Тайна Святой Плащаницы

47

— Вам все понятно? — спросил Марко.

— Да, Марко, — почти в один голос ответили Минерва, София и Джузеппе. Антонино и Пьетро кивнули.

Было семь часов утра, а потому у них были заспанные лица. В девять немого должны были выпустить на свободу.

Марко самым тщательным образом разработал механизм слежки за Мендибжем. Им должна была помогать группа карабинеров и ребята из Интерпола. Однако больше всего руководитель Департамента произведений искусства рассчитывал на своих людей, особенно на ядро своей команды.

Они сидели и ждали, когда им принесут завтрак. Гостиничное кафе только что открылось, и они были в нем первыми посетителями.

София, сама не зная почему, сильно нервничала, и, как ей показалось, Минерва тоже была не очень спокойной. Даже Антонино сжал от напряжения губы. Однако Марко, Пьетро и Джузеппе оставались спокойными. В них чувствовалась закалка полицейских, для которых слежка за подозреваемым была самым обычным делом.

— Марко, я пыталась найти ответ на вопрос, почему столько людей из Урфы имеют то или иное отношение к Плащанице. Этой ночью я перелистала Апокрифические Евангелия и еще кое-какие книги, которые купила на днях. Эти книги посвящены истории Эдессы. Возможно, это глупости, но…

— Я слушаю тебя, София. Точнее, мы все тебя слушаем. Расскажи нам, к какому выводу ты пришла, — сказал Марко.

— Не знаю, согласится ли со мной Антонино, но если учесть, что Урфа — бывшая Эдесса и что для первых христиан Эдессы погребальный саван Христа имел большое значение, ибо он исцелил их царя Абгара от проказы, а также то, что они хранили этот саван как святыню на протяжении веков, пока ее не отнял у них император Роман Лекапин… Вполне возможно, что они решили вернуть ее себе.

София замолчала и задумалась. Ей хотелось облечь свои мысли в как можно более точную словесную форму.

— Так что ты хочешь этим сказать? — спросил Марко.

— Что, хотя совпадения и бывают, ты, тем не менее, прав: уж слишком много совпадений. Столько людей из Урфы имеют то или иное отношение к Плащанице! Более того, мне кажется, что наш немой парень тоже приехал из этого города, причем явился сюда именно за Плащаницей, так же как и все остальные немые. Я не уверена, но вполне возможно, что пожары должны были лишь прикрывать попытки выкрасть и увезти отсюда Плащаницу.

— Какая глупость! — воскликнул Пьетро. — София, не нагружай нас с утра пораньше абсурдными предположениями и волшебными сказками.

— Послушай, Пьетро, я уже слишком взрослая для волшебных сказок! Я, безусловно, высказала довольно-таки невероятное предположение. Тем не менее, я не утверждаю, что оно полностью соответствует действительности. Так или иначе, у тебя нет никаких оснований безапелляционно отвергать все, что не совпадает с твоим личным мнением.

— Успокойтесь, ребята! — стал увещевать их Марко. — То, что ты говоришь, София, — отнюдь не глупость. Это вполне возможно. Хотя, конечно, все это больше похоже на сюжет детективного фильма… Просто не знаю, что и сказать… Это означало бы, что…

— Это означало бы, — вмешалась Минерва, — что в Урфе есть христиане. Кстати, все те выходцы из Урфы, с которыми мы сталкивались в Турине, ходят в церковь, женятся по церковному обряду, да и вообще ведут себя, как настоящие католики.

— Христианство и католицизм — не тождественные понятия, — вмешался Антонине.

— Я это знаю, — ответила Минерва. — Однако, попав сюда, им имеет смысл вести себя так, как ведут себя местные жители. А молиться Христу можно и в Туринском соборе, так же как и в любом другом месте.

— Мне жаль, София, — вмешался Марко, — но я не вижу в этом никакого смысла.

— Да, ты прав, это было дурацкое предположение. Извини, Марко, — сказала София.

— Не нужно извиняться. Нам следует учитывать все варианты, прислушиваясь к тому, что говорит наша интуиция, и не отказываясь даже от самой невероятной версии. Я лично не вижу смысла в том, что ты говоришь, но мне хотелось бы, чтобы все присутствующие высказали свое мнение.

За исключением Минервы, все члены команды согласились с мнением Марко, а потому София не стала упорствовать.

— Я думаю, — сказал Пьетро, — что мы имеем дело с преступной организацией, скажем, воровской шайкой, возможно, связанной с Урфой, но без какой-либо исторической подоплеки.

Далеко-далеко от Италии, в Нью-Йорке, была ночь. Шел сильный дождь. Мэри Стюарт подошла к Умберто Д'Алакве.

— Ох, как я устала! Однако президент так любезен, что уйти прямо сейчас было бы невежливо. Что ты думаешь о Лэрри?

— Умный человек и чрезвычайно радушный хозяин.

— Джеймс того же мнения, но лично мне не нравятся эти Уинстоны. Да и этот ужин… не знаю, по-моему, уж слишком тут все роскошно.

— Мэри, ты хоть и англичанка, но уже знаешь, как ведут себя американцы, когда празднуют победу. Лэрри Уинстон обладает незаурядным умом, он — король морей, и его торговый флот — самый мощный в мире.

— Да, я знаю. Но это меня отнюдь не впечатляет. Кроме того, в их доме нет ни одной книги, ты разве этого не заметил? Меня удивляют дома, в которых нет книг. Что можно сказать об их хозяевах?

— Ну, он, по крайней мере, не относится к лицемерам, которые держат у себя дома образцово-показательную библиотеку и при этом не собираются прочесть из нее ни одной книги.

К ним подошла супружеская чета, и завязался разговор ни о чем. По общему оживлению присутствующих было видно, что прием продлится еще как минимум несколько часов.

Уже за полночь семерым мужчинам удалось, держа бокалы с шампанским в руках, собраться вместе, поодаль от остальных гостей. Они курили превосходные гаванские сигары и, как казалось со стороны, говорили о коммерческих делах. Старший из них что-то рассказывал остальным.

— Мендибжа вот-вот выпустят из тюрьмы. Все идет так, как было запланировано.

— Меня беспокоит сложившаяся ситуация. У пастыря Баккалбаси имеется в общей сложности семь человек, Аддай нанял наемного убийцу, а в распоряжении Марко Валони — целая толпа людей и куча всякого снаряжения. Мы не слишком раскрываемся? Может, было бы лучше, если бы они сами там разобрались? — спросил француз.

— У нас есть преимущество, заключающееся в том, что мы знаем обо всех планах Валони и Баккалбаси и сможем незаметно для них следить за каждым их шагом. Что касается убийцы, нанятого Аддаем, то это не проблема. Он уже под нашим контролем, — ответил старик.

— Я тоже считаю, что в данном сюжете участвует слишком много людей, — сказал мужчина с акцентом, по которому было трудно определить его национальность.

— Мендибж представляет проблему и для Аддая, и для нас, потому что Марко Валони уж слишком серьезно взялся за это дело, — упорствовал старик. — Но еще больше меня беспокоит эта журналистка — сестра представителя Европола в Риме. А еще доктор Галлони. Выводы, которые они обе уже начинают делать, могут привести их уж слишком близко к нам, и это опасно. Анна Хименес была у Элизабет МакКенни, и та передала ей некое досье — итог своей работы. Вы об этом уже знаете. Чувствую, что нам нужно принять какое-то решение, потому что и леди Элизабет, и эта журналистка, и доктор Галлони превратились для нас в проблему. Все эти три девчонки — очень умные и сообразительные, а потому они для нас опасны.

Наступило тяжелое молчание. Все семеро мужчин как бы невзначай бросали друг на друга испытывающие взгляды.

— И что ты собираешься делать?

Этот прямой вопрос, в котором чувствовался вызов, был задан человеком, говорившим с легким итальянским акцентом.

— То, что необходимо сделать. Как ни жаль.

— Нам не следует слишком торопиться.

— Мы и не торопились, однако эти люди в своих расследованиях зашли дальше, чем хотелось бы. Пришло время их остановить. Мне нужен ваш совет, а также ваше согласие.

— А мы не можем подождать еще немного? — спросил человек с военной выправкой.

— Нет, не можем, иначе подвергнем себя слишком большой опасности. Было бы глупостью идти на такой риск. Мне жаль, действительно жаль. Мне не по душе принимать подобные решения, так же как и вам, но у нас нет другого выхода. Если считаете, что другой выход все-таки есть, скажите мне какой.

Мужчины молчали. Они все в глубине души понимали, что старик прав. Они отслеживали каждый шаг этих трех женщин, а потому знали о них практически все. Им была известна каждая буква, написанная леди Элизабет за последние несколько лет. Они тайно подключились к ее компьютеру, прослушивали телефоны редакции журнала «Тайны», установили микрофоны в помещении редакции, в доме этой женщины и даже в ее инвалидном кресле.

Напрасными были все огромные расходы Поля Бизоля на обеспечение безопасности. Им было известно все о том, что делалось в этой редакции, так же как — вот уже несколько месяцев — им было известно все о Софии Галлони и Анне Хименес, начиная с того, какими духами они пользовались, и заканчивая тем, что они читали по вечерам, с кем разговаривали, кому симпатизировали. В общем, все, абсолютно все. Они знали буквально о каждом их движении, даже во сне.

А еще вот уже несколько месяцев они знали все, чем живут сотрудники Департамента произведений искусства: их телефоны — как стационарные, так и мобильные — прослушивались, и за каждым из них была установлена тщательная слежка.

— Ну, так что? — спросил старик.

— Я с трудом могу себе представить…

— Я понимаю, — перебил старик мужчину с итальянским акцентом, — понимаю. Не говори ничего. Ты не будешь участвовать в принятии решения.

— Думаешь, это успокоит мою совесть?

— Нет, думаю, что нет. Но это, тем не менее, поможет тебе. Мне кажется, тебе нужна помощь, моральная помощь, чтобы суметь перестроиться изнутри. Мы все в нашей жизни переживали подобные моменты. Это было нелегко, но мы ведь не выбирали себе легкий путь — мы выбрали путь, идти которым почти невозможно. Именно в таких ситуациях и проверяется, достойны ли мы возложенной на нас миссии.

— После того, как вся моя жизнь была посвящена… ты считаешь, что мне все еще нужно доказывать, достоин ли я возложенной на нас миссии? — спросил человек с итальянским акцентом.

— Нет, я не думаю, что тебе нужно это доказывать, — ответил старик. — Я вижу, как ты страдаешь. Тебе необходимо как-то утешиться, поэтому тебе хочется поговорить о своих чувствах. Но не здесь, не с нами. Я понимаю, что ты испытываешь мучения, но, прошу тебя, положись на наше благоразумие и предоставь это дело нам.

— Нет, я с этим не согласен.

— Я могу временно отстранить тебя от дел — до тех пор пока тебе не станет легче.

— Да, ты можешь сделать это. А что еще ты собираешься предпринять?

Остальные участники этого разговора начали проявлять беспокойство. Напряжение внутри их группы все возрастало, и они поневоле могли привлечь к себе любопытные взгляды других гостей. Мужчина с военной выправкой решил вмешаться.

— На нас смотрят. Разве можно так себя вести? Мы что, совсем потеряли рассудок? Давайте отложим эту дискуссию на более позднее время.

— У нас уже больше нет времени, — ответил старик. — Я прошу, чтобы вы дали мне согласие.

— Да будет так, — ответили все мужчины, кроме одного, который, сжав губы, отвернулся.

София и Минерва находились в управлении карабинеров Турина. До девяти часов оставалось лишь несколько минут, и Марко только что сообщил им, что уже открываются засовы тюрьмы. Они увидели, что немой парень вышел на свободу. Он шел медленно, глядя прямо перед собой. Железная входная дверь с лязгом закрылась за его спиной, но он даже не оглянулся. Пройдя двести метров до автобусной остановки, он стал ждать. «Его невозмутимость просто поразительна, — услышали София и Минерва голос Марко, говорившего через спрятанный за отворот его пиджака микрофон. — Он как будто даже и не рад тому, что вышел на свободу».

Мендибж стоял и думал о том, что, по всей видимости, за ним следят. Он не видел тех, кто за ним следил, однако чувствовал, что они где-то рядом и смотрят на него. Нужно было избавиться от них, но как? Он попытается реализовать план, разработанный им еще в тюрьме. Он доберется до центра города, станет бродить там по улицам, переночует на скамейке в каком-нибудь парке. Денег у него было мало, их едва хватило бы на три-четыре дня, чтобы платить за ночлег и питаться бутербродами. Он также сменит свою одежду и кроссовки: хотя, осмотрев их, он не нашел ничего подозрительного, интуиция подсказывала ему, что неспроста у него забирали одежду и обувь и вернули одежду выстиранной, а кроссовки — помытыми.

Он хорошо ориентировался в Турине. Аддай в свое время прислал его сюда за год до того, как он должен был попытаться выкрасть Плащаницу, чтобы он мог хорошо изучить этот город. Мендибж тогда четко выполнял наставления Аддая — беспрестанно бродить взад-вперед по Турину. Это был самый лучший способ изучить город. А еще он тщательно изучил все автобусные маршруты.

Наконец Мендибж оказался в центре города. Приближался решительный момент: ему предстояло оторваться от тех, кто за ним следил.

— Похоже, что мы не одни. Тут еще две «птички».

Голос Марко доносился через передатчик в кабинете, служившем штабом всей операции.

— Точно не знаю, но, похоже, это турки.

— Турки или итальянцы, — послышался голос Джузеппе. — Они похожи на нас: черные волосы и смугловатая кожа.

— Сколько их? — поинтересовалась София.

— Пока что двое, — сказал Марко, — но может быть и больше. Молодые ребята. Немой вроде бы ничего не замечает. Бродит без какой-либо определенной цели, смотрит прямо перед собой. Так же погружен в свои мысли, как и прежде.

Затем было слышно, как Марко дает инструкции карабинерам, чтобы те не потеряли из виду двух «птичек».

Ни Марко Валони, ни другие полицейские не обратили внимания на хромого старичка, торгующего лотерейными билетами. Не высокий, не низкий, не толстый, не худой, этот старичок был одет совершенно невзрачно и органично вписывался в окружающую его действительность — квартал Крочетта.

Но сам старичок внимательно наблюдал за всеми. Этот наемный убийца, нанятый Аддаем, обладал орлиным взором и уже успел заметить двоих полицейских, а также четверых человек, посланных пастырем Баккалбаси.

Старичок злился: тот человек, который нанял его, не предупредил, что на хвосте у немого будут и полицейские, и другие люди — такие же, как и он, наемные убийцы. Теперь ему придется быть еще осторожнее, а впоследствии нужно будет потребовать повышения гонорара — он ведь сейчас рискует гораздо больше, чем предполагалось. Кроме того, все эти люди мешали ему выполнить свою работу так, как он запланировал.

Еще один замеченный им человек сначала вызвал у него подозрения, но затем старичок счел их напрасными. Похоже, это был не полицейский, да и на турка он не был похож, а потому, скорее всего, не имел никакого отношения к происходящему. Хотя то, как он двигался… Неожиданно этот человек куда-то исчез, и наемный убийца успокоился. Без сомнения, это был просто случайный прохожий.

В течение целого дня Мендибж бродил по городу. Он передумал ночевать на скамейке: это было бы ошибкой. Если кто-то хочет убить его, это будет как раз очень легко сделать, когда он будет спать где-нибудь посреди парка. А потому он направился в приют Сестер Милосердия, который заметил еще утром, бродя по Турину. В этот приют приходили бродяги и нищие, чтобы получить немного еды и место для ночлега. Там Мендибж будет в большей безопасности.

Марко, уже изрядно устав, передал Пьетро руководство операцией после того, как узнал, что немой поужинал простенькой монашеской похлебкой и получил тюфяк, на котором ему предстояло переночевать в общем зале под присмотром монахини, следящей, чтобы между посетителями ночлежки не возникло каких-нибудь ссор.

Марко был уверен, что этой ночью немой никуда не денется из ночлежки, а потому решил пойти в гостиницу и немного отдохнуть, а заодно предложил сделать то же самое и своим людям — всем, кроме Пьетро и новой смены карабинеров, состоявшей из трех человек. Этих людей было вполне достаточно, чтобы обеспечить слежку за немым, если тот решит выйти на улицу.

София и Минерва устроили Марко в гостиничном ресторане настоящий допрос. Они хотели знать все и потребовали от него буквально поминутного отчета о том, что происходило в этот день на улице. А еще они обе просили разрешения лично поучаствовать в слежке за немым по городу, но Марко решительно отказал им.

— Вам нужно координировать эту операцию. Кроме того, вы обе слишком заметны.

Анна Хименес ожидала в аэропорту Парижа ночной самолет на Рим. Оттуда она поедет в Турин. Анна явно нервничала: она уже пролистала переданное ей Элизабет досье и постепенно приходила в ужас от его содержимого. Если хотя бы четверть того, что она прочла, правда, положение весьма серьезное. Она решила вернуться в Турин, потому что фамилию одного из людей, фигурировавших в этом досье, она видела и в другом досье — в том, которое Марко Валони давал читать ее брату Сантьяго. Если Элизабет сказала ей правду, то этот человек был одним из магистров современного ордена тамплиеров и имел непосредственное отношение к Плащанице.

Анна приняла два решения: во-первых, поговорить обо всем этом с Софией, во-вторых, явиться в резиденцию епископа, чтобы попытаться застать отца Ива врасплох. Первое ей пока не удавалось сделать: она в течение почти всего дня неоднократно пыталась связаться по телефону с Софией, но в гостинице «Александра» ей каждый раз отвечали, что София ушла рано утром и пока еще не вернулась. Анна оставляла Софии различные сообщения, но так и не получила на них ответа. С Софией просто невозможно было связаться. Что касается отца Ива, то Анна решила пойти к нему на следующий день.

Элизабет была права: она, Анна, приблизилась к чему-то опасному, хотя сама еще толком не понимала, к чему именно.

Людям Баккалбаси все же удалось ускользнуть от карабинеров. Один из них остался присматривать за входом в приют Сестер Милосердия, а другие разошлись в разные стороны. Когда они снова собрались на кладбище, уже наступила ночь, и смотритель кладбища ждал их с явным нетерпением.

— Давайте быстрее, мне нужно уходить. На будущее я дам вам ключ от ворот: вдруг вы в следующий раз придете так поздно, что я не смогу вас дождаться.

Он проводил их к склепу, у входа в который стояла фигура ангела с мечом в руках. Парни вошли внутрь, освещая себе путь фонарем, и исчезли в подземелье.

Исмет уже ждал их в приготовленном для них подземном помещении. Он принес им воды, чтобы они умылись, и немного еды. Они были голодными и уставшими, им очень хотелось спать.

— А где Мехмет?

— Он остался возле входа в дом, в который зашел Мендибж, на тот случай, если Мендибж вдруг выйдет оттуда ночью. Аддай был прав: эти люди хотят, чтобы Мендибж привел их к нам. Они прекрасно организовали слежку, — сказал один из парней, служивший в Урфе в полиции, как и еще один из их группы.

— Они вас заметили? — озабоченно спросил Исмет.

— Нет, вряд ли, — ответил другой парень. — Хотя, может, и заметили, их ведь там много.

— Нам нужно быть осторожными, и, если вы вдруг заметите, что за вами следят, вы не должны приходить сюда, — сказал Исмет.

— Мы это знаем, знаем. Не беспокойся. Пока что за нами не следят.

В шесть часов утра Марко уже стоял неподалеку от входа в приют Сестер Милосердия. Он приказал увеличить число участвовавших в операции карабинеров и поставил им задачу организовать слежку также и за «птичками» — теми двумя парнями, которые, как было замечено, тоже следили за немым.

— Постарайтесь, чтобы они вас не заметили, потому что мне нужно, чтобы они действовали, ни о чем не догадываясь. Если они следят за немым, значит, они из какой-то организации, точнее как раз из той организации, которую мы пытаемся раскрыть. Стало быть, их придется задержать, однако нам не следует с этим спешить.

Его люди были с ним согласны. Пьетро настоял на том, чтобы и он участвовал сегодня в операции, хотя ему пришлось бодрствовать всю прошедшую ночь.

— Я в состоянии это выдержать, уверяю тебя. Если я почувствую, что больше не могу, то сразу тебе об этом скажу и пойду спать.

София прослушала на своем мобильном телефоне начитанные взволнованным голосом сообщения Анны. В гостинице ей также сказали, что Анна звонила ей пять раз. Софии было немножко совестно, что она так и не перезвонила Анне, однако у нее сейчас не было времени на болтовню с журналисткой. Она перезвонит ей, когда закончится это дело, а сейчас она сосредоточила всю энергию на выполнении распоряжений Марко. Она уже выходила из гостиницы, направляясь в местное управление карабинеров, когда посыльный гостиницы поспешно подбежал к ней.

— Доктор Галлони, доктор Галлони!

— Что случилось?

— Вас зовут к телефону. Срочно.

— Я сейчас занята. Пусть оставят сообщение и…

— Мне сказали, что звонит сеньор Д'Алаква и что это очень срочно.

— Д'Алаква?

— Да. Именно он и звонит.

София — под удивленным взглядом Минервы — резко повернулась и направилась к дежурному администратору гостиницы, перед которым стояло несколько телефонов.

— Я — доктор Галлони. Мне вроде бы кто-то звонит.

— А-а, доктор Галлони! Весьма кстати! Сеньор Д'Алаква очень просил разыскать вас. Один момент.

В голосе Д'Алаквы чувствовалось какое-то с трудом скрываемое волнение, что весьма удивило Софию.

— София…

— Да, это я. Как у вас идут дела?

— Мне хотелось бы увидеть вас.

— Я бы с радостью, но…

— Никаких «но». Мой автомобиль приедет за вами через десять минут.

— Сожалею, но мне нужно идти работать. Сегодня я не могу с вами встретиться. А что, что-то случилось?

— Да. Дело в том, что у меня есть к вам предложение. Вы знаете о моей страсти к археологии. В общем, я еду в Сирию. Там у меня есть концессия на разработку месторождения, и в ходе работ были найдены кое-какие древние предметы. Мне хотелось бы, чтобы вы оценили, что это за предметы. А еще по дороге туда мне хотелось бы поговорить с вами: я хочу предложить вам работу.

— Я вам весьма признательна, но в данный момент я не могу никуда поехать. Извините.

— София, существуют возможности, которые представляются только раз в жизни.

— Я это знаю, однако существуют и обязательства, которыми нельзя пренебречь. Я в данный момент не могу бросить то, чем занимаюсь. Вот если бы вы могли подождать два или три дня, тогда, пожалуй, я…

— Нет. Думаю, что я не смогу ждать три дня.

— А что, для вас так важно уехать в Сирию именно сегодня?

— Да.

— Жаль. Возможно, я смогла бы поехать с вами через несколько дней…

— Нет, так не получится. Я прошу вас согласиться поехать со мной сейчас.

София задумалась. Она была в некотором замешательстве от этого неожиданного предложения Умберто Д'Алаквы, да и от его безапелляционного тона.

— Что произошло? Скажите мне…

— Я уже вам сказал.

— Мне жаль, но я действительно не могу поехать с вами прямо сейчас. К тому же мне нужно идти: меня ждут люди, и я не могу заставлять их долго ждать.

— Желаю вам удачи.

— Хорошо. Спасибо.

Почему он пожелал ей удачи? София совсем запуталась: ей был непонятен смысл этого звонка Умберто Д'Алаквы, а еще у нее вызывал удивление отрешенный тон, каким он пожелал ей удачи. Удачи в чем? Он что, знал об операции «Троянский конь»?

София решила позвонить Д'Алакве, как только закончится вся эта эпопея с немым. Ей хотелось понять, чем был вызван этот звонок, потому что она чувствовала: предложение о поездке в Сирию было вызвано чем-то серьезным, не имевшим никакого отношения к любовным авантюрам.

— Что хотел Д'Алаква? — спросила Минерва по дороге в управление карабинеров.

— Чтобы я поехала с ним в Сирию.

— В Сирию? Почему в Сирию?

— У него там концессия на археологические раскопки.

— Быть может, он предлагал тебе убежать отсюда вдвоем, как будто вы — двое влюбленных.

— Думаю, он предлагал мне убежать отсюда, но это совсем не похоже на бегство двоих влюбленных. Он явно чем-то обеспокоен.

Когда они пришли в управление карабинеров, Марко уже звонил туда два раза. Он был в плохом настроении. Передатчик, вмонтированный в обувь немого, начал барахлить: он посылал звуковые сигналы, но уже не указывал, в каком направлении движется немой. Отсюда следовало, что немой либо обнаружил этот передатчик, либо передатчик просто сломался. Вскоре полицейские заметили, что немой сменил обувь. Те кроссовки, в которых он шел сейчас, были старее и изношеннее прежних. А еще на нем теперь были джинсы и засаленная куртка. Кто-то совершил с ним выгодный обмен.

Немой вышел из приюта и направился к парку Каррара. Придя в парк, он начал по нему прогуливаться. Почему-то до сих пор не появились вчерашние «птички».

Немой, достав принесенный им с собой хлеб, стал крошить его и бросать голубям. Мимо него прошел человек, ведущий за руку двух девочек. Марко показалось, что этот человек на несколько секунд задержал взгляд на немом, а затем ускорил шаг.

Наблюдавший за этой сценой наемный убийца пришел к такому же выводу, что и Марко. «Похоже, — подумал он, — этот прохожий — контактное лицо для немого». Убийца пошел вслед за немым, все никак не решаясь выстрелить. У него просто не было такой возможности: вокруг кружили человек десять, а то и больше, карабинеров. Попытаться сейчас напасть на немого означало бы подписать самому себе приговор. Убийца решил, что еще два дня будет ходить за немым, и, если ситуация не изменится, он расторгнет контракт, потому что ему не хотелось играть в такие опасные игры. Его главной отличительной чертой — кроме таланта наемного убийцы — была осторожность, и он никогда не совершал неверных шагов.

Ни Марко, ни его люди, ни «птички», ни даже бдительный наемный убийца не заметили, что за ними следят еще какие-то люди.

Арслан позвонил своему двоюродному брату. Да, он видел Мендибжа, тот повстречался ему в парке Каррара. Мендибж выглядел неплохо. Однако он не бросил на землю никакой бумажки и не подал никакого знака, абсолютно никакого. Похоже, он всего лишь хотел дать им знать, что его выпустили на свободу.

Анна Хименес попросила таксиста отвезти ее к Туринскому собору. Подъехав к нему, она зашла внутрь через ход, ведущий к помещениям епископата, и спросила там отца Ива.

— Его нет на месте, — ответила секретарь. — Он сопровождает кардинала в его пастырском визите. Но вам ведь не назначена встреча с ним, или я ошибаюсь?

— Нет, вы не ошибаетесь. Просто я знаю, что отец Ив был бы очень рад меня видеть, — съязвила Анна, вполне отдавая себе отчет в том, что ведет себя дерзко. Но она просто не смогла не отреагировать на высокомерный тон секретарши.

Ну вот, опять ей не повезло. Она еще раз попыталась позвонить Софии — и снова безрезультатно. Тогда Анна решила бродить вокруг собора в ожидании возвращения отца Ива.

Баккалбаси выслушал доклад одного из своих людей. Мендибж по-прежнему кружил по городу, и убить его не представлялось возможным. Повсюду сновали карабинеры, и если продолжать пытаться следить за Мендибжем, то рано или поздно можно себя обнаружить.

Пастырь не знал, какое решение ему следует принять в этой ситуации. Операции грозил провал: рано или поздно Мендибж мог навести на след, что привело бы к раскрытию тайны существования Общины. Нужно было поторопить дядю отца Мендибжа. Еще несколько дней назад ему вырвали все зубы, вырезали язык и выжгли подушечки пальцев. Теперь его невозможно было опознать. Чтобы старик не испытывал при этом боли, пришлось прибегнуть к помощи врача-анестезиолога. Самопожертвование старика было равно тому самопожертвованию, на какое когда-то пошел Марций, архитектор царя Абгара.

Мендибж чувствовал, что за ним следят. Ему показалось, что он заметил знакомое лицо — это был парень, которого он вроде когда-то видел в Урфе. Этого парня прислали сюда, чтобы помочь ему, Мендибжу, или чтобы убить его? Мендибж хорошо знал Аддая и понимал, что тот не допустит, чтобы по вине Мендибжа была раскрыта тайна существования Общины. Мендибж решил, что, как только наступит вечер, он возвратится в приют и, если получится, попытается незаметно выскользнуть оттуда и потихоньку пробраться на кладбище. Там он перелезет через стену и отыщет могилу. Он ее прекрасно помнил, а также помнил, где лежит ключ. По подземному туннелю он доберется до жилища Тургута и попросит его о помощи. Если ему удастся добраться до Тургута незамеченным, Аддай сможет организовать его выезд из страны. Мендибж понимал, что, возможно, придется находиться под землей месяца два-три, пока карабинеры не перестанут его искать. Он сейчас думал лишь о том, как спасти свою жизнь.

Мендибж направился на рынок под открытым небом в районе Порта Палаццо. Там он хотел купить немного еды и попытаться затеряться среди ларьков. Тем, кто за ним следит, будет гораздо труднее оставаться незамеченными на рынке, и если ему удастся увидеть и запомнить их лица, то ему будет впоследствии легче ускользнуть от них, когда настанет время это сделать.

Они пришли за стариком прямо к нему в дом, и Баккалбаси протянул старику нож. Тот взял его, даже и глазом не моргнув. Он согласился убить сына своего племянника, потому как считал, что пусть уж лучше это сделает он, чем посторонние люди. Зуммер мобильного телефона пастыря возвестил о том, что пришло электронное сообщение. В нем говорилось, что Мендибж направился в сторону пьяцца делла Република — площади Республики, на рынок в районе Порта Палаццо.

Баккалбаси приказал шоферу ехать к рынку в районе Порта Палаццо, возле которого, как было сообщено, находится Мендибж. Затем Баккалбаси обнялся со стариком и попрощался с ним. Он в мыслях помолился Богу, прося его о том, чтобы старик смог справиться со своей задачей.

Мендибж увидел, что к нему приближается дядя его отца. У старика была неестественная походка, он шел, словно робот, да и во взгляде у него было что-то такое, что встревожило Мендибжа. Это был взгляд не почтенного старца, а отчаявшегося человека. Почему?

Их взгляды встретились. Мендибж растерялся, он не знал, как ему следует поступить: то ли развернуться и убежать, то ли как бы невзначай пойти навстречу старику — тот мог передать ему какой-нибудь листок бумаги или шепнуть что-нибудь мимоходом. Наконец Мендибж решил, что своему родственнику он может доверять. Он подумал, что отчаяние в глазах старика, по всей видимости, было вызвано лишь страхом — страхом перед Аддаем, страхом перед карабинерами.

Они приблизились вплотную друг к другу, и Мендибж вдруг почувствовал острую боль в боку. Едва успев подумать, что его, очевидно, ударили чем-то острым, он увидел, как старик упал к его ногам. Из спины старика торчал нож. Вокруг с криками разбегались в разные стороны прохожие, и Мендибж, поддавшись возникшей панике, тоже бросился наутек. На его глазах кто-то только что убил дядю его отца. Но кто?

Наемный убийца изо всех сил бежал прочь, расталкивая прохожих. Он перепугался не меньше остальных. Он только что допустил ужасную ошибку: вместо того чтобы убить немого парня, он нанес удар ножом какому-то старику. Старику, у которого тоже был нож в руке. Ну, теперь хватит! Больше он к этому делу не вернется. Тот человек, с которым он заключил контракт, не рассказал ему всей правды, а когда не знаешь всей правды, просто невозможно работать, потому что не имеешь четкого представления, с чем можешь столкнуться. Он решил разорвать этот контракт. Но и аванс он не собирался возвращать, потому что у него и так уже было с этим делом достаточно хлопот.

Марко подбежал к тому месту, где лежал умирающий старик. Его люди прибежали вслед за ним. Мендибж, хоть и был уже довольно далеко, теперь, наверное, мог заметить их всех, впрочем, так же как и «птички». Карабинеры тоже приблизились настолько, что их вполне можно было увидеть и запомнить, а значит, Мендибжу легче будет ускользнуть от них впоследствии.

— Он мертв? — спросил Пьетро.

Марко тщетно пытался нащупать пульс старика. Тот открыл глаза, посмотрел на Марко, как будто хотел что-то ему сказать, и затем испустил дух.

София и Минерва следили за происходящим через радиопередатчик, и им были слышны торопливые шаги Марко, отдаваемые им распоряжения, вопрос, заданный Пьетро.

— Марко, Марко! Что произошло? — занервничала Минерва. — Ради Бога, ответь нам что-нибудь.

— Кто-то попытался убить немого. Мы не знаем, кто это был, мы его не заметили. Получилось так, что он убил какого-то старика, который в этот момент оказался рядом с немым. У этого старика нет никаких документов, и мы не знаем, кто он. Вот подъехала машина «скорой помощи». Боже, какой ужас!

— Успокойся. Хочешь, мы тоже приедем туда? — спросила София.

— Нет, в этом нет необходимости, мы сейчас возвращаемся в управление карабинеров. А как же немой? Куда подевался немой? — воскликнул Марко.

— Мы его потеряли, — раздалось в портативном переговорном устройстве. — Мы его потеряли, — повторили еще раз. — Он под шумок скрылся.

— Ну что за сукины дети! Как он смог от вас скрыться?

— Успокойся, Марко, успокойся… — стал увещевать его Джузеппе.

Минерва и София очень расстроились, мысленно представив себе все происшедшее на рынке в районе Порта Палаццо. После стольких месяцев подготовки операции «Троянский конь» этот самый «конь» ускакал от них галопом.

— Искать его! Всем его искать!

Мендибж с трудом мог дышать. Его ранили в бок ножом. Поначалу ему казалось, что просто сильно жжет в боку, теперь же боль стала просто невыносимой. Хуже того, на одежде у него появилось большое кровавое пятно. Он остановился и поискал глазами какой-нибудь подъезд, чтобы спрятаться в его полумраке и передохнуть. Похоже, ему все-таки удалось ускользнуть от своих преследователей, хотя он и не был в этом уверен. Единственное, что ему теперь оставалось, — это попытаться пробраться к кладбищу. Однако оно находилось далеко отсюда, да и нужно было дождаться ночи. Но где он мог спрятаться, пока не наступит темнота? Где?

Анна увидела несколько человек, бегущих к террасе у Порта Палатина — Палатинских Ворот, где она сидела. Они что-то кричали о каком-то убийце. Анна также обратила внимание, что среди бежавших был молодой парень, похоже, он был ранен. Парень скользнул в какой-то подъезд и исчез. Она подошла к этим людям и попыталась узнать у них, что произошло. Однако, кроме того, что кто-то кого-то убил, никто из них не мог сказать ничего вразумительного.

Баккалбаси видел, что Мендибжу удалось убежать, видел, как упал, умирая, старик. Кто же его убил? Явно не карабинеры. Стало быть, это сделали Они. Но зачем Им убивать этого старика? Баккалбаси позвонил Аддаю и рассказал о случившемся. Выслушав его, Аддай дал ему только одно распоряжение. Баккалбаси сказал, что оно будет выполнено.

Анна увидела, что двое парней, внешне похожих на того, который заскочил в подъезд, направились к тому же подъезду. Она подумала, что все это очень странно, и, долго не раздумывая, пошла им навстречу. Эти двое — а это были парни из Урфы — решили, что женщина, приближающаяся к ним, могла быть одной из карабинеров, а потому повернулись и пошли прочь. Они решили, что издалека понаблюдают за Мендибжем, а заодно и за этой женщиной. Если потребуется, они убьют и ее.

Мендибж обнаружил дверь, ведущую в маленькую комнатушку, где стоял бак для мусора. Он опустился на пол за этим баком, изо всех сил стараясь не потерять сознание. Его рана сильно кровоточила, и ее нужно было как-то перевязать. Он снял с себя куртку и отодрал от нее подкладку, которую затем разорвал на полоски. Получилось что-то наподобие бинта. Этими полосками он плотно обмотал свой торс, чтобы сдержать кровотечение. Он чувствовал себя измученным. Неизвестно, сколько времени ему еще удастся продержаться незамеченным в этой комнатушке. Возможно, до вечера, когда жильцы начнут выносить мусор. Он вдруг почувствовал, что у него закружилась голова. Мендибж потерял сознание.

Ив де Шарни уже некоторое время сидел в своем кабинете. По его лицу было заметно, что он чем-то сильно обеспокоен. В кабинет вошла его секретарша.

— Падре, там пришли два священника, ваши друзья, которые часто сюда приходят, — отец Иосиф и отец Давид. Я им сказала, что вы вернулись совсем недавно и что я не знаю, сможете ли вы их принять.

— Да, да, пусть идут сюда. Его высокопреосвященству я сегодня уже не понадоблюсь, потому что он уехал в Рим, да и вся текущая работа уже сделана. Если хотите, можете идти домой.

— Вы уже слышали, что неподалеку отсюда, в районе Порта Палаццо, было совершено убийство?

— Да, об этом как раз говорят по радио. Боже мой, какое зверство!

— И не говорите, падре. Если вы не возражаете, я, пожалуй, пойду. Схожу в парикмахерскую: завтра я приглашена на ужин в дом моей дочери.

— Ступайте, ступайте с миром.

В кабинет отца Ива вошли отец Иосиф и отец Давид. Все трое переглянулись и подождали, пока не послышался звук закрываемой двери, свидетельствующий о том, что секретарша ушла.

— Ты уже знаешь о том, что произошло? — спросил отец Давид.

— Да. Где он сейчас?

— Спрятался в подъезде неподалеку отсюда. Не беспокойся, наши люди у него на хвосте, однако сейчас было бы неразумно заходить в этот подъезд, чтобы покончить с ним. Неподалеку оказалась и известная тебе журналистка.

— Как это?

— Случайно. Она прохлаждалась на террасе, дожидаясь, пока ты вернешься. Если она придет сюда, нам придется сделать это, — ответил отец Иосиф.

— Делать это прямо здесь было бы неблагоразумно.

— Здесь никого нет, — настаивал отец Иосиф.

— Ну, в этом нельзя быть абсолютно уверенным. А как дела с доктором Галлони?

— Это можно будет сделать в любой момент, как только она выйдет из управления карабинеров. Уже все готово, — сообщил отец Давид.

— Иногда…

— Иногда тебя одолевают сомнения, так же как и нас, однако мы — солдаты и всего лишь выполняем приказы, — сказал отец Иосиф.

— Однако в данной ситуации я не считаю эти действия необходимыми.

— У нас нет другого выбора, кроме как подчиниться.

— Да, но это отнюдь не означает, что мы не должны думать. Мы можем выразить свое несогласие, пусть даже мы все равно подчинимся. Нас ведь учили думать, не так ли?

Судьба, видимо, решила проявить некоторую благосклонность к Марко: Джузеппе только что сообщил ему по переговорному устройству, что заметил возле собора одного из парней, которых Марко называл «птичками». Марко тут же бросился в направлении, указанном его коллегой, как будто на кону стояла его собственная жизнь. Добежав до площади, он замедлил шаг, чтобы слиться с массой прохожих, которые, собираясь группами, оживленно обсуждали происшедшие час назад события.

— Где они? — спросил Марко, подойдя к Джузеппе.

— Вон там, сидят на террасе. Их, как и прежде, двое.

— Вниманию всех, кто участвует в операции. Постарайтесь не обнаружить себя. Пьетро, подойди сюда. Остальным — прохаживаться по площади, но на некотором расстоянии. Эти «птички» — весьма смышленые, они уже продемонстрировали нам, что хорошо умеют «летать».

Через полчаса «птички» и впрямь решили «улететь», почувствовав, что полиция снова висит у них на хвосте. Их двоих полиция заметила, а вот их товарищей — еще нет. Один из этих двоих поднялся и, неторопливо перейдя на другую сторону площади, сел в подъехавший как раз в этот момент автобус. Второй, отойдя на некоторое расстояние в противоположном направлении, вдруг бросился бежать, в результате чего продолжать за ним слежку незаметно для него стало просто невозможно.

— Как могло случиться, что мы их опять потеряли? — закричал Марко, обращаясь к невидимому собеседнику.

— Не кричи, — стал успокаивать его Джузеппе, находившийся на противоположной стороне площади. — На тебя все вокруг смотрят и думают, что ты сумасшедший, так как разговариваешь сам с собой.

— Я не кричу! — снова закричал Марко. — Все, что происходит, — настоящее дерьмо. Мы действуем, как дилетанты. От нас убежал и сам немой, и эти «птички», его собратья. Как только снова их увидите, сразу же задерживайте. Мы не можем позволить себе упустить их. Они принадлежат к организации, которую мы пытаемся раскрыть, и, насколько я видел, они разговаривали друг с другом, стало быть, они не немые, а потому все нам расскажут как миленькие, или меня зовут не Марко!

Еще двое парней из Урфы продолжали наблюдать за подъездом, в котором скрылся Мендибж. Они знали, что на площади есть карабинеры, однако им приходилось идти на этот риск. Двое их товарищей только что скрылись, заметив, что их обнаружили, а еще трое — из группы поддержки — находились неподалеку. Эти трое, наблюдая со стороны, уже разобрались, сколько полицейских находится в данный момент на площади. Однако они — так же, как Марко и его люди, — не знали, что за всеми ними по-прежнему наблюдают люди, подготовленные гораздо лучше, чем любой из них. Эти люди сумели остаться незамеченными даже для проницательных глаз карабинеров.

Наступил вечер, и Анна Хименес решила еще раз попытать счастья и направилась к отцу Иву. Она нажала кнопку звонка у входа в помещения епископата, но ей никто не ответил. Тогда она толкнула дверь и вошла. В помещении никого не было, а привратник, похоже, забыл закрыть дверь на ключ. Анна направилась к кабинету отца Ива и» уже почти дойдя до него, услышала чьи-то голоса.

Голос говорившего в тот момент человека был ей незнаком, однако то, что он говорил, заставило Анну замереть и попытаться остаться незамеченной.

— Понятно, что они приходят по подземному туннелю, и благодаря этому им пока удавалось сбивать этих людей с толку. А может, есть еще кто-нибудь? Нуда ладно, мы сходим туда. Он, безусловно, попытается спрятаться именно там, в самом безопасном месте.

Отец Иосиф закончил разговор по мобильному телефону.

— Итак, карабинеры не знают, где именно находятся сейчас эти люди. Они уже упустили двух людей Аддая, а Мендибж по-прежнему скрывается в подъезде. Там вокруг все еще слишком много народу. Думаю, что он может выйти из подъезда с минуты на минуту, потому что это не слишком надежное убежище.

— А где сейчас Марко Валони? — спросил отец Давид.

— Мне сказали, что он вне себя от ярости из-за того, что операция может вот-вот провалиться, — ответил отец Иосиф.

— Марко приблизился к сути происходящего даже ближе, чем сам предполагает, — сказал отец Ив.

— Ну, уж нет, — решительно возразил священник, которого звали Давид. — Он ничего не знает, хотя у него и была неплохая идея — использовать Мендибжа как приманку. Он догадывается, что Мендибж принадлежит к какой-то организации, однако ничего еще не знает об Общине и тем более о нас.

— Не обольщайся, — упорствовал отец Ив. — Он все ближе подходит к тому, чтобы узнать о существовании Общины. В скором времени он осознает, что слишком много людей из Урфы имеют то или иное отношение к Плащанице. Доктор Галлони в своих догадках попала прямо в яблочко. Вчера вечером она рассказала своим коллегам из Департамента произведений искусства о том, что, как она считает, прошлое Урфы имеет отношение к инцидентам, происходившим в соборе. Они не включили это в число официальных версий, так, просто поговорили, однако Валони — умный человек и рано или поздно посмотрит на все эти события так же проницательно, как и доктор Галлони. Жаль, что такую женщину придется…

— Ладно, — перебил его отец Иосиф. — Нам велено спуститься в подземелье. Остается надеяться, что Тургут и его племянник уже там. На том кладбище тоже находятся наши люди.

— Наши люди, как обычно, находятся везде, — отметил отец Ив.

Все трое направились к двери. Анна, успев спрятаться за шкафом, дрожала от страха. Теперь она знала, что отец Ив — не обычный священник. Однако является ли он тамплиером или же принадлежит к какой-то другой организации? И кто эти люди, с которыми он сейчас разговаривал? По их голосам она догадалась, что оба незнакомца — молодые парни.

Она затаила дыхание, когда они проходили мимо нее. Похоже, они не заметили ее присутствия, потому как быстрым шагом прошли в прихожую. Осторожно восстановив дыхание, Анна пошла вслед за ними, прижимаясь к стене, — она вспомнила, что так делали в кинофильмах.

Через маленькую дверь священники прошли к помещениям, в которых жил привратник собора. Отец Ив постучал костяшками пальцев в дверь, но так и не получил ответа. Несколько секунд спустя один из сопровождавших его парней достал отмычку и открыл дверь.

Анна наблюдала за этой сценой с ужасом и удивлением. По-прежнему прижимаясь к стене, она приблизилась к входу в жилище привратника. Изнутри не доносилось ни единого звука, а потому она решила войти, мысленно моля Бога, чтобы ее не заметили, а заодно придумывая всякие отговорки на тот случай, если это все-таки произойдет.