Точка возгорания

Глава 24

Пригородный дом Китона Дэниелса был погружен во тьму, хотя со стороны черного входа просачивался тусклый электрический свет. Сонора припарковалась у обочины и осторожно открыла дверцу машины. На улице было тихо. Вдоль дороги безмолвно застыли темные силуэты домов. Откуда-то издалека доносился приглушенный рев машин, несшихся по автостраде.

Тишину нарушал лишь стук ее каблуков. Наружная дверь была распахнута, а более мощная внутренняя — прикрыта. Сонора нажала кнопку дверного звонка, подергала дверную ручку и вошла внутрь.

Она сразу же заметила следы присутствия Китона Дэниелса — в прихожей валялся парусиновый портфель, а на перилах лестницы, которая вела в гостиную, висел галстук с нераспущенным узлом. На кухне горел свет. Сонора увидела на столе стопку корреспонденции и свернутые в трубку газеты.

Рядом с наполовину отпитым стаканом стояла бутылка джина.

Корреспонденция была самая разнообразная — журналы «Здоровье мужчины», «Джентльмен», «Детское просвещение», тут же лежало извещение от «Мастер Кард», благие вести от Эда Мак-Махона, купоны на пиццу, официальное послание от юридической фирмы некого Джеймса Д. Лайона и счет от «Хэллок Констракшн». А рядом с письмом из юридической конторы лежал белый уже вскрытый конверт — дешевый, из плохой бумаги.

Китон так и не дождался ее. Сонора взглянула на часы: без двадцати три. Она слишком долго заставила его ждать.

Фотоснимки были сделаны все тем же «Полароидом». У одного из них были загнуты края. Сонора с трудом поборола в себе искушение распрямить их. Слегка дрожа, она бросила взгляд на фотографии и медленно присела, подперев голову руками, после чего снова взглянула на снимки.

На первом был изображен Марк Дэниелс, пытавшийся избавиться от наручников. Соноре были видны даже капли пота, катившиеся по его вискам. И еще она заметила какой-то странный предмет у него в руках.

Второй снимок был еще страшнее: видимо, сделали его в тот момент, когда языки пламени уже лизали салон автомобиля и Марк Дэниелс потерял сознание. Рот у него свело судорогой, он уже не кричал…

Сонора подошла к задней двери, за которой находился крошечный дворик с неровной лужайкой, огороженной восьмифутовым забором. Включив фонарь над крыльцом, она увидела Китона Дэниелса, стоявшего к ней спиной. Руки он засунул в карманы. Китон глядел на далекие огни ночного города.

Дождя не было, но гром грохотал совсем близко. Путаясь в высокой траве, Сонора пересекла лужайку.

— Китон? — негромко окликнула она его.

Казалось, он не услышал. Тогда она коснулась его плеча, и он, положив свою руку сверху, крепко сжал ее ладонь.

— Не говорите ничего. — Голос у него был хриплый, какой бывает обычно после долгих рыданий.

Сонора сделала еще один шаг вперед и встала прямо перед ним.

Китон в чем-то неуловимо изменился, и это беспокоило ее — словно еще недавно он был где-то в той, прошлой жизни, а сейчас перенесся в будущее. Казалось, от похорон, состоявшихся лишь сегодня днем, его отделяют многие годы. Сонора сжала его руку в ответ и приблизилась к нему вплотную, так что волосы ее упали на его рубашку. Китон не отстранился, и тогда, обхватив его лицо ладонями, Сонора встала на цыпочки и поцеловала его в губы.

Китон застыл в нерешительности, а у Соноры от волнения напрягся и задрожал низ живота. Неожиданно Китон прижал ее к себе и крепко обнял. Его язык раздвинул ее губы, и она почувствовала, как ее кольнула щетина его небритых щек, они были влажными от слез.

Сонора отпрянула было назад, но он схватил ее за плечи. Она закрыла глаза. Сегодня он казался ей очень ранимым и беззащитным.

— Тебе не стоит оставаться одному, Китон. Может, отвезти тебя куда-нибудь?

— Нет, — ответил он.

— Ты уверен?

— Уверен.

— Я на минуту зайду на кухню. Оставайся здесь.

Сонора прошла через весь дом к машине, разыскала в багажнике бумажный продуктовый пакет и спрятала туда конверт с фотографиями. Возвращаясь назад, она поправила стопку газет на столе и выглянула во двор — Китон по-прежнему стоял, повернувшись к ней спиной. Но когда она была уже на полпути к нему, он неожиданно обернулся:

— Ты уезжаешь?

Сонора кивнула. В этот момент ей показались излишними какие-либо слова ободрения или утешения.

— Я позвоню тебе, — только и сказала она.

— Конечно.

Она задержалась у калитки, уже взявшись за щеколду, а потом повернулась, чувствуя, что он смотрит ей вслед, и проговорила:

— Обещаю: я разыщу ее.