Тайна Святой Плащаницы

33

Герцог де Валан обратился к начальнику императорской канцелярии Паскалю де Молесму с просьбой об аудиенции у императора. Получив согласие, он пришел в назначенное время в сопровождении богато одетого молодого торговца.

— Скажите мне, герцог, — спросил Молесм, — о каком таком срочном деле вы хотели бы поговорить с императором?

— Господин начальник императорской канцелярии, прошу вас выслушать этого господина, удостоившего меня своей дружбой. Это уважаемый торговец из Эдессы.

Паскаль де Молесм, хотя и с раздражением, но — из уважения к герцогу — выслушал молодого торговца. Тот без околичностей сообщил о цели своего приезда.

— Я знаю о тех трудностях, которые испытывает империя, и я приехал к императору с предложением.

— Вы хотите что-то предложить императору? — воскликнул де Молесм, в его голосе звучали и раздражение, и насмешка. — И что же это за предложение?

— Я говорю от имени нескольких богатых торговцев Эдессы. Как вам известно, много веков назад один из византийских императоров силой отнял у моего города его самую ценную святыню — Мандилион. Мы — мирные люди, ведущие благочестивую жизнь. Нам хотелось бы вернуть нашей Общине то, что было отнято у нее силой. Но я приехал сюда вовсе не за тем, чтобы просить императора вернуть то, что теперь принадлежит ему. Однако всем известно, что император заставил епископа вернуть ему Мандилион, а король Франции утверждает, что его племянник не продавал ему эту святыню. Если Мандилион все еще находится в руках Балдуина, мы хотим выкупить его. Какой бы ни была цена, мы ее заплатим.

— О какой Общине вы говорите? Эдесса ведь находится в руках мусульман, не так ли?

— Мы — христиане, и нынешние правители Эдессы никогда не преследовали нас за это. Мы платим большие подати и спокойно занимаемся своими промыслами и торговлей. У нас всего в достатке. А Мандилион изначально принадлежал именно нам, и он должен возвратиться в наш город.

Паскаль де Молесм с интересом слушал этого дерзкого юношу, осмелившегося так безапелляционно настаивать на продаже Мандилиона.

— И сколько вы намерены заплатить?

— Десять мешков золота, каждый весом с человека. Начальник императорской канцелярии не моргнул и глазом, хотя предложенная сумма его поразила. Империя по-прежнему утопала в долгах, и Балдуин отчаянно пытался найти средства, которых постоянно не хватало, несмотря на то что его дядя, славный король Людовик, продолжал ему помогать.

— Я передам императору о вашем предложении и позову вас, когда узнаю ответ.

Балдуин с мрачным видом выслушал начальника императорской канцелярии. Поклявшись в свое время, что никогда никому не расскажет о продаже Мандилиона тамплиерам, он понимал, что за нарушение этой клятвы может поплатиться жизнью.

— Скажите этому торговцу, что я отвергаю его предложение.

— Но, господин, подумайте хорошенько!

— Нет, я не могу принять это предложение. Больше никогда не говори мне о продаже Мандилиона. Никогда!

Паскаль де Молесм вышел из тронного зала с понуро опущенной головой. Он заметил, как смутился Балдуин, когда он стал говорить с ним о Мандилионе. Священное Полотно уже целых два месяца находилось в руках императора, однако он никому его не показывал, даже ему, начальнику императорской канцелярии.

Ходили слухи, что золото, переданное императору старшим тамплиером Константинополя Андре де Сен-Реми, было платой за Мандилион. Однако Балдуин решительно отвергал подобные слухи и заявлял, что священный погребальный саван хранится у него в целости и сохранности.

Когда короля Людовика освободили и он вернулся во Францию, он снова прислал к Балдуину графа де Дижона с еще более щедрым предложением относительно приобретения Мандилиона, однако, к удивлению придворных в Константинополе, император заупрямился и во всеуслышание заявил, что не продаст святыню своему дяде. Сейчас же он снова отверг выгоднейшее предложение, а потому у Паскаля де Молесма стали укрепляться подозрения, что у Балдуина, по-видимому, уже нет Мандилиона и он действительно продал его тамплиерам.

Тем же вечером де Молесм приказал позвать герцога де Валана и его юного друга, чтобы передать им отрицательный ответ императора. К удивлению де Молесма, эдесский торговец тут же заявил, что уполномочен удвоить ранее предложенную цену. Однако начальник императорской канцелярии больше не захотел вести по этому поводу разговоры.

— Значит, то, что говорят при дворе, — правда? — спросил герцог де Валан.

— А что говорят при дворе, любезный мой друг?

— Что у императора уже нет Мандилиона и что он отдал его тамплиерам в обмен на золото, которым он собирается расплатиться с Венецией и Генуей. Только этим можно объяснить то, что он отвергает такое щедрое предложение торговцев Эдессы.

— Я не верю слухам и домыслам, которые можно услышать при императорском дворе, и вам советую им не верить. Я передал вам ответ императора, и больше нам разговаривать не о чем.

Паскаль де Молесм распрощался с посетителями, но в его душе укрепились те же подозрения, что были и у них; скорее всего, Мандилион теперь находится в руках тамплиеров.

Крепость тамплиеров виднелась на скале, возвышавшейся у самого моря. Золотистый цвет камней крепостных стен сливался с цветом песка окружающей крепость пустыни. Крепость горделиво вознеслась над окружающей местностью. Это был один из последних христианских бастионов в Святой Земле.

Робер де Сен-Реми потер глаза: видневшаяся вдали крепость показалась ему миражом. Он подумал, что уже совсем скоро они окажутся рядом с тамплиерами, которые наблюдали за ними издалека уже в течение примерно двух часов. И Робер, и Франсуа де Шарней выглядели как настоящие сарацины, да и их лошади — чистокровные арабские скакуны — помогли им хорошо замаскироваться под мусульман.

Али, оруженосец Робера, еще раз проявил себя как хороший проводник и верный друг. Он спас Роберу жизнь, когда их атаковал арабский патруль. Али дрался бок о бок с Робером и не позволил направленному в сердце Робера копью попасть в цель: он защитил Робера своим телом, приняв на себя удар смертоносного железа. Ни один араб не выжил в этой схватке, однако и Али несколько дней находился при смерти. Робер де Сен-Реми все это время не отходил от него ни на минуту.

Али удалось выжить благодаря целебным отварам Сайда, оруженосца де Шарнея. Этот парень научился готовить лекарства у врачей ордена тамплиеров, а еще у некоторых мусульманских лекарей, с которыми ему приходилось сталкиваться во время своих поездок. Сайд аккуратно вынул железный наконечник копья из тела Али и тщательно промыл рану. Затем он покрыл рану пластырем, изготовленным из лекарственных трав, которые всегда возил с собой. Он также дал Али выпить какой-то отвар с неприятным запахом, от которого Али крепко заснул.

Когда де Шарней спрашивал у Сайда, выживет ли Али, тот неизменно отвечал, приводя в отчаяние обоих тамплиеров: «Это одному Аллаху известно». По прошествии семи дней Али пришел в себя, очнувшись от сна, который был так похож на предсмертное состояние. У него болело легкое, Али было очень трудно дышать, однако Сайд теперь наконец-таки заявил, что Али будет жить, и вся компания воспрянула духом.

Потребовалось еще семь дней, чтобы Али смог подняться на ноги, и еще семь дней, чтобы он смог ехать верхом на своем послушном скакуне, к которому его привязали подпругами, чтобы, если Али потеряет сознание, он не свалился на землю. Наконец Али выздоровел и ехал теперь рядом со своими товарищами. Когда они подъехали уже совсем близко к крепости, они вдруг заметили сзади пыль, поднимаемую копытами дюжины коней, и через некоторое время их окружил конный патруль тамплиеров. Начальник патруля приказал им остановиться.

Когда они сообщили, кто они такие, их немедленно сопроводили в крепость и привели к Великому магистру.

Рено де Вишье, Великий магистр ордена тамплиеров, принял их весьма любезно. Несмотря на усталость, прибывшие целый час рассказывали де Вишье о подробностях своего путешествия, но перед этим передали ему послание и документы от Андре де Сен-Реми, а также сумку, в которой находился Мандилион.

Наконец Великий магистр отправил их отдыхать, а затем отдал приказ освободить Али от какой-либо службы до тех пор, пока он полностью не выздоровеет.

Оставшись один, Рено де Вишье дрожащими руками достал из сумки ларец, внутри которого лежал Мандилион. Его душу охватил целый водоворот чувств: он сейчас увидит образ Иисуса Христа.

Расправив полотно и встав на колени, он стал молиться, благодаря Бога за то, что тот позволил ему увидеть свой нерукотворный образ.

Вечером, на второй день после приезда Робера де Сен-Реми и Франсуа де Шарнея, Великий магистр собрал в большом зале рыцарей ордена. Там, на широком столе, был разостлан Мандилион. Тамплиеры один за другим проходили перед погребальным саваном Христа, и некоторые из этих суровых рыцарей еле сдерживали подступавшие к глазам слезы. После общей молитвы Рено де Вишье объявил рыцарям ордена, что священный погребальный саван Христа будет храниться в ковчеге, подальше от любопытных глаз. Теперь это была самая ценная святыня ордена, и тамплиеры будут защищать ее даже ценой собственной жизни. Затем Великий магистр заставил всех поклясться, что они никогда никому не расскажут, где находится Мандилион. То, что Мандилион находится у них, отныне станет одним из величайших секретов ордена рыцарей-тамплиеров.