Тарзан - приёмыш обезьяны

«В высшей степени замечательно»

В нескольких милях к югу от хижины, на песчаной косе пустынного берега, стояли два старых джентльмена и рассуждали.

Перед ними расстилался безбрежный Атлантический океан, за их спиной — Черный Континент, от которого надвигалась непроницаемая мгла джунглей.

Дикие звери ревели и рычали, шумы отвратительные и жуткие осаждали их слух. Они прошли уже несколько миль в поисках лагеря, но в ложном направлении. Они заблудились безнадежно, будто их внезапно перенесли на другую планету.

Самюэль Филандер меж тем ораторствовал:

— Но, дорогой мой профессор, я продолжаю отстаивать свою точку зрения. Если бы не победа Фердинанда и Изабеллы над маврами пятнадцатого века в Испании, то мир в настоящий момент стоял бы на неизмеримо более высокой ступени культуры. Мавры по существу были терпимыми и либеральнейшими земледельцами, ремесленниками и торговцами, то есть тем типом народа, который создал цивилизацию, подобную той, что мы видим теперь в Европе и Америке, в то время, как испанцы…

— Ой, ой, дорогой мистер Филандер, — прервал его профессор Портер, — сама религия их уже безусловно исключала ту возможность, на которую вы намекаете. Ислам был, есть и всегда будет могилой научного прогресса, который, как я отметил…

— Господи боже, профессор, — прервал мистер Филандер, обративший случайно свои взоры на джунгли, — к нам точно кто-то подкрадывается.

Профессор Портер рассеянно обернулся в направлении, указанном близоруким мистером Филандером.

— Ну что вы, мистер Филандер! — пожурил он. — Как часто должен я побуждать вас добиваться той полной сосредоточенности ваших умственных способностей, которая позволяет направлять всю силу нашего интеллекта на многозначительные проблемы, выпадающие на долю высоких умов! Я снова ловлю вас на прямом нарушении вежливости. Вы прерываете мою ученую речь и только для того, чтобы обратить мое внимание на простое четвероногое genus Felis. Как я уже говорил…

— Господи боже, профессор, да ведь это — лев! — крикнул мистер Филандер, близоруко прищурившись и пытаясь разглядеть смутные очертания зверя на фоне темных тропических кустарников.

— Ну да, мистер Филандер, лев, если вы настаиваете на употреблении просторечия в вашем разговоре. Но, как я говорил…

— Ради бога, профессор! — снова прервал его спутник. — Позвольте мне вам заметить, что мавры, разбитые в пятнадцатом веке, вряд ли потерпят особый ущерб, если мы отложим вопрос о них до того времени, пока этот великолепный экземпляр уйдет от нас подальше.

В это время лев с величавым спокойствием остановился в десяти шагах от людей, с любопытством следя за ними.

Лунный свет обливал берег, и странная группа рельефно выделялась на желтом песке.

— Крайне предосудительно, крайне предосудительно! — воскликнул профессор Портер с легкой нотой раздражения в голосе. — Никогда, мистер Филандер, никогда в жизни не случалось мне видеть, чтобы этим зверям позволяли выходить из клетки и бродить на свободе. Обязательно доложу о возмутительной небрежности директорам ближайшего зоологического сада.

— Вполне справедливо, — согласился его оппонент, — и чем скорее вы это сделаете, тем лучше. Пойдемте сейчас же!

Схватив профессора за руку, он потащил его от зверя.

Они прошли несколько шагов, но оглянувшись, мистер Филандер открыл, что лев следует за ними. Он крепче прижал к себе руку протестующего профессора и ускорил шаг.

— Как я уже говорил… — снова начал профессор Портер.

Филандер бросил назад еще один быстрый взгляд. Лев также припустил и упрямо поддерживал то же расстояние.

— Он идет за нами! — крикнул мистер Филандер, бросаясь бежать.

— Ах, дорогой мой, — увещевал профессор. — Эта неприличная поспешность совсем не к лицу ученым. Что будут думать о нас друзья, если случайно встретят здесь и станут свидетелями наших легкомысленных прыжков? Прошу вас, давайте идти с большим достоинством.

Мистер Филандер бросил тайком еще один тревожный взгляд назад.

Ужас! Лев мчался легкими прыжками в пяти шагах от них.

Тогда, бросив профессора, мистер Филандер понесся вперед с такой лихорадочной быстротой, которая бы сделала ему честь на состязании в беге.

— Как я говорил, дорогой Филандер… — повторил профессор Портер, и вдруг тоже пустился со всех ног, ибо увидел в угрожающей близости к своей особе сверкание желтых глаз и огромную разинутую пасть.

С развевающимися фалдами пальто и освещенный лукою, мчался профессор Архимед Кв. Портер в своем блестящем цилиндре по следам улепетывающего мистера Самюэля Т. Филандера.

Впереди выдавался узкий мысок, заросший деревьями. К этому-то убежищу и неслись во всю мочь отчаянные спорщики, в то время как оттуда два зорких глаза с интересом наблюдали за паническим бегом стариков.

Тарзан, улыбаясь, забавлялся этой странной игрой в перебежку. Он знал, что оба джентльмена были вне опасности. Тот факт, что Нума воздержался от такой легкой добычи, говорил лесной мудрости Тарзана, что брюхо льва уже полно. Лев может выслеживать их, пока не проголодается вновь, но была надежда на то, что, если его не рассердят, он скоро утомится забавой и скроется в джунглях.

Единственной действительной опасностью являлось то, что один из стариков мог споткнуться и упасть, тогда для желтого дьявола радость убийства окажется слишком большим искушением, чтобы от нее воздержаться.

Тарзан быстро спустился на более низкую ветку. И когда мистер Самюэль Филандер, запыхавшись и отдуваясь, очутился под ним уже слишком усталый, чтобы сделать еще одно усилие и искать безопасности на ветвях дерева, Тарзан перегнулся, схватил его за ворот и посадил рядом с собой.

Еще минута — и профессор в свою очередь тоже был подтянут вверх, как раз в тот момент, когда Нума, обманутый в своих ожиданиях, с ревом прыгнул, чтобы вернуть себе исчезающую добычу.

Несколько минут двое беглецов, порывисто дыша, цеплялись за большую ветку, в то время как Тарзан, усевшись спиной к стволу дерева, наблюдал их со смесью любопытства и веселости.

Первым прервал молчание профессор:

— Я глубоко огорчен, мистер Филандер, что вы проявили такое отсутствие мужества и смелости в присутствии одного из низших существ и заставили меня догонять вас, чтобы принять такое несоответствующее моему достоинству положение. Но возвращаюсь к нашей теме… Как я говорил, мистер Филандер, когда вы прервали меня, мавры…

— Профессор! — перебил мистер Филандер ледяным тоном. — Наступает момент, когда терпение уже становится преступлением, а желание оскорбить облекается в мантию добродетели. Вы обвиняете меня в трусости. Вы намекаете, будто вы бежали только для того, чтобы догнать меня, а не для того, чтобы спастись от когтей льва. Берегитесь, профессор! Я человек, впавший в отчаяние. Даже червяк и тот, раздраженный долгим терпеливым страданием, поднимает свою голову.

— Тише, тише, мистер Филандер, — успокаивал его профессор, — вы забываетесь.

Они молчали в продолжении нескольких минут.

Лев под ними нервно шагал взад и вперед. Третье существо на дереве было скрыто густой тенью, ствола. Оно тоже молчало, неподвижное, как изваяние.

— Вы подняли меня на дерево как раз вовремя, — сказал наконец профессор. — Мне надо поблагодарить вас. Вы спасли мне жизнь.

— Но я не поднимал вас на дерево, профессор! — возразил мистер Филандер. — О, господи! Возбуждение той минуты почти заставило меня забыть, что и меня самого подняла сюда какая-то посторонняя сила. Кто-нибудь или что-нибудь находится с нами вместе здесь, на этом дереве!

— Э… — протянул профессор. — Вполне ли достоверно ваше утверждение?

— Как нельзя более достоверно, профессор, — ответил мистер Филандер. — И,— добавил он, — я думаю, нам следует поблагодарить это третье лицо. Оно, быть может, сидит сейчас рядом с вами, профессор.

— Э! Что это такое? Боже мой, дорогой Филандер, ой, ой! — воскликнул профессор Портер, осторожно подвигаясь ближе к своему другу, ибо обезьяний приемыш решил, что Нума достаточно долго рыскает под деревом, и потому поднял голову к небу, и в ушах перепуганных стариков раздался страшный предупреждающий крик антропоидов.

Оба приятеля, дрожа, прижимались друг к другу на своем ненадежном месте. Они увидели, что лев в беспокойстве замер, когда крик, замораживающий кровь, поразил его слух, затем быстро скользнул в джунгли и мгновенно пропал из виду.

— Даже лев и тот дрожит, — шепнул мистер Филандер.

— В высшей степени замечательно, в высшей степени замечательно! — пробормотал профессор, отчаянно хватаясь за соседа, чтобы восстановить равновесие, которое потерял от страха. К несчастью для обоих, центр равновесия был нарушен, так что понадобился лишь незначительный толчок профессора Портера, чтобы столкнуть с ветки преданного секретаря.

Одно мгновение они еще пытались удержаться, и вдруг с общим жалобным криком полетели головами вниз, крепко сцепившись в отчаянном объятии.

Прошло несколько минут. Они боялись пошевелиться, так как оба были уверены, что любая попытка обнаружит у них множество переломов и вывихов и всякое передвижение окажется невозможным.

Наконец профессор Портер попытался двинуть одной ногой. К его удивлению, нога повиновалась, как и прежде. Тогда он согнул другую ногу и снова вытянул ее.

— В высшей степени замечательно, в высшей степени замечательно! — пробормотал он.

— Слава богу, профессор, — горячо шепнул его секретарь, — вы, значит, живы?

— Тише, мистер Филандер, тише, — предостерег его профессор, — я еще доподлинно этого не знаю.

С бесконечными предосторожностями профессор Портер рискнул согнуть правую руку: о счастье, — она была невредима! Еле дыша, он махнул левой рукой над своим распростертым телом — и рука махала!

— В высшей степени замечательно, в высшей степени замечательно! — повторил он.

— Кому вы сигнализируете, профессор? — спросил мистер Филандер возбужденным тоном.

Профессор Портер не снизошел до ответа на такой ребяческий вопрос. Он осторожно приподнял с земли голову и закачал ею взад и вперед.

— В высшей степени замечательно, — чуть слышно шепнул он. — И она осталась цела!

Мистер Филандер лежал неподвижно, он не осмеливался сделать такую попытку. Как можно, в самом деле, двигаться, когда руки и ноги и спина— все сломано?

Один глаз у него был залеплен мягкой глиной, другой, скосившись, устремился на странные вращательные движения профессора Портера.

— Какая жалость, — промолвил вполголоса мистер Филандер, — сотрясение мозга вызвало в нем полную умственную аберрацию! Действительно, очень, очень грустно! Особенно для такого еще молодого человека!

Профессор Портер лёг на живот и осторожно выгнул спину, пока не стал похож на огромного кота, стоящего, перед лающей собакой. Затем он сел и начал сёбя со всех сторон ощупывать.

— Все на месте! — воскликнул он. — В высшей степени замечательно!

Он встал и, бросив неодобрительный взгляд на все еще распростертую фигуру мистера Самюэля Т. Филандера, сказал: — Я думаю, мой друг, сейчас совсем не время валяться! Нужно вставать и действовать.

Мистер Филандер стер глину с глаза и уставился на профессора Портера с безмолвным бешенством. Затем он попытался встать, и вряд ли человек мог быть более изумлен, чем он, потому что его усилия немедленно увенчались полнейшим успехом.

Он все еще был преисполнен бешенства, вызванного жестоким и несправедливым замечанием профессора Портера, и готовился едко возразить ему, но взгляд его упал на странную фигуру, стоявшую в нескольких шагах и внимательно их рассматривавшую. Профессор Портер поднял свой блестящий шелковистый цилиндр, заботливо почистил его рукавом пальто и надел на голову, и вдруг заметил, что мистер Филандер указывает на что-то позади него. Он обернулся и увидел неподвижно стоявшего перед ним гиганта, почти нагого, не будь на нем набедренной повязки и нескольких металлических украшений на руках и ногах.

— Добрый вечер, милостивый государь! — сказал профессор и поднял шляпу.

В ответ гигант сделал приглашающий жест и направился в сторону берега, откуда они только что пришли.

— Думаю, что было бы разумно следовать за ним, — сказал мистер Филандер.

— Постойте! — возразил профессор, — вы же сами недавно представили мне весьма логические аргументы для подтверждения вашей теории о том, что лагерь лежит к югу от нас. Я сперва относился скептически, но, в конце концов, вы меня убедили, и потому теперь я положительно утверждаю, что мы должны идти на юг, чтобы добраться до наших друзей. И потому я буду продолжать идти на юг.

— Но, профессор Портер, возможно, что этот человек знает местность лучше, чем вы илр я. Он, видимо, туземец, уроженец этого края. Попробуем, по крайней мере, последовать за ним.

— Нет, мистер Филандер, — повторил профессор, — я человек, которого трудно убедить, но если я уже убедился в чем-либо, то мое решение остается неизменным. Я пойду в прежнем направлении, хотя бы мне пришлось обойти кругом весь Черный Континент, чтобы достигнуть цели.

Но дальнейшая аргументация ученого была прервана Тарзаном, который, увидев, что эти странные люди стоят на месте, вернулся к ним.

Он снова знаками пригласил их идти за собою, но они продолжали стоять и препираться.

Глупость поведения этих упрямцев взорвала Тарзана. Он схватил испуганного ассистента за плечо и прежде, чем этот достойный джентльмен мог понять, убит ли он или только искалечен на всю жизнь, Тарзан крепко привязал один конец веревки к его шее.

— Мистер Филандер, — внушал ему профессор Портер, — с вашей стороны крайне неприлично подчиняться такому унижению.

Но едва эти слова вылетели из его уст, как он тоже был схвачен и та же веревка крепко обмоталась вокруг его шеи. И Тарзан пошел на север, ведя за собой совершенно перепуганного профессора и его секретаря.

Усталым старикам казалось, что они идут уже много часов. Они молчали, полные отчаяния. Но поднявшись на небольшой холм, они увидели не дальше чем в ста ярдах хижину, покинутую ими утром, и сердца их забились от радости.

Здесь Тарзан освободил их и, указав на маленькое строение, исчез в ближайших кустах.

— В высшей степени замечательно, в высшей степени замечательно! — с трудом произнес профессор. — Но вы видите теперь, мистер Филандер, что, как всегда, я был совершенно прав. Если бы не ваше упорное своеволие, мы избежали бы целого ряда крайне унизительных, чтобы не сказать — опасных, приключений. Прошу вас в следующий раз, когда вы будете нуждаться в мудром совете, подчиняться руководству более зрелого и практического ума.

Мистер Самюэль Т. Филандер был слишком обрадован счастливым исходом их приключений, чтобы чувствовать себя задетым язвительной шуткой профессора. Вместо этого он схватил за руку своего приятеля и быстро повел его к хижине.

Трудно выразить счастье этих растерявших друг друга людей, когда, наконец, они оказались вместе. Заря застала их за пересказом различных приключений и за рассуждениями о странном защитнике и покровителе, встреченном ими на этом диком берегу.

Эсмеральда не сомневалась, что это был никто иной, как ангел господень, посланный со специальной миссией оберегать их.

— Если бы вы видели, Эсмеральда, как он пожирал сырое львиное мясо, — смеялся Клейтон, — вы бы убедились, что этот небесный дух достаточно материален.

— Я ничего об этом не знаю, масса Клейтон! — возразила служанка. — Но я предполагаю, что господь мог просто забыть дать ему с собой спички. Ведь его послали на землю так наспех, чтобы оберегать нас! И он, наверно, не мог ничего зажарить, не имея спичек, просто не мог.

— В его голосе тоже ничего небесного не было, — сказала Джен Портер, слегка вздрогнув при напоминании об ужасающем реве, раздавшемся вслед за убийством львицы.

— Моим незыблемым понятиям о достоинстве небесных посланцев, — заметил профессор Портер, — совершенно не соответствует его манера действовать. Этот джентльмен связал двух почтенных просвещенных ученых за шеи и погнал их сквозь джунгли, как коров!