Тело в Немой реке

XI До востребования

Кромвель звонил из Шеффилда. К девяти он будет в Бэзильдене. Литтлджон поужинал, но у него еще оставался час до встречи с коллегой на станции. И вот сейчас он распахнул дверь в «Голову быка» — новый отель, построенный в жилом комплексе на окраине города. Кругом раскинулись муниципальные дома. В большинстве горел свет. В некоторых окнах шторы не были задернуты, и можно было видеть семьи, собравшиеся вечером вокруг стола. В одном доме маленький мальчик упражнялся на корнете. В другом — три девочки, опустив головы, делали уроки.

У стойки бара полдюжины рабочих в выходных костюмах и матерчатых кепках, пили пиво. Другая четверка играла в дартс и, похоже, от точности их бросков зависела, по крайней мере, судьба мира. Их кружки стояли на мраморном столе.

— Что будете сэр?

Перед Литтлджоном возник хозяин гостиницы. Это был худой человек с лицом как у борзой и небольшими навощенными усами.

— Бутылочное пиво в кружке, пожалуйста.

— Думаю, в лобби вам будет удобнее. Там тише.

— Мне и здесь вполне удобно.

— Как вам угодно.

Комната была теплой и освещалась большой лампой в матовом шаре. Стены украшали плакаты с рекламой пива, сигарет и чипсов. Краны с пивом и несколько булочек на подставке под стеклянным колпаком. Светловолосая и сильно накрашенная барменша средних лет мыла кружки и управлялась с пивными кранами. Над рядом бутылок на полках висели сломанные часы и девиз: «Кредита нет. Пожалуйста, не просите в кредит. Отказ часто оскорбляет.». В помещение плавали пласты табачного дыма.

Владелец гостиницы возник около Литтлджона, демонстрируя ему бутылку.

— Лучшее, что можно купить. Действительно очень хорошее пиво.

— Крис Райдер здесь бывал?

Владелец улыбнулся понимающе.

— Я слышал, он сбежал. Скользкий тип. К тому же, попрошайка выпивки. Он мне никогда не нравился. Он приходил сюда один-два раза в неделю. Он обходил большинство пабов города. Вроде, как взимал дань: хлопал приятелей по спине и ждал, что они за него заплатят. Интересно, где он застрял.

Он открыл бутылку и аккуратно вылил пиво в потускневшую оловянную кружку.

— Гарри Вуд был одним из его друзей?

— Да. А почему вы интересуетесь?

— Просто хочу переброситься парой слов с Гарри. Я заходил к нему домой, и его жена сказала, что я найду его здесь.

— А вон он.

Среднего роста, полногрудый смуглый мужчина средних лет с копной черных вьющихся волос и толстыми губами. Он ждал своей очереди у мишени. По его покровительственной манере было видно, что он считает себя на голову выше остальных и играет с ними просто как одолжение. Бросок первого дротика. Стало ясно, что Гарри Вуд редко играет в дартс.

— Гарри. Этот джентльмен хотел бы переговорить с тобой.

Владелец гостиницы снова повернулся к Литтлджону.

— Я мог вас видеть раньше?

От стойки повернулся седой мужчина с ровными вставными зубами.

— Ты мог видеть его фото в газете, Леонард. Это детектив из Лондона. Я прав?

— Правильно.

— И что Скотланд-Ярд хочет от меня? Собираетесь арестовать меня?

Гарри Вуд стоял перед Литтлджоном. Его глаза блестели от выпивки. Еще одни скользкий тип. Второсортный певец с шаляпинским репертуаром.

— Я хотел поговорить с вами о Райдере. Полагаю, вы его знали.

— Крис? Да. Я знал его вполне достаточно. Интересно, где он прячется? Я сегодня слышал в городе, что он куда-то делся.

Для того, кто пел арии Фигаро на бис, Гарри Вуд оказался на редкость лишенным юмора и горластым. Казалось, он ничего не может делать без публики.

— Давайте закажем напитки и сядем за столик в углу, мистер Вуд.

— Не против, если я это сделаю?

Он оглянулся вокруг, проверяя, все ли заметили его важность.

— Хозяин, еще раз то же, пожалуйста.

Гарри Вуд подмигнул остальным, показывая, что он хозяин положения, и что Скотленд-Ярд не сможет ничего ему навязывать. Литтлджон подумал, что еще одно подмигивание, и он сам начнет это делать. Для некоторых посетителей оно было чем-то вроде нервного тика.

Они сели за еще одни мраморный стол, который владелец паба протер мокрой тряпкой. Гарри Вуд придвинул свое лицо ближе к суперинтенданту. От него сильно пахло пивом. Именно это и мешало Гарри Вуду стать первоклассным певцом. Пиво и хвастовство. Сейчас он хвастался, поскольку понимал, что внимание публики приковано к нему, и был полон решимости его удержать. Гарри одним глотком допил пиво.

— Леонард, еще одно! Спрашивайте, суперинтендант.

Хозяин принес кружки.

— За счет заведения.

— Вы знали Райдера?

— Я так сказал. Встречался с ним здесь, и это все. Он воображал себя немного музыкантом: когда-то играл на тарелках в полковом оркестре.

Он сказал это достаточно громко, чтобы слышали все присутствующие, а глаза при этом оббежали комнату.

— Я не могу сказать вам, где сейчас Райдер.

— Я не думаю, что он вам бы сказал. Я хотел спросить, говорили ли вы ему, что встречали Джеймса Тисдейла на ярмарке в Ловестофте.

Вуд нахмурился. Он был ошеломлен неожиданным вопросом.

— Кто вам сказал, что я видел Тисдейла и говорил об этом Райдеру?

Теперь все смотрели на суперинтенданта. Было трудно получить сведения от этого тщеславного полупьяного певца, красующегося перед публикой, но большого значения это не имело. Литтлджон тоже не понизил голос.

— Вы были в Норвиче, а он в то же время был в Ловестофте. Это недалеко, верно? Тисдейл со своим хуп-ла павильоном, вы — на музыкальном фестивале.

Упоминание о музыке освежило разум Вуда.

— Я считаю, там со мной обошлись несправедливо. Признаюсь, я был не в голосе: ужасно простудился. Но думаю, это было одно из лучших моих выступлений. Я никогда еще лучше не пел «Хронос-возничий». Знаете это?

— Потом вы провели выходной в Ловестофте и видели Тисдейла?

Гарри снова оказался в центре внимания. Важный свидетель. Эту возможность он собирался использовать до конца, но тут влез любитель пива с искусственными зубами:

— Ты нам не говорил об этом, Гарри.

— А почему я должен был говорить? Я осторожен, не более того. Сейчас он мертв, так что это не имеет значения. А пока он был жив, я не хотел причинять ему неприятности и сообщать его жене. С ним была женщина. Хорошенькая. Цыганского типа. Идеальная Кармен. С такой бы я не отказался спеть в опере. Где она теперь? Интересно, что она нашла в Джимми Тисдейле?

— Вы рассказали об этом Райдеру?

Лицо Вуда помрачнело, и он вызывающе посмотрел на Литтлджона.

— И что?

— Он вполне мог рассказать об этом семье Тисдейла, не так ли?

— Конечно, нет. Я просто подумал, что ему до смерти приятно будет узнать, что Джимми — Дон Жуан. Представьте, Джимми поет серенаду Дон Жуана.

Вуд проревел несколько мрачных тактов и огляделся в поисках восхищения. Никто не восхитился. Все смотрели на Литтлджона.

И снова влез обладатель фальшивых зубов.

— Представь, что сказал бы старый Скотт-Харрис, если бы узнал, что его драгоценный зять путается на ярмарке с молодежью.

— Заткнись. Кто тебя спрашивает?

— Послушай-ка, Гарри…

Вмешался владелец.

— Достаточно, Том. Супер хочет допросить Гарри. Ты знаешь, такое увидишь нечасто.

Допрос превратился в ирландскую комическую сцену. Литтлджон и Гарри Вуд сражаются, словно адвокат и тяжелый свидетель в суде, а остальные с открытыми ртами наблюдают за происходящим.

— Зачем вам это знать?

— Мне нужна ваша помощь, мистер Вуд. Похоже, что никто не знал о двойной жизни Тисдейла, пока вы не рассказали Райдеру.

— Кто сказал вам? Райдер?

— Нет?

— Кто тогда?

В дверях комнаты, пытаясь разобраться, что происходит, застыла, подобно соляным столбам, тройка новых посетителей. Владелец приложил палец к губам, призывая их молчать. Они тихо прикрыли дверь и прокрались в зал на цыпочках. Один из новых посетителей уже был выпивши.

— Кто вам сказал?

— У нас свои источники информации.

— Значит кто-то подслушал, когда я ему тихонько об этом рассказал. Мы сидели вон за тем столиком. У кого-то здесь длинные уши.

Он взглянул на человека с искусственными зубами.

— Не нужно на меня смотреть. Это был не я. У меня есть другие дела, кроме как слушать сплетни.

— Что сделал Райдер, когда вы ему это рассказали?

— Я велел ему держать все в секрете. Было бы несправедливо портить Тисдейлу жизнь. Он и так натерпелся от жены. Но, похоже, Райдер разболтал всем.

— Он этого не делал.

— Тогда кто-то подслушал наш разговор.

Остальные упали духом. Они ожидали чего-то драматического, какого-то откровения, которое поставит Гарри Вуда в тупик, но теперь суперинтендант допивал пиво и собирался уходить.

— Вы разговаривали с Тисдейлом на ярмарке?

— Я с ним поздоровался, если вы это имеете в виду. Должен вам сказать, он удивился, встретив меня. Он побледнел. А затем сделал вид, что не узнает, и сказал, что я перепутал его с кем-то другим. С чего бы? Я бы узнал его где-угодно, несмотря на темные очки и смешной костюм.

— Хочешь сказать, он маскировался? Сильно.

На человека со вставными зубами внимания не обратили, все с напряжением прислушивались к разговору.

— И это все. Вы ушли?

— Да. Я не собирался спорить или ссориться с ним, хотя, конечно, хотел бы дать ему по морде за то, что он со мной так говорил. В самом деле, я перепутал его с другим! Это точно был Тисдейл. А потом появилась девушка и попросила у него мелочь. По тому, как они себя вели, было ясно, что они друг другу нравились. Если бы жена узнала, она бы его убила. Но я не собирался портить ему удовольствие.

— Но кто-то испортил.

Повисла тишина. Даже беззубый посетитель в конце барной стойки прекратил жевать чипсы.

— Лучше расскажи нам о девушке, — сказал он.

Все рассмеялись с облегчением. Гарри Вуд сунул большие пальцы в проймы жилета, выпятил грудь и выглядел довольным собой.

— А вот этого я делать не буду. Я первым ее нашел.

Владелец паба и барменша начали протирать стаканы.

— За мой счет, супер.

Все стремились угостить Литтлджона. Такие сцены происходили в пабе не каждый вечер, и им явно хотелось позже многое обсудить.

— Мне пора. Нужно кое с кем встретиться.

— С убийцей?

Суперинтендант пожелал всем доброй ночи и отправился на станцию.

Снова пошел дождь. Шторы в окнах комнат жилого комплекса были задернуты, казалось, все уже спят. Литтлджону пришлось пробираться через лужи на неровных тротуарах и дороге. За пределами комплекса дорога была еще хуже: здесь вовсю развлекались строители. Короткий участок недостроенной дороги был испещрен ямами, заполненными мягкой глиной и водой. В темноте вырисовывались силуэты недостроенных бунгало, экскаваторов и бетономешалок. Вокруг не было ни души.

На станции суперинтенданту сказали, что поезд Кромвеля задерживается. В миле отсюда кто-то положил на рельсы шпалу, и дизель врезался в нее.

— Хорошо, что вообще не сошел с рельсов. Мы отправили туда паровоз. Скоро поезд будет здесь.

Наконец в целости и сохранности прибыл Кромвель. С дизелем, вроде, все было в порядке, и машинист паровоза издевался над машинистом дизеля:

— Тебе нужен нормальный двигатель.

Литтлджон был рад снова видеть Кромвеля. Ему надоело пахать в одиночку. Сержант нес чемодан, который он всегда брал с собой на выезды, и где было все: от юридических справочников до наручников и оборудования для снятия отпечатков пальцев. Они поймали заблудившееся такси, доехали до «Лебедя с двумя шеями», уклонились от Хэка, обустроили Кромвеля в комнате и заказали ужин на «через час». Затем они отправились в участок, где Литтлджон представил Кромвеля местному персоналу: сержанту, констеблю и репортеру местной газеты, составлявшему протоколы дел, рассмотренных на дневном заседании суда. Остальной персонал отправился в ратушу на полицейский бал.

Дежурный сержант с трудом дождался Литтлджона.

— Инспектор Наизбитт просил, как только вы придете, немедленно послать за ним в ратушу. У него для вас новости.

— Если он танцует на балу, зачем его беспокоить.

— Он мне специально повторил, чтобы я вызвал его. Бэнкс!

Подбежавший констебль отдал честь, что слегка напугало не привыкшего к такому сержанта. Бэнкс разыгрывал представление для Литтлджона и Кромвеля.

— Бэнкс, отправляйтесь и приведите инспектора.

— Инспектор будет рад прийти. Он ненавидит танцы, но должен туда ходить. Взносы в полицейские благотворительные организации. Мэр уже ушел, и там сейчас полный рок-н-ролл. Жена инспектора моложе его и любит такие развлечения.

Наизбитт появился на пороге, сияя от радости. На нем был смокинг, а черный галстук на шее наполовину развязан. Казалось, инспектор бежал. В ратуше оркестр начал играть «Knocking and Rocking My Baby». Загремели саксофоны, и в окно было видно, как пары бросились друг к другу.

Наизбитт поправил галстук и пригладил волосы.

— Проходите, сэр.

Сержант дунул в усы. Со стороны инспектора нехорошо было рассказывать суперинтенданту новости за закрытыми дверями.

В комнате инспектора было холодно, и ему не сразу удалось зажечь газовое отопление, которое почему-то хотело гореть желтым, а не синим пламенем. Литтлджон представил Кромвеля. После этого Наизбитт нашел гостям пару стульев, а сам сел за свой потертый стол и потер руки.

— У меня для вас есть новости, сэр.

На пороге появился сержант с чайным подносом, что весьма удивило инспектора: обычно сержант посылал принести чай кого-то из своих подчиненных. Теперь же он надеялся задержаться и услышать новости. Но ему помешали: констебли притащили в дежурную комнату буйного выпивоху, и сержанту пришлось отправиться туда разбираться. Выпивший посетитель участка орал во все горло:

— На полицейском балу все пьют. Почему я не могу выпить? Один закон для богатых, а другой для …

Внезапно настала тишина. Литтлджон очень хотел узнать, как его так быстро угомонили.

Наизбитт был полон новостей.

— Пришли некоторые ответы на ваш запрос о машине, Тисдейла, сэр.

В сообщение говорилось, что полицейские заметили машину «номер как указано, описание согласно запросу» между Чаттерисом и Бенвиком на острове Эли. Наводнение размыло дорогу, и патрульный констебль остановил машину, чтобы объяснить объездной путь.

— Машину точно вел не Тисдейл. Описание вообще не совпадает. Водитель всеми силами старался скрыть лицо. На нем была черная шляпа, он не сказал ни слова и сторонился света. В отчете говорится, что описание они составить не могут.

— Когда это случилось?

— В четыре пятнадцать утра.

— Время совпадает.

— А вот второй отчет гораздо интереснее. Из Грентхема сообщают, что в два часа ночи полисмен в Лонг-Беннингтоне остановил машину с погашенными задними фарами. Что-то с проводкой. Когда водитель их пошевелил, они снова загорелись. Констебль сообщил об этом, но сказал, что водитель объяснил, что ему очень нужно попасть в Кембридж, а наводнение на севере и так его задержало. Констебль разрешил ему ехать. Очень жаль, поскольку водитель, скорее всего, назвал вымышленные имя и адрес, но констеблю удалось хорошо его рассмотреть. Как вы думаете, на кого похоже описание? Ни в коем случае ни на Тисдейла.

— На Райдера.

Наизбитт выглядел крайне разочарованным.

— Вы все это время знали?

— Я предполагал. Это не мог быть Тисдейл. В два часа ночи он был уже мертв. Вероятно, его тело лежало в багажнике, а умер он еще здесь, в городе. Ужин еще не успел перевариться. Если бы он был жив в Лонг-Беннингтоне, он бы переварился.

Наизбитт почесал голову.

— Я не очень силен в анатомии, сэр.

— В любом случае, хорошая работа, Наизбитт. Спасибо за помощь.

— Это еще не все. Никто не видел Райдера и не слышал о нем. Выглядит все так, словно он пропал с лица земли. Но есть одна странная вещь: его письма.

— А что с ними?

— Заместитель почтальона заходил сегодня днем. Он слышал, что мы расспрашиваем о Райдере. Каждое утро к открытию почты в восемь часов Райдер приходит за своими письмами «до востребования». Вероятно, он не хочет, чтобы старый Скотт-Харрис знал об этих письмах или совал в них нос. Как бы там ни было, Райдер не хочет, чтобы его корреспонденция доставлялась домой. Но вчера и этим утром случилось то, что никогда ранее не происходило: Райдер на почту не пришел. Его почта все еще там. Я не мог ее забрать, у нас нет разрешения суда, но я взглянул на нее. Четыре или пять конвертов. Два из них запечатаны и по внешнему виду связаны со ставками. Три не запечатаны: в одном — оплаченный счет, в двух других — купоны в бассейн.

— То есть выдумаете, если бы Райдер планировал покинуть город, он бы забрал свою почту и договорился бы о ее пересылке в дальнейшем?

— Да, сэр. Вы не согласны?

— Согласен. А что выдумаете, Кромвель?

— Согласен с вами обеими. Думаете, здесь какое-то жульничество?

— Возможно. Нужно это выяснить. Но вот еще что. Если бы Райдер думал, что мы подозреваем его в смерти Тисдейла, он бы сбежал без почты и всего остального. Поход на почту мог привести его прямиком в наши руки.

— Зачем Райдеру убивать Тисдейла?

— Может он его шантажировал? Гарри Вуд встретил Тисдейла с его хуп-ла павильоном на ярмарке в Ловестофте и рассказал об этом Райдеру, а тот начал давить на Тисдейла.

Кромвель потер подбородок.

— Но Тисдейл хотел разъехаться или развестись с женой. Он сказал об этом Марте Гомм, а та обещала не торопить его.

— Вероятно, Тисдейл пытался сдержать свое обещание, когда Райдер начал его шантажировать.

— Но если Райдер его убил… Это все равно, что убить курицу, приносящую золотые яйца.

— Может, Тисдейл напал на него и был убит в драке. Марта Гомм говорила, что у него был бесстрашный характер: он напал на ее мужа, который был в два раза крупнее и сильнее, и победил его.

— Даже если так, зачем Райдеру везти тело к реке и сбрасывать его труда?

— В карманном ежедневнике Тисдейла указано место, где он должен был быть на следующий день. Если бы тело осталось в Бэзильдене, это сильно бы сузило круг подозреваемых. Райдер подумал, что он поступает разумно. Он перевез тело туда, где оно должно было быть. Все бы подумали, что Тисдейла там и убили. Враги с ярмарки, банальный грабеж, да даже Марта Гомм. Это было бы сложное дело, возможно, оставшееся бы нераскрытым. Райдер забыл только одну вещь, но ее забыть было очень легко. Он забыл о непереваренном ужине в желудке Тисдейла. Это возвращает расследование в Бэзильден.

— Куда идем сейчас?

— Кромвель и я идем в «Лебедь» ужинать. Хотите присоединиться?

Шум из ратуши был неимоверен. Теперь там исполняли «Watching All the Girls Go By».

— Это должно быть по служебной надобности, сэр.

— Договорились.

Когда позже Хэк Эванс зашел в обеденный зал, то аж остановился от удивления: инспектор Наизбитт в вечернем костюме ел холодный пирог «Мелтон-Моубрей» и пил «Хок» со своими двумя коллегами. Сам Хэк ускользнул с полицейского бала, чтобы проверить, все ли в порядке в гостинице. Он и его жена управляли баром на танцах. Хэк был в полном вечернем костюме, еще и надел черный галстук, чтобы выглядеть, как настоящий метр-д-отель. Но поскольку его пальто было на несколько размеров больше, чем требовалось, он выглядел как наемный рабочий.