Тайна северного особняка

Глава 29

— Посидишь пару дней без еды, станешь послушнее, — мужчина, чье лицо скрывает от меня чёрный туман, откидывает прочь плеть и склоняется надо мной.

Чувствую как привычно болит все тело, особенно спина. Ноет бок, на котором лежу, кожей ощущаю холод и твердость камня. Безымянный палец переплелся со средним.

— Ты вела себя очень плохо…

— Арэли.

Я распахнула глаза и увидела Рэйзельда сидящего на другом краю кровати. Сердце бешено колотилось в груди, и я не сразу поняла, что мое видение было лишь очередным кошмаром.

— Нужно вернуть тебя в погреб.

Я кивнула и поднялась. Мирабель тоже проснулась и попыталась вцепиться в меня ручонками, но все же, Рэйзельд настоял на своем. Я скорее облачилась в платье служанки и последовала за менталистом.

Никем не замеченные мы пробрались к двери под лестницей и шагнули в темноту, которую резко разорвал свет колдовского светильника, зажженного эспером. Он провёл меня до того места, где пару дней назад я сидела, думая, как бы не околеть.

— За тобой с минуты на минуту придёт Солен.

— Хорошо, — кивнула, неловко обхватив себя руками поперек торса. — Спасибо.

Рэйзельд медлил не уходя. Я закусила губу не зная, что сказать ему. Сейчас моя ночная выходка казалась мне невообразимой наглостью и глупостью.

— Арэли, — мужчина позвал меня. Я подняла голову, и в свете фонаря мне показалось, что его карие глаза налились золотистым цветом, а в ушах растаяло единственное тихое слово: — Рондат.

Вокруг оказалась не пустота, а знакомая спальня с горящим камином. За окнами царствовала ночь, лил дождь. Я слышала как большие капли звонко ударяются о стекло, но в комнате было уютно, сухо и тепло. Трещал поленьями огонь, вскидывая вверх мелкие искорки.

Рэйзельд первым подался вперёд, поднял мою голову за подбородок и жадно поцеловал. Я растерялась всего на мгновение, а потом прижалась к нему, запуская пальцы в его волосы, чувствуя тепло тела, мягкость кожи и нежность прикосновений. Одна рука мужчины оказалась на моем затылке, не давая отстраниться, хотя я и не помышляла об этом, лишь вздрогнула, когда менталист углубил поцелуй, а вторая его рука обхватила меня за талию. Я почувствовала как его большая ладонь сжала мою кожу чуть сильнее, крепче прижимая к мужскому телу, будто он не хотел выпускать меня из своих объятий, в которых я таяла подобно восковой свече.

В тот же миг я ощутила как эта яркая и насыщенная картина меркнет. Вцепилась в плечи герцога, желая задержать видение, и простонала ему в губы:

— Нет.

Но реальность неумолимо обрушилась на плечи, накрывая меня полутьмой, сыростью и прохладой подвала. Я шагнула назад и уперлась спиной в холодную стену. Перед глазами плясали разноцветные пятнышки, а дыхание сбилось так, словно я только что несколько раз обежала особняк по кругу. Ноги подкосились, и я еле удержалась, чтоб не сползти по стене на пол.

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросил Рэйзельд.

Я всмотрелась его глаза, зрачки которых так расширились, что едва не закрыли собой всю радужку.

«В порядке?» — хотелось спросить мне. — «Нет, после такого невозможно быть в порядке».

Все мое тело и разум хотели продолжения. Я поднесла руку к лицу и коснулась подушечками пальцев губ. Я прекрасно понимала, что любой увидевший нас со стороны заметил бы лишь недолгий взгляд глаза в глаза, но я-то ощущала все. Каждой клеткой тела я чувствовала Рэйзельда, и желала почувствовать вновь, если бы не слабость, навалившаяся на меня.

— Прости, — выдохнул мужчина и, наконец, резко развернувшись, вышел.

Я осталась в темноте не надолго. Через несколько минут сверху заскрипел замок.

— Арэли, выходи, ты где там? — окликнул Солен. Я облизнула губы и, придерживаясь рукой о стену, побрела к лестнице, выделенной в темноте подвала полоской света от распахнутой двери.

Слуги встретили меня расспросами о том как я себя чувствую, тут же накормили, и спросили смогу ли я работать. Лишь Сью глянула на меня хитро, но ничего не сказала. Я погрузилась в привычные хлопоты по дому, за исключением того, что не пошла прислуживать Стелле. Прически ей вновь делала Илия.

— Герцогиня два дня подряд кричала на меня, доказывая, что ты справлялась лучше, — рассказала мне девушка за завтраком, закатив глаза. — Так что, возможно, она вернёт тебя на место любимой служанки.

— Да мне уже как-то перехотелось быть ее служанкой, — фыркнула я.

— Смотри, Арэли, упустишь самое тёплое местечко, — язвительно прокомментировала Леська, и все рассмеялись. Я тоже улыбалась. Теперь даже в словах этой служанки я не слышала злости или презрения. Стало очевидно, что мнение Леськи переменилось именно из-за того, что я вступилась за Мирабель. Слуги переговаривались еще какое-то время, а потом поспешили разойтись каждый по своим делам.

Когда я помогала Леське снимать высохшее чистое белье, мы говорили о том, что скоро предстоит собирать плоды грильды. Девушка рассказывала на что пойдут яблоки, и как потом надо будет обрабатывать дерево. Недалеко сидел Захар, потягивая вонючую самокрутку. Он решил поведать нам забавную историю о том, как он в молодости с друзьями из грильды настойку делал. Мы так смеялись, что подошедшую госпожу заметили в последний момент.

— Ваше Сиятельство, — воскликнула Леська и поклонилась. Я обернулась к юной маркизе, смотрящей на меня серьёзным взглядом, и тоже согнула спину.

— Арэли, ты нужна мне в библиотеке, — серьезно заявила девочка, пребывая в своем образе высокородной и высокомерной леди де Умарри. Повелительно кивнув мне, она подобрала юбки и направилась в дом. Я кинула на Леську извиняющийся взгляд, пожала плечами и побежала следом за Мирабель.

— Я соскучилась, — заявила она с улыбкой, когда мы остались в библиотеке одни. Напускной образ враз слетел с нее, возвращая семилетнего ребенка.

— У меня есть работа, Бель, — напомнила я девочке с укоризной, но сама направилась вдоль стеллажа с книгами.

— Папа тоже так всегда говорит, — сморщила курносый нос эспера.

— А тебе вообще-то нужно учиться, — парировала, невесомо касаясь пальцами корешков дорогих и редких фолиантов.

— Ко мне не ездят настоящие учителя.

— Тогда учись по книгам.

— Я ещё плохо читаю, но знаю много-много рун.

Я замерла, задумчиво смотря на знакомый учебник о ментальных эсперах. Потом обернулась к маркизе и спросила:

— Бель, а ты много знаешь о замене воспоминаний?

— Только то, что папа рассказывал, — пожала плечами девочка. — Он ведь работал раньше на короля, и в его обязанности входило копаться в чужих головах. Он много об этом знает.

Я неспешно подошла к девочке, которая выбрала себе учебник и умостилась за столик. Присев на лавку рядом, я вкрадчиво поинтересовалась:

— А папа никогда не упоминал про какие-то жесты, которые могут служить индикатором… хммм… или могут указать на то, что воспоминание истинное, а не поддельное?

Мирабель задумалась, подняв голову и смотря в потолок. При этом она мотыляла ножками, которые не доставали до пола с высоты лавки. Я ждала ее вердикта, не особо надеясь на успех, но все же девочка сообщила мне:

— Папа говорил, что у людей есть некоторые отличительные жесты. Например, глаз дёргается или хромота, или даже просто какое-то слово неправильно произносит. Хороший менталист должен учесть все эти особенности, ведь если пропустить подобное хоть один раз может возникнуть несостыковка. «Архитектура памяти» это очень сложное мастерство.

— Это я уже поняла, — я покивала задумчиво и снова задала вопрос: — А если человек вдруг забудет свое прошлое, эти особенности останутся?

— Возможно, да, но могут и пропасть, — все так же увлеченно размышляла Мирабель, приняв мои расспросы за игру и старательно отвечая. — Привычки, например, или особенности речи, чаще всего исчезают. Жесты тоже, но могут остаться рефлексы. Ну и ещё «навязанные действия».

— Навязанные? Это как?

— Папа говорил, что иногда такие действия привязывают к памяти людей. Они практически незаметны для окружающих. В идеале должны совершаться за долю мгновения и не привлекать ничьего внимания. Их встраивают в память человека, на уровне рефлексов. Они сохраняются до самой смерти и могут служить индикаторами подмены воспоминаний.

— Менталисты не могут их подделать? — нахмурилась я.

— Могут, но для того, чтоб подделать нужно знать об этом. Нужно просмотреть всю память человека, чтоб выяснить когда и какой жест он делает, а подобных движений может быть много. В общем, это практически безотказный способ защиты от подмены воспоминаний.

— И часто им пользуются?

— Папа говорил — нет, из-за того, что люди боятся влияния менталистов и по собственной воле не разрешают им вмешиваться в своё сознание.

— Да, действительно… — задумчиво согласилась я, рассматривая свои пальцы.

— Хочешь научу тебя каким-то ментальным рунам? — предложила малышка.

— А может лучше почитаешь мне этот учебник? — я приподняла книгу, изучив взглядом обложку. — Мне тоже интересна математика.

— Она скучная, — скривилась Мирабель. Я согласно качнула головой:

— Да, так бывает. Но если ты хочешь стать такой же умной и сильной как папа, надо учиться. Прочитаешь мне вот эту задачку?

Следующий час мы потратили на математику, но затем я все же отправилась выполнять свои обязанности, а маркизу вручила Клавдии.