Тайна северного особняка

Глава 12

Граф все же попал в покои герцогини.

Я переживала, что нужно будет прятаться от лорда Рэйзельда, прикрывая его жену. Но менталист отреагировал спокойно и даже безразлично. После ужина он попрощался со Стеллой и Венедиктом и вышел из столовой вместе с Мирабель.

Герцогиня на вечер меня отпустила и я отправилась помогать убирать посуду.

Ночью мне не спалось. Снова пошел дождь. Большие капли мерно стучали о деревянный навес над нашими окошками. Женщины посапывали во сне, а я уже почти час просто ворочались. В голове роились беспокойные мысли, подстегиваемые шелестом воды, стекающей по водоотводной трубе.

Почему все вокруг начинают нервничать, если подозревают, что я что-то вспомнила?

Первые разы я воспринимала это как совпадение или беспокойство о моем здоровье, но сейчас подобные проявления нервозности становились все более странными и подозрительными.

Откуда на мне шрамы?

По заверениям прислуги в особняке герцога физические наказания не применяются, ко мне никто не приставал, а о моем прошлом вне этого дома ничего не известно, потому что я об этом раньше не говорила.

От чего ко мне с такой ненавистью относиться Мирабель?

К другим слугам она благосклонна. Ссоры у неё разве что с мачехой.

Последняя тоже вызывает вопросы. Она меня вообще словно первый раз видит. Но… по тем же рассказам слуг я нахожусь в особняке уже около трёх лет.

И почему мне кажется, что я так ничего и не вспомню о своей прошлой жизни?

Устав от мучительных размышлений, я села на кровати и спустила ноги на пол, коснувшись ступнями холодной поверхности. Задумчивым взглядом изучила башмачки, в коих я натерла себе невероятное количество мозолей, которые уже успели лопнуть, покровоточить и покрыться коркой. Решила, что для одного похода на кухню за водой могу обойтись без них. Поднявшись, я направилась в коридор. Перед дверью остановилась. Внутри всколыхнулся страх. Я сглотнула и прислушалась к себе. Внутренний голос говорил: "нам нельзя выходить. Там может быть он. Не ходи, не попадайся ему в руки".

Замерев, я пыталась понять кто же это "он"?

Солен? Неужели, он все-таки причинил мне вред в прошлом? Я испугалась этого слугу, но… скорее мне казалось, что я боюсь не его самого, а его движений. Будто они мне напоминают кого-то другого.

Но кто ещё может угрожать мне в особняке?

Ответ пришел сам собой: Рэйзельд. Менталист. Эспер, способный влиять на память людей одной лишь силой воли.

И это было самым очевидным решением, если бы не один вопрос: "а зачем это ему?".

Даже если он…

Я скосила глаза на пальцы, которые вцепились в юбку, словно желая прижать её как можно ближе к телу. Попыталась расслабиться. Вдох, выдох. Постепенно удалось вернуть мыслям спокойствие.

Если он не мог ничего сделать со мной как мужчина… Что же он мог со мной сотворить?

У меня было слишком много вопросов, и я знала одно: чтоб получить на них ответы, бессмысленно спрашивать у окружающих, нужно идти искать истину самостоятельно. И самый верный путь к ней — навстречу страху. Если внутренний голос говорит "не иди", значит мой кошмар именно там.

Собрав волю в кулак, я шагнула в коридор. Темнота приняла меня в свои объятия. На ощупь я медленно двинулась в сторону кухни. Ногами я почувствовала сквозняк, услышала как негромко свистит ветер в щелях двери для прислуги. В этой части дома вообще было холодно, и мне ужасно не нравился этот холод.

Я вошла на кухню и набрала в чашку кипяченой воды. Сделала несколько глотков и поняла, что не так уж сильно хотела пить. Потому, отставив кружку, я выскользнула из помещения.

Дождь за окном перешёл в ливень. Ветер взвыл на чердаке, эхом отзываясь в коридорах.

Я бесшумно двинулась в сторону господского крыла. Ходить без обуви было очень холодно, пол жалил ступни ледяными иголочками, но зато ничто не сковывало движения и я двигалась почти неслышно.

Первым делом, я прошла к покоям Стеллы. За дверью в ее гостиную никто не спал, как оказалось. Я опустилась на колени перед замочной скважиной и обратилась в слух. Мало ли что удастся узнать.

— Я невероятно зла! — жаловалась Стелла, отпивая из бокала красное вино, а мужчина, в один портках, сидя на диване за её спиной, массировал обнаженные плечики. Я с раздражением, отметила беспорядок в гостиной: разбитую вазу, которая стояла на фортепиано, рассыпанные цветы, разбросанные подушки. Вот чем им кровать не угодила?! Я про музыку вообще-то образно говорила!

— Дорогая, ты можешь явиться при дворе и без мужа, — успокаивал граф. — Празднование в столице состоится через два месяца. Ты успеешь и подготовить платье и…

— А подарок?! Явиться на день рождения принцессы с пустыми руками? За кого ты меня принимаешь?

— Мне казалось, что твой муж хорошо зарабатывает. Изготовление амулетов ведь прибыльное дело.

— Прибыльное. Но… он все тратит на свою дочь! На эту рыжую ведьму!

— Неужели совершенно ничего не даёт тебе?

— Он выделяет мне в месяц ровно столько, сколько было прописано в нашем контракте.

— Почему же ты прописала так мало?

— Контракт с герцогом заключал мой отец. Я всего лишь баронесса, потому жалование мне полагалось небольшое. Вот и… но никто же так не делает! Это всего лишь формальность! Первое время у меня было столько денег, сколько я хотела. Это все из-за Мирабель! Она заболела мне на зло! Теперь Рэй работает больше и всё тратит на поиски лекарства. Он с ней уже все королевство объездил! А меня даже к морю ни разу не свозил! А я ведь страдаю в этом захолустье.

Женщина всхлипнула, граф тут же принялся утешать её, рассказывая какая она несчастная. Я поморщилась: ну да, истории печальнее придумать не возможно. Но чем же больна дочь герцога?

К сожалению, зачатков ментальной силы во мне не оказалось, ибо лорд Чарсом решил увести разговор в другую сторону:

— Дорогая, а знаешь, я могу рассказать тебе в каком платье будет на этом дне рождении принцесса Аурэлия. Хочешь?

— Да, а откуда ты знаешь?

— Месяц назад я был на дне Скорби. И остался погостить в столице. Там стал свидетелем обсуждения фрейлинами платья её Высочества.

— Фрейлинами? — Стелла резко обернулась, расплескав красное вино. Я снова поморщилась, но продолжала неподвижно сидеть. — Что ты делал в окружении фрейлин?

— Одна из них моя кузина, дорогая, — граф явно развеселился от проявления ревности любовницы. Герцогиня сконфузилась и снова подставила под руки мужчины свои плечики:

— Ох, я так сильно скучаю по придворной жизни. Даже о дне Скорби.

— А вот я о нем никогда не скучал. Все в черном, все скорбят. Ни выпить, ни потанцевать.

— Вам мужчинам не понять как это потерять двух детей в один день.

Я силилась сообразить о чем они говорят, но в голове царила знакомая темнота. Потерять двух детей… день Скорби…

— Король с королевой уже пятнадцать лет скорбят о потере дочери. Я не понимаю этого. Люди смертны, а дети тем более.

— Леди Хильдина не просто потеряла дочь, она лишилась и сына, который умер в утробе, от испытанного ею стресса. А теперь она больше не может иметь детей. И трон перейдет только сыну Аурэлии, если до этого кто-то из конгресса не…

— Дорогая, а вот такие речи лучше не разводить.

— Ох, вот видишь, я тут совсем дичаю. Общаться приходится со слугами.

— А с ними можно общаться? Они ведь двух слов связать не могут, — хохотнул граф. — Но эта… твоя новая горничная. Как ее зовут?

— Арэли.

— Да, она миленькая.

— Миленькая? — разъяренной кошкой зашипела Стелла. — Может мне стоит окунуть ее в кипяток, чтоб на неё не засматривались мои гости?

— Моя фурия, я говорил, что в гневе ты выглядишь очень соблазнительно? Но так радикально действовать излишне. Мне просто показалось, что я где-то её видел.

— У неё типичное лицо, — уязвлено буркнула леди де Умарри. — На любой хутор загляни — повсюду девки похожие.

— Конечно, кошечка моя, мне просто показалось. Иди ко мне.

Подсматривать дальше я не стала. Отпрянула от двери, когда госпожа потянулась рукой к мужским порткам. Поднявшись, пошла вперёд.

Ничего важного из этого разговора я не узнала. Столичные дела меня мало касаются, а вот то, что Стелла подлая женщина, я и раньше подозревала. С ней буду вести себя послушно, но держаться настороже.

На долю мгновения коридоры дома и всю округу озарило ярким светом. Я застыла на месте, и в следующую минуту за окнами громыхнуло так, что мне показалось, будто земля возле особняка раскололась. Я даже рефлекторно пригнулись, готовясь, что крыша рухнет мне на голову, и не сразу поняла, что писк, раздавшийся почти одновременно с раскатом грома, это крик.

А кто кричал? Я повертела головой по сторонам.

Звук распахнувшейся двери, заставил меня отшатнуться назад и прижаться к стене, затаив дыхание. Вспыхнул огонёк почти в самом конце коридора, и я зажмурилась, со страхом слушая как уверенные быстрые шаги приближаются. Но до меня мужчина, не дошёл. Он открыл другую дверь и скрылся за ней.

Первым порывом было броситься бежать вниз, в часть дома выделенную прислуге, но я остановила себя и заставила вновь идти против вопящего от ужаса внутреннего голоса. Я направилась к той двери за которой скрылся герцог.

Хозяина особняка я узнала с первой же секунды, когда его фигура показалась в коридоре. Его выдавало спортивное телосложение, уверенная поступь и резкие движения. А вошел он, как оказалось, в комнату дочери.

Они разговаривали в спальне, и мне пришлось очень сильно прислушиваться, чтоб различать приглушённые голоса. Кричала действительно Мирабель.

— Вот так, ложись в кровать, не стоит сидеть в углу комнаты. Чего ты испугалась, Бель?

— Он… так гремел. Словно он на меня гневается.

— Это всего лишь погода. Я ведь рассказывал тебе о разности в давлениях и…

— А мне казалось, что кто-то вот-вот ворвётся в мою комнату через окно! И когда свет вспыхнул, на стене были страшные тени!

— Эти тени от дерева. Смотри, вон оно ветвями качает.

— Папочка, а нас никто не накажет за Жози?

— Мирабель, ты веришь мне?

— Верю, папочка.

— Тогда тебе сейчас стоит успокоиться и ложиться спать. Я никого к тебе не подпущу и никому не дам в обиду.

— Не могу спать! Мне снятся кошмары. Я ведь скоро умру, пап?

— Бель, не говори так. Ты не умрёшь. Я найду лекарство.

И от той боли, что скользнула в голосе менталиста мое сердце болезненно сжалось. Да, эта девочка жуткая стерва и никакая болезнь не оправдывает ее поведение, но… с другой стороны это семилетний ребёнок над которым нависла угроза. А с такой мачехой-фурией, готовой окунуть прислугу в кипяток, стать ведьмочкой очень легко.

Но что же все-таки за болезнь съедает девочку?

— А для скорейшего выздоровления тебе нужен здоровый сон. Помнишь? Во сне наш организм сам себя лечит.

— Пап, а ты почитаешь мне сказку? — мольба в голосе Мирабель тронула даже меня. Рэйзельд не отвечал несколько минут и мне пришло в голову, что он уже выбирает книгу. Мне показалось это очень милым, будто он зажжет свечи, сядет у подножия кровати и начнет читать историю своим глубоким красивым голосом. Но менталист в конце концов произнес:

— Давай я почитаю тебе в неделю. Я очень устал, Бель. И завтра утром мне рано отбывать в город. Да и тебе нужно спать.

— Хорошо, — грустно, но смиренно согласилась девочка. Последнее, что я услышала было негромкое слово, сказанное мужским голосом слово:

— Рондат.

Я разочарованно поджала губы, но скорее поднялась и побежала к лестнице. Не хотелось вдруг столкнуться с эспером в темном коридоре.

Спустившись на первый этаж, я заглянула в зал для музицирования и в танцевальный зал, в котором стены были увешаны портретами, но везде было тихо, темно и пустынно.

В один момент осознала, что нервирующий меня звук пропал. Выглянула в окно и убедилась, что дождь закончился. Тогда я поспешила в комнату для прислуги, устроилась на лежанке, постаравшись как можно сильнее укутаться в легкое покрывало, и уснула.