Точка возгорания

Глава 8

Войдя в здание префектуры, Сонора села в лифт и поднялась на пятый этаж, где располагался отдел по расследованию убийств. На этаже в самых различных местах висело несколько табличек с надписью «НЕ КУРИТЬ», причем одна — прямо над металлической пепельницей. На доске объявлений были помещены портреты преступников, находящихся в розыске. На вешалке у входной двери не было никакой одежды. Да ее там никогда и не оставляли.

Женщина, сидевшая на вахте в стеклянной будке, разгадывала кроссворд. Проходя мимо нее, Сонора приветственно помахала рукой. Слева, напротив отдела по расследованию убийств, находился отдел осмотра мест происшествия. На дверях обоих подразделений висели таблички, предупреждающие о том, что вход без полицейского сопровождения запрещен.

Сонора повернула направо. Проходя через замызганную комнату для собеседований, она почувствовала запах свежесваренного кофе. Коробка, стоящая рядом с дверью кабинета начальника, была до отказа забита металлическими банками из-под различных напитков — результат стараний всего отдела. На стене был вывешен список раскрытых и нераскрытых за текущий год убийств, и Сонора по обыкновению быстро просмотрела его. Большая часть нераскрытых убийств была так или иначе связана с продажей наркотиков. Выследить таких преступников было крайне трудно, но еще труднее было доказать их вину. Единственное удовлетворение доставляло то, что рано или поздно имя убийцы вновь появлялось на доске объявлений, но уже в списке жертв.

Самое свежее из извещений, висевших на доске, касалось убийства Марка Дэниелса.

В отделе все находились на своих местах, и рабочий день был в полном разгаре. Большинство сотрудников разговаривали по телефону, так что у Соноры появилась возможность немного поразмышлять. Случай с Дэниелсом представлял собой настоящую головоломку, и для ее решения придется отвлечь от текущих дел немало следователей.

«Это убийство, — подумала Сонора, — явно претендует на звание события сезона».

На ее телефоне мигала лампочка автоответчика. На столе, стоявшем в центре комнаты, рядом со столом Сэма, и заваленном грудой бланков, подшивками каких-то документов и образцами разнообразных вещественных доказательств, красовалась банка кока-колы. На каждом из рабочих столов лежал плюшевый мишка в пластиковой упаковке — часть очередной социальной программы, разработанной администрацией. Эти подарки полицейские должны были вручать детям, родители которых стали жертвами каких-либо происшествий. Запихнув сумку под стол, Сонора отодвинула ее ногой как можно дальше — чтобы не задеть колесиками передвижного стула.

Как только она уселась, раздался телефонный звонок.

— Отдел по расследованию убийств. Сонора Блэйр слушает.

— Я хотел бы поговорить с кем-нибудь из следователей.

— Я слушаю вас.

— Вы разве не секретарь?

— Нет, я не секретарь.

Услышав смешок, Сонора покосилась через плечо на Грубера.

Тот ехидно улыбнулся:

— Если кому-то нужен настоящий полицейский, я к его услугам.

Сонора прикрыла микрофон рукой.

— Занимайся-ка лучше своими делами, дорогой. А еще принеси мне чашечку кофе.

В ответ Грубер одарил ее раздраженным взглядом. У этого человека были вечно заспанные глаза, постоянно опущенные плечи, смуглая кожа и манеры выходца из Нью-Джерси, задевавшие многих мужчин, но нравившиеся юным леди.

Сонора продолжила телефонный разговор:

— Простите, я вас слушаю.

— Вы слыхали что-нибудь насчет того парня, которого сожгли в автомобиле?

Сонора нахмурилась и взяла со стола авторучку.

— Что за парень?

— О нем сообщали в программе новостей, но имени не назвали. Однако я вам лучше расскажу о своем зяте, разберитесь с ним.

«Да, не густо», — подумала Сонора и, скривив губы, записала бесполезную информацию в блокнот.

— Еще один псих, — вздохнула она, положив трубку.

— Они к тебе прямо как мухи на мед липнут, — усмехнулся Грубер, — помнишь тот случай, когда мы вытаскивали тебя из трала? Ты все время умудряешься попадать в какие-то дурацкие переделки. А тогда залезла даже в «рыболовные снасти».

Сонора поморщилась. Эта самая «снасть», используемая при облавах на проституток и их клиентов, ее возмущала и вызывала у нее чувство отвращения. Так что она в один прекрасный вечер не смогла удержаться от того, чтобы позволить «ночным бабочкам» благополучно упорхнуть. Только одна-две из них попались в тот раз — то ли из-за своей неопытности и безрассудности, то ли из-за азарта и желания довести до конца начатое дело. В результате Сонору отстранили от операций на две недели.

— Я до сих пор гадаю: а не повредила ли ты тогда сеть специально? Понимаешь меня?

— О’кей, Грубер, продолжай гадать и дальше, — усмехнулась Сонора.

— Хотя Моллитер и считал иначе, я все-таки склоняюсь к мысли, что именно так оно и было.

— Кстати, где теперь старик Моллитер? Завязал с работой и выступает с евангельскими проповедями по телевидению?

— Он занимается профилактикой преступлений против личности.

— Моллитер?

Грубер сложил руки на груди и склонил набок голову.

— Разве ты никогда не слышала его лекций о провокационных стилях одежды и походки у жертв изнасилования?

Сонора хлопнула себя ладошкой по губам — она и в самом деле вспомнила эти лекции.

— Поняла? — Грубер развел руками. — Такие вот дела — его спровадили из замов, и он принялся ратовать за спасение душ. Не уверен, что это лучший вариант. Ты понимаешь, что я имею в виду?

Сонора повесила свой блейзер на спинку стула. Сейчас в ней боролись между собой желание выпить кофе и воспоминание о безжалостной язве, ставя ее перед непростым выбором. Лампочка автоответчика продолжала мигать. Сев на стул, Сонора нажала соответствующую кнопку.

Сначала она прослушала короткое сообщение Чеса, который был явно недоволен и раздражен. Затем — доклад помощника коронера — следователя по делам о насильственной смерти, — в котором излагалась версия о самоубийстве, совершенно Сонору не устраивающая. Было также сообщение члена родительского комитета класса, в котором училась Хитер, напоминающее о том, что послезавтра девочка должна принести в школу пирожные — для ленча. «Черт бы побрал эти пирожные», — выругалась про себя Сонора. Последней была информация от Тима, подтвердившего, что Хитер успела-таки на автобус и что он также «двигает в школу», не забыв при этом ключи от дома.

Разложив перед собой записи, Сонора приступила к составлению рапорта. Расследование еще только-только начиналось, а блокнот уже был исписан почти до конца. Настала пора делать кое-какие выводы. Итак, исходные факты: в убийстве замешана белая женщина, а погибший — белый мужчина — сожжен в собственном же автомобиле. Сонора пожевала кончик авторучки.

Неожиданно она почувствовала, как на ее плечо легла чья-то большая рука. За спиной послышался голос Сэма:

— Сонора, деточка, тебе нравится вкус этой ручки или ты просто сегодня не позавтракала?

Сонора повернулась к нему.

— Это нечто вроде орального секса, — попытался сострить Грубер, — наверное, ей хотелось бы…

Встретив ее уничтожающий взгляд, он тотчас же заткнулся.

— Так-то оно лучше, — одобрительно усмехнулась Сонора.

Глядя на Сэма, она вдруг снова вспомнила тот вечер, четыре года назад, еще до своего знакомства с женой Сэма, Шелли, и ей снова пришлось подавить в себе проклятое чувство вины. Это было уже не в первый раз, когда, глядя на Сэма, она ощущала вдруг странное волнение. Похоже, сейчас подобное ощущение в ней пробудила злая шутка Грубера.

— Нас вызывает Крик, — сказал Сэм.

У начальника отдела имелся отдельный офис — несколько столов, составленных вместе и заваленных папками с бумагами, а также куча телефонов. Когда Сонора с Сэмом вошли в кабинет, Крик сидел за компьютером. Выглядел он весьма раздраженным. Ему никак не удавалось связаться с информационным центром, программы которого почему-то не желали стыковаться с операционной системой его собственного компьютера. Попутно Крик отпускал неприличные замечания насчет бесконечно устаревшего программного обеспечения.

«Чтобы увеличить шансы на успех, надо для начала расслабить галстук», — подумала Сонора. Когда-нибудь она скажет ему это и вслух.

— Присаживайтесь. — Крик развернулся на стуле и посмотрел на вошедших.

Схватив два стула, Сэм один из них оседлал сам, а другой предложил Соноре.

«Интересно, — подумала Сонора, взглянув на Сэма, — догадывается ли он, о чем я только что размышляла? Напал ли на них кто-нибудь? И собирались ли они сжечь себя?»

— Итак, какие у вас имеются соображения насчет этого самоубийства? — деловито осведомился Крик.

«Спокойно, — подумала Сонора. — Главное — не горячиться». Она прочистила горло.

— Сержант, родственники покойного моментально собрались на вскрытие. Мы делаем все, чтобы успокоить их и избежать скандала.

Крик поскреб в затылке.

— Не городи чепуху, Блэйр.

Сонора положила ногу на ногу — так, чтобы ступня одной ноги покоилась на колене другой.

— Не нравится мне все это. Здесь замешана большая политика, связанная со страхованием жизни, — ведь только что истекло двухгодичное запрещение на выплату страховки при самоубийстве. Коронер не может сказать ничего определенного, поэтому надо дождаться результатов анализов. С этой версией можно еще проскочить суд присяжных. А вот если начнется серьезное разбирательство, судебно-медицинские ищейки просто раздолбают нас в пух и прах.

— Почему же коронер составил подобное заключение?

— Возможно, он решил представить этот случай как самоубийство и теперь пытается убедить нас в своей версии.

— Зачем, черт возьми?

— Слишком крупная ставка на кону.

— Предупреди об этом страховую компанию. Если не я, то районный прокурор — рано или поздно — все равно потребует это сделать.

— Слушаюсь, сэр.

— Какие еще дела вы сейчас ведете?

— Убийство юного Гриншоу. Зарезан на Райкер-стрит. Все это похоже на наркоразборку. И еще нам передали этот случай с Мередит — подожженная кровать.

— Считаешь, что это дело рук жены?

— По-моему, в этом нет никаких сомнений, — вмешался в разговор Сэм.

— Нет также никаких сомнений в том, что муж этого заслужил, — добавила Сонора.

Сэм погрозил пальцем:

— Сонора, тебе надо бы забыть эти штучки. Вбила себе в голову: «Я ненавижу мужчин!» Не все парни, между прочим, такие, как твой покойный муженек.

Подобный спор у них разгорался регулярно — два-три раза в месяц, но Сонора неизменно продолжала гнуть свою линию:

— Ну да, конечно, все они живые существа. Только скажи мне, Сэм, почему, если женщина называет вещи своими именами, если ничтожество она называет ничтожеством, ты ей приклеиваешь ярлык мужененавистницы?

Крик протестующе взмахнул рукой:

— Хватит! Вы, ребята, хуже детей. Передайте ваши дела Нельсону и займитесь вплотную этим преступлением. Как насчет чашечки кофе?

— С удовольствием, — согласился Сэм. Сонора также кивнула, после чего взглянула на Сэма: он ей подмигнул, хотя и выглядел при этом озабоченным. В нынешнем году снова срезали финансирование, в результате чего пришлось уволить несколько толковых сотрудников. Возможно, впоследствии их перевели на какую-нибудь случайную работу.

Крик нацедил Сэму и Соноре по чашке кофе из бачка, возвышавшегося над грудой компьютерных распечаток. Соноре был хорошо знаком слабый, но назойливый сигнал таймера, извещавшего ее каждое утро, без десяти восемь, об автоматическом включении кофеварки. Неудачная конструкция этого таймера не позволяла производить ручное включение, в результате чего он уже дважды перегорал. «Надо же, какой пожароопасный агрегат», — подумала Сонора. Ей почему-то слишком часто попадались на глаза подобные аппараты, причем в самых различных местах.

Сонора сделала большой глоток, но не почувствовала никакого вкуса. Крик снова взгромоздился на стул, да так, что тот жалобно скрипнул под ним.

— Ты нормально себя чувствуешь, Блэйр? У тебя не слишком-то бодрый вид.

— Я что, по-вашему, Мисс Америка? Всю ночь я занималась поисками убийцы, который сжег заживо двадцатидвухлетнего парня. Как еще можно выглядеть после этого?

— А вот моя жена говорит, что я всегда выгляжу одинаково независимо от обстоятельств.

«Вот и попробуй что-нибудь возразить на это», — подумала Сонора.

Крик откинулся на спинку стула.

— Похоже, дело Дэниелса сулит нам немало работы. «Ужасное убийство! Невинное дитя!» Этими сообщениями сейчас заполнены все программы новостей. Вы ни за что не догадаетесь, сколько уже было звонков. Нам предстоит выполнить кучу распоряжений и согласовать свои действия с отделом по расследованию поджогов. Вы уже вошли в курс дела, поэтому назначаетесь ведущими следователями. Вам предстоит собирать и анализировать всю поступающую информацию — начиная с показаний свидетелей и кончая самым что ни на есть мельчайшим вещественным доказательством. В общем, вы меня поняли. Мы ставим это дело в разряд первоочередных и бросаем на него двенадцать районных следователей, а также сотрудников нашего отдела. Вам даже предоставляется отдельный компьютер.

Услышав это, Сэм присвистнул.

— Будем собираться каждое утро для изучения свежих сводок, потом каждый отправится заниматься своим делом, а в конце дня мы снова будем встречаться — для обсуждения. С нами также будут работать несколько сотрудников из отдела по расследованию поджогов. Связь с прессой поддерживают лейтенант Эбелон и я. Вся необходимая информация будет предоставлена нам аналитическим отделом. Для начала покопайтесь в недавних делах и проанализируйте сообщения средств массовой информации — может, удастся найти что-нибудь похожее на этот случай. Если найдете что-нибудь подходящее, сделайте выписки. Теперь именно на вас лежит вся ответственность за это дело, понятно? Я лишь гарантирую вам необходимую помощь и поддержку, а вы, профессиональные суперсыщики, должны принести мне на палочке голову этой суки.

У Соноры перехватило дыхание. «Слава Богу, мой дом еще не сожгли, и я имею возможность выплачивать за него закладную. И дети мои в безопасности», — подумала она.

На столе у Крика зазвонил телефон.

— Да, она здесь. — Прикрыв микрофон рукой, Крик взглянул на Сонору: — Тебе звонит Китон Дэниелс. Он хочет говорить именно с тобой.

— Я возьму трубку телефона на своем столе.

Едва она пересела за свой стол, замигала красная лампочка четвертого канала связи. Сонора подняла плюшевого медведя и переложила его на стол Сэма.

— Инспектор Блэйр слушает, — сказала она в трубку, прижав ее подбородком к плечу. — Мистер Дэниелс?

— Да, привет. Мне подумалось, что надо рассказать вам кое о чем. Дело в том, что мне был странный телефонный звонок.

Голос Китона звучал доверительно. Женщина, подумала Сонора, непременно стала бы оправдываться и извиняться за причиненное беспокойство, а также несколько раз повторила бы, что, возможно, ее сообщение не представляет особого интереса. Мужчины по крайней мере не так сильно закомплексованы и более уверенны в себе.

— Я вас внимательно слушаю, — ответила она Китону.

Сэм уже вернулся из кабинета шефа и теперь разглядывал медвежонка, лежавшего на его столе. Уголком глаза он также смотрел на Сонору.

— Она сказала… — начал Китон.

— Она? — переспросила Сонора.

— Да, мне звонила женщина. Она расспрашивала меня о Марке.

Сонора схватила со стола авторучку.

— Китон, начните все сначала и передайте мне как можно точнее ее слова.

Несколько секунд Китон молчал. Сонора представила, как он собирается с мыслями.

— Она позвонила мне… примерно час назад.

Сонора взглянула на свои часы и сделала отметку в блокноте.

— Я с ней поздоровался. Затем последовала продолжительная пауза, и я уже собирался положить трубку, когда эта женщина вдруг сказала, что хотела убедиться, дома ли я, и узнать, как я себя чувствую. Вначале мне показалось, что это была Эшли, моя жена. В какое-то мгновение я даже подумал, что, может быть, это вы. Понимаете, я был потрясен случившимся. Потом она произнесла обычные слова сочувствия.

— Каким тоном? Саркастическим?

— Я не обратил на это внимания.

— Продолжайте.

Сонора заметила, что Сэм наблюдает за ней, дожидаясь окончания беседы, терпеливо, с выдержкой, которая всегда поражала ее.

Дэниелс прочистил горло и продолжил рассказ:

— Она сказала… подождите, как же это она произнесла? А, вот… она сказала, что это ужасно — потерять брата. И спросила, были ли мы… Нет, не так. Она спросила: «Действительно ли вы там с братом были так близки?»

— Вы — там, — тихо повторила Сонора, работая авторучкой.

— На это я… ничего ей не ответил, сообразив вдруг, что даже не знаю, с кем разговариваю. Но у меня появилось чувство, что звонит кто-то из друзей или знакомых Марка. Поэтому я, предварительно извинившись, спросил женщину, как ее зовут. Однако, вместо того чтобы представиться, она ответила, что просто проявляет участие, а потом поинтересовалась, не мучает ли меня вопрос, как погиб мой брат. Сильно ли это меня тревожит? Не тоскую ли я по нему и что думаю о его похоронах? Тогда мне показалось, что это звонит какая-нибудь журналистка. Я хотел было повесить трубку, однако ее вопросы вывели меня из себя. Она вела себя очень бесцеремонно, и я захотел все-таки выяснить ее имя и название газеты, поэтому снова спросил, с кем говорю.

— И что же она ответила? — спросила Сонора.

— Она сказала… что Марк был смелым парнем.

Сильно надавив на бумагу кончиком авторучки, Сонора прорвала страницу блокнота. На другом конце провода было отчетливо слышно тяжелое дыхание Китона Дэниелса. Вырвав порванный листок из блокнота, она начала новую страницу.

«Что же эта дама имела в виду?» — подумала Сонора. Глядя на нее, Сэм задумчиво покусывал губы, а Грубер весь застыл от напряжения, да так, что Сонора спиной чувствовала его присутствие.

— Мистер Дэниелс, вы еще не успели сменить замки на своих дверях?

— Нет.

— Почему бы вам не сделать это немедленно?

— Значит, вы думаете, это звонила убийца?

Сжав губы, Сонора произнесла спокойно и членораздельно:

— Возможно. Но возможно и то, что это была просто чья-то злая шутка — например, какой-нибудь мерзавки, получающей удовольствие при виде чужого горя.

Сэм удивленно вскинул брови.

— Мы не сообщали имя вашего брата репортерам, — продолжила Сонора, — хотя слухи имеют свойство распространяться со скоростью света. Например, мог проболтаться больничный персонал, или журналисты узнали имя по водительскому удостоверению. Простите, но ваша жена тоже могла рассказать о случившемся кому-нибудь на работе.

«К тому же еще неизвестно, какие у вас с ней отношения», — подумала Сонора.

— Не думаю, что это сделала моя жена. Она бы мне об этом сообщила.

С последним замечанием Сонора не могла согласиться. Она знала, что разводящиеся супруги способны на многое.

Внезапно голос Китона изменился:

— И вот еще что…

— Да?

— После того что эта женщина наговорила мне о Марке — ну, в смысле что он вел себя смело, — она вдруг спросила… буду ли я столь же храбрым?