Тени из преисподней

13

Сидоренко только что допросил двух чеченцев, арестованных за незаконное хранение оружия и теперь ждал результаты экспертизы, которая могла пролить свет на странное убийство неизвестного в парке Мазурино и два похищения трупов из городского морга. Чеченцы упорствовали, но он был почти уверен в том, что именно они совершили это убийство. Слишком похож был почерк, один из них — Икрамов, уже отсидел за похожее убийство — два выстрела в живот. Сделав глубокую затяжку, Сидоренко не выдержал и позвонил в лабораторию.

Спустя полчаса он уже читал заключение экспертов о том, что убитый в парке Мазурино был застрелен с близкого расстояния из пистолета Макарова. Из того самого пистолета, который был обнаружен у напарника Икрамова. Из того самого пистолета, который всего год назад был похищен у зверски убитого в Новополоцке участкового Игнатьева. Теперь Сидоренко уже ни на секунду не сомневался в том, что неизвестного в парке Мазурино убили чеченцы. Да и к убийству Игнатьева они вполне могли приложить руку, хотя могли и просто где-нибудь раздобыть этот похищенный пистолет. Непонятным оставалось лишь одно: зачем чеченцы украли труп Соколовой после того, как украли труп убитого? Ну, с убитым все ясно — они надеялись на то, что мы не успели провести баллистическую экспертизу. Но потом они поняли, что вскрытие уже произведено и пуля в милиции. Зачем же было красть труп Соколовой? Может, боялись еще какой-нибудь экспертизы — у страха глаза велики, особенно, если руки по локоть в крови? И при чем здесь тот маньяк Клименчук, про которого рассказывал зубной врач? Откуда у него одежда убитого? Может чеченцы подсунули? Зачем? Чтобы запутать следствие? Вряд ли, не настолько они хитрые. Хотя могли и так рассуждать: милиция найдет этого ненормального и заподозрит в убийстве. А они тем временем уедут в давно уже суверенную Чечню, в которой власть России остается чисто формальным понятием. Хорошо, что их взяли, а ведь взяли чисто случайно, не будь этой глупой драки в поезде, сидел бы сейчас Икрамов в своем Грозном и ел черную икру. Так-то, фраера жадность сгубила, а чеченцев — горячность. В любом деле надо иметь голову на плечах. «Все же надо выбить из Икрамова все, что только можно, после того, как станет ясно с моргом, дело будет практически закончено», затушив недокуренную сигарету, Сидоренко вызвал по телефону машину и поехал в СИЗО.

Приведенный в наручниках горец смерил Сидоренко своим тяжелым взглядом и по коже следователя пробежал легкий холодок: «А ведь дай ему сейчас нож, он бы, пожалуй, на куски меня изрезал и даже ни разу не дрогнул».

— Садитесь, — предложил Сидоренко.

— Я и так сижу, — спокойно сказал Икрамов и улыбнулся едва заметной, презрительной улыбкой, словно почувствовал, что произвел на следователя определенное впечатление.

«Вот мразь, еще и ломается! Нож ему? Не нож, а по зубам сапогом. Гнида! Из-за таких, как он, погиб в прошлом году Синявин. Какой был мужик! Пил, конечно, но разве есть безгрешные?!» — зло подумал Сидоренко и повторил свое предложение гораздо более четким тоном:

— Я сказал — садитесь!

Икрамов пожал плечами и вальяжно развалился на стуле.

— Икрамов, сядь нормально! — закричал вышедший из себя следователь.

— Уже сел, — внешне спокойно сказал Икрамов и принял нормальную позу, но в уголках его глаз вспыхнули и тут же погасли злобные огоньки.

— Результаты экспертизы и свидетельства очевидцев неопровержимо указывают на то, что вы и ваш земляк Ибрагимов в ночь на первое марта выстрелом из пистолета Макарова убили гражданина Козловского!

Сидоренко умышленно назвал первую попавшуюся фамилию: с одной стороны, он не хотел признаваться, что до сих пор не установлена личность убитого, с другой же — хотел посмотреть на реакцию Икрамова, который, скорее всего, выдал бы себя в том случае, если бы знал настоящую фамилию убитого.

— Какого Козловского? — встрепенулся Икрамов.

— Козловского Дмитрия Юрьевича, — спокойно сказал Сидоренко, протянул Икрамову фотографию убитого и внимательно посмотрел чеченцу прямо в глаза.

Как ни непроницаемы были эти черные угольки, Сидоренко все же успел заметить появившуюся и тут же исчезнувшую затравленность хищного зверя, обложенного со всех сторон егерями.

В конце концов, после часа нервной и напряженной беседы Икрамов сломался под тяжестью улик и, решив, что упорствовать бессмысленно, рассказал о том, что они познакомились с убитым в ресторане «Ветразь», а затем застрелили его после «разборки» в парке.

— Как его звали?

— Не помню.

— Кто застрелил?

— Спроси у Ибрагимова, он скажет. А я земляков не залаживаю, — сказал Икрамов, словно не понимая того, что этими словами обвиняет своего земляка в убийстве.

— На пистолете твои отпечатки пальцев, а не Ибрагимова. Значит, это ты убил?

— Спроси у Ибрагимова, — вновь повторил чеченец.

— Спрошу, обязательно спрошу. Икрамов, нами установлено, что вы год назад приезжали в Новополоцк. Как раз в то время там был убит участковый Игнатьев и у него было похищено табельное оружие, как раз тот самый пистолет Макарова, на котором обнаружены твои отпечатки пальцев.

— Что ты хочешь этим сказать? — зло блеснул глазами Икрамов.

Напоминание об убитом участковом подействовало на чеченца гораздо сильнее, чем обвинение в парковом убийстве.

— Ты правильно испугался, за Игнатьева тебе вполне могут дать вышку! Зачем ты убил милиционера? Хотел раздобыть оружие?! — Сидоренко склонился над горцем так низко, что почувствовал его прерывистое дыхание.

— Я не знаю никакого милиционера! — почти закричал Икрамов и отшатнулся в сторону.

— Врешь, сука, ты его убил! — продолжал давить Сидоренко.

— Шакал паршивый! — закричал Икрамов и, изогнувшись, ударил следователя головой и подбородок.

Удар получился таким сильным, что Сидоренко на мгновение потерял сознание и с грохотом рухнул на пол.

В кабинет тут же ворвались два выводных, повалили чеченца на пол и принялись избивать его резиновыми дубинками, сопровождая свои действия отборной нецензурной бранью. Сидоренко медленно сел на стул и остановил выводных лишь тогда, когда изо рта и носа Икрамова хлынула кровь.

Выводные подхватили почти безжизненное тело и поволокли его в коридор. Уже возле дверей Икрамов пришел в себя и сразу же пообещал злобным шепотом:

— Если я буду жить, я тебя убью, как собаку!

— Жить? Тебя расстреляют, дерьмо! Считай убийство милиционера доказанным, — злобно усмехнулся Сидоренко и осторожно попробовал пальцами начавший ныть подбородок.