Тени из преисподней

35

Раздался глухой удар, словно с потолка упало что-то тяжёлое. Бумагин осторожно открыл глаза и увидел, что зомби неподвижно лежит у его ног. Иванцов тоже не подавал признаков жизни и Валерий, вначале тихо, а затем, убедившись в неподвижности Клименчука, во весь голос принялся звать на помощь.

— Сейчас! — крикнул со стороны коридора Боченко и дверь несколько раз содрогнулась под мощными ударами.

Наконец, шкаф упал на пол и в комнату ввалились главврач, Смолин и Кабцев. Александр Фёдорович тут же поднял с пола свой конденсатор.

— Где зомби? — сразу же с порога крикнул Кабцев.

Бумагин молча кивнул головой вниз, в сторону Клименчука и мысленно обругал себя за то, что от страха забыл о конденсаторе.

Смолин и Боченко остались стоять в дверях, а Кабцев осторожно подошёл к зомби и взял его за руку. Клименчук не шевелился. Александр Фёдорович поднёс конденсатор и дважды разрядил его в голову зомби. Мёртвое тело несколько раз дёрнулось в каких-то механических конвульсиях, а затем затихло. В углу послышался стон — Иванцов начал приходить в себя.

— Не стойте — помогите своему товарищу! — крикнул Кабцев стоящим в дверях, а сам принялся развязывать Бумагина.

В одной из палат раздался истерический смех. Из другой тотчас же откликнулись истошным: «Горим!», и вскоре вся больница пришла в возбуждение. Поднялся невероятный гам и почти изо всех палат слышался треск ломаемой мебели.

— Что там? — удивился Кабцев.

— Больные разволновались, — пояснил Боченко и тут же отправил Смолина наводить порядок.

— Подойдите к трупу! — потребовал Кабцев.

— З-зачем? — спросил Боченко и попятился в коридор.

— А я вам говорю — подойдите! Сейчас это уже не опасно.

Боченко несмело приблизился к распластанному на полу Клименчуку.

— Посмотрите, разве этот человек умер только что?

— Д-да. Если судить по внешнему виду, он умер уже несколько дней назад. Но… Он только что душил Иванцова, — пробормотал Боченко и взглянул в угол, где Бумагин перевязывал раненого санитара.

— Теперь вы убедились, что я говорил правду?! — зло спросил Кабцев.

Боченко растерянно пожал плечами:

— Но…

— Сейчас нужно срочно отправить Проловича и вашего санитара в реанимацию. Санитару, кстати, грозит смерть от возможного контакта с трупным ядом.

— Но… Сейчас сюда приедет милиция. Что я им скажу? Я ведь представился.

— Слышите, что сейчас происходит в палатах? Вы скажете, что в милицию позвонил один из больных и умышленно представился вашим именем. Я это подтвержу. Только быстрее! И обязательно предупредите Смолина.

— А… этот?

— Тело мы запрём здесь, пока не уедет милиция, а потом решим, что с ним делать, — указания Кабцева были настолько чёткими и толковыми, что сейчас он казался всем окружающим едва ли не полководцем, командующим армией во время сражения.

Замок наполнился дымом, и вместо иконы перед Проловичем появился Клименчук. Черты лица зомби исказились до неузнаваемости, и теперь он превратился в сгорбленного старика с большими ушами и четырьмя острыми клыками, не умещающимися во рту. Пролович спрятал меч за спину и спокойно смотрел в немигающие, жёлтые глаза.

— Ты ещё не умер? — прошипел старик и сделал шаг вперёд.

— У него адский меч! — взвизгнул один из чертей и тут же упал на пол, ловко срезанный Проловичем с колонны.

Клименчук в страхе отшатнулся назад и прижался к стене.

— Умри, порождение ада! — зарычал Пролович, поднял меч над головой и тут же едва не выронил его на пол.

Возле стены стояла Лида, беспомощно закрывшаяся своими хрупкими, воздушными руками.

— Кто ты? — изумлённо спросил Пролович и подался вперёд.

Девушка испуганно отняла руки, и тут же её лицо озарилось радостной улыбкой:

— Это я, Серёжа! Как долго я тебя ждала! Но я знала, что ты придёшь!

— Лида? Как ты здесь оказалась? — Пролович выронил меч и подхватил девушку на руки.

Она тут же доверительно прижалась к его груди:

— Когда меня убил Клименчук, я попала в его биополе. Теперь он умер от страха, и я вновь стала свободной. Мы опять сможем жить вместе, если только ты согласишься со мной обвенчаться.

— Я согласен. Когда? Неужели ты со мной?!

— Сейчас! — нетерпеливо сказала Санеева, словно и не слышала последнего восклицания Проловича.

— Но что для этого нужно делать?

— Сейчас сюда войдут тринадцать монахов и проведут обряд бракосочетания. А я пока должна одеть подвенечное платье — оно лежит вот в этой комнате.

— Я с тобой! Вдруг тебе будет угрожать опасность?! — Пролович вновь схватил меч и шагнул вслед за Лидой.

— Нет, ведь ты пока мне не муж, значит, не должен видеть меня голой! — улыбнулась Санеева и мягко отстранила его в сторону.

— Но ты можешь подвергнуться опасности.

— После гибели Клименчука здесь больше нет никаких опасностей. А вот и монахи — я слышу их пение. Жди меня возле алтаря! — крикнула Лида и выбежала в одну из боковых дверей.

С улицы донеслось тоскливое, заунывное пение.

— Хорошо, что всё обошлось. Вы, однако, придумали неплохую легенду, Александр Фёдорович, — пробормотал Боченко, пытаясь дрожащими руками вставить ключ в замок наскоро починенной двери своего кабинета.

— А что мне оставалось? Нам ещё повезло, что зомби проснулся — иначе вы бы ни за что не поверили. Тогда мы попали бы в милицию, а Пролович неминуемо бы погиб, — ответил Кабцев.

— А что же… Значит… Сейчас мы расчленим труп?

— Зачем? Достаточно полностью разрушить мышцы и мозг. Мы перережем каждый мускул, и с зомби будет покончено. А затем… Затем мы его захороним, — пояснил Кабцев и сам принялся отпирать дверь, видя, что Боченко просто не в состоянии это сделать.

Александр Фёдорович вошёл в комнату и, не обращая внимания на Боченко, сразу же подошёл к трупу. Главврач осторожно вошёл следом и плотно прикрыл за собой дверь, которая едва держалась в поломанном косяке.

Кабцев достал скальпель, рассёк правую руку Клименчука до самой кости.

— Зачем это? — со страхом спросил Боченко.

— Чтобы он уже никогда не смог ею двигать, — пояснил Кабцев и хотел заняться левой, но труп неожиданно поднялся по воздуху вверх, разорвался на две половины, которые тут же упали на пол, забрызгав лицо Александра Фёдоровича наполовину разложившейся, но не свернувшейся кровью.

Боченко широко раскрыл глаза и со стоном опустился на пол.

— Молодец, Сергей! — прошептал пришедший в себя Кабцев и принялся приводить главврача в чувство.

Боченко постепенно пришёл в себя, но наотрез отказался помогать Кабцеву, решившему сложить останки зомби в ту же бочку, в которой они с Бумагиным привезли его в больницу. Взглянув на бледное, перекошенное от ужаса лицо Боченко, Кабцев понял, что любые уговоры будут бесполезными и принялся за дело сам.

Пролович крепко сжал меч в руке и спрятал его за спину. Массивные позолоченные двери со скрипом расползлись в стороны и в здание гуськом вошли тринадцать монахов в длинных коричневых ризах, перевязанных на поясе грубыми верёвками. Лицо каждого монаха глубоко утопало в широком капюшоне, а на груди вместо крестиков висели небольшие человеческие черепа, искусно вырезанные из старой слоновой кости. Всё это шествие сопровождалось странным, тягучим пением. Гнусавые завывания монахов навевали тоску, и у Сергея стало неспокойно на душе. Он то и дело оглядывался на дверь, за которой скрылась Лида.

Монахи тем временем молча окружили Сергея и повернули в его сторону свои пустые капюшоны. Сергей взглянул на одного из монахов и вздрогнул: вместо лица зиял непроницаемый чёрный провал, словно капюшон был пустым. Пролович переводил взгляд с одного монаха на другого, но везде видел всё те же пустые провалы вместо человеческих лиц.

Предчувствуя недоброе, Сергей крепко сжал меч в руках и внимательно следил за каждым движением странных коричневых фигур.

Наконец, дверь распахнулась и в зал вошла Лида, облачённая в шикарное подвенечное платье, богато украшенное александритами и изумрудами.

Лида подходила всё ближе, и Пролович уже начал беспокоиться, как бы монахи не причинили ей вреда, но всё закончилось благополучно, и вскоре жених и невеста стояли плечом к плечу у главного алтаря.

— Возьмите друг друга за руки и подойдите ближе! — объявил один из монахов.

Лида тут же вложила свою маленькую руку в ладонь Сергея, и они приблизились к алтарю.

Монах извлёк откуда-то из-под своей ризы небольшую книгу в чёрном переплёте, немного полистал в поисках нужного места и стал читать глухим, заунывным голосом:

— А-р-р-ра! Ма-р-р-ра! Люцефир! Вельзевул! Сатана!

«Ведь это же имена служителей ада!» — подумал Пролович и подозрительно покосился на монаха. Тот не обратил на Сергея абсолютно никакого внимания и всё больше входил в раж. Наконец он настолько возбудился, что выронил книгу на пол и принялся исступлённо выкрикивать злобные, отрывистые заклинания. Пролович недоумённо взглянул на Лиду и с ужасом заметил в её глазах хорошо знакомую желтизну.

— Ты рад, милый? — ласково спросила Санеева, но её глаза с холодной жестокостью взглянули на Сергея.

— Ты не Лида! — закричал Пролович, выхватил меч и вскочил в центр монашеского круга.

Санеева взвыла, а её неожиданно распухшее лицо начало медленно менять свои черты. Нос растолстел и разросся в стороны. Уши оттопырились и покрылись щетиной, а вся фигура раздалась вширь. Перед Сергеем стоял Клименчук.

— Ты обманул меня! Где Лида?! — взревел Пролович и поднял меч над головой.

Клименчук отскочил назад, злобно сверкнул глазами и приказал монаху, прекратившему читать заклинания:

— Убейте его!

Монахи вытащили длинные, кривые сабли и все разом бросились на Сергея. Пролович отступил в центр и принялся вращать вокруг себя мечом, стараясь держать противника на расстоянии. Ему даже удалось подкараулить одного зазевавшегося монаха и разрубить его от головы до пяток. Но каждая из половин тут же превратилась в монаха, и у Сергея вместо тринадцати врагов стало четырнадцать. Некоторое время спустя это повторилось ещё раз, и Пролович понял, что справиться с монахами будет не так-то просто.

— Убейте его! Выбейте меч! — рычал Клименчук, но сам предпочитал наблюдать за схваткой с безопасного расстояния.

Улучив момент, один из монахов подкрался сзади и ударил Проловича саблей по ногам. Сергей вскрикнул от боли, развернулся и перерубил монаха пополам. Туловище рухнуло в одну сторону, а ноги — в другую. Против ожидания Сергея они не превратились в новых монахов, и Пролович понял, что должен рубить своих врагов поперёк, а не вдоль.

Через четверь часа Пролович перерубил последнего монаха и принялся искать Клименчука. Но того нигде не было видно и Сергей, потерявший много крови, устало опустился на каменные плиты.

Немного отдохнув, Пролович поднялся на ноги и, держась одной рукой за стену, медленно побрёл к двери, за которой Клименчук одевал свадебный наряд. Она оказалась запертой, но после двух мощных ударов меча разлетелась на мелкие щепки и Сергей вошёл в ярко освещённую комнату. Клименчук вжался в угол и с ужасом смотрел на приближающегося Проловича. Сергей подошёл к поверженному врагу и занёс меч над головой.

— Нет! Ты не станешь этого делать — Тень почувствует мою гибель и сразу же будет здесь. И ты никогда не вернёшься к людям — истошно закричал Клименчук и закрыл лицо руками…