Брайар
На дрожащих ногах я иду к линии прессы, едва ощущая твердую руку Мэтта на своей пояснице. У меня кружится голова. Я чувствую себя ужасно.
Первый журналист, мужчина с фальшивыми зубами, фальшивыми волосами и фальшивым загаром, перегибается через барьер, тыча своим микрофоном мне в лицо. Я смотрю в пустой блестящий объектив, который его оператор направляет в мою сторону.
— Мисс Сэйнт, — мурлычет он. — Сегодня Вы выглядите восхитительно.
Я слегка киваю, ожидая, когда он продолжит. Сейчас мне действительно не хочется слышать ничего о том, насколько я сексуальна. Интервьюер прочищает горло.
— Итак, Брайар. Скоро Вам исполнится двадцать девять, не так ли?
— Завтра.
— Что ж, заранее поздравляю с Днем Рождения. У Вас выдался напряженный год, не так ли? Что со съемками «Игроков», что с предстоящим выпуском новой линии косметики. А теперь ещё и новый парень? — Он оглядывается на Мэтта, который хранит молчание.
Я киваю, улыбаясь сквозь стиснутые зубы.
— Это был интересный год.
— Полный взлетов и падений, да? — интервьюер наклоняется ещё ближе. — Конечно, мы все следили за Вами в новостях. Похоже, Вы привлекли немного нежелательного внимания, а?
— Я ничего не привлекала, — огрызаюсь я. — Это не моя вина, это не имело никакого отношения ни ко мне, ни к тому, как я выгляжу, ни к тому, как я одеваюсь. — Рука Мэтта скользит по моей руке. Он крепко сжимает меня.
Интервьюер выглядит озадаченным.
— Конечно, — говорит он. — Мы следили за Вашими социальными сетями, и, кажется, всего несколько минут назад Ваш неизвестный преследователь снова нанес удар. Не хотите ли Вы объяснить, что произошло?
— Проблема с её преследователем ещё не решена, — прерывает его Мэтт. — Она не будет обсуждать это до тех пор, пока всё не закончится. Если она вообще захочет.
Джули хмурится, переводя взгляд с него на меня.
— Ну, я действительно не думаю, что в этом есть необходи…
— Нет, — приказывает Мэтт, и она замолкает. Обернувшись, через его плечо я вижу пару репортеров с телефонами, они хихикают и поглядывают на меня, перешептываясь.
Смущение сжигает меня. Всё начинает расплываться. Я чувствую, как на меня накатывает старая добрая волна паники. Мои глаза перебегают с одного лица на другое. Я понятия не имею, как выглядит X. Но я знаю, что он здесь и готов наброситься на меня.
Я стискиваю зубы и преодолеваю страх. Хватит. Хватит. Всю свою жизнь я была актером-подростком, подчиняющимся взрослым мужчинам, которые больше и могущественнее меня. Больше я не буду это делать. Не буду. Если этот парень думает, что может преследовать и запугивать меня, разрушать мою жизнь, загоняя меня в угол в попытках спрятаться от него, то он самый тупой человек на свете. Теперь я не позволю мужчинам так со мной обращаться. Никогда.
Я открываю рот.
— На самом деле, — говорю я громко, — я хотела бы сделать заявление о человеке, который преследует и домогается меня.
Мэтт хмурится и качает головой, но интервьюер выглядит довольным.
— О! — Он мнет свои заметки, которые держал в руках, и просто бросает их на землю. — Тогда ладно. Что Вы думаете об этом человеке?
— Думаю… — Я делаю паузу, чтобы обдумать свою формулировку. — Что он самый отвратительный человек на планете.
Мэтт вздрагивает у меня за спиной. Интервьюер присвистывает:
— Довольно сильное заявление.
— Ну, все мы уже видели его гениталии, так что я бы сказала, что он настоящий мерзавец. Я не понимаю, почему я должна быть вежливой, когда он просто неспособен не домогаться меня.
— Вы имеете в виду фотографию, которая была опубликована в Ваших социальных сетях? Это был его, э-э… он, да?
— Ты имеешь в виду этот трехсантиметровый отросток? — Я пожимаю плечами. — Он определенно не мой.
— Брайар, — говорит Мэтт позади меня. — Остановись.
Я игнорирую его.
— Да, это тот мужчина, о котором я говорю. Он уже много лет присылает мне жуткие любовные письма. Я уверена, вы все уже знаете, что недавно он залез в окно моей спальни и обкончал моё бессознательное тело. Кстати говоря, спасибо тому, кто слил эту историю. Очень, блять, мило с твоей стороны. Я обожаю, когда худшая ночь в моей жизни становится развлечением для широких масс.
Интервьюер переводит взгляд на кого-то справа от него.
— Звучит ужасно, Брайар. Просто напоминаю, это прямой эфир, так что, если бы Вы могли не выражаться…
— А ещё мне только что сказали, что он следовал за мной до Лос-Анджелеса, чтобы… — Я хмурюсь. — Давай-ка посмотрим, что он там написал? — Я открываю сообщение на своем телефоне. — Войти в мой прекрасный ротик. — Я смотрю прямо в камеру. — Если мне когда-нибудь непосчастливиться иметь твой член у себя во рту, X, ты точно не сможешь иметь детей. Я укушу. Достаточно сильно, чтобы услышать хруст костей. Ты можешь думать, что хочешь меня, но если бы я была твоей, ты бы понятия не имел, что со мной делать. Я бы съела тебя живьем и выплюнула. Так что я предлагаю тебе пойти нахуй и перестать жить в мире ненормальных фантазий, где любая женщина хотела бы такого отвратительного подонка, как ты.
Голос Мэтта настойчив.
— Брайар. Остановись.
— Нет! — Я поворачиваюсь к нему, мой голос становится выше. — Я не собираюсь молча глотать всё это! Это ненормально! Не имеет значения, насколько ты большой фанат, если ты берешь на себя смелость вломиться в мой дом, можешь сразу же идти нахуй! — Он хватает меня за запястье, и я стряхиваю его руку, поворачиваясь обратно к камере. — Но, эй, может быть, я слишком сурова. Я всё поняла. Должно быть, тяжело жить, когда из-за одного твоего присутствия женщины хотят заштопать свои киски. Уверена, что невероятно одиноко наблюдать, как другие мужчины ходят на свидания, в то время как тебе приходится издалека преследовать своих воображаемых девушек, надеясь, что они не увидят твое лицо и не вызовут полицию. Черт, должно быть, это действительно расстраивает, когда каждая девушка, с которой ты разговариваешь на вечеринке, инстинктивно прикрывает свой стаканчик, потому что ты такой чертовски мерзкий…
— Ладно. Этого достаточно. — Руки обвиваются вокруг моей талии, и я вскрикиваю, когда меня поднимают в воздух и относят подальше от микрофона. Интервьюер разевает рот, и я вижу, как операторы ловят каждое наше движение.
Я извиваюсь, пытаясь вырваться из железной хватки Мэтта.
— Отвали от меня! Я разговаривала!
— Нет, — рычит он мне на ухо. — С тебя хватит. Хватит. — Он перекидывает меня через плечо и несет прочь от линии прессы, к дороге.
Я пинаю его в голень, вонзая шпильку, а он даже не вздрагивает.
— Отвали. От. Меня, — шиплю я.
Он игнорирует меня, грубо проталкиваясь сквозь толпу. Все оборачиваются и смотрят на нас. Я вижу вспышки фотоаппаратов и людей, достающих свои телефоны, чтобы снять то, как меня уносят.
— Ты в порядке? — кричит кто-то нам вслед.
— Этот мужчина пристает к тебе?
— Хочешь, чтобы мы вызвали полицию?
— Только попробуйте, — рявкает Мэтт.
Я снова пинаю его.
— Отпусти меня!
— Ты просто вернешься к камерам?
— Конечно же! Ты прервал меня в середине выступления!
— Тогда нет. Иисусе, как ты могла так сглупить?! — Я чувствую, как он дрожит подо мной.
— Я защищала себя, ты, чертова горилла! Отпусти меня!
Мы подходим к обочине. Кента и Глен оба стоят у машины с мрачным видом. Мэтт ставит меня на землю и рывком открывает заднюю дверь.
— Садись.
— Нет! — кричу я.
Его лицо словно застывшая маска. Он выглядит совершенно безучастным, но я вижу гнев в глубине его глаз. Его хватка на моем локте усиливается.
— Залезай, пока я сам тебя не посадил.
— Я еще не закончила!
Мэтт вздыхает, хватает меня за талию и поднимает, запихивая на заднее сиденье и забираясь следом. Кента и Глен тоже садятся внутрь, захлопывая за собой двери.
— Езжайте по маршруту Е, — говорит Мэтт водителю.
Водитель хмурится.
— Сэр…
— Езжай! — рявкает Мэтт.
— Но автострада…
— Её безопасность была поставлена под угрозу. А теперь отвези нас по длинному пути, пока преследующий её извращенец не увидел всё то идиотское дерьмо, которое она только что извергла в прямом эфире.
Гнев пронзает меня насквозь.
— Это не идиотское дерьмо, — огрызаюсь я. — Это самозащита. Как ты смеешь вот так меня хватать?!
— Контракт, который ты подписала, дает нам право на использование соответствующей силы принуждения для вызволения тебя из опасных ситуаций. Ты представляла опасность для самой себя.
— Я отвечала на вопрос интервьюера!
— Ты проигнорировала меня! — ревет он, его голубые глаза сверкают. — Я сказал тебе перестать разговаривать с этим репортером, а ты отказалась!
— Так вот в чем дело? Ты злишься, что я не выполнила твои приказы?
Он прерывисто вздыхает.
— Когда мы подписывали контракт, ты пообещала, что будешь полагаться на нас в вопросах безопасности. Ты внесла этот чертов пункт, но, конечно, тебе на это насрать, не так ли? Всё, что тебя заботит, это быть в прессе и иметь последнее слово за собой.
Мой рот раскрывается от шока.
— Ты думаешь, я сделала это, потому что хотела привлечь к себе внимание? Я сделала это, потому что мне надоело, что меня домогаются!
Он игнорирует меня, поворачиваясь к Кенте.
— Позвони пиарщице. Пусть она закажет машину до отеля и напишет извинение. Искреннее извинение.
— Принял. — Кента достает свой телефон и начинает печатать.
Я недоверчиво смотрю на мужчин. Не могу поверить, что это происходит.
— Что, черт возьми, с вами не так, люди? Я не извинюсь, ведь не сделала ничего плохого. Он вломился в мой дом, преследовал меня по всему миру, взломал мои социальные сети и опубликовал чертову фотографию своих гениталий…
— Не имеет значения, что он сделал! — кричит Мэтт. — Дело не в твоем ебанном эго!
— Нет, — соглашаюсь я, — дело в том, что он совершает насильственные действия против меня. Как ты не понимаешь, что мне нужно постоять за себя? Мэтт… — Я тянусь, чтобы схватить его за руку. Он поворачивается ко мне, его красивое лицо искажает чистая ярость. Через мгновение он внезапно замирает. Каждая мышца в его теле напрягается. Его взгляд расфокусирован, будто Мэтт напряженно думает о чём-то другом. Я чувствую, как он слегка дрожит подо мной. Моё сердце начинает биться где-то в горле, когда машина погружается в тишину.
— Брайар, — тихо говорит Кента. — Отпусти его. Медленно.