Точка возгорания

Глава 19

Сонора поднималась на лифте на пятый этаж, откуда на торговый центр Цинциннати смотрели окна ее родного отдела по расследованию убийств. Прислонившись спиной к стене лифта, она старалась не вспоминать о том, сколько съела в кафе «Дэари Куин».

Будка вахтера уже опустела, хотя многие следователи продолжали работу до позднего вечера. Проходя по коридору, Сонора услышала чье-то рыдание.

Это Сэм провожал к выходу пожилую женщину — высокого роста и широкую в кости. Волосы у нее были старомодно накручены на бигуди. Она то и дело прикладывала к глазам обшитый кружевом носовой платок.

— Здравствуйте, миссис Грэхэм.

— Следователь Блэйр, как поживаете, дорогая?

— Потихоньку. А вы?

— Сейчас, когда уже выплакалась, немного лучше, — ответила женщина и потрепала Сэма по щеке. — А вы уверены, что я не арестована?

— Нет, мэм. Если вы мне понадобитесь, я знаю, где вас найти, — ответил тот, доставая из бумажника стодолларовую купюру. — Пожалуйста, примите это и не стойте на автобусной остановке после наступления темноты. Пообедайте и возьмите такси, договорились?

Женщина благодарно похлопала его по руке и осторожно взяла деньги.

— Вы считаете, что я должна это принять как частную поддержку?

— Нет, мэм, это вполне официальная помощь.

Сонора мягко улыбнулась, наблюдая за тем, как миссис Грэхэм входит в лифт.

— Что она тебе рассказала на этот раз?

— Что Дэниелс — уже третий на сегодня. И это, должно быть, по причине полной луны.

Сонора задержалась у своего стола. Она заметила, что на автоответчике мигает лампочка, сигнализирующая о двух записанных сообщениях. Наружный динамик был включен на полную громкость, и, когда Сонора нажала кнопку, контору заполнил ласковый голосок Хитер:

— Мамочка, проверь, как я выучила алфавит.

Несколько полицейских, присутствовавших при этом, с удивлением оглянулись, оторвав взгляды от бумаг на своих столах.

— Сэм, помоги мне с этой штукой. Я забыла, как отключать внешний громкоговоритель.

— Не надо ничего отключать, я тоже хочу послушать.

На последней букве «зет» все, кто находился в конторе, разразились бурными аплодисментами. Сонора улыбнулась и принялась за прослушивание второго сообщения — из полицейского управления Атланты. Подкатив стул поближе к столу, она записала продиктованный номер телефона.

— Следователь Бонер, — раздался приятный голос, принадлежавший, судя по всему, чернокожему мужчине.

— На проводе полицейский инспектор Блэйр, Цинциннати. Я получила ваше послание.

— Угу. Я хотел бы узнать насчет вашего рапорта о смерти человека в результате поджога. Вы уже зарегистрировали его в ФБР как особо тяжкое преступление?

— Нет еще.

— То, что вы изложили в своем отчете, весьма любопытно. Насколько я понял, жертвой стал белый мужчина, двадцати двух лет, которого приковали наручниками к рулю автомобиля и подожгли?

Сонора насторожилась:

— Ну да… А у вас что, случилось нечто похожее?

— Достаточно необычный случай, не так ли? — ответил голос, и в трубке послышался шум передвигаемого стула. Сонора подумала, что в Атланте сейчас, наверное, солнечно и было бы здорово съездить на юг. А в Цинциннати небо было затянуто облаками и мир выглядел серым и скучным.

— Да, у нас произошло нечто похожее семь лет назад, почти день в день. Это-то меня и заставило вам позвонить. Но в нашем случае наручники не применяли.

— И преступником тоже оказалась женщина?

— Вот именно. Но пострадавший чудом остался в живых.

— Расскажите мне все о том деле, — попросила Сонора, вплотную придвинувшись к столу.

— Мужчину звали Джеймс Селби. В то время ему было двадцать шесть — двадцать семь лет. Он сидел и выпивал в баре. Неплохое местечко, где собираются в основном «йаппи». Когда он выходил из бара, следом за ним на стоянку вышла женщина. Она сказала, что у нее проблемы с автомобилем. Джеймс рассказывал мне после, что ее лицо показалось ему знакомым. Думаю, он видел ее в баре, может быть, даже кивнул ей или что-то в этом роде. Ну вы сами знаете, как они это делают.

Сонора задумалась, кто это «они»? «Йаппи»?

Он предложил осмотреть ее машину, но она сказала, что барахлит сцепление и надо бы вызвать завтра ремонтников.

— Хитро придумано, — заметила Сонора, — мало кто таскает с собой набор инструментов и особенно запасной диск сцепления.

— Ну да. И он согласился отвезти ее домой.

— А его мама никогда не говорила ему, чтобы он не связывался с незнакомыми девушками?

— Впоследствии он объяснил, что то был особый случай. Девушка выглядела очень робкой и поначалу вроде бы даже опасалась ехать с ним, но еще больше она боялась застрять на стоянке. Джеймс предложил оплатить ей такси…

— Какой обходительный молодой человек!

— Слишком обходительный. Ну так вот… Девушка отказалась от этого предложения и попросила Джеймса подбросить ее до дома. Она объяснила, куда нужно ехать, и они направились в район новостроек. Часть домов там уже сдали, но было еще довольно много и пустых коробок, горы строительного мусора плюс раскуроченные подъездные пути.

— Выходит, в Атланте та же технология строительства, что и у нас?

— Что вы имеете в виду?

— Ну, сначала строят подъездные пути, а потом, когда возводят дома, их разбивают до неузнаваемости.

— Гм, понятно.

— Этот ваш потерпевший, как он ее описывает?

— Невысокого роста, длинные светлые волосы, карие глаза… Хотя возможно, что и зеленые.

— Похоже, это и есть наша дама. Хорошо, если бы он взглянул на ее портрет.

— Хорошо-то хорошо, но он не сможет этого сделать.

— Мне послышалось, что вы сказали, будто он остался жив.

— Да, но полностью ослеп в результате ожогов, к тому же голосовые связки были сильно повреждены. Его лицо превратилось в один сплошной шрам, а на руках оказались задеты нервные окончания. Он три года болтался по больницам.

— Вы видели его фотографии, сделанные до нападения?

— Насколько я помню, на снимках он выглядел прекрасно — рослый, крепкого телосложения.

— Темные волосы и карие глаза?

— Да, очень похоже, — ответил Боннер удивленно.

— Он случайно не упоминал о том, что убийца фотографировала его после того, как связала? С помощью «Полароида» или одного из подобных фотоаппаратов, предназначенных для мгновенной съемки?

Сонора услышала в трубке шуршание перелистываемых страниц.

— Нет, ничего подобного в его деле я не нашел. Да я бы обязательно запомнил такие подробности. Хотя, с другой стороны, вы ведь знаете, как ведут себя люди, попавшие в подобный переплет. У них появляются провалы в памяти. Он, например, не помнит, как его доставали из машины, не помнит тех подростков, которые оказали ему первую помощь до прибытия «скорой». Он многое забыл, поэтому трудно что-либо утверждать наверняка.

— А что было потом? Меня интересует, появлялась ли эта женщина после того, что учинила? Может, пыталась вступить в контакт с ним или его родственниками?

— Об этом мне ничего не известно.

— О’кей. Мне бы хотелось встретиться с вами и поговорить, если я, конечно, получу на это разрешение своего сержанта. Я показала бы вам свои материалы, а вы мне — ваше дело.

— Всегда готов.

— А могу я поговорить с потерпевшим?

— Надо будет позвонить ему.

— А как все-таки ему удалось уцелеть? — спросила Сонора после небольшой паузы.

— Он развязал веревки. В то время у убийцы еще не было наручников, но, думаю, с тех пор она успела усовершенствовать свою технологию. Если, конечно, это та же ведьма. Вам стоило бы побеседовать с Долорес Рис из Чарлстона, штат Западная Вирджиния. У нее тоже есть кое-что, касающееся подобного убийства. Там тоже жертвой стал белый мужчина. И случилось это года три назад.

Сонора занесла в свой блокнот имя Долорес Рис из Чарлстона. Затем она услышала, что Сэм окликает ее по имени, а пол скрипит под ногами сотрудников, направляющихся на оперативное совещание.

— Да, кстати, — проговорил Бонер, — насколько я помню, веревка была продета через рулевое колесо. Думаю, у вашего парня в наручниках не было никаких шансов выжить.

Сонора припомнила обугленного Марка Дэниелса в беспощадном свете ламп приемного покоя и согласилась:

— Нет, ни малейшего.

В комнате для совещаний был спертый воздух, пахло прокисшим кофе и потом утомленных полицейских. Сонора старалась даже не смотреть в сторону коробки «Данкин Донатс», полной засахаренных орешков. Сидя за столом и перелистывая документы, Сэм вопросительно посмотрел в ее сторону:

— Ты выглядишь не слишком здоровой, крошка.

— Это все «Дэари Куин». Только не спрашивай подробности, а лучше убери подальше эти чертовы орешки.

Сэм повернулся на стуле и отодвинул в сторону злополучную коробку. Затем он кивнул в сторону маленького, толстого человечка, пившего кофе так, как будто он отрабатывал какую-то повинность:

— Узнаешь? Это пожарный эксперт.

— Друзья называют меня Микки, дети — «пап», а жена обращается ко мне — «мой зануда». Но здесь, — он что-то снял со своего языка и обследовал на свету, — здесь у меня нет ни имени, ни номера. Здесь я просто пожарный эксперт.

— Эй, кто-нибудь, попросите этого типа заткнуться.

Дверь распахнулась. В комнату ввалился и тяжело плюхнулся на стул сержант Крик.

— Итак, что ты там раскопал, Микки?

Все замолчали.

Микки провел пальцами по столу, смахивая на пол крошки.

— Не обнаружено ни бумажника, ни ключей за исключением того, который был найден на полу машины, рядом с дверцей водителя.

— Ключ от машины?

— Нет, слишком маленький, вот такой, — Микки продемонстрировал размер ключа, расставив пальцы, — похож на ключ от портфеля, сейфа для ценных бумаг или пары наручников. Мы еще работаем над ними.

Сэм поскреб подбородок.

— Как могли оказаться ключи от наручников рядом с водительским сиденьем, на котором сидел потерпевший Дэниелс?

— Может, Вспышка обронила их, — предположил Грубер, — или просто отдала Дэниелсу.

— И никаких следов ключей от дома и машины? — поинтересовалась Сонора.

— Вы меня уже спрашивали об этом. Нет.

— Итак, она забрала ключи, бумажник, рубашку и туфли, — пробурчал заметно помрачневший Крик.

— В качестве трофеев, — пошутил Сэм. — Слушай, Сонора, а ты сказала его брату, чтобы он поменял замки?

— И не раз.

Из коридора послышался женский смех, и Моллитер прикрыл дверь. Сонора взглянула на часы, потому что полицейский, чувствующий себя счастливым в столь позднее время, может быть только женщиной-полицейским, собирающейся наконец домой. Она покрутила в руках кофейную чашку и провела пальцем по оставшемуся на ней следу от губной помады. Соноре доставляло удовольствие рассматривать это яркое пятно — единственный след женщины в комнате, заполненной мужчинами. И потом, отметина от помады была надежной гарантией того, что мужики не захватят эту чашку.

Крик нахмурился:

— Сандерс получила разрешение судьи и, перерыв списки телефонных переговоров по телефонам-автоматам, обнаружила информацию по этому самому бару, «У Кухо». Оказалось, действительно кто-то звонил оттуда Китону Дэниелсу в его дом в Маунт-Адамс в ночь убийства.

— В какое время? — спросила Сонора.

— В полдесятого или около этого, — поморщившись, ответил Крик.

— Тогда это была она.

Откинувшись на спинку стула и прикрыв глаза, Сонора опять представила Марка Дэниелса, лежащего на столе для вскрытия. Она вспомнила и о Китоне, и о том, что забыла в «Дэари Куин» диктофон. Открыв глаза, она наклонилась к сержанту:

— С братом возникли кое-какие проблемы. Вы видели фотографию, которую Вспышка прислала ему домой?

— Сейчас снимок находится в лаборатории, — кивнул Крик, — но, разумеется, я уже видел его.

— Вспышка успела навестить мать этого парня.

— Мать Марка Дэниелса?

— Да, и расспрашивала ее о Китоне. Не приходится сомневаться, что она охотится за ним — звонит, присылала фотографию. И Марка она подцепила в баре, который часто посещает Китон. Наконец, убила она его в машине, принадлежащей Китону.

— Опять интуиция, — проворчал Моллитер.

— Ради Бога, Моллитер, пошевели немного мозгами.

— Ну-ну, не затыкай мне рот, Сонора. Сама подумай. Ведь она совершила грязное дело и должна постараться как можно быстрее смыться отсюда.

— Ну да, а потом хлопнуть три раза в ладоши, мол, «ищите меня», как при игре в жмурки с колокольчиком.

— Но она до сих пор не смылась, Моллитер. Вот что интересно, — вступил в разговор Сэм, потирая подбородок. Затем он взял папку с документами и, взглянув на Сонору, продолжил: — Из всего вышесказанного следует, что убийцу интересует Китон, а этого парня она вовсе и не хотела убивать.

— И ты в это веришь?

— Вы в своем уме, ребята, — взмахнул рукой Крик, — что значит «веришь»? Эта стерва просто заметает следы и может наговорить чего угодно, лишь бы только добиться своего.

— О’кей, — кивнул Грубер, — и чего же она хочет?

— Ей нужен Китон, — повторила Сонора.

— Но зачем тогда она звонит тебе? — возразил он.

Крик выпрямился на стуле и, скрестив руки на груди, твердо произнес:

— Значит так: устанавливаем временное наблюдение за домом Китона. И назначаем сотрудника, который будет периодически звонить ему и уточнять обстановку.

У Соноры перехватило дыхание. С трудом выдохнув, она все же решила задать вопрос, хотя ответ на него уже знала.

— А как насчет нормального наблюдения? Я имею в виду наружную охрану его дома в пригороде в вечернее и ночное время, а также постоянное сопровождение Дэниелса на работе или по крайней мере по дороге в школу и обратно.

Крик усмехнулся и потер ладонью шею.

— Послушай, Сонора…

— Она охотится за ним, Крик, и ты это знаешь. Если мы установим надежное наблюдение, то схватим ее.

— Сонора…

— Вам нужна еще одна жертва? Еще один живой факел? Ты не забыл снимки Марка Дэниелса, сделанные во время вскрытия?

— Сонора…

— Имейте в виду: я согласна на дополнительную смену, — закончила она.

— Ну наконец-то я смогу закончить фразу. — Крик поднял вверх указательный палец. — Во-первых, ты и так работаешь сверхурочно. Ты вообще собираешься когда-нибудь спать? Во-вторых, невозможно точно предугадать, когда именно появится убийца. Она может выйти на Китона сегодня, на следующей неделе, в следующем месяце. А может и вообще в следующем году. У нас просто не хватит сотрудников, ты это знаешь.

Сонора кивнула. Ей было хорошо известно о возросшей нагрузке на коллег, сокращении бюджета и необходимости постоянной экономии средств.

— Да, все зависит от Джорджа Буша.

— Извини, что ты сказала? — удивленно спросил Моллитер.

Сонора перехватила лукавый взгляд Крика и продолжила как ни в чем не бывало:

— Понимаешь, убийце нравятся подобные игры. Что-то вроде пряток. Наверное, поэтому она мне и звонит.

Крик хитро ухмыльнулся:

— Рад, что тебе удалось завоевать ее любовь. Это очень напоминает мне трепетное отношение фотокамеры к моему личику. — Он похлопал себя по левой, обезображенной щеке. — Я посовещался с лейтенантом Эбелоном, и мы решили поручить тебе, да-да, именно тебе, Сонора, провести пресс-конференцию. Кстати, она состоится сегодня вечером, примерно через час.

— Забавно, сэр, — покачала головой Сонора, усмехнувшись.

— Нет, вполне серьезно. Мне будет интересно наблюдать схватку двух женщин, да и Вспышке, очевидно, тоже. Она будет осторожно подкрадываться, и мы бы хотели, чтобы она охотилась за тобой. Может, она опять тебе позвонит — так ты уж поговори с малышкой.

— Ну и задания вы поручаете девушкам, — скривился Сэм.

— А мне нравится, — возразил Грубер.

Моллитер внимательно оглядел Сонору с ног до головы и заметил:

— У нее пятно на галстуке.

— Послушайте, сержант. Мне еще надо подумать о том, как лучше обеспечить охрану Китона. Да и чувствую я себя не очень хорошо. А кроме того, не очень-то умею выступать перед публикой…

Сэм одобряюще кивнул головой:

— И в самом деле, она будет только смущаться и нервничать. Сонора до смерти боится даже рот раскрыть перед множеством людей. И на родительском собрании вы не увидите ее поднятой руки.

Грубер пожал плечами:

— Вот и пусть набирается опыта.

— Сонора, расслабься и держись уверенно, — продолжил Крик густым и твердым басом. — Скажи им, что преступник практически вычислен и вот-вот будет арестован. А еще дай понять, что эта Вспышка не стоит и твоего мизинца.

— И заодно попробуй это доказать, — раздался чей-то голос сзади.

— Может, показать им набросок портрета? — спросил Сэм.

— Мы уже разослали его копии на все телевизионные станции.

Сонора покосилась на свой галстук, а затем перевела взгляд на галстук Сэма.

— А у тебя он чистый. Не хотелось бы мне выглядеть неряхой…

Сэм распустил узел и, сняв галстук, положил его на стол.

Сонора посмотрела на Крика:

— Что-нибудь еще?

— Займись наручниками и подумай насчет ключей — этого маленького и тех, что пропали, — сказал тот и, выпрямившись, окинул ее критическим взглядом. — И причеши наконец волосы.