Тело в Немой реке

X Пустая комната

В дневном свете дом Скотт-Харриса выглядел еще более грозно. Окружающие деревья, казавшиеся лишь тенями, когда Литтлджон в последний раз видел их ночью, теперь превратились в старые заброшенные тополя с черными стволами и узловатыми ветвями без листьев. Земля под ними была черной и мокрой, покрытой перегноем из опавших листьев, и из нее грозно торчали грибы. Гравийная подъездная дорожка поросла высокой травой, а окружавшие ее железные перила были ржавыми и облупившимися.

В ремонте нуждался и сам кирпичный дом. Деревянные конструкции выглядели так, словно с них содрали краску. Придомовые постройки, сделанные из старых бревен, гнили. Железные решетки, через которые когда-то в обширные подвалы проникал свет, были завалены мусором и проржавели.

Литтлджон позвонил в дверь. На косяке засветилась знакомая надпись «Вход». Через темный, пропахший плесенью холл, мимо старой ветхой бамбуковой вешалки для шляп, а потом стеклянная дверь в гостиную.

— Входите.

Скотт-Харрис сидел в кресле перед камином, нога покоилась на табуретке. Он выглядел возбужденным и, похоже, уже прилично выпил, хотя время едва перевалило за полдень. Казалось, он с облегчением увидел Литтлджона, но не поздоровался, а сразу начал приказывать.

— Рад видеть вас. Как раз вовремя. Эта скотина Райдер отсутствует все утро, и ведро для угля опустело. Не могу сам его набрать. Давление. Будьте хорошим парнем, наполните его. Сарай прямо напротив задней двери. Прямо через кухню и вы на месте.

Литтлджон взял ведро и вышел. Кухня была большой, старомодной и грязной. В раковине громоздились немытые тарелки. Везде были разбросаны кастрюли, сковороды, пустые коробки и банки. Над всем этим висела вонь несвежей еды и гнилых фруктов. Задний двор был грязным и заброшенным. Ведра, мусорные баки, следы угля. Дальше — заброшенный и заваленный мусором огород, старый теннисный корт, заросший травой. В центре лужайки — прокопченная статуя безголовой богини.

Литтлджон победил дверь сарая: одна из ее петель была сломана, и наполнил ведро из кучи угля, сваленной на земляной пол. Из кучи старых деревянных ящиков выскочила крыса. Вся обстановка была неописуемо грязной и угнетающей. Литтлджону стало интересно, на что похожи остальные комнаты в доме.

Когда он вернулся назад с углем, Скотт-Харрис даже не поблагодарил суперинтенданта.

— Подбросьте в камин, пока все не погасло.

Литтлджон выгреб пепел и положил в камин уголь.

— Эта свинья убрала посуду после завтрака, и больше я его не видел. В последнее время он ведет себя чертовски странно.

Суперинтендант вытер руки, сел на стул и начал набивать трубку.

— Прежде, чем вы усядетесь, сходите в комнату Райдера. Первая дверь на втором этаже. Сам не могу. Сердце болит.

Сначала давление, теперь вот сердце. Как долго он спал на диване, если не мог подняться по ступеням? Литтлджон снова повиновался. Старик всегда вел себя так в отсутствие Райдера. К тому же это давало возможность осмотреть еще одну часть дома.

Лестница была покрыта потертым ковром, удерживаемым потускневшими латунными прутьями. Дверь в комнату Райдера была закрыта. Внутри стояли простая железная кровать, дешевый платяной шкаф и туалетный столик. Кровать была не заправлена, и постельное белье валялось повсюду.

Литтлджону было непонятно, что Райдер нашел в такой работе. Неприятный старик, спартанские условия проживания. Должно быть, он планировал извлечь из этого какую-то выгоду. Мириться с подобными условиями было явно не для человека такого типа.

Суперинтендант открыл платяной шкаф. В нем лежали только старые газеты, и висела пустая вешалка. Ящики туалетного столика тоже были пусты. На крючке за дверью висело грязное полотенце. Литтлджон пощупал его: оно было сухое. Суперинтендант закурил трубку и стал осматривать комнату. Кроме сигаретных окурков и обгорелых спичек в старой жестянке, служившей пепельницей, и календаря на стене, от предыдущего жильца не осталось и следа. Он перевернул постельные принадлежности. Похоже, в кровати не спали, а беспорядок был заботливо и специально создан. Все следы беспокойного жильца исчезли.

В потрепанной соломенной корзине для мусора ничего не было. Перед пустым камином стоял небольшой электрический обогреватель. Окно было закрыто, в комнате было душно и пыльно. Между двумя оконными створками был вставлен лист бумаги. Литтлджон достал и развернул его. Это был счет с пометкой «Оплачено», помеченный вчерашней датой.

Джеймс Биддер.

Портной.

Площадь. Бэзильден.

Костюм 25 фунтов.

Вероятно, счет вставили в окно прошлым вечером. Странно, если Райдер готовился сбежать, то почему он так заботился о спокойном сне и оплате счетов.

— Вам потребовалась уйма времени.

Скотт-Харрис сидел в той же позе и на том же месте. Он выглядел как большой уродливый шар, приземлившийся в кресло.

— Я просто взглянул на комнату, сэр. Похоже, Райдер собрал все свои вещи и ушел.

Скотт-Харрис был так удивлен, что вскинулся в кресле, но потом со стоном снова затих. Он чуть не перевернул стол, где, как обычно, расположились бутылка, сифон и стаканы.

— Вот скотина. Так и думал, что он что-то планирует. В последнее время он вел себя странно. И время такое выбрал… Завтра похороны, а я еще не обедал. Полагаю, придется идти есть в паб. Черт возьми!

Как обычно, майор думал о собственном комфорте.

— Сэр, вы уверены, что он был здесь утром?

— Он подал мне завтрак, а затем сказал, что выйдет что-то купить. Он обычно убирал после завтрака, выходил и не возвращался до полудня. По дороге заходил в несколько соседних пабов и пил с приятелями.

— Он убирал дом?

— Нет. Уборщица миссис Доммет приходит каждый день. Райдер готовил еду. Он научился этому в армии и с тех пор, черт возьми, так и не продвинулся в этом. Впрочем, помощь сейчас стоит дорого, семья обо мне не заботится, так что я был рад тому, что удалось получить. Не представляю, как буду сейчас, черт возьми!

— На Райдера есть досье в полиции?

Скотт-Харрис покраснел еще сильнее.

— И что с того? Я верил, что дам ему шанс. Старый солдат. Он был честным. Я следил за ним, и он вел себя прилично.

— Как долго он у вас?

— Четырнадцать лет. Пришел ко мне после того демобилизации с последней войны. Я знал его перед войной. Он служил в моем полку.

— За что его посадили?

— Кража армейских запасов.

— И все?

— Еще было что-то со сделками по автомобилям перед войной. У меня он был честным. Последний его шанс. Но, черт возьми, не стойте здесь и не задавайте глупых вопросов. Вы должны найти его.

— Если он не совершил еще одно преступление, у нас нет власти преследовать его. Уйти от вас без уведомления — это гражданское дело, а не уголовное.

— Уголовное? Что, черт возьми, вы имеете в виду?

— Например, он мог что-то украсть. Не думаю, что вы проверяли.

— Как вы думаете, я мог проверить? До сего момента я не знал, что он исчез. Лучше свяжитесь с Эльвирой. Сам я с этим не управлюсь. Давление, больное сердце. Полагаю, Райдер расстроился из-за смерти Тисдейла. Все одно и то же. Похоже, Тисдейл родился, чтобы досаждать мне. С тех пор, как я впервые увидел того парня, он прилагал все усилия, чтобы расстроить меня.

— Боюсь, миссис Тисдейл не сможет вам сейчас помочь. Похороны и прочие дела.

— Ну тогда может прийти одна из ее девочек. Их у нее достаточно. Просто позвоните в соседний паб «Королевский дуб». Номер на подставке для телефона.

— Думаю, лучше это сделать вам, сэр. Я пришел не работать вместо Райдера, а задать несколько вопросов.

— Что? Еще? Тогда подождите. Если не хотите мне помочь, я позвоню сам.

Он с трудом поднялся из кресла, расшвыривая коврики и подушки, и проковылял к телефону на боковом столике у окна. Литтлджон знал, что несмотря на состояние, майор вполне способен о себе позаботиться. Сперва он рассердился на хозяина паба за то, что тот попросил подождать, пока он не отыщет кого-то из Тисдейлов. Суперинтендант не знал, кто именно ответил майору, но злоба и раздражение толстяка вылилось на нее в полной мере.

— Райдер смылся, и я здесь один. Одной из вас лучше прийти посмотреть. Он мог стащить наличные или серебро. И я еще не обедал. Да мне все равно, что вы заняты и расстроены! А как же я? Вы обязаны живым, а не мертвым. В доме четыре женщины, и одна из вас могла бы провести время со своим беспомощным старым дедушкой.

Он положил трубку, бормоча проклятия и разбрасывая подушки, потом, наконец, устроился в кресле и затих.

— Налейте мне и себе. И задавайте свои вопросы побыстрее. Одна из моих внучек скоро будет здесь, а я хочу есть. Вы, полицейские, всегда задаете вопросы, а не ловите злодеев. Что такое?

Литтлджон налил ему.

— А вы?

— Я на работе, сэр.

— Не смешите меня. Ладно, что вы хотели спросить?

— В прошлое воскресенье около семи вечера Джеймс Тисдейл с женой заезжали к вам?

— Да. Он всегда завозил ее, когда ехал в свои путешествия. Или сейчас я должен говорить «заниматься своим хуп-ла»?

— Он заходил в дом?

— Ну да, на минуту или две, поздороваться.

Старик хорошенько глотнул виски.

— Вот так лучше.

Литтлджон ощутил волну отвращения. По долгу службы ему приходилось сталкиваться с ужасными людьми, но этот старик был особо выдающимся. Толстый, грубый, обжора и алкоголик. От него буквально пахло злом и разложением.

— Сколько Тисдейл оставался здесь?

Скотт-Харрис помахал в воздухе стаканом.

— Вероятно, минут пять. По некоторым причинам ему всегда была неприятна моя компания. Мне его — тоже. Он всегда знал, как я к нему отношусь.

— Вы разговаривали?

Скотт-Харрис поднял на суперинтенданта налитые кровью глаза.

— Вы это о чем? Я не имею отношения к смерти Тисдейла. Как вы видите, я почти беспомощный. Я не могу пройти по улице, что уж говорить о том, чтобы съездить в Богом забытое место возле Эли. Не тратьте мое время.

— Я спросил вас, сэр, говорил ли Тисдейл что-нибудь, когда был здесь в прошлое воскресенье. Вы не ответили на мой вопрос. По дороге он ругался с женой. Здесь ссора продолжалась?

Скотт-Харрис снова отбросил в сторону коврики и сел прямо.

— Ссора? Кто вам такое сказал?

— Вполне надежный свидетель. Вы участвовали в ссоре здесь?

— Не знаю, о чем вы говорите. О ссоре я ничего не знаю. Супружеские ссоры… Я не потерплю здесь ничего подобного. Не хочу, чтобы мой покой нарушали. Дочери это знают.

— А Тисдейл об этом знал?

— Да. Он зашел пожелать доброй ночи, а потом уехал к своему хуп-ла бизнесу и другой женщине.

— В прошлое воскресенье он упоминал об этой женщине?

Скотт-Харрис вылез из подушек и распрямился, словно готовился напасть на Литтлджона.

— Я вам сказал, он ничего не говорил. Если вы мне не верите, убирайтесь. Вас и так уже очень много… Приходить сюда и…

— Он вам говорил, что хочет развестись с женой?

— Развестись? Кто говорил о разводе? Если бы он только упомянул об этом, я прибил бы его своими руками.

— Полагаю, вы могли это сделать.

— Не обижайтесь. Вы сказали достаточно. Вместо того, чтобы искать убийцу Тисдейла, вы только вынюхиваете и расстраиваете всех вокруг. Грязные инсинуации, грязное белье. Я мог бы знать. Но с меня довольно. Уходите отсюда и держитесь подальше.

Литтлджон вышел из дома и увидел Айрин, целенаправленно идущую туда. Похоже, она удивилась, увидев его. Возможно, она думала, что суперинтендант мог приготовить старику обед и вообще замещать Райдера, чтобы майор не тревожил скорбящих.

— Добрый день, — резко сказала она и приветствуя, и прощаясь.

У Биддера, портного, на площади был маленький магазин. Когда суперинтендант вошел внутрь, зазвенел колокольчик.

Стул, выглядевший весьма ненадежным, расшатанный стол, полки, частично заполненные рулонами ткани, запыленные фотографии джентльменов, вероятно, одетых в шедевры портняжного искусства Билдера 1900-х годов.

Портной появился из задней комнаты, на стеклянной двери которой висела табличка «Примерочные и раскройные комнаты». Где-то там раздавался стук швейных машинок. Сам Биддер был маленьким пожилым беспокойным человеком с растрепанными седыми волосами и брюшком. На шее у него висел портняжный метр, а на жилете, щетинившемся иголками как дикобраз, виднелись меловые отметки. Он осмотрел Литтлджона с ног до головы, словно уже примеряя на него что-то, а затем потер дряблые руки.

— Здравствуйте, сэр. Что я могу для вас сделать?

Его пальцы беспокойно дернулись, словно он хотел оценить ткань костюма суперинтенданта.

— Мистер Райдер был вашим клиентом, сэр?

Биддер поник. Заказа не будет. Он узнал Литтлджона по фотографии в местной газете.

— Да. Надеюсь, он порекомендовал вас мне. Сейчас я занят срочной работой на завтра. Траурные костюмы для родственников мистера Тисдейла на завтра. Это хорошо, что мистер Райдер отправил вас ко мне.

— Не могу сказать, что он это сделал. Он покинул город. В его комнате мы нашли счет от вас, оплаченный на этой неделе.

— Все правильно. Надеюсь, все в порядке.

— Конечно. Как долго он был вам должен двадцать пять фунтов?

Мистер Биддер встревожился и начал перебирать ряды булавок, воткнутых в жилет.

— Знаете, суперинтендант, не принято разглашать информацию о клиентах. Мы, портные, предоставляем длинный кредит. Мы вынуждены так делать. Конкуренция очень жесткая и…

— Мистер Биддер, я вижу, вы знаете, кто я. Не будет ли более разумным оказать содействие полиции?

— Если вы ставите вопрос так, мистер Литтлджон, то да. Тем более, я занимаю должность окружного советника.

Суперинтендант так никогда и не узнал, что значила последняя фраза.

— Я рад, что он заплатил прежде, чем покинул город. Двадцать пять фунтов — большие деньги.

— Как долго он был вам должен?

— Более полутора лет.

— Долго. Вы на него как-то давили?

Портной деликатно кашлянул в руку, как он всегда делал с лучшими клиентами.

— Боюсь, сэр, мне пришлось пригрозить ему судебным приказом. Мне же нужно как-то жить. Я не могу ждать деньги вечно. Мне нужно содержать магазин.

— И когда вы пригрозили, Райдер заплатил?

— Да. Пришел и заплатил наличными. Должен сказать, сэр, что он меня весьма раздражал. Когда я говорил с ним о долге, он всегда притворялся бедным. И даже обвинял мистера Скотт-Харриса в задержке зарплаты. Мне кажется, он был бедным, поскольку большую часть денег тратил на выпивку и ставки.

— А почему вы были раздражены, когда он заплатил? Мне кажется, вы должны были быть довольны.

Мистер Биддер посмотрел на Литтлджона укоризненно: суперинтендант так легко отнесся к проблемам портного.

— Я увидел, сколько у него было денег с собой. Когда он пришел, то достал деньги из набитого ими бумажника. Там были даже пятифунтовые банкноты. А я все это время ждал оплаты моего счета. Это нехорошо.

— Он всегда так щеголял деньгами?

— Конечно, нет. Если бы я знал об этом, то не ждал бы так долго прежде, чем пригрозить ему. Время от времени я встречал его в местных отелях, и он там имел репутацию известного попрошайки, если можно использовать это слово. Всегда пил столько, сколько ему ставили другие.

— Спасибо, мистер Биддер. Вы очень мне помогли. На этом все. Спасибо.

Мистер Биддер снова деликатно кашлянул.

— Надеюсь, сэр, вы не будете разглашать полученную информацию. Мой бизнес основан на осмотрительности. Мои клиенты не должны знать, что я говорю об их долгах. Мои клиенты — лучшие люди округа, и я должен заботиться о репутации.

Сейчас портной говорил как банкир.

— Конечно, мистер Биддер. Не беспокойтесь.

Суперинтендант ушел.

Снова пошел дождь, и улицы были грязными и мокрыми. Большинство жителей обедали, и площадь была пуста. Продавец стиральных машин и холодильников стоял с несчастным видом, прислонившись к дверному косяку. Прошла похоронная процессия: катафалк и три машины. Пассажиры последнего такси пересмеивались. Казалось, они этим наслаждаются.

Мистер Эванс из «Лебедя с двумя шеями» стоял в вестибюле, наблюдая за прохожими. Он заметил Литтлджона и знаками показал, что обед готов: постучал по списку блюд в медной рамке возле двери и потер живот, показывая, что в списке, однозначно, есть что-то вкусное. Суперинтендант знаками показал, что скоро будет. Он позвонил в Скотланд-Ярд и попросил направить в полицейские участки района, ограниченного Брэдфордом, Селби, Бирмингемом и Эли, запрос об автомобиле Блэк Эрли Седан VB3007. Это была машина Тисдейла. Суперинтенданта интересовали любые сведения о ней с вечера воскресенья до утра понедельника. Также он просил навести справки о перемещениях Райдера после его исчезновения. После этого Литтлджон отправился на запоздалый обед.