Цзэ-дун, Брежнев и Никсон. Они, как видите, стоят рядом.
Постепенно у Леонова интерес к экспозиции начал пропадать. Он взглянул на Николаева и по его виду понял, что и ему уже надоело созерцать эти фигуры. Но Антон молчал, стараясь понять, почему заспешил Миллер. Скоро он догадался, в чем дело. Когда они уже отъезжали от музея, недалеко остановился большой автобус, а из него высыпали смеющиеся парни и девушки. Антон понял — советские!
Сжалось сердце. Первым желанием было рвануть ручку двери, выскочить из микроавтобуса и броситься к своим! Но огромным усилием воли он заставил себя сдержаться и даже отвернуться с безразличным видом.
Краем глаза Антон видел, как напряженно следит за ним Миллер, и спокойно спросил:.
— Что у нас на сегодня запланировано еще?
— На сегодня? — переспросил Миллер. — А вы не устали?
— Я — да, — ответил Антон и повернулся к сидевшему сзади Николаеву: — А ты, Леша?
— Я тоже. Все время на ногах.
— Я так и знал, что вы без привычки устанете. Поэтому на сегодня все. А вот завтра Тарас вас пригласит в молодежный русский клуб. Там вы повеселитесь и познакомитесь с очень интересными людьми. Будут и симпатичные девушки. Так что набирайтесь сил.
— А если у нас появится желание пройтись, мы можем выйти на улицу и прогуляться? — спросил Николаев, а Леонов ужаснулся: «Что он мелет, дуралей? Зачем настораживать их?»
Миллер, немного поколебавшись, ответил:
— Видишь ли Алексей, у вас нет никаких документов, языка вы не знаете, боюсь, что вы просто заблудитесь. Мне этого — не хотелось бы, так как я отвечаю за вас.
— Да нет, — пояснил Алексей, — вы не так поняли. Я и сам никуда не хочу отлучаться. Я имел в виду, пройтись или постоять у дома, где расположена клиника.
— А, вот оно что. Если у вас появится желание, то пожалуйста, выходите. Только, как говорится, от угла до угла, не далее.
«А что? Ты, товарищ Николаев, оказывается с головой!» — обрадованно подумал Леонов.
В клинике врач измерил у них давление, послушал трубкой и, удовлетворительно сказав «о’кей», отпустил обедать. Кормили их хорошо, и парни чувствовали себя все лучше и лучше.
После обеда обязательный сон, тоже лечебная процедура. Когда проснулись, Алексей нарочно громко предложил:
— Антон, давай прогуляемся по улице, пока не стемнело.
Леонов сделал небольшую паузу, словно раздумывая.
— Что-то не хочется. Сегодня уже находились.
— Ну и что, что находились? Надо же понемножку тренироваться. Пройдемся, разомнемся, подышим…
— А как наши хозяева такие прогулки воспримут? Еще подумают, что бежать собрались.
— Перестань, что они не понимают того, что никуда мы от них не сбежим? Лично мне хочется побыстрее на ноги стать, человеком себя почувствовать.
— Ну ладно, пошли, но только давай кого-нибудь предупредим.
Они надели свои джинсовые костюмы, нейлоновые куртки и вышли в коридор. В дальней комнате нашли англичанку, которая обслуживала их и, как могли, жестами и словами объяснили, что идут на прогулку. Та все поняла и, проводив до дверей, открыла замок, а затем показала на кнопку звонка. Ребята поняли, что когда они возвратятся, то должны нажать на кнопку, и она их впустит в дом.
Они вышли на улицу. Моросил дождь, было зябко, но в душе теплилась тревожная радость. Как никогда они почувствовали реальность своего плана. Леонов спросил:
— Ты видел сегодня у музея наших ребят?
— А как же! У меня даже мысль мелькнула, а не передать ли нам через них, при случае, письмо.
— Нет, сделаем это сами, — твердо сказал Антон. И, помолчав, добавил: — Если они подслушивают нас, то должны подумать, что мы действительно бежать не собираемся.
— Я тоже так считаю. Неплохо же у нас получилось насчет прогулки?
— Конечно, но сейчас нам надо выяснить, следят ли они за нами.
— В первый раз долго гулять не будем.
Спустя некоторое время Николаев смог-таки увидеть двоих наблюдателей.
— Следят, гады!
— А ты чего хотел? Это же естественно. Столько потратить на нас денежек и так запросто проморгать. Давай дойдем до угла и повернем обратно, не будем их волновать зря.
Они подошли к крыльцу и нажали на кнопку звонка. Дверь сразу же отворилась. В комнате «завели» разговор.
— Чертовски устал, даже жалею, что уступил тебе и пошел, — сказал Антон.
— Но одному же нельзя. Да и зря ты злишься. Мы же быстрее силы восстановим. Нет, как хочешь, а я буду стараться вытаскивать тебя на прогулку каждый день.
— Ну да, еще подумают, что мы рвануть хотим.
— Да брось ты, они прекрасно понимают, что мы к их берегу примкнули. Сейчас главное — не продешевить, получше устроиться.
— Но и не надо торопиться с разными пресс-конференциями, а то подумают, что нас можно дешево купить.
— Ну о пресс-конференции и откровенных беседах, до тех пор пока мы не вылечимся, и речи быть не может, — ответил Николаев. — У меня еще от обычных разговоров с ними и то голова кружится.
— Да у меня также. Чуть волноваться начинаешь, так сразу же рассудок теряешь, в голове туман. Да и что говорить на такой пресс-конференции, не знаю.
— Нам надо будет с лордом посоветоваться.
Утром следующего дня заскочил Бетел. Он куда-то торопился, был в прекрасном- расположении духа: весело смеялся, шутил и даже положил на стол сто фунтов стерлингов.
— Это, ребята, на мелкие расходы. Тратьте, не стесняйтесь, если понадобится, дам еще.
— Господин Бетел, — попросил Николаев, — дайте нам что-нибудь почитать.
— О чем бы вы хотели почитать?
— Ну… впереди нас ждет пресс-конференция…
— О, я понял, понял! Хорошая идея! Сегодня же вам передам кое-что, читайте.
— Нас Миллер и Тарас приглашают вечером в какую-то компанию, — вмешался в разговор Леонов. — Можно нам идти или нет?
Бетел расцвел. Он, конечно, уже знал, о чем советские солдаты вели вчера между собой «откровенный» разговор, и этот вопрос еще раз свидетельствовал о том, что впереди его ждет удача.
— Конечно, сходите. Кстати, кое с кем из тех, кто будет вам полезен, познакомитесь. — Он кивнул на деньги. — Их вам тратить не придется, за вас заплатят.
Вскоре Бетел исчез, а парни вышли на прогулку. На этот раз они прошли на квартал дальше и, погуляв минут сорок, вернулись.
После обеда поспали, а затем вышли в сад. Дождя не было, и они, гуляя по узенькой дорожке, проложенной среди кустов, перебросились несколькими словами:
— Оказывается, они не только подслушивают, а и наблюдают за нами. В комнате имеется два телеобъектива.
— Да, я заметил, как сегодня ты на эти штучки посмотрел.
— Даже в туалетной комнате у них глаза и уши.
— А как же, — усмехнулся Алексей, — надо же им знать, насколько мы экономно туалетную бумагу расходуем.
— Ничего, мы этим тоже воспользуемся;
— Чем, этой туалетной бумагой?
— Да иди ты, — чертыхнулся Леонов. — Развеселился ты что-то?
— Я просто не теряю присутствие духа.
— Ладно, хватит, пошли в дом, опять дождь начинается.
Николаев был явно на душевном подъеме. Его охватил азарт везучего игрока. Леонов же, наоборот, был собран и хмур.
Вскоре зашли Миллер,Тарас и Дана. Они приехали на новом легковом автомобиле.
На дорогу потребовалось мало времени. Вскоре они спустились в полутемный подвал с интерьером под старину. Тусклый свет выхватывал из полумрака несколько сдвинутых вместе столов. За ними сидело человек двенадцать молодых людей. При виде Миллера и его друзей все шумно оживились. За общим столом стало теснее, сразу же налили гостям вино. Оказавшаяся между Алексеем и Антоном молодая особа по имени Вика спросила у них:.
— А может, вам лучше выпить виски в честь знакомства?
— Нет, — покачал головой Леонов, — мы еще настолько слабы, что это для нас опасно.
— А от чего вы такие слабенькие? — игриво пойнтере- совалась Вика.
— От пыток и голода, — сухо пояснил Николаев.
Постепенно за столом завязался разговор, и парни все больше убеждались, что перед ними внуки белоэмигрантов. Только двое — Лева и Семен — были из тех, кто сравнительно недавно уехал из Советского Союза. Они-то и проявляли наибольшую активность, хвастались, что устроились хорошо, предлагали свою помощь Алексею и Антону. Охмелевший Семен говорил:
— Работенку можем вам дать легкую, интересную и денежную. Она вам по зубам.
— А что надо делать? — спросил Антон.
— Почти ничего. Приходит советское судно в порт, поприветствовать моряков и пассажиров, раздать им литературу или листовки кое-какие… А деньги за это хорошие платят.
— А кто платит?
— Все антисоветские организации, английские ведомства.
— Надоело все это! — вдруг впервые подал голос мужчина, сидевший рядом с Леоновым. Он уже прилично выпил. Антон сразу же обратил внимание на то, что пьет он много. — Дрянь это, а не работа, — продолжал он. — Держат на побегушках, и мы не знаем, дадут завтра денег или нет.
— Но ты, Саша, не прибедняйся, — возразил Семен. — У тебя и деньги есть, и машина великолепная, и квартира. Что еще надо человеку?
— Уважения к себе, вот что надо человеку, чтобы он чувствовал себя человеком.
— А ты что, не чувствуешь?
— Я собакой себя чувствую. Каждый день жду, что возьмет какой-нибудь босс и даст мне под зад. Куда я потом? Мне на Россию посмотреть бы…
— А ты не был в России? — спросил Антон.
— Ни разу, — хмуро ответил Саша и взялся за бокал с вином.
Вика неожиданно прочитала:
Ах, хочется жить в своем скромном домишке,
Где коврик для кошки и норка для мышки;
Чтобы ходики тикали тихо в углу
И ящик с дровами стоял на полу.
Вика повернулась к Антону и спросила:
— Не слышали эти стихи?
— Нет, чьи они?
— А вы как думаете?
— Наверное, какого-нибудь русского эмигранта.
— Нет, не угадали. — Вика проводила взглядом Семена, отходившего, пошатываясь, от стола, и продолжала: — Написала эти стихи английская поэтесса Нэнси Хейс. Понравились?
— Да. Я пройдусь немного. — И Вика торопливо пошла за Семеном.
— Боится, что Семен убежит, — пробурчал Саша.
А Леонов, подзадоривая Сашу, сказал:
— А куда вы все можете убежать? В Советский Союз? Побоитесь. Даже не знаете, где находится советское посольство.
— Иди ты в ж…! — махнул рукой пьяный Саша. И вдруг передразнил: — «Побоитесь, побоитесь!» А ты что, не боишься? Сам же знаешь, что посольство от этого бардака в трехстах метрах за углом. Ты же не идешь туда? Тоже боишься?!
У Леонова даже в голове зазвенело: «Неужели это правда, что посольство недалеко? Неужели такая удача?!» Ох, как хотелось Антону задать еще пару вопросов, но, понимая, что рисковать не имеет права, он поднял свой фужер и сказал:
— Давай, Саша, выпьем, чтобы умирая, мы не жалели, что прожили жизнь не так, как надо.
— Ты прав. Я-то лично буду жалеть! — Саша снова осушил свой бокал.
Часа через два парии в сопровождении Миллера, Даны и Тараса вышли на улицу. Антон прикинул: «Если за углом, значит, направо». Он быстро сориентировался, где нужная им улица. Теперь оставалось выяснить, как называется улица, где они сейчас находятся. Когда сели в машину Антон удовлетворенно сказал:
— Отлично провели вечер!
— Что, понравилось? — оживился Миллер.
— Очень хороший вечер, интересные люди.
— Побываем там еще не раз.
— Кстати, а как называется этот ресторанчик?
Ожидая ответа, Леонов весь напрягся, хотя спрашивал с безразличным видом.
— Это клуб организации украинских националистов на Виктории-стрит.
«Спасибо и за это», — подумал Антон и несколько раз повторил название улицы.
В этот вечер Антон так и не смог ничего сказать Алексею. И только на следующий день во время ставшей уже привычной прогулки Антон рассказал обо всем, что ему вчера удалось узнать. Алексей готов был плясать на тротуаре, но Леонов одернул его:
— Не забывай, что за нами «хвост» идет, веди себя прилично.
— Слушай, а как же мы найдем эту Викторию-стрит? Мы даже не знаем адрес нашей клиники, — сдерживая радостное волнение, спросил Алексей.
— Я всю ночь об этом думал.
— Постой, постой, Антон. Давай попросим Миллера, чтобы нам дал схему-карту Лондона? Дают же их туристам. Объясним, что нам надо для прогулок, чтобы быстрее познакомиться с городом.
— Если на схему нанесено наше посольство, то могут и не дать, — задумчиво сказал Леонов и по привычке остановился на углу. Дальше этого места они еще не ходили.
— Что, повернем обратно? — спросил Алексей.
— А знаешь, пожалуй, пойдем дальше, — вдруг оживился Антон. — Они же сидят у нас на «хвосте».
— Ну и что?
— А мы постараемся «заблудиться», и тогда будет предлог попросить карту города.
— Отлично! — восхищенно воскликнул Алексей и первым двинулся дальше.
Они прошли еще один квартал, повернули налево, долго рассматривали аккуратный газончик с клумбами у одной из вилл, делая вид, что он их очень заинтересовал. Потом повернули направо, затем еще через несколько кварталов опять повернули направо. На пути оказался какой-то кинотеатр, и они потратили не менее получаса на разглядывание афиш и различных стендов. Пошли дальше и, увидев газетный киоск с красочными журналами, сделали вид, что картинки с голыми и полуодетыми женщинами их очень интересуют. Николаев даже предложил:
— Антон, давай парочку журналов купим, у нас же целых сто фунтов стерлингов есть! Пусть думают, что они нам нравятся.
— А они мне и в самом деле нравятся, — честно признался Леонов, — но покупать не будем. Если удастся рвануть, то деньги возвратим лорду…
Снова пошли вперед. Они смело сворачивали на новые улицы, пока наконец не поняли, что действительно заблудились.
Повернули назад. Шли, шли… и запутались окончательно. Их растерянный вид говорил сам за себя. Прошел еще час, они уже просто брели куда глаза глядят и вовсю ругали своих наблюдателей.
— Кретины, — возмущался Николаев, — сколько им времени надо, чтобы понять, что люди заблудились! Разве можно заставлять нас волноваться.
— Слушай, а может, они за нами не топают?
— Да ты что? — покрутил пальцем у виска Алексей. — Когда мы только вышли, я их засек. Те же двое. Один в джемпере, второй в куртке. Оба с зонтиками, даже в ясный день.
— Да, ситуация. — Леонов все больше мрачнел. — Как бы они нас снова не под замок. И главное, в такой для нас момент.
Прошло еще некоторое время, часов у них не было, и трудно было сориентироваться, который час. Но ясно одно: скоро вечер.
— Слушай, давай купим туристскую карту-схему в киоске? Все это будет естественно. Заблудились, пытались разобраться, как дойти обратно.
— Что, ребята, стоите? Потерялись? — послышался сзади голос. Парни вздрогнули и обернулись. Перед ними стоял Миллер.
Они искренне обрадовались и даже пожали ему руку. Не спрашивая, почему он здесь оказался, сами наперебой стали рассказывать, как все случилось.
Миллер видел, что они говорят правду и, снисходительно улыбаясь, готов был поверить, что эти парни привязались к нему по-настоящему, и был доволен собой.
— Ладно, ладно, успокойтесь. Пойдемте, я провожу вас.
— Нам необходимо купить туристскую карту города, — вдруг решился Леонов.
— А зачем?
— Как зачем? Отметим на ней местонахождение нашей клиники и тогда не заблудимся, запросто сможем вернуться обратно.
— Ну что же, это не проблема.
Через несколько кварталов, увидев киоск, они остановились, и Миллер вручил им туристскую схему Лондона.
Когда пришли на место, Леонов сразу же развернул на столе карту и попросил Миллера показать, где находится клиника. Отметив крестиком, спросил:
— А где здесь Гайд-парк?
Миллер показал.
— А салон мадам Тюссо?
— Вот здесь.
— А Трафальгардская площадь?
Миллер пальцем указал и это место.
К ним подсоединился Алексей.
— А где этот ресторанчик, что мы вчера были?
— А вот, на Виктории-стрит, — Миллер охотно показал и тут же сказал: — Завтра поедем вот сюда, в старинную крепость Тауэр. Интереснейшая экскурсия предстоит.
Отмечая место, где находится крепость, Леонов с удовлетворением сказал:
— Мы долго будем ехать вдоль реки, хоть на Темзу посмотрим.
— Жаль, что нет фотоаппарата, — поддержал его Алексей.
— Не волнуйся, возьмем, — успокоил его Миллер и спросил: — Ну и что вы намерены сегодня делать?
— Никаких больше прогулок! У меня и так ноги гудят.
— Да, будем отдыхать, — согласился Николаев.
Миллер ушел. Как хотелось сейчас же засесть за карту, прикинуть маршрут, но телекамеры сразу бы. засекли их интерес, поэтому парни легли в постель.
На следующий день, после поездки в крепость Тауэр, парни с картой в руках пошли на прогулку. Они уже изучили повадки двух молодых мужчин, которые следили за ними. Иногда они нарочно неожиданно поворачивали и шли обратно, а эти двое тут же бежали в ближайший переулок и искали какое-нибудь укрытие. Потом выглядывали оттуда, ожидая, пока парни пройдут мимо, а затем снова пристраивались сзади.
В этот раз, пользуясь картой, парни уверенно прошлись до Виктории-стрит, где без труда отыскали знакомый ресторан. Он был закрыт, и они, прогулявшись чуть дальше, бросили мимолетный взгляд на улицу, где должно размещаться посольство, и пошли дальше.
Через два квартала вернулись обратно и снова потолкались у входа в ресторанчик. Только после этого направились обратно. Когда вечером за ними пришли Миллер, Дана и Тарас и заявили, что они едут снова в тот же ресторан, Леонов сказал:
— О, с удовольствием! Мы уже сегодня там были, но, увы, он был закрыт.
— Нам же лорд Бетел презентовал целых сто фунтов, — поддержал друга Николаев. — Думали кутнуть немного.
— Ну ничего, не огорчайтесь, скоро повеселимся.
Этот вечер тянулся нестерпимо долго. Ребята решили, что роковым днем должен стать завтрашний день. Они уже знали, что хозяева ничего не планируют на завтра, а вот послезавтра, как предупредил их Миллер, лорд Бетел будет с ними лично заниматься весь день. Миллер не скрывал, что через три-четыре дня им предстоит встреча с журналистами. Даже во время застолья Миллер еще раз, обнимая Антона и Алексея, назидательно сказал:
— Готовьтесь, ребятки, к выходу в свет. Вы должны произвести ошеломляющее впечатление. Не скупитесь на краски жизни. Журналисты любят, когда у слушателей кровь холодеет в жилах. — И, похихикивая, Миллер пошел к своему месту.
Улучив момент, когда их никто не слышал, Николаев прошептал:
— Здесь, оказывается, есть еще один выход. Можно через него попасть во двор и выйти прямо на нужную нам улицу. Может, рискнем?
У Леонова чуть не сорвалось «давай!». Но, поразмыслив, он ответил иначе:
— Не будем рисковать. Время позднее, и в посольство нас могут просто не пустить. Что тогда?
— Да, может, ты и прав.
Было уже слишком поздно, когда их привезли в клинику. Дождавшись, пока откроется дверь, Миллер спросил:
— Ну что, ребята, понравилось вам сегодня?
— О да, очень.
— Завтра отдыхайте, можете немного погулять и готовьтесь к встрече. Бетел будет с вами проводить политзанятия. Уже поздно, и мы не будем заходить. До свидания!
Трудно сказать, спали парни в эту ночь или нет. Все смешалось в голове: и мысли о побеге, и тревога, и желание уснуть, чтобы накопить силы.
«Да, завтра перед нами будет стоять только один вопрос: быть или не быть? — думал Леонов. — Если — постигнет неудача, то дальше жить я не буду! Не могу без Родины, без родных…»
Рассвет наступил пасмурный и дождливый. Ребята ели плохо. После завтрака они еще с часок посидели в комнате, листая журналы, а затем, когда Леонов подошел к кровати и лег, Николаев, зевая, сказал:
— Скука какая! Жаль, что сегодня никуда не повезут.
— Ничего, завтра будет веселее. Придет лорд, он, по-моему, интересный мужик. Так что отдыхай…
— Слушай, Антон, — оживился вдруг Алексей, — у нас же с тобой сто фунтов есть. Давай прошвырнемся по магазинам, купим что-нибудь, заодно и журналов возьмем, веселее все-таки будет?
— Неохота что-то, да и дождь идет…
— Да какой там дождь! Вставай, пройдемся, подышим. воздухом, посмотрим магазины.
— Да где же они, эти магазины? Здесь в округе я ни одного и не видел…
— А мы прихватим с собой карту и пойдем к ресторанчику, где вчера были. Там, на площади, я видел разные магазины. Кстати, если ресторан открыт, по бокалу дина выпьем.
Леонов нехотя поднялся.
— Ладно, но если ресторан закрыт, я на тебе отыграюсь. Придумал, в такую даль, переть….
— Ничего-ничего, как раз к обеду вернемся.
Они отыскали свою хозяйку, которая возилась в дальней комнате, и объяснили ей, что придут через два-три часа.
Низкое небо висело над домами, но дождь уже прекратился. Они не спеша двинулись по тротуару. По проезжей части деловито сновали машины. Леонов неожиданно предложил:
— Слушай, Леша, а что, если нам такси подцепить? Деньги у нас есть, покажем на карте таксисту нужную улицу, и он отвезет.
— Здорово! Только бы наблюдатели не остановили.
Они продолжали идти и по очереди оглядывались назад.
А вот и свободное такси. Николаев поднял руку, и машина остановилась. Леонов показал водителю на карте Викторию-стрит, и водитель понимающе кивнул головой. В заднее окно Николаев видел, как их сопровождающие в панике выскочили на проезжую часть улицы, и, размахивая руками, пытались остановить идущую следом за такси машину. Но водитель вильнул в сторону и не остановился. А они все дальше и. дальше уезжали от них. Леонов тихо сказал:
— Если до ресторана они нас не догонят, то поедем прямо к посольству.
Николаев молча кивнул головой, он продолжал пристально смотреть назад. В этом районе улицы не были забиты транспортом, как в центре, и довольно скоро они оказались на Виктории-стрит. Леонов решился: когда они проезжали мимо ресторана, он наклонился к водителю и рукой показал повернуть направо. Водитель согласно кивнул головой, и машина плавно повернула за угол. Антон тихо сказал:
— Леша, ты смотри налево, а я направо. Не прозевай!
И тут же они оба увидели на левой стороне небольшое здание и на нем родной красный флаг.
Выждав еще несколько секунд, пока машина подойдет поближе, Леонов громко сказал водителю:
— Стоп!
Машина плавно остановилась. Антон сунул водителю все сто фунтов, а Алексей радостно произнес «мерси», и они оба выскочили из машины, не обращая внимания на удивленные слова водителя, который в недоумении держал в руке столь большую сумму денег. Парни бросились через дорогу к посольству. Поднялись по ступенькам и дернули за ручку. Дверь заперта! Леонов увидел слева от двери кнопку звонка и дрожащей рукой нажал ее. «Только бы открыли дверь!» Они дрожали от нетерпения и постоянно оглядывались на улицу. Такси уже ушло, пока «хвоста» не видно. Наконец за дверью что-то щелкнуло, и она отворилась. Ребята увидели двух строго одетых мужчин и, заикаясь от волнения, заговорили:
— Мы советские!
— Мы десантники, нас в Афганистане захватили в плен душманы.
— Мы бежали!
Один из мужчин настороженно выглянул, а затем спросил:
— Документы у вас есть?
— Да какие у нас документы?! Впустите, за нами гонятся!
Второй мужчина обернулся и кого-то позвал. Тут же подошли к дверям еще трое. Наконец им разрешили войти.
Начались долгие и придирчивые расспросы, но ребята понимали: иначе невозможно, они находятся в чужой стране и верить на слово тому, кто вот так, как они, без документов, явится, нельзя. Но главное сделано. Они у своих, их не прогонят!
Наверное, не стоит описывать все, что происходило в последующие дни. И вот настал час, когда Леонова и Николаева привезли в аэропорт.
Их провожали трое сотрудников посольства. И вдруг перед самой посадкой в самолет — заминка. Прибыли сотрудники английского министерства иностранных дел и потребовали разрешения побеседовать с русскими солдатами.
Разговор был коротким. Высокий джентльмен на хорошем русском языке, обращаясь к Леонову и Николаеву, спросил:
— Господа, вы покидаете территорию Великобритании добровольно?
— Да, конечно.
— Вас никто насильно не привез в посольство Советского Союза?
— Нет, нас силой доставили из Афганистана в Пакистан, а в свое посольство в Лондоне мы пришли сами и попросили отправить нас на Родину.
— И последний вопрос. Вы не желаете остаться в Великобритании?
— Нет, не желаем.
— Ну что же, счастливого пути!
И оба джентльмена с беспристрастными лицами ушли.
К самолету с надписью: «Аэрофлот» подошли тогда, когда уже все пассажиры были на борту. Оказалось, что парней будет сопровождать до Москвы один из сотрудников посольства. Леонов и Николаев под внимательными взглядами стюардесс прошли в хвост самолета. Два последних ряда были свободными. Они сели вдвоем слева от прохода, а сопровождающий по другую сторону. Прошло еще несколько минут, и самолет, запустив двигатели, медленно направился к взлетной полосе. Развернулся и замер, очевидно, пилоты дожидались разрешения на взлет. Наконец двигатели дали полные обороты, и машина, набирая скорость, стремительно пошла на взлет. И вот они в небе! Уже пробит мощный слой облаков, и пассажиры увидели голубое солнечное небо. Курс на Восток. И только сейчас Антон и Алексей поверили: они летят на Родину! Позади весь ужас плена, волнения и опасности! Они живы и летят домой!
Парни сидели, не глядя друг на друга. Глаза их были мокрые от счастливых слез.
— Ну что вы, мальчики! — вдруг послышался девичий голос. Перед ними стояла с подносом молоденькая, стройная русская проводница. — Все хорошо, вы скоро будете дома!
Оказалось, что экипаж знал, что среди пассажиров летят и двое солдат, вырвавшихся из ада, и стюардессы по очереди подходили к ним, предлагали напитки, конфеты, ободряюще улыбались. А у парней все чаще появлялась мысль о том, что их ждет на Родине, кто встретит, знают ли о их прилете родители?
Откуда было знать, например, Леонову, что сутки назад в квартире Коблик раздались длинные и частые телефонные звонки. Вера Федоровна подняла трубку и услышала взволнованный голос Анастасии Макаровны Леоновой, которая, поздоровавшись, сказала:
— Ой, дорогая Вера Федоровна, я даже и не знаю, что подумать. Час назад мне позвонили и сказали, чтобы я и муж завтра были в Москве и что это связано с Антоном. Сергей Алексеевич побежал за билетами, а я решила позвонить вам.
— Может, нашелся?
— Не знаю! Ничего не знаю, дорогая Вера Федоровна! Как я только переживу эту ночь?
Не раздумывая, Вера Федоровна сказала:
— Я еду с вами! Где встретимся в Москве?..
Аэропорт Шереметьево-2. Обычная вокзальная суета.
На разных языках звучат по радио объявления. Люди прилетают, люди улетают, люди провожают и встречают. Недалеко от барьеров, из-за которых выходят пассажиры, стоит группа людей. Рядом с Леоновыми и Верой Федоровной, ранее незнакомые им, бледные муж и жена Николаевы. Они познакомились здесь, в зале ожидания. Здесь же Бун-цев, Шукалин, Бочаров и Бакин, несколько человек в армейской форме и гражданской одежде.
Уже объявили, что произвел посадку самолет Аэрофлота, прибывший из Лондона.
Мимо начали проходить пассажиры этого самолета.
И вот, свершилось!
Леонов шел первым, за ним Николаев. Встревоженные, растерянные, они медленно приближались к родителям.
Антон судорожно обнял мать и срывающимся голосом сказал:
— Я вернулся, мама! Здравствуй!!!