Том и Джерри. Новая погоня

Глава десятая День рождения Молочной Коровы

– О, сударь! Этой ночью произошла ужасная трагедия! – Сиамская Кошечка задыхалась от волнения. – Какая удача, что вы сейчас находитесь здесь, потому что никто на свете, кроме вас не сможет разобраться в этом запутанном деле!

Гарольд сидел в кресле-качалке и смотрел в окно. С улицы веяло свежестью и влагой. Цветущие яблони, усыпанные белыми цветами, их раскачивал ветер. Между зеленых ветвей виднелось Поющее Озеро.

Вода была пронзительно-синей, но у берега, на мелководье, обретала теплый, янтарный цвет. В воздухе, высоко над озером, едва слышно звенела песня, вольная и радостная, как птичья трель. Но пела не птица. Сочный, глубокий, нежно-золотистый звук исходил из глубин озера.

Долина уходила дальше, а там, далеко-далеко, виднелись склоны Белых Гор. Вершины их терялись в сиреневой дымке. Не хотелось верить, что в таком прекрасном месте могло случиться нечто ужасное.

Однако после взволнованных слов Марты Гарольд перестал раскачиваться и насторожился, как старый гончий пес при виде заячьего следа.

– Мне не хотелось бы отвлекаться на посторонние дела, – сказал Джерри. – Но раз с вами произошло несчастье, то рассказывайте. Только, прошу вас, не упускайте ни одной мелочи, какой бы незначительной она вам не казалась.

– Случилось странное, в высшей степени загадочное происшествие, – начала свой рассказ Марта. – Вчера вечером я была приглашена на день рождения своей хорошей подругой Молочной Коровой Пелагией. Приглашение было несколько неожиданным. Я не успела приготовить подарка, но, к счастью, по дороге мне попался какой-то садовник, у которого я купила пышный букет фиолетовых орхидей.

– Фиолетовых орхидей? – удивился Гарольд. – Чего только не выдумают садоводы!

– Вот и Пелагии цветы тоже понравились. Она поставила их в вазу, и мы сели пить молоко. Ах, что за прелесть – парное молоко! А потом еще сыр, творог, простокваша, кефир, сметана... Чуть позже пришел Винторогий Козел Яков и мы начали играть в домино. Мы забивали козла, пока Козел не сделал рыбу. Настроение у всех было прекрасное, праздник удался на славу. Время пролетело незаметно, и, когда я взглянула на часы, было уже поздно, около полуночи. Попрощавшись, я отправилась домой. Козел Яков вызвался меня проводить, а Пелагия осталась. Она хотела еще раскинуть пасьянс.

– А вы давно знакомы с Винторогим Козлом? – поинтересовался Джерри.

– Всего две недели или целых две недели... Не знаю, как и сказать, – ответила Сиамская Кошечка. – Мы познакомились в день моего приезда. Он и ввел меня в здешнее общество. Очень порядочный и любезный мужчина. Правда, несколько недалекий. И питает слабость к капусте... Однажды я его пустила к себе в огород... М-да.

– А что произошло дальше? – спросил Джерри.

– С моей капустой?

– Нет. С вашей подругой Пелагией.

– Ах, да, – воскликнула Марта. – Сегодня рано утром я вспомнила, что забыла у Молочной Коровы свою шляпку. Я тут же направилась к ней. Дверь была заперта, и на звонок никто не отвечал. Когда же я заглянула в окно, то увидела нечто невероятное. Моя подруга Молочная Корова все так же сидела за праздничным столом, перед ней лежали карты: она, видно, все-таки начала раскладывать пасьянс, да так и не успела закончить игру.

– Почему?

– Она была мертвая! Только я не сразу это поняла. Мне казалось, что она просто крепко спит, – сдавленно прошептала Марта. – Я громко стучала в окно, но она даже не шевелилась. Тогда я и заподозрила неладное. – Голубые глаза Сиамской Кошечки наполнились слезами. – Я разбила камнем стекло и попыталась забраться в окно, но только порезала подушечки лап. Тогда я стала звать на помощь. К счастью, мимо проходил сосед Пелагии – Сетчатый Жираф Джордж. Он тотчас откликнулся на призыв, но мне почти час пришлось объяснять ему ситуацию. До Жирафов, знаете ли, все очень долго доходит... Наконец, Джордж понял, что от него требуется, и ударом копыта выбил входную дверь. Вот тогда мы и обнаружили, что Пелагия мертва. Она сидела в своем любимом кресле, закатив глаза, а на губах ее застыла блаженная улыбка. Это было ужасно!

Марта всхлипнула и зарыдала. Слезы ручьями покатились из ее прекрасных глаз. Гарольд сбегал на кухню и принес стакан воды.

– В комнате было очень душно. Воздух был тяжелый, затхлый. Я почувствовала дурноту, но, помня ваши уроки, внимательно осмотрела всю комнату, – отхлебнув несколько глотков, продолжила свой рассказ Сиамская кошечка. – Я не обнаружила никаких признаков, что в доме или во дворе побывал кто-то посторонний, если не считать Герду, которая помогала Пелагии.

– Кто такая Герда?

– Это Мартышка, что живет по соседству, – пояснила Марта. – Герда сказала, что всю ночь крепко спала и ничего не слышала. Мартышка тоже осмотрела комнату и сообщила, что все вещи на месте, ничего не украдено, никаких следов взлома, и поэтому совершенно не понятно, почему Молочная Корова лишилась жизни. Я в полной растерянности. Получается, что причиной смерти моей подруги была бешеная радость. Но что ее могло обрадовать так сильно, что она умерла? – Марта вопросительно посмотрела на Джерри.

– Ни разу за всю нашу деятельность не слышал, чтобы кто-то умер от радости, – произнес Гарольд. – От радости смеются, от радости плачут... Один мой знакомый Осел от радости совсем потерял голову. Потом, конечно, нашел ее и засунул под мышку. Потом он утверждал, что самым трудным было сделать первый шаг.

– Чудеса! – ахнула Марта. – Вот и ваши героические паломники считают, что произошло чудо. Пелагия, мол, сподобилась узреть ангела в образе мифического Человека. Неужели в этой истории замешаны потусторонние силы? Ах, сударь! Если вы сможете разобраться в этой страшной тайне, то успокоите волнение, охватившее всю долину.

– Потусторонние силы не поддаются методу сравнительного исключения, – авторитетно сказал Гарольд. – Нужно обращаться в Ватикан. У меня есть там один знакомый Осел в кардинальской шапке. Забавный старикашка... Он рассуждает о преисподней, как сущий ангел.

– Метод сравнительного исключения как раз и исключает вмешательство потусторонних сил в земные дела! – категорично сказал Джерри. – Я берусь за это дело, сударыня. Случай очень интересный. В свою очередь, не могли бы и вы оказать нам любезность?

– Я к вашим услугам.

– Нам нужна вся информация о Черном Томе: адреса его тайных убежищ, имена и особые приметы его сообщников, номер счета в банке, любимые развлечения, привычки... Вы, сударыня, достаточно долго находились рядом с этим коварным существом. Наверняка вам известно о нем все. Поделитесь с нами своими наблюдениями. Это может оказаться решающим фактором в деле поимки этого преступника.

– Ах, это было так давно... Медвежий Угол... Бедный Роберт... Боюсь, я уже все забыла.

– Неужели? – удивился Гарольд. – Ведь прошло всего две недели.

– Я постараюсь все вспомнить, – ответила Сиамская Кошечка. – Мне так жаль, что Том ускользнул от вас на «Океанике»...

– Благодарю вас. А теперь давайте вернемся к вашей истории. Сейчас мы отправимся осмотреть место происшествия. Но сначала мне нужно уточнить несколько моментов.

– Спрашивайте обо всем, Джерри, – с готовностью ответила Сиамская Кошечка. – Мне тяжело вспоминать о случившемся, но я ничего от вас не скрою.

– По вашим словам, и окно, и дверь были закрыты изнутри. Можно ли пробраться в дом еще каким-нибудь способом?

– Совершенно исключено, – покачала головой Марта, – дом Пелагии был настоящей крепостью. Все, как в обычных коровниках: бревенчатые стены, сплошной потолок, бетонный пол... Туда и Мышонок не проберется. Ах, простите...

– Может быть, кто-нибудь мог заглянуть в окно и рассмешить Молочную Корову до смерти? – предположил Гарольд. – Какой-нибудь цирковой клоун... Я знал одного комика. Однажды на его представлении несколько Ослов от смеха надорвали животики. Хорошо, что рядом находилось швейное ателье... Заштопали.

– Нет, это тоже исключено, – возразила Марта. – Моя подруга была прекрасной женщиной – спокойной, уравновешенной, но у нее напрочь отсутствовало чувство юмора.

Как странно, что она умерла от счастья. Ее убило чувство радости... Если бы вы только видели, как она сидела в кресле, отбросив копыта...

– Удивительное дело! Просто неслыханно, – заявил Гарольд. – Я не верю своим ушам.

– Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, – сказал Джерри. – Поэтому мы должны немедленно отправиться на место происшествия. Сударыня! – обратился Джерри к Сиамской Кошечке. – Не проводите ли вы нас к дому своей несчастной подруги?

– Ах, сударь! Я себя очень плохо чувствую, голова просто раскалывается... Боюсь, что не смогу составить вам компанию. Вы без труда найдете дом Пелагии и без меня. Он находится на окраине деревни, в самом конце улицы. А мне еще нужно повидаться с Винторогим Козлом Яковом, поплакать в его жилетку...

Это был просторный одноэтажный дом с огромным садом, где под яблонями и вишнями благоухали яркие цветы. В этот сад и выходило окно комнаты, в которой нашли бездыханное тело Молочной Коровы.

Стекла в окне были разбиты, а клумба под ним вытоптана. Напрасно Гарольд вынюхивал хоть какие-нибудь следы – он ничего не обнаружил, кроме отпечатков лап Сиамской Кошечки и раздвоенных копыт Жирафа Джорджа.

– Никто к окну не подходил, – дал свое заключение Бульдог. – Посторонние следы отсутствуют. Вот только странный запах, такой экзотический... Не могу определить, что это такое. Но запах идет из разбитого окна, а значит, не имеет к делу никакого отношения.

– Разберемся, – задумчиво проворчал Джерри и направился к выломанным дверям.

На крыльце их встретила Мартышка Герда. Она была наслышана о подвигах знаменитых сыщиков и с готовностью согласилась ответить на все их вопросы.

Нет, ночью она крепко спала и не слышала ничего подозрительного. Да, это она прибрала в комнате: помыла посуду, выбросила праздничный торт и увядшие цветы. Конечно, когда она увидела мертвую соседку, то просто упала в обморок. У нее до сих пор голова болит. Смерть Пелагии потрясла весь поселок. Даже Жираф Джордж слег в постель с приступом мигрени, а это, судари мои, кое о чем говорит... Нет, тело Молочной Коровы уже увезли в похоронную контору. Старый Бобер обещал сколотить гроб. Он должен к вечеру управиться, ведь теперь у него есть молодой и сильный помощник. Правда, этот помощник со странностями: большую часть времени возится на своей клумбе с цветами.

– Все улики уничтожены этой расторопной Мартышкой, – проворчал Джерри, когда они с Гарольдом отправились в обратный путь. – Не осталось ни одной зацепки.

– Что вы собираетесь предпринять?

– Думать, мой друг! Вернуться в гостиницу и попробовать применить метод сравнительного исключения. Хотя, должен признаться, данных пока что маловато.

Весь оставшийся день Джерри сосредоточенно молчал. Он сидел в кресле-качалке, задумчиво уставившись в одну точку. Брови его были нахмурены, лоб наморщен.

Временами Мышонок брал в лапки свою флейту и начинал тихо наигрывать. Только к вечеру он поднялся с кресла и отложил флейту.

– Нельзя начать построение с пустого места, – хмуро сказал Джерри. – Нужна хотя бы одна отправная точка, иначе начинаешь подозревать участие в деле нечистой силы!

– Но ведь мы договорились исключать из нашей практики потусторонние силы, – заметил Гарольд. – Иначе при расследовании мы заплутаем в трех соснах.

– Правильно, – согласился Мышонок. – Поэтому выбросим из головы всю эту чертовщину. Что остается?

– Остается труп Молочной Коровы, – ответил Бульдог. – Кстати, нам неизвестно, отчего она все-таки умерла.

– Правильно. Мы должны сейчас же отправиться в ветеринарную лечебницу и выяснить все обстоятельства смерти Пелагии.

Хромоногий Стервятник проводил сыщиков в больничную палату.

– Сам я могильщик, – приговаривал он на ходу. – А доктора Совы нет. Она улетела в стойбище Трех Пальм по срочному вызову. Там кто-то по ошибке проглотил ежа. Считай, дня три ее не будет.

– Кто же ее заменяет? – поинтересовался Гарольд. – Не вы ли?

– Сам я – могильщик, – сказал Стервятник. – У меня медицинского образования не хватает. Кого похоронить – это пожалуйста: ни одной косточки не сыщете. А вот лечить... Это дело, знаете, требует совсем другого подхода.

– Так к кому мы можем обратиться? – настаивал Гарольд. – Вы можете ответить?

– Сам я – могильщик, – затянул свое Стервятник. – Мое дело – маленькое. А вместо старшего у нас сейчас Волк. У него, правда, тоже с образованием не очень... Но все-таки он – санитар леса! И диплом у него есть, – Стервятник остановился у закрытой двери. – Вот его кабинет. Подождите одну минутку – я должен доложить о вашем приходе.

Стервятник осторожно постучался и скользнул за дверь. Тишина. Потом послышалось недовольное рычание и уже знакомое заунывное «Я – просто могильщик. Мое дело – маленькое. Меня попросили – я проводил. А вот если похоронить кого...»

Через минуту дверь распахнулась и оттуда вылетел взъерошенный Стервятник.

– Санитар вас с удовольствием примет, – сказал он. – Проходите.

Волк встретил их на середине своего кабинета. Он надел огромные очки и озабоченно взглянул на Джерри. Затем засунул в рот Мышонку металлическую лопаточку и сказал:

– Я попрошу вас высунуть язык и сказать: «А-а-а».

– А-а-а... – послушно произнес опешивший Джерри.

– С вами все ясно. Мужайтесь! Жить вы будете, но потребуется сложнейшая операция под наркозом. Будем вырезать аппендицит.

– Но его мне еще в детстве вырезали!..

Но Волк уже не слушал Мышонка. Он подбежал к Гарольду и начал стучать молоточком по его коленям – проверял рефлексы.

– На что жалуетесь? – скороговоркой спросил Волк.

– Я, собственно, жалуюсь только на судьбу, – ответил Бульдог. – Знаете, ни минуты покоя: все куда-то бегу, кого-то догоняю...

– Понятно, понятно, – закивал головой Волк. – Типичные симптомы мании преследования. Не беспокойтесь: ложитесь в нашу лечебницу и через три месяца мы вернем вас обществу здоровым и полноценным Пуделем.

– Но я – Бульдог!

– Для науки, которую я сейчас представляю, это не имеет никакого значения. На операционном столе все равны.

– Вы не поняли, – постарался внести ясность Гарольд. – Это у нас работа такая – искать и догонять. Мы – знаменитые сыщики Джерри и Гарольд.

– Какой любопытный случай, – Волк с интересом посмотрел на Гарольда сквозь толстые линзы очков. – Мания преследования плюс мания величия...

– Вы ошибаетесь! – Мышонок выплюнул изо рта металлическую лопатку, забытую санитаром. – Мы действительно те, за кого себя выдаем.

Волк снял очки, слепо поморгал и густо покраснел.

– Действительно... – промямлил он. – Я видел ваши фотографии в нашей газете. Эта история с Пауками... Читал, читал... Как же я сразу-то вас не признал?! Это все из-за очков. Они принадлежат Сове. Но ее сейчас нет, вот я их и надел для солидности. Это внушает пациентам доверие, а доверие в нашем деле – это половина успеха!

– Понятно, – сухо произнес Джерри. – Не могли бы вы ответить на один маленький вопрос?

– Слушаю вас.

– Что, по вашему мнению, явилось причиной смерти Молочной Коровы?

– Как вам сказать?.. – замялся санитар. – В моей практике еще не было такого случая. Пульс не прощупывается, дыхание отсутствует, видимых повреждений нет. Я оставил все, как есть, до прилета доктора Совы. Может, она прольет свет на этот странный клинический случай.

– Может быть, мы имеем дело с пищевым отравлением? – предположил Джерри.

– Что вы! – махнул лапой Волк. – В этом случае были бы совсем другие симптомы.

– Значит, медицина, которую вы сейчас представляете, бессильна нам помочь?

– Увы, – понурил голову Волк. – Я – хирург, а не диагност. Вот если вам ампутировать что-нибудь нужно, тогда медицина в моем лице к вашим услугам.

– Благодарю, – попятился на всякий случай Джерри. – Но со здоровьем у меня все в порядке. Разрешите откланяться.

– Заходите еще раз, особенно если почувствуете себя неважно, – радушно сказал Волк. – Мы всегда рады новым пациентам. И я, и Стервятник будем ждать вас с большим нетерпением.

– Еще раз благодарю вас, сударь, – сказал Джерри, закрывая за собой дверь. – Я поражен вашим радушием. У меня просто нет слов. Однако гостиничные номера устраивают меня больше, чем больничные палаты. Надеюсь, вы меня правильно понимаете.

И Джерри захлопнул за собой дверь.

– Уже уходите? – встрепенулся сидящий возле ворот Стервятник. – Странно. Никто так быстро не покидает нашу лечебницу.

– Нужно ценить время, – бодро ответил Гарольд.

– А зачем его ценить, – нахохлился могильщик. – Все равно всех нас впереди ждет Вечность...