Тени кафе «Домино»

Лавка Шарапова

Леонидов ждал Тыльнера и Николаева у входа в мясную лавку.

Они шли через двор домов купца Вахрушева, знаменитую Вахрушенку – самый жеганский район в центре Москвы.

По весенней погоде обитатели дома вылезали на улицу погреться на солнышке.

Увидев двух больших начальников из УГРо, снимали кепки и шляпы и вежливо кланялись. Тыльнер и Николаев вежливо кланялись. Как никак, воровская аристократия, цвет уголовной Москвы.

– Ну все прямо как на светском рауте, – удивился Леонидов.

– А как Вы думаете, Олег Алексеевич, в любом деле есть свой политес.

Они вошли в лавку и увидели Шарапова, стоявшего, опершись руками о прилавок.

Руки его напоминали две могучие колонны.

Перед ним стояли два тонкошеих мальца лет по двадцати.

– Значит ты, буржуй, сейчас нам дашь баранью ногу, а потом каждый день будешь по три фунта давать, а в конце недели деньгами.

На пацанах были большие клетчатые кепки, пальтишки в облипку, полуботиночки «джимми» – последний крик воровской моды.

– А из белья вам ничего не надо? – спросил Шаповалов, – а то вполне могу устроить саван.

Он поднял кулак величиной с голову ребенка.

– Ударь – всю жизнь на лекарей работать будешь.

– Слышь ты, урка с гондонной фабрики, вали отсюда, – сказал Леонидов.

– Че? Чее?

Парень сделал несколько шагов к нему особой уркаганской походкой «враскачку».

– А ну вы все трое фря, делайте ногами походу отседова, иначе пасть разрежу до ушей.

В руке парня появилась финка.

Олег ушел влево.

А с правой провел сокрушительный кросс.

Парень икнул.

Взмахнул руками.

Финка полетела к прилавку.

Кепка соскочила с головы.

А он сам, пролетев пару метров, ткнулся головой о бочки, стоявшие у стены.

Второй бросился к выходу, но его за шкирку поймал Тыльнер.

Он вытащил удостоверение.

– Уголовный розыск, сопляк. Еще раз сюда придешь – отвезем в Гнездниковский и там жить научим.

– А теперь забирай дружка и выноси его отсюда.

– Как забирать?

Парень, испуганно озираясь, схватил дружка за ноги и поволок на улицу.

Леонидов поднял кепку и вышвырнул на волю.

– А ударчик у Вас, Ваше благородие… Тьфу, все привыкнуть не могу, Олег Алексеевич.

Шарапов вышел из-за стойки.

– Позвольте познакомиться. Шарапов Михаил Михайлович. Бывший старший унтер-офицер и георгиевский кавалер, а ныне владелец этой лавки.

– Тыльнер, – Георгий пожал мощную руку хозяина.

– Николаев, – опять рукопожатие.

– Если не возражаете, господа товарищи красные сыщики, прошу ко мне отобедать, чем Бог послал.

В комнате за обильно накрытым столом сидел Орест Петрович Андрианов.

Он радостно поднялся на встречу вывшим коллегам.

С Николаевым они обнялись.

– Как ты, Орест? – спросил Николаев.

– живу. Работаю в Домкоме депо производителей и Михал Михалычу помогаю с бухгалтерией. Ничего.

– Обратно не тянет? – спросил Тыльнер.

– Сложный вопрос, Георгий Федорович, очень сложный.

– А если мы Вас обратно пристроим? – предположил Тыльнер. – Начальник розыска к Вам хорошо относится.

– Что правда, то правда. Не пересидел его комиссар Фейгин. Значит, у него власти больше. Да и кем меня нынче зачислить могут – агентом третьего разряда? А я перед увольнением субинспектором числился. Не гоже мне, титулярному советнику и кавалеру орденов, на побегушках быть. Раз уж не приглянулся новой власти Орест Андрианов, то пусть и работает он в Домкоме.

– Кстати, – вмешался Шарапов, – денежек Орест получает вдвое, если не втрое против того. Но об этом потом. Давайте выпьем.

Выпили по рюмке, начали есть необыкновенно вкусные бараньи котлеты.

В комнату заглянул приказчик.

– Прощенья просим, Хозяин, к Вам Парфен.

– Не вовремя, но проси.

В комнату вошел человек в поддевке хорошего сукна, сияющих лаковых сапогах.

– Хлеб да соль честной компании.

Он поклонился.

– Присаживайся к нам, Парфен Никитич, – предложил Шарапов.

– Благодарствуйте, я на минутку. Дело. А вот рюмку с такими важными гостями приму.

Николаев сам налил полный стакан, положил на тарелку колбасу и огурцы.

– А ты, Ваше Высокоблагородие, норму мою помнишь.

– А как же, Парфен Никитич, жизнь вместе прожили.

– Это точно, и обид на сердце не держали. А было всякое. Это я для гражданина Тыльнера говорю и товарища репортера. Повод у меня есть выпить. Поэтому приношу свои извинения за молодых, жизни не знающих. Они свою получат. А Вы, господа, на нас сердце не держите. Торгуй спокойно, Михал Михайлович, никто тебя здеся не обидит.

Парфен выпил, даже не поморщился.

Николаев протянул закуску.

– Благодарим конечно, но такой хороший продукт закуска только портит.

– Извините, что помешал.

Парфен поклонился и вышел.

– Он кто? – спросил Леонидов.

– Знатнейший домушник, – пояснил Николаев, – всю Вахрушенку в кулаке держит, без него здесь бутылку пива не откроют.

– Серьезный паренек, – Леонидов достал блокнот, записал.

– Вы, Александр Иванович, и Вы, Георгий Федорович, пришли ко мне по поводу капитана Горомыслова. Так?

– Так, – ответил Тыльнер.

– Ну что я могу сказать. Его охотничья команда рядом с нашим полком стояла на Западном фронте. Я знатным разведчиком был, языков натаскал больше, чем воров на Вахрушенке. Вот меня и приметил Горомыслов. Вызвал к себе, предложил служить в его команде. Отвел на учебное поле. Там макет человека стоял в немецкой каске. А вы знаете, что они были глубже наших. И под срезами каски красный кружочек был. Вот в него надо было покружочку резиновой дубинкой сильно, залитой ртутью попасть. Удар этот не убивал, а оглушал.

– Вот поэтому нет ни одного убитого при ограблении, – сказал Тыльнер, – а Вы попали к Горомыслову?

– Нет. Согласие дал. А ночью полковник Кравчук в поиск послал. Меня, двух солдат и с нами Олега Алексеевич пошел. До немецких окопов добрались спокойно. Там Олег Алексеевич оглушил двоих. Гренадера и лейтенанта. Немцы всполошились, не повезло. Мы лейтенанта потащили, а Олег Алексеевич с двух выстрелов из нагана пулеметный расчет погасил.

– Неужто так стреляем? – удивился Тыльнер.

– Он, товарищ Тыльнер, из нагана все семь пуль в десятку кладет.

– И молчишь, – ахнул Тыльнер.

– А чем хвастаться, – спокойно ответил Леонидов.

– Но у немцев второй пулемет заработал. Меня подбило, – махнул рукой Шарапов, – а тут Его Благородие подполз. Я ему «…брось, ползи», а он в ответ «…москвичи земляков не бросают». И спас меня, за что ему вечная благодарность.

– Я за этот бой третий крест получил. А Олега Алексеевича не знали, чем наградить. Он же человек штатский был. Клюкву на шашку не положено. Думали дать гражданского Станислава третьей степени. А Генерал Брусилов иначе решил. Наградил его солдатским Георгием четвертой степени. Так я к Горомыслову и не попал. Давайте еще по одной.

Что касается ограблений. Так они в Москве в январе семнадцатого появились, – вмешался в разговор Андрианов. Все, как нынче. Удар, человек теряет сознание, у него забирают деньги.

– Мы выясним кто, – азартно включился Тыльнер. – Этим делом Казимир Кунцевич занимался. Его революционные матросы расстреляли на улице, а помогал ему Андрианов. Что скажешь, Орест Петрович?

– А что говорить, Архив Сыскной полиции разгромили. Скажу одно – след в военный госпиталь привел.

– Это важно, – обрадовался Николаев, – очень важно.

– Не зря мы сюда пришли, – сказал Леонидов, – чувствую, будет материал для газеты.

– Как найдем, так будет. Орест Петрович, – Тыльнер подсел к Андрианову, – может, все-таки вернетесь на службу ради жигана этого? А то он два раза в месяц людей глушит.

– Я же не мальчик, Георгий Федорович, отняли конфетку, потом другу дали, он и рад. Да и боюсь я на госслужбу идти.

– Почему, – удивился Тыльнер.

– На виду не хочу быть. Страшноватенькая житуха настала. А помочь могу.

– Как ты из Домкома своего поможешь? – Николаев выпил рюмку, отрезал кусок колбасы.

– Ах и закуска у тебя, Михал Михайлович, знатная, – обратился он к хозяину.

– На том стоим, – гордо ответил Шарапов.

– Так как же ты нам помочь собираешься, Орест Петрович, – наклонился к Андрианову Николаев.

– А просто очень, Ваня. Когда лихие люди архив сыскной громили, я кое-что дома укрыл. Там посмотрю. Расскажу твоим сыщикам, где архивы госпитальные нынче. В Питер письмо напишу коллегам нашим, пусть в архиве Военного министерства список команды Горомыслова найдут. А вы пока ищите. Давайте выпьем.

Выпили, закусили.

– Вы, Орест Петрович, нам полный расклад поисков нарисовали.

– Главное, список команды капитана Горомыслова. Выясним, что лежал в госпитале в Москве – выйдем в масть.

– Дай Бог.

– Ну что же, – Тыльнер встал, – спасибо, Михаил Михайлович, за рассказ интересный, за стол необыкновенный. Пора нам.

Встал и Николаев.

– А Вы посидите еще с нами, Олег Алексеевич, Вам же не надо мазуриков ловить. Выпьем, поболтаем, а за самоварчиком Орест Петрович расскажет Вам, что накопал по поводу драгоценностей княжны Ольги.

– Ого, – удивился Тыльнер, – ЧК и Угрозыск ничего не знают, где сокровища эти, а журналист Леонидов и делопроизводитель Домкома Андрианов ищут.

– Не делопроизводитель, – гордо сказал Андрианов и достал удостоверение, – а рабкор «Рабочей газеты».

– Ну обставили Вы нас со всех сторон, – всплеснул руками Николаев. – Надеюсь на одно: найдете – поделитесь.

– Всенепременно.

Сыщики ушли.

А Леонидов, хозяин и Андрианов плотнее разместились за столом.

Андрианов достал из потертого портфеля бумаги и потрепанную карту Москвы с какими-то непонятными знаками.

Протянул Леонидову.

– Смотрите, Олег Алексеевич.