Талант новичка

Глава 14

— О мире? — переспросил дракон.

— Видите ли, я пацифист, — скромно поведал я. — И неприемлю войн ни в каком виде.

Дракон беспомощно посмотрел на моих спутников.

— Это правда? — спросил он.

— Со всей ответственностью заявляем, что не имеем к этому никакого отношения, — поспешно произнёс граф Капканс.

Дракон фыркнул. Из ноздрей его вылетело два огонька пламени. Это живо напомнило о незабвенной донье Карлотте, и на миг меня охватила ностальгия.

А потом он щелкнул пальцами и на полу образовались два дополнительных стула и небольшой столик, на котором красовались пузатый самовар, расписной чайник, блюдо с эклерами и несколько вазочек с вареньем.

— Прошу к столу, господа, — гостеприимно произнёс дракон. — Мы с вами старые враги. И думаю, в данном экстраординарном случае можем обойтись без церемоний.

— Думаю, в данном экстраординарном случае мы не обойдёмся без поллитры, — крякнул генерал, усаживаясь на столь же неудобный, как и у меня, стул.

— Неужели вы не были в курсе? — сочувственно вопросил дракон царедворцев.

— К сожалению, нет, — с неохотной ответствовал граф Капканс. — О пацифизме наследника нам не было известно.

— Ай-ай-ай!.. — всплеснул красивыми белыми руками дракон, а ещё поцокал раздвоенным языком. — Какое несчастье. Сочувствую, господа.

— Пацифизм — это не смертельно, — поморщился генерал Мортиферус.

— Надеюсь, очень надеюсь, — с готовностью кивнул дракон.

А потом все трое посмотрели на меня, как на безнадёжно больного.

Я как раз ухватил самый аппетитный эклер и с вожделением откусил половину. И чуть не подавился.

— Что? — самообладание давалось с большим трудом. А потому я решил больше не заморачиваться.

— Надо что-то делать с твоим пацифизмом, малыш, — пояснил дракон.

— Война вот-вот начнётся, — громыхнул генерал. — И мы не можем позволить себе иметь на троне... пацифиста.

Как он это сказал!.. Словно на языке сидел большой противный паук, которого никак не получалось выплюнуть.

— Да, всё готово, — кивнул Капканс. — Наши с вами юристы трудились над соглашением последние несколько недель, и если вы соблаговолите подписать... — он полез за пазуху и громко зашуршал сухим пергаментом. — То встретимся где обычно, в условленное время.

Я проворно запихнул в рот остатки эклера и выхватил из пальцев графа свёрнутую в трубку бумажку.

Не стесняясь, сорвал печать красного сургуча и развернул.

Заголовок гласил:

ДОГОВОР О ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЯХ.

Между измерением Заковия и измерением Благор.

Дальше шло про давнюю распрю, бла-бла-бла, два древних и благородных народа, бла-бла-бла, смыть оскорбление кровью, разорить земли и уничтожить население под корень, бла-бла-бла.

Затем, очень мелким шрифтом, скрупулёзно перечислялись разовые выплаты и пожизненные контрибуции победившей стороне.

Интересно: как это разорённая страна с изничтоженным под корень населением сможет себе позволить такие расходы...

Дочитав до конца, я аккуратно сложил свиток и сунул себе в карман. Покажу Лолите, её это развлечёт.

А потом заявил:

— Войны не будет.

Минуту за столом царило молчание.

В скобках замечу: к чаю, кроме меня, никто так и не притронулся.

Первым в себя пришел генерал Мортиферус. Что значит — армейская дисциплина!..

— Милорд, вы не можете нам запретить, — капризно сказал он. — Объявлена мобилизация, войска поставлены под ружьё и ждут только вашего приказа к наступлению.

— Я его не отдам, — кротко сказал я.

— Но позвольте, — граф Капканс тоже перестал хватать ртом воздух. — Вы не можете, милорд! Мы столько готовились. Потрачены огромные средства. Мы собрали налоги, в конце концов...

— Ну так отдайте обратно, — легкомысленно заявил я.

— Что?.. — округлил глаза граф.

— Налоги, — доходчиво пояснил я. — Раз войны не будет, вы можете спокойно отпускать мобилизованных по домам, а средства, собранные на милитаризм, снова раздать населению. Или пустить на благотворительность — что одно и то же.

И тут захохотал дракон.

— Насколько я знаю господина Фаберже, — проговорил он, утирая невольные слёзы. — Он скорее САМ выйдет на поле боя, нежели отдаст что-либо, попавшее в его руки. Будь это налоги — которых, я полагаю, собрана немалая сумма, — или дохлого кота уши. Так что, воевать придётся, малыш, — добавил он с некоторым даже сочувствием. — Потому что на нашей стороне то же самое: чешуя начищена, когти заточены, и съедено столько воспламенительного порошка, что хватило бы на обогрев некрупной, но очень холодной страны в течении сотни лет.

— Но я пацифист!

— Надеюсь, это лечится.

— В конце-концов, я просто НЕ ХОЧУ воевать.

— Не всё в жизни происходит по нашему желанию, малыш.

В голосе дракона сквозило сочувствие. А у меня перед глазами забрезжил лучик надежды...

— ПОСПОРИМ?

Я прищурил глаза, задрал брови и хитро улыбнулся — словом, проделал все положенные действия, способные соблазнить оппонента на принятие пари.

У меня получилось. Дракон заинтересованно наклонился вперёд.

— Что ты имеешь в виду, малыш? — тихо спросил он.

Мне не нравилось это фамильярное обращение: "малыш". Но сейчас я решил не заострять.

— Я говорю, что войны не будет, — повторил я. — Вы утверждаете, что будет. Давайте заключим пари. Выигравший получает всё то, что перечислено в свитке, — я похлопал себя по карману.

Царедворцы — все трое — переглянулись.

Дракон задумчиво поджал губы, откинулся на спинку своего стула и прищурил глаза. А потом сказал:

— Знаешь, малыш, тебе удалось меня удивить. Признаться, сначала я думал, что ты болен. И даже успел пожалеть об этом, а потом свыкнуться с мыслью, что такой многообещающий молодой человек... — он вдруг замолчал. — Но твоё предложение пари... — он покрутил шеей, обёрнутой в несколько раз шелковым белым платком с пышным бантом. — Значит, выплаты в тех же размерах?

— Я передумал, — сказал я. Со стороны моих царедворцев донёсся облегчённый вздох, в глазах дракона мелькнуло разочарование. — Предлагаю УДВОИТЬ ставку.

Граф Капканс издал придушенный стон, генерал шаркнул по полу ногами — инстинкт побуждал бравого вояку вскочить и свернуть шею глупому щенку — то есть, мне, но присяга на верность надёжно удерживала на месте.

И только дракон смотрел на меня с улыбкой и гордостью.

— Сроки? — уточнил он.

— Э... Неделя. Я в Заковии человек новый, и...

— Три дня.

Слова упали ёмко, как мамонт в вечную мерзлоту.

— Хорошо, три дня.

Я поднялся. Дракон тоже. И первым протянул руку, которую я пожал с некоторым трепетом.

— Ну, раз вы всё уже решили, — пожав плечами, граф Капканс тоже поднялся. Весь вид его говорил: вот ЭТО я и называю Настоящие Неприятности... — Соблаговолите произнести общепринятую формулу.

Дакон слегка наклонил седую голову, а потом торжественно произнёс:

— Я, Марк Тиберий Коммод.

— Я, принц Максимилиан Золотов, — вторил ему я.

— В здравом уме и твёрдой памяти...

— Аналогично.

— При свидетелях...

— Куда же без них.

— Торжественно заявляю, что согласен заключить пари...

Говорили мы ещё долго. Было скрупулёзно перечислено всё, что может получить выигравшая, и с чем расстанется проигравшая стороны.

Отдельным пунктом было указано, что будет со мной, если я проиграю...

Не будем об этом.

Но судя по лицу генерала, он примет в расправе самое горячее участие.

— Ну... — произнёс дракон, когда все опять расселись. По щелчку его пальцев на столике возникла ведёрная бутыль коньяку — что моими царедворцами было воспринято гораздо благосклоннее, чем чай. — Теперь расскажи, как там поживают мои дражайшие родственники.

— Всему своё время, мессир, — сказав это, я мужественно хлопнул коньяку и поднялся. — В свете того, что вы дали мне не слишком много времени на решение задачи, вынужден отложить приятную беседу на более спокойные времена. Как говорит одна моя знакомая драконица, сначала — челим, потом — чилим.

— Э... — на лице старого дракона появилось то самое выражение, какое бывает у всякого взрослого, имеющего несчастье общаться с подростком. Как я его понимаю...

— Челим — от слова челлендж, или соревнование. А чилим — значит отдыхаем, расслабляемся, — я улыбнулся свысока. Всегда приятно напомнить древним мудрым существам, что мы, молодёжь, тоже кое-что знаем.

— Это я понял, — отмахнулся дракон. Я его тут же зауважал. — Я спрашиваю, что ты там несёшь о молодой драконице?..

— А, так это Зебрина, — я махнул рукой. — Дочка дона Вито и доньи Карлотты...

И тут лицо дракона треснуло.

Надменное невозмутимое выражение разбилось, сморщилось, как сминаемая фольга, а вместо него проступило...

— У меня родилась внучка.

И он расплылся в счастливой улыбке.

— Вот уж лет двести тому, — кивнул я. — Жаль, что у меня нет карточки. Но по-случаю обещаю раздобыть...

И тут лицо дракона посуровело.

— Если внучке двести лет, почему она говорит, как подросток?

— Так её ж заколдовали во младенчестве, — охотно пояснил я. — Наложили чары, чтобы Зебрина не взрослела.

— Кто посмел?.. — заревел Марк Тиберий Коммод.

А потом так стукнул кулаком по несчастному столику, что тот рассыпался в прах. Вместе со всем содержимым.

Мои царедворцы подскочили. Дракон уставился на них прокурорским взглядом.

— Ваша работа?..

— Мессир, не думаю, что...

— Это сделал король Зиновий, Марк, — вежливо наябедничал генерал.

Граф Капканс закатил-таки глаза.

А я прикусил язык. И тоже мрачно посмотрел на генерала.

— Хотелось бы услышать подробности.

— Это долгая история, милорд, — вздохнул генерал Мортиферус.

— Внезапно я перестал торопиться, — с вызовом ответил я.

Ну что с нашей семьёй такое, — лихорадочно металось в голове. — Папаня заколдовал девчонку, я отнял способности...

Если это и есть хвалёный дар Золотовых — то ну его на фиг, к свиням собачьим.

— Это давняя история, — неохотно сказал граф Капканс. — Ваша сестра Зоя влюбилась в дракона Руперта. Но так как дом Коломбо и дом Золотовых находились в состоянии войны...

Я вздохнул.

Нет повести печальнее на свете. А потом — чума на оба ваших дома. Такие дела.

Зара говорила, что Руперт убил Зою. А Руперт говорил, что был влюблён в одну драконицу, которая погибла при трагических обстоятельствах.

— Это была месть, — буркнул вдруг генерал Мортиферус. — И я не горжусь тем, что позволил вашему отцу, милорд, сделать это. Мы не воюем с детьми. Не должны.

— Но — что сделано, то сделано, — философски пожал плечами граф Капканс. — И нам остаётся только...

— Я обещал дону Коломбо, что сниму проклятье с его дочери, — сдавленно сказал я, глядя на дракона. — Эту же клятву я повторяю и перед вами, Марк Тибериус Коммод. Я найду способ сделать Зебрину свободной.

Я не кривил душой. Просто не сказал, что тоже приложил лапку к её бедам.

Дракон кивнул.

— Так тому и быть, — сказал он. — Признаюсь честно: если бы я узнал об этом ДО того, как мы заключили пари — война началась бы сей же час, — он помолчал, давая словам проникнуть в наши души и просочиться до самых пяток. — Но я сдержу слово.

— Значит, на этом месте через три дня? — я нервно улыбнулся.

Столько всего произошло... Успеть бы переварить. Главное — не подавиться.

Дракон поднялся.

— Я поклялся не ступать на землю Сан-Инферно, — сказал Марк Тиберий Коммод. — Мы поссорились. Из-за того, что они приняли необратимое решение. Я был зол, и не хотел терять дочь. Но она — дракон. И конечно же, поступила по-своему. Но я благодарен тебе, малыш, за весть о родне. Зная, что они живы и здоровы, мне будет чуточку легче жить.

Я был тронут безмерной печалью и скорбью в его глазах.

Потому молча поклонился и пошел к тому месту, где в магическом щите засветился проход.

Что лучше?.. Не иметь семьи вовсе, и жить в одиночестве, но спокойно, или иметь — и потерять, чтобы вечно чувствовать пустоту в сердце?

Не знаю. Мои личные родственники пока ощущаются чем-то вроде чемодана без ручки.

И тащить тяжело, и бросить жалко.

Как только мы преодолели защитный барьер, граф Капканс подскочил ко мне с вытянутым пальцем, которым принялся тыкать мне в лицо самым невежливым образом.

— Вы!.. Вы... — ничего более оригинального он придумать не мог.

— Если бы вы не были наследником трона, — мрачно расшифровал его тыканья генерал. — Я бы уже отдавал приказ о вашей казни. Как врага народа.

— Вы забыли добавить "милорд", — напомнил я.

— Разумеется. Казнить, как врага народа, милорд.

Я усмехнулся.

— Знаете, меня уже пытались как-то казнить, — аккуратно взяв за запястье на болевой, я отвёл от своего лица руку Капканса. — Это было буквально на прошлой неделе... Как видите, я жив-здоров. А вот заговорщикам не поздоровилось.

— Вы нам угрожаете? — поднял бровь генерал.

— Да что вы, как можно! И в мыслях не было.

Генерал прищурился.

— А мы вас недооценили, милорд.

— И кому-то за это крепко достанется, — буркнул Капканс, растирая запястье. — Новичок! — он явно кого-то передразнивал. — Лютик малолетний!.. Будет есть у вас из рук и сделает всё, что вы скажете...

— Не стреляйте в тапёра, — утешил я царедворца. — Он играет, как может.

Интересно, кто это мог быть, — пробормотал я себе под нос.

Впрочем, в данных обстоятельствах это не важно.

— Ну что, генерал, — горестно вздохнул Капканс. — Идём сообщим господину Фаберже, что в скором времени он лишится солидной суммы денег?

— Знаете, если бы не повод, мне было бы даже приятно это сделать, — осклабился Мортиферус.

И не глядя более на меня, они направились к летающему аппарату и ожидающим подле гвардейцам.

Я пожал плечами и двинулся следом.

Три дня — не такой уж большой срок. А в моих планах ещё даже пегас не валялся... Пари я предложил инстинктивно, на вдохновении. И разумеется, теперь должен придумать план.

Точнее, дать ПЛАНУ придуматься самому. Созреть в моей голове, разбухнуть а потом вылупиться на свет божий.

— Подумать только, — вздохнул генерал, взбираясь по лесенке в кабину транспорта. — А ведь война была у нас в кармане...

— Ой, да расслабьтесь, — эта парочка нытиков начала меня изрядно раздражать. — Я всего лишь сэкономил вам кучу денег. Война — дорогостоящее занятие. К тому же, кровопролитное. А я, знаете ли, не выношу вида крови.

— Жаль, что вас воспитывали вне дворца, — горько посетовал граф Капканс.

— Если б ваше воспитание доверили мне, то к этому времени вы не только бы выносили, но и собственноручно ПРОЛИВАЛИ реки крови, милорд, — как бы извиняясь, добавил генерал.

— К сожалению, его величество Зиновий был непреклонен в этом вопросе, — с горьким вздохом добавил Капканс.

А я откинулся на жесткую переборку и сделал вид, что задремал.

Хотелось немного подумать.

Кабина содрогнулась.

Меня сбросило с жесткой лавки, так же, как и царедворцев.

Из-за перегородки доносились лязг доспехов и сдавленные ругательства гвардейцев.

Пока я тряс головой, машину тряхнуло ещё раз, и гораздо сильнее.

Если бы мы были на Земле, я бы предположил, что по вертолёту лупят из ПЗРК.

— Что это было? — я старался перекричать гвалт, поднявшийся в солдатском отсеке и отборную ругань генерала Мортиферуса.

— Магическая атака! — Капканс даже не пытался подняться с пола. Стоя на карачках, он перекрыл весь проход, и мне ничего не было видно. Только обтянутый синим бархатом обширный зад и каблуки крепких туфель на толстой подошве.

Кабину ещё раз тряхнуло. Да так, что корпус треснул почти пополам, как яйцо, которое хозяйка ударила о край миски.

— Падаем, — спокойно констатировал генерал. — Как только мы окажемся на земле, найдите меня, или кого-то из гвардейцев, милорд, и не отставайте. Иначе вам не выжить.

Машину закрутило, как бейсбольный мяч. Трещина разрасталась, всё слилось у меня перед глазами — синее пятно камзола Капканса, твёрдое, как алмазный резец, лицо Мортиферуса, трещина, в которую просовывало пальцы беспощадное белое солнце...

Меня начало тошнить.

В трещину влетела шаровая молния.

Возникла ярчайшая вспышка и я, повинуясь не голосу разума, но инстинкту, открыл рот и произнёс:

— Я ЖЕ СВОЕЙ РУКОЮ, СЕРДЦЕ ТВОЁ ПРИКРОЮ, МОЖЕШЬ ЛЕТЕТЬ, И НЕ БОЯТЬСЯ БОЛЬШЕ НИЧЕГО...

Вспышка, не достав нас с царедворцами на каких-то пару десятков сантиметров, вдруг всосалась обратно в трещину.

Сделалось темно, хоть глаз коли, а потом раздался удар.

Кабина окончательно лопнула, как перезревший арбуз, меня подбросило вверх, а потом куда-то понесло...