Точка возгорания

Глава 57

Свернув с шоссе на выезд 1846, они миновали мексиканскую пиццерию, какие-то склады, пакгаузы и загоны для скота. Окна в здании общественного центра квартала Вашингтон были забраны стальными решетками. Табличка на двери сообщала, что в здании все предусмотрено для безопасности детей. А в потрепанной прокламации, наклеенной на телефонный автомат, утверждалось, что «самое лучшее для здоровья — максимально избегать любых конфликтов».

Над головой стоял непрерывный шум бегущих по хайвею автомобилей. Все вокруг выглядело серым. В воздухе повисла мелкая сетка моросящего дождя. Сонора опустила боковое стекло и сразу же услышала резкий скрип тормозов, раздавшийся со стороны железной дороги.

Она обернулась и, посмотрев на Сандерс, притулившуюся на краешке заднего сиденья, сказала:

— Сэм, на обратном пути нам придется сделать остановку. Кажется, Сандерс собралась купить для Грубера немного орешков в тесте.

Сандерс хихикнула. Сонора улыбнулась ей, как старой подруге. И вдруг она увидела установленный у обочины дороги плакат, на котором крупно был выведен вопрос: «ВСЕ ПЬЕШЬ, ДРУЖОК?», а рядом изображен объятый пламенем автомобиль. Надпись внизу гласила: «ДРУГ НЕ ПОЗВОЛИТ ДРУГУ СЕСТЬ ПЬЯНЫМ ЗА РУЛЬ».

Улыбка мгновенно исчезла с лица Соноры.

В наступающих сумерках, скрытый безлистными кронами деревьев, дом выглядел изрядно обветшавшим и каким-то заброшенным. Сэм втиснул свой «таурус» в узкое пространство позади облезлого «камаро» горчично-желтого цвета. С переднего крыльца своего дома за ними наблюдала рослая женщина в светло-коричневых синтетических брюках и черном пуловере. Под светильником, висящим у входа, болтался пластиковый Санта-Клаус. «Интересно, остался он там висеть с прошлого года, — подумала Сонора, — или женщина просто решила пораньше заняться приготовлениями к Рождеству».

Сэм вышел из машины, энергично разминая затекшие ноги.

— Сонора, Крик наверняка ждет от ребят, ведущих наблюдение за домом, сообщения о нашем прибытии. Не хотелось бы их беспокоить и вынуждать к тому, чтобы они арестовали тебя.

— Большое спасибо за заботу, — сказала Сонора и постучала в дверь. Ответа не последовало. Тогда Сэм воспользовался ключами, которые ему дал владелец дома. Старая скособоченная дверь со скрипом отворилась и повисла на расшатанных петлях. Сначала Сэм велел Сандерс обойти дом со стороны и установить наблюдение за задними окнами, после этого достал револьвер и вошел внутрь. Сонора вошла следом за ним.

Крошечная гостиная была так сильно захламлена, что больше напоминала какой-нибудь крупный филиал толкучки, гаражную распродажу или заброшенный подвал старого дома. Вдохнув застоялого, прокисшего воздуха, Сонора вдруг подумала: а что, если Сельма Йорк сейчас всего в трех шагах от них, а они об этом даже не подозревают? Везде им на глаза попадались помятые картонные коробки, большей частью набитые старыми, пыльными журналами и пожелтевшими газетами. Здесь же стояло несколько пластиковых корзин для белья, заполненных поношенной одеждой, бижутерией, стоптанными туфлями, шляпами, всевозможными сумками, книгами — всем тем, что обычно хранится на самом дне стенных шкафов или в дальних углах выдвижных ящиков.

Порывшись в одной из таких корзин, уже затянутых паутиной, Сонора обнаружила там поношенную детскую одежду, туфлю с застежкой на кнопках и связку ярко-оранжевых бус — подобных тем, что дети хранят в своих одежных шкафчиках. На всех этих предметах лежал тонкий слой копоти.

Судя по всему, эти вещи когда-то были подобраны и тут же забыты — хозяйке достаточно было просто обладать ими.

Кухня оказалась относительно чистой и ухоженной. Все кухонное оборудование было довольно ветхим, белая эмаль частично полопалась и отслоилась, обнажив ржавчину. Линолеум также потрескался, местами протерся до основания, и пол громко скрипел под ногами. Все шкафчики были плотно заставлены. Сонора насчитала пять хлебниц, большинство из которых — допотопной конструкции — старые и поломанные. В белой, покрытой ржавыми разводами раковине лежали тарелка с отбитыми краями, вилка и кружка. Посуда выглядела достаточно чистой. Дотронувшись до нее, Сонора убедилась, что та сухая. Затем провела пальцем по дну раковины — тоже сухо. Она подошла к старомодному низкому холодильнику, напоминающему ящик с большой металлической ручкой.

Внутри было почти пусто. Ей бросилась в глаза большая банка гавайского фруктового пунша, в верхней части которой было продолблено уже успевшее покрыться ржавчиной треугольное отверстие. Сок, попавший на крышку, давно высох и застыл в углублениях розовыми кольцами.

Полки холодильника были забиты контейнерами из пенистого полистирола, в которых обычно носят домой еду из кафе и закусочных, смятыми бумажными пакетами из «Макдональдса» и красно-белыми коробками кондитерской фирмы «Кей-Эф-Си». Белый поддон был до отказа заполнен твердыми, замороженными гамбургерами в фирменных сине-белых упаковках компании «Белый замок».

В нижнем корыте было пусто: ни фруктов, ни овощей. Сонора открыла морозильник. Вот тут-то как раз было на что посмотреть: замороженные леденцы на палочке, эскимо с фруктами и орехами, соки-концентраты, фирменные баночки «Дикси» с ванильно-ореховым и ванильно-клубничным мороженым, всевозможные муссы, желе и даже сандвичи «Силтест» из разноцветного мороженого. В общем, все, что обожают дети. И никаких там сосисок, цыплят, отбивных — нормальной взрослой еды.

Небольшая прачечная явилась для них настоящим откровением — на полках аккуратно выстроились пустые банки из-под кока-колы, а рядом лежали три новых мотка бельевой веревки, еще обернутых клейкой магазинной лентой.

— Сразу видно, что это ее квартира, — заметил Сэм. Он подошел к двери черного хода и помахал рукой Сандерс.

Сонора начала подниматься наверх по не застеленной никаким покрытием деревянной лестнице. Ступеньки сильно покоробились, поэтому идти приходилось не спеша. Остановившись на несколько секунд в узком темном коридоре, Сонора втянула ноздрями густой запах пыли и услышала мерное тиканье часов. Следом за ней по ступеням поднялся Сэм.

— Ванная, — сказал он, кивнув головой в сторону совсем крошечной ванной комнаты, внутри которой сильно пахло плесенью. Плинтус был отодран, и взгляду открывалась темная грязная прогалина между загнутым краем пятнистого линолеума и стеной, покрытой следами многочисленных водных потеков. Висящая на стене аптечка была распахнута, но на полках ее виднелись только густая грязь и ржавчина.

Сельма Йорк оставила здесь немного своей косметики. На краю раковины лежал толстый розовый тюбик туши для ресниц «Мейбеллин», весь покрытый черными разводами. Сонора заметила также огрызок карандаша для глаз, без колпачка, и красно-коричневую губную помаду. Сухие стенки раковины были густо усыпаны тальком и уже затвердевшими пятнами зубной пасты. Сонора заглянула в мусорное ведро.

— Ну что-нибудь нашла? — спросил стоящий в дверях Сэм, вопросительно приподняв левую бровь.

— Меня просто бесит, когда ты так делаешь, — ответила Сонора, посмотрев на него через плечо.

— Подкрадываюсь незаметно?

— Нет, когда поднимаешь одну бровь.

— Это просто потому, что ты сама так не умеешь.

Сонора пододвинула мусорное ведро к себе поближе. В нем валялись остатки розовой жевательной резинки, обертка от эскимо с прилипшими к ней крошками шоколада и обрезки светлых, мягких, как у ребенка, волос.

— Она обкорнала себе волосы. Похоже, обрезала челку. По уже известной нам модели, Сэм.

— Модель-то старая, да вот тревоги новые.

Землистого цвета полотенце было сплошь заляпано коричневыми, оранжевыми и синими мазками. Принюхавшись, Сонора ощутила отчетливый запах скипидара. На цементной замазке по краям ванны, обильно выступила черная плесень.

— Посмотри, нет ли в сливном отверстии ее лобковых волос? — усмехнулся Сэм.

— Ну-ну, посмейся…

Они решили разделиться. Сонора отправилась в спальню, где, к своему удивлению, обнаружила неубранную одноместную кровать из кованого железа, напоминающую тюремный топчан. Сдвинутые вбок простыни обнажили синий полосатый матрас, весь в желтых потеках. Через распоротый шов из плоской подушки торчали серые перья. Одеял не было вовсе.

Оштукатуренные стены, бывшие когда-то желто-зелеными, теперь покрывал толстый слой грязи. На полу лежал свалявшийся палас зеленого цвета.

Верхний ящик дешевого туалетного столика был абсолютно пуст. Зато три других оказались под завязку набитыми скомканной как попало одеждой, так что их было невозможно даже задвинуть. В общей куче лежали джинсы, нижнее белье, нейлоновые сорочки и многое другое.

Сонора попыталась заглянуть в стенной шкаф. Его двойные металлические двери были наглухо закрыты.

Сонора взялась за пластмассовую ручку и потянула ее на себя. Дверь заскрипела и тяжело отворилась. К ногам Соноры с грохотом выкатилась лавина каких-то предметов.

Это были куклы — старые и новые, современные модели и антикварные. Всевозможные Барби, Четти, Кэтти и Тамбелины. Из обычного глазированного фарфора, из бисквитного фарфора и просто пластмассовые. Отдельные руки, ноги, головки, маленькие платьица, туфельки, крашеные и мраморные глаза — широко раскрытые и невидящие.

Сонора услышала шаги Сэма, окликающего ее по имени. Она поворошила ногой кучу на полу. Ничего представляющего опасность — только куклы и их детали.

— Сонора? — На пороге стоял Сэм с револьвером в руке. — У тебя все в порядке? Мне показалось, ты вскрикнула.

— Вовсе нет.

— Соседняя комната очень похожа на комнату моей Анни, — сказал он, ткнув пальцем в сторону другой спальни. — Хорошо бы тебе взглянуть.

Комната действительно выглядела лучше и была расположена вдоль задней стены дома. Когда-то это были две комнаты, но потом перегородку между ними сломали. В спальне было два окна, выходящих на задний двор, рваные шторы были сдвинуты в одну сторону, пропуская через закопченное стекло неяркий свет. В левом углу спальни была устроена небольшая мастерская — там лежали молоток, гвозди, куски дерева и изящная ножовка фирмы «Блэк-энд-Деккер». А в центре комнаты гордо высился настоящий мольберт. На расположенной рядом деревянной подставке были разложены краски, кисти, пузырьки с растворителем. У стены стояли уже законченные холсты. Стопка таких же холстов лежала в стенном шкафу.

Сонора остановилась у холста, прикрепленного к мольберту. Картина была еще не закончена, однако краски на ней уже давно высохли.

Колорит эскиза был свирепый — сплошные грязнокрасные, оранжевые и коричневые тона. Толстые мазки перемежались с вклеенными инородными предметами — пластмассовыми пуговицами, шнурками, маленькими клочками одежды. Яркий светло-синий, словно горный лед, кусок ткани в левой части картины резко контрастировал по тону со всей композицией.

— Сэм, обрати внимание на эти куски материи.

Он перевернул несколько холстов, стоявших у стены.

— О Господи, Сонора, какая мерзость!

— Зато теперь нам понятно, зачем она забирает их одежду.

— Посмотри лучше сюда.

Деревянные ящики, большинство из которых имели основание размером два на два фута, были уложены по три в ряд и по два в высоту, как этажи огромного и причудливого кукольного дома.

В каждой из коробок находилась кукла мужского пола, облаченная в грубо скроенную одежду, перешитую из обычных джинсов, хлопчатобумажных рубашек и брюк цвета хаки. Одни куклы сидели за столами, другие «играли» в бейсбол, третьи стояли за небрежно склеенной моделью прилавка, отдаленно напоминавшей банковскую конторку.

Сонора сразу поняла, что это Джеймс Селби. Она непроизвольно протянула руку, но так и не решилась дотронуться до кареглазой куклы, слепо глядевшей из-за стойки.

Были в кукольном домике и свободные места: предпоследняя комната оказалась незаселенной, хотя и готовой к приему «жильца». Может быть, она ждала Марка Дэниелса? А последний ящик вообще был пуст и, судя по всему, лишь недавно сколочен. «Кому же предназначено стать его хозяином, — подумала Сонора, — Стюарту? А может, Китону?» На подоконнике, рядом с пустующим ящиком-комнатой, стояла коробка из-под обуви.

Заглянув в нее, Сонора увидела миниатюрный чайный сервиз из фарфора, очень удобный для маленьких детских ручек. Однако он был слишком хрупок, чтобы с ним играть. Словом, это был бы не слишком практичный подарок для малыша. Но зато сервиз был так мило расписан голубыми незабудками, включал в себя такой настоящий крошечный чайничек с крышкой, шесть круглых блюдечек, четыре изящные чашечки и два молочника. Когда Хитер нашла его под рождественской елкой в прошлом году, она отложила в сторону все остальные подарки в ярких упаковках, выстроила в ряд своих игрушечных лошадок и полностью погрузилась в фантастический мир, где ее пони с вплетенными в гриву ленточками пили чай из фарфоровых чашечек и беседовали с маленькими девочками в пижамках.

Побарабанив костяшками пальцев по подоконнику, Сонора присела на пол и представила себе Сельму Йорк, рыскающую вокруг ее дома, где спокойно спят или весело играют Тим и Хитер. Словно наяву она увидела хищные пальцы Сельмы, тянущиеся к кукольному чайному сервизу Хитер, и подумала: а не была ли и одна из этих Барби оставлена где-нибудь ее забывчивой дочерью, а затем прихвачена странной любительницей куколок, хладнокровно приковывающей ни в чем не повинных людей к рулям автомобилей и сжигающей их заживо?

— Сонора? Ты что, так быстро устала? — Сэм опустился рядом с ней на корточки и грустно заглянул ей в глаза.

— Только сейчас я поняла, что черная тень все это время нависала над нашим домом. Мне надо присесть на минутку.

— Дорогая, но ведь ты уже сидишь…