Телохранители тройного назначения

Глава 21

Брайар

— Я, э-э, посмотрю, смогу ли изъять эти истории, — говорит Джули, нарушая неловкое молчание. Я вяло киваю, и она крадется к двери номера, тихо закрыв ее за собой.

Я оседаю на месте, гнев покидает меня.

Может быть, все эти журналы правы. Может быть, я и есть главная сука Британии. И Лос-Анджелеса тоже, по-видимому.

— Брайар, — тихо говорит Кента из-за стола.

Я качаю головой.

— Простите, — шепчу я, потирая лицо. — Это было грубо. Я не хотела на вас огрызаться.

Глен раскрывает объятия.

— Иди сюда, ласс.

Я делаю шаг назад.

— Не надо. Не нянчись со мной, не обнимай меня и не говори, что всё в порядке. Это не так. Я веду себя ужасно. — Я тру лицо. — Я сожалею, что прервала встречу. Я просто… устала чувствовать, что ничего не контролирую.

Я падаю на диван, вытаскивая свой телефон.

— Ну, то есть, посмотри на это. — Я открываю свой последний пост в Instagram. Это фотография, на которой я в бикини лежу у своего бассейна. Как обычно, всякий раз, когда я показываю более пяти сантиметров кожи, тонна парней тут же выплескивает свою сперму. — «Мне все равно, сука она или нет, — читаю я вслух, — я бы все равно ей вдул». «Спасибо за пополнение коллекции порно, любовь моя». «Ясно же, что я печатаю это одной рукой?». — Я с отвращением бросаю телефон на диван. — Это никогда не закончится. Никогда, никогда, никогда. Сталкеры, фотографирующие голую меня через окна. Целые команды людей, говорящие мне, что я могу делать, а что нет. И теперь, по-видимому, пресса узнала о взломе. Итак, ещё и журналы, зарабатывающие деньги на том, что я подверглась сексуальному насилию. Я просто хочу хоть толику контроля над своей, блять, жизнью и телом, понимаете?

— Нет, — мягко говорит Кента. — Не понимаем. Я даже представить себе не могу, каково это.

Я вздыхаю и поворачиваясь к Глену, когда он садится на диван рядом со мной.

— Слушай, я знаю, что мы переспали всего один раз, но не хочешь ли ты сделать это снова? Я думаю, что, если буду сверху, то почувствую себя намного лучше.

Глен давится воздухом.

— Я… эм… — Я пристально смотрю на него. — Я на дежурстве.

— Дерьмо. — Он снова раскрывает объятия, и я падаю в них. Он начинает разминать мои плечи. Это приятно, но от этого мне только хуже. Он такой милый, а я веду себя как избалованный ребенок.

— Мне жаль, — бормочет он мне на ухо.

Я фыркаю.

— Не извиняйся. Ты не обязан трахать меня каждый раз, когда я закатываю истерику. — Боже, хотя это было бы здорово. Забрать свое собственное тело у всех людей, которые постоянно объективизируют и унижают меня.

Он кусает меня за ухо.

— Если ты в таком отчаянии, ласс, я уверен, что Кента с радостью позаботится о тебе. Он любит, когда им командуют в постели.

Я хмурюсь.

— Что? Что это значит?

Он напрягается подо мной.

— Прости. Я не имел в виду, что ты…

Я поворачиваюсь к Кенте.

— Что это значит? — повторяю я, медленно.

Кента расслабленно сидит на диване, слегка закатывая глаза.

— Он имеет в виду тот факт, что я предпочитаю, когда главная — женщина.

— Что? Ты? — Кента вряд ли доминант, но он обладает спокойной властной аурой, которая даже более впечатляющая, чем размеры Глена или наполненный тестостероном голос Мэтта. Несмотря на то, что он обычно говорит тихо, все всегда слышат и делают то, что он говорит.

Он пожимает плечами.

— Я не возражаю, чтобы мной командовала красивая женщина. Это дает мне передышку от того, чтобы запихивать бедных девушек в машины и запирать их в гостиничных номерах на весь день.

Я облизываю губы.

— А ты хочешь заняться со мной сексом? — требовательно спрашиваю я. Я чувствую, как смех Глена грохочет в его груди.

— Что? — Я хмуро смотрю на него.

— Ты такая прямолинейная, ласс. Нам никогда не делали подобных предложений.

— Я требовательная дива, помнишь? Я хорошо умею просить то, что хочу. — Я поворачиваюсь обратно к Кенте. — Ну?

Глаза Кенты сверкают..

— Я бы, естественно, не отказался.

— Прямо сейчас?

Он выглядит довольным и наклоняет голову, предлагая мне свои губы. Желание пронзает меня, такое сильное, что я почти теряю сознание.

Я никогда особо не задумывалась о роли доминанта в сексе. Я знаю, что мне нравится быть сверху, но это всего лишь физиология; так легче кончить. Но прямо сейчас мой большой сильный телохранитель смотрит на меня сквозь ресницы, и это чертовски горячо.

Всё ещё сидя на коленях у Глена, я наклоняюсь вперед, кладу руку под подбородок Кенты и прижимаюсь своими губами к его. Его губы приоткрываются во вздохе. Он поднимает свою большую руку и мягко кладет её мне на поясницу. Я отстраняюсь.

— Никаких прикосновений, — приказываю я. Его зрачки расширяются. — Положи руки на диван.

Он делает, как я говорю. Дрожь возбуждения пробирает меня.

Наверное, это неправильно, что я завожусь от того, что кто-то слушается меня, когда я говорю им не прикасаться ко мне. Но люди постоянно прикасаются ко мне без моего согласия. Я не могу выйти из своего дома и не оказаться схваченной фанатами, умоляющими обняться и сделать селфи, или не оказаться в толпе папарацци, окружающих меня своими телами. Кента ничего не сделает, пока я ему не прикажу, и от этой мысли меня обдает жаром.

Я оглядываюсь на Глена.

— Ты не возражаешь?

— Почему я должен возражать? — бормочет он с выражением лица, которое я не могу прочитать. — Не мое дело.

— Я не хочу вызывать разногласия между вами тем, что пересплю с обоими.

Кента смеется.

— Мы к этому привыкли.

— Не так уж много девушек было в САС?

— Неа. Они позволили женщинам вступить в их ряды, только после нашей отставки. Но я не это имел в виду. — Его взгляд падает на мои губы. — Глен, Мэтт и я часто делили женщин.

Он произносит это так непринужденно, будто это не самое ошеломляющее предложение, которое когда-либо могло слететь с его уст. Я пристально смотрю на него.

— Вы что?

Он пожимает плечами.

— Это долгая история.

— У вас были групповушки. С женщинами. Регулярно.

— Не знаю насчет регулярно…

Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Глена. Его щеки пылают, пока он смотрит на меня.

— Когда ты заканчиваешь дежурство?

Глен смотрит на часы.

— Через двадцать минут.

— Хочешь присоединиться?

Его губы приоткрываются.

— Да.

Святое дерьмо. У меня будет тройничок. День действительно становится лучше.

— Отлично. — Я хватаю Кенту за воротник, поднимая его с дивана. — Я просто буду держать его на грани, пока ты не придешь. — Кента стонет, низкий, глубокий звук вырывается из его груди, пока я практически тащу его в свою спальню. Отбросив в сторону свой чемодан, я веду его к кровати, кладу руки ему на плечи и толкаю на матрас. Он смотрит на меня, его глаза темнеют.

Глен делает шаг вперед, чтобы закрыть дверь.

— Могу я дать тебе совет? — спрашивает он с порога.

Я сажусь сверху на живот Кенты, расстегивая пуговицы на своей рубашке.

— Я знаю, в какую дырку нужно всунуть, спасибо.

Глен хихикает.

— Останься в каблуках. Они сводят его с ума.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть вниз на Кенту, который пристально наблюдает за мной.

— И сейчас тоже? — Я практически мурлычу. Он проводит рукой по моей ноге, не отрывая от меня взгляда.

— Ты потрясающая, — говорит он, его голос становится ниже. — Ты всегда выглядишь потрясающе.

Его глаза почти до боли искренние, и я чувствую, как сердце трепещет у меня в груди. Встряхнувшись, я протягиваю руку, чтобы распустить свой конский хвост.

Кента собирается снять свою рубашку, но я хватаю его за руки, останавливая.

— Нет, — приказываю я. — Я тебя раздену.

Он замирает, позволяя мне расстегнуть его белоснежную рубашку и стянуть её с его плеч. Я пробегаю глазами по его мощной мускулистой груди. Он немного худее Глена, но такой же подтянутый, а его кожа золотистого цвета. Я провожу кончиками пальцев по его прессу, наблюдая, как мышцы напрягаются под моими прикосновениями, затем тяну его за плечо. Я хочу получше рассмотреть его заднюю часть.

— Повернись.

Он колеблется, небольшая морщинка появляется на его лице.

Я делаю паузу.

— Кента?

Он поворачивается, открывая моему взгляду свою спину. Мой рот приоткрывается.

Да, его татуировка великолепна. Это замысловато изображенный феникс, поднимающийся из столба дыма. Детальная проработка невероятна. Я вижу каждое отдельное перышко на крыльях птицы.

Но это не то, что привлекает мое внимание. Я наклоняюсь вперед, чтобы рассмотреть поближе. Под густыми чернилами кожа покрыта ужасного вида шрамами, пересекающими его спину крест-накрест. Некоторые из них толстые и вздувшиеся, а другие тонкие, словно от лезвия ножа. Едва ли миллиметр его кожи остался невредимым.

На секунду я застываю, гнев поднимается во мне. Тот, кто ранил Глена, добрался и до Кенты. Они порезали его. Они искромсали ему спину. Кипя от злости, я наклоняюсь и целую цветок огня, струящийся изо рта феникса. Кента расслабляется подо мной.

— Есть что-нибудь, чего я не должна делать? — тихо говорю я.

Я практически слышу как он улыбается.

— Я в порядке, Брайар. Правда.

— Хорошо. — Я опускаю руки к его ремню и тяну. — Тогда снимай свои штаны.

Он смеется, соскальзывает с кровати и сбрасывает брюки. У меня практически слюнки текут, пока я пялюсь на его мускулистые бедра и обтягивающее черное нижнее белье. Он хочет вернуться на кровать, но я кладу руку на его пресс, прижимая его к стене.

— Стой там, — приказываю я, мой голос внезапно охрип. — Сними свое нижнее белье.

Он молча скидывает свои боксеры, оставляя их на полу. Он большой. Наверное, не такой большой, как Глен, но все равно такой большой, что у меня от нервов сжимается живот.

— Не двигайся, — шепчу я, обхватывая пальцами его стояк. Я провожу кончиками пальцев по нежной, бархатистой коже. Кента вздрагивает, но остается неподвижным. Я чувствую, как он пульсирует в моей руке.

Взглянув на него, я падаю на колени. Он резко втягивает воздух. Я наклоняюсь вперед и целую каплю его возбуждения, блестящую на головке. Жар пронзает меня, когда я ощущаю пьянящий мужской вкус во рту. Я не ожидала, что он такой вкусный.

— Ты должен будешь сказать мне, если я сделаю что-то, что тебе не понравится, — мягко говорю я, щелкая языком, чтобы слизнуть следующую появившуюся капельку влаги. — Я никогда не делала этого раньше. — Он застывает, удивленный, и я смеюсь. — Я знаю, знаю. Все думают, что я следующая Вавилонская блудница^[32]. Но, честно говоря… — Я оставляю поцелуй под его стволом. — Мне никогда раньше не хотелось становиться на колени перед мужчиной.

— Я так не думаю о тебе, — говорит он хрипло.

Я поднимаю на него взгляд. Его взгляд темный и затуманенный, сфокусированный на мне.

— Я знаю это, — шепчу я, затем обхватываю его губами, заглатывая так глубоко, как только могу.

Реакция не заставляет себя ждать. Кента задыхается, отчаянно дергаясь на моем языке. Он удивительно приятно ощущается у меня во рту; восхитительно твердый и мягкий одновременно, как горячий железный прут, завернутый в бархат. Я радостно мычу и начинаю двигаться, двигая ртом вверх и вниз по его длине. Всё тело Кенты дрожит подо мной. Еще больше предэякулята появляется на его головке, и вместо того, чтобы лизнуть, я начинаю сосать, сильно.

Его руки опускаются к моей голове, пальцы запутываются в моих волосах, когда его колени подгибаются.

— Брайар…

— Тсс, — говорю я ему. — Не двигайся. — Звук, полный боли, исходит из его горла. Я сосу в течение следующих нескольких минут, сохраняя сильное давление своих губ. Ровные, непрекращающиеся толчки у меня во рту становится всё более отчаянным, и его бедра начинают дергаться под моими руками.

— Брайар, пожалуйста, милая… — Руки Кенты скользят по моим волосам. Я поднимаю на него взгляд. Его красивое лицо напряжено, искривлено от удовольствия и агонии. — Пожалуйста, просто… пожалуйста, позволь мне прикоснуться к тебе, — умоляет он. Горячее чувство силы захлестывает меня, и я улыбаюсь. Прямо сейчас я — та, кто всё контролирует. И это потрясающее ощущение.

Я слегка отстраняюсь, чтобы произнести:

— Скажи мне, — шепчу я. — Когда будешь близок к тому, чтобы кончить.

Он медленно кивает, его грудь тяжело вздымается. Я продолжаю отсасывать ему, двигаясь вверх и вниз по его длине, и просовываю одну руку между своих бедер.

Кента опускает взгляд и замечает, что я трогаю себя. Очевидно, это его переломный момент. Его бедра выгибаются, и он вздрагивает всем телом, сильно дергая меня за волосы.

— Брайар… — вскрикивает он. — Остановись! Иисусе, милая, я не могу…

Я осторожно отстраняюсь, пока он не выскакивает у меня изо рта. Тяжело дыша, Кента крепко сжимает основание своего влажно блестящего члена в кулаке. Я поднимаю на него взгляд.

Он на грани. Его щеки и губы покраснели, хвост растрепался, а золотистая грудь слегка блестит от пота.

— Пожалуйста, — снова говорит он низким и умоляющим голосом. — Позволь прикоснуться к тебе.

Я рассматриваю его мгновение, затем встаю, обвиваю руками его шею и притягиваю его рот к своему. Он стонет, крепко целуя меня в ответ, его язык проникает в мой рот. Я дрожу рядом с ним. Все мое тело словно в огне. Рука Кенты скользит вверх по моей спине, сжимая в кулак ворот моей рубашки.

— Могу я её снять?

Я поднимаю руки, позволяя ему стянуть рубашку через голову. Она падает на пол, и он молча смотрит на мой бюстгальтер. К счастью, сегодня он красивый: розовый, усыпанный маленькими цветочками. Он тянется, чтобы прикоснуться ко мне, затем останавливается, отдергивая руку. Я вижу, как бьется пульс у него на шее. Его темные глаза смотрят в мои, ожидая.

Боже, я люблю это ощущение. Кента намного крупнее меня, но это не имеет значения. Власть здесь у меня. Он будет делать только то, что я ему скажу.

— Потрогай их, — говорю я. Облегчение меняет его лицо. Он снова тянется ко мне, но я ловлю его за запястье прямо перед тем, как кончики его пальцев коснутся моей кожи.

— Только с помощью рта, — тихо говорю я.

Он стонет, утыкаясь лицом между моих грудей. Я вздыхаю, когда он проводит ртом по всей моей коже, обдавая меня горячим воздухом.

— Есть что-нибудь, чего я не должен делать? — бормочет он, покусывая кружево на одной из чашечек.

— Не кончай на меня. На мою кожу.

— Иисусе. — Он оставляет горячий поцелуй между чашками, заставляя меня вздрогнуть в его объятиях. — Я знаю, как чувствовать людей.

Я смеюсь, запрокидывая голову, и его улыбка становится ещё шире. Он притягивает меня обратно для ещё одного поцелуя. Его эрекция упирается мне в живот, и я наклоняюсь, чтобы погладить её. Каждая мышца в его теле напрягается.

— Брайар, — начинает он. — Пожалуйста, Боже, я больше не могу терпеть.

Раздается скрип, а затем позади нас открывается дверь в спальню. Я поворачиваюсь и вижу силуэт Глена, закрывающий свет из коридора. Он прочищает горло, его глаза пробегают по нам двоим.

— Спасибо, что присоединился к нам, — вежливо говорю я. — Твоя очередь.