Тарзан - приёмыш обезьяны

Охота на вершинах деревьев

На следующее утро после Дум-Дум обезьяны медленно двинулись через лес к побережью. Мертвый Тублат остался на месте, потому что племя Керчака не ест сородичей. Кочуя, антропоиды занимались поисками пищи. Капустные пальмы, серые сливы, пизанг и сентамин встречались в изобилии; попадались также дикие ананасы, иногда обезьянам удавалось найти мелких млекопитающих, птенцов, яйца, гадов и насекомых. Орехи обезьяны раскалывали своими могучими челюстями, и только когда те оказывались слишком твердыми, разбивали их камнями.

Однажды они увидели старую Сабор. Встреча с львицей заставила обезьян поспешно искать убежища на высоких ветвях. Правда, Сабор относилась с уважением к их численности и острым клыкам, но и обезьяны со своей стороны проявляли почтительность к ее силе и свирепости.

Тарзан сидел на низко склонившейся ветке. Львица, пробираясь через густые заросли, оказалась под ним. Он швырнул в исконного врага бывший у него под рукою ананас. Величественное животное остановилось и, обернувшись, окинуло взглядом дразнившего ее человека. Сердито вильнув хвостом, Сабор обнажила свои желтые клыки и сморщила, огрызаясь, щетинистую морду. Злобные глаза ее превратились в две узкие щелки, в которых горели бешенство и ненависть. Прижав уши, львица посмотрела прямо в глаза Тарзану и грозно зарычала. Человек-обезьяна ответил ей страшным криком своего племени. Несколько мгновений они смотрели друг на друга. А затем, не выдержав взгляда человека, громадная кошка прыгнула в сторону, и лесная чаща скрыла ее, как океан поглощает брошенный камень.

У Тарзана зародился серьезный план… Он убил свирепого Тублата, значит, он стал могучим бойцом? Теперь он выследит хитрую Сабор и убьет ее тоже. Тогда он станет великим охотником.

С некоторых пор в нем таилось сильное желание прикрыть свою наготу. Из книжек с картинками он узнал, что все люди носят одежду, тогда как мартышки и человекообразные обезьяны ходят голые. Одежда — знак силы, отличительный признак превосходства человека над всеми созданиями. Не могло, конечно, быть другой причины для того, чтобы носить такие отвратительные вещи.

Много лун тому назад, будучи гораздо моложе, Тарзан очень хотел добыть шкуру львицы Сабор, льва Нумы или пантеры Шиты для прикрытия своего безволосого тела. Тогда, по крайней мере, он перестал бы походить на отвратительную змею Хисту. Но нынче Тарзан гордился своею гладкой кожей, ибо она была признаком его происхождения от могучего племени. В нем боролись два противоположных желания — ходить, не стесняя себя, голым по примеру племени Керчака или же, сообразуясь с обычаями своей породы, носить неудобную одежду. И оба эти желания попеременно одерживали в нем верх.

После бегства Сабор племя продолжало свой медленный переход через джунгли. Голова Тарзана была полна широкими планами выслеживания и убийства львицы. Много дней прошло, а он только об этом и думал. От этих постоянных мыслей его отвлекло страшное событие. Внезапно среди белого дня темнота спустилась на джунгли, все звуки стихли. Деревья стояли неподвижно, словно парализованные ожиданием надвигающейся катастрофы. Но вот издалека донеслось какое-то тихое, печальное стенание. Ближе и ближе звучало оно, перерастая в оглушительный рев. Большие деревья разом погнулись, словно их прижала к земле чья-то могучая рука. Они склонялись все ниже и ниже, готовые сломаться от напора. И вдруг великаны джунглей выпрямились и закачали могучими вершинами, как бы выражая этим свой гневный протест. Из несущихся вихрем черных туч сверкнул яркий, ослепительный огонь. Раскаты грома потрясли воздух, как канонада. Тотчас хлынул поток, и джунгли превратились в настоящий ад.

Обезьяны, дрожа от холодного ливня, сбились в кучу и жались к стволам деревьев. При свете молний, пронизывающих тьму, видны были дико качавшиеся ветви в сплошной завесе льющихся потоков воды.

Время от времени один из древних лесных патриархов, пораженный ударом молнии, с треском ломался на тысячи кусков и рушился, повергая за собой бесчисленные ветки окружавших его деревьев и множество мелких тварей. Большие и малые сучья, оторванные свирепым вихрем, кружились и летели в неистовой пляске на землю, неся гибель несчастным тварям подлесья.

Долго бесновался ураган, и обезьяны в смятении жались друг к другу, подвергаясь постоянной опасности от падающих стволов и ветвей, парализованные яркими вспышками молний и раскатами грома.

Ураган кончился так же внезапно, как и начался. Ветер утих мгновенно, выглянуло солнце, и природа снова улыбнулась. Мокрые листья и влажные лепестки чудесных цветов засияли в лучах солнца. Стихия смилостивилась, и все живое простило ей причиненное зло и занялось своими обычными делами. Хлопотливая жизнь опять потекла своей чередой.

Но для Тарзана забрезжил свет неожиданного откровения: он постиг тайну одежды. Как ему было бы тепло и уютно во время дождя под тяжелой шкурой Сабор! И эта мысль была еще одной убедительной причиной выполнить затеянное.

В продолжении нескольких месяцев племя бродило близ отлогого берега, где находилась хижина Тарзана, и он посвящал большую часть времени учению. Но когда он скитался по джунглям, то постоянно держал наготове веревку, и немало мелких животных попалось ему в петлю.

Однажды аркан обвил короткую шею кабана Хорта. Вепрь бешено прыгнул в попытке сбросить его и стащил Тарзана с ветки, с которой тот охотился. Зверь услышал шум, обернулся и, увидев легкую добычу — молодую обезьяну, нагнул голову и кинулся на захваченного врасплох юношу. Но Тарзан, к счастью, не пострадал, он по-кошачьи упал на четвереньки, широко расставив ноги. Он мгновенно вскочил и прыгнул с обезьяньей ловкостью на дерево. И вовремя, ибо разъяренный Хорт тяжело промчался под ним.

Так Тарзан приобретал необходимый опыт. Он лишился своей длинной веревки, но зато понял, что если бы с ветки стащила его Сабор, то он несомненно был бы убит.

Ему потребовалось довольно много времени, чтобы сплести новый аркан. Когда он был, наконец, готов, Тарзан отправился на задуманную охоту и залег среди густой листвы над звериной тропой к водопою. Много мелких зверей прошло под ним, но такая добыча не интересовала Тарзана.

И вот появилась та, которую он ждал. Переливая мышцы под бархатно-блестящей шкурой, шла львица Сабор. Ее большие лапы неслышно ступали по узкой тропе. Она шла с высоко поднятой головой, чутко следя за каждым движением и шорохом, медлительными и красивыми движениями извивался ее длинный хвост. Ближе и ближе подходила львица к месту, где Тарзан подстерегал ее, уже держа наготове сложенный кольцами длинный аркан. Тарзан был неподвижен, как бронзовый идол, и непреклонен, как смерть. Сабор прошла под ним. Она сделала шаг, другой, третий и длинная веревка взвилась над ней. Широкая петля со свистом охватила ее голову. И когда Сабор, встревоженная шумом, подняла голову, петля уже обвилась вокруг ее горла! Тарзан крепко затянул аркан на глянцевитой шее, захлестнул веревку за крепкий сук и отпустил ее. Сабор была поймана.

Испуганный зверь бешено метнулся в джунгли. Но тут же почувствовал, что веревка затягивает ему шею. Сабор перевернулась в воздухе и тяжело рухнула на землю. Но когда Тарзан схватился за веревку, упираясь в разветвление двух могучих суков, то понял, как трудно будет подтащить к дереву и подвесить тело мощного зверя, оказывающего яростное сопротивление. Пожалуй, только слон Тантор мог бы стащить Сабор с места.

Львица, пытаясь избавиться от аркана, все же разглядела виновника нанесенной ей обиды. Воя от бешенства, она внезапно высоко подпрыгнула, надеясь достать Тарзана. Но ее обидчик не зевал. Он успел перебраться на более тонкую ветку, футов на двадцать выше, и разъяренная пленница опять оказалась ни с чем. Одно мгновение Сабор висела, вцепившись когтями в дерево, а Тарзан издевался над ней и бросал сучья и ветки в ее ничем не защищенную морду.

Затем животное снова соскочило на землю, и Тарзан быстро натянул веревку, но Сабор догадалась уже, что ее держало, и перегрызла аркан, прежде чем он успел снова затянуть петлю. Тарзан был очень огорчен: так хорошо задуманный план пропал. Он сидел на ветке, бранился и визжал на рычавшее животное и, издеваясь над львицей, строил ей гримасы. Сабор целых три часа расхаживала взад и вперед под деревом. Четыре раза приседала она и прыгала на кривлявшегося оскорбителя. Но это было столь же бесцельно, как гоняться за ветром, который шелестел в верхушках деревьев.

Наконец мальчику приелась эта забава. Он ловко запустил в львицу спелым плодом, который густо и клейко размазался на ее огрызающейся морде. Затем Тарзан быстро помчался по деревьям на высоте ста футов и вскоре оказался среди своих соплеменников. Он рассказал им о своем приключении. Грудь его вздымалась от гордости, и он так фанфаронил и хвастался, что произвел впечатление даже на своих самых заядлых врагов, а Кала простодушно плясала от гордости за сына.