Томек на Аляске

Среди инуитов

Когда в 1768 году российская императрица Екатерина Великая отправила на Аляску экспедицию под командованием Петра Креницына[128], при царском дворе ожидали таких же прибылей, какие вот уже почти сто лет приносила англичанам и британской монархии Компания Гудзонова залива. Аляске и лежащим у ее побережья Алеутским островам был присвоен статус территорий, взятых в аренду на срок около ста лет. Таким образом императрица хотела избежать признания их колониями, что могло бы повлечь за собой обоснованные претензии Англии на эти земли.

Через несколько лет, в 1784 году, Григорий Шелихов[129] основал на острове Кадьяк первое постоянное русское поселение, известное как Гавань Трёх Святителей. Оно стало центром русской колонизации и освоения Аляски, однако через несколько лет поселение оказалось слишком малым и не слишком удачно расположенным для достижения целей, поставленных Шелиховым. Возникло новое поселение, Славороссия, и именно ему предстояло стать центром русской колонизации Северной Америки. Шелихов основывал школы, строил дороги, мосты, налаживал торговые контакты. Он строил церкви, привозил священников, которые основывали приходы и обращали местных жителей в православие. Везде, где он бывал, он ставил таблички с надписью: «Земля под русским владением».

Хотя торговля пушниной и приносила доход, занятость России европейскими делами и недальновидность царицы Екатерины, не желавшей тратить деньги в Америке, не привели к массовой волне русской колонизации Аляски.

Шелихов умер в 1795 году от Рождества Христова, а год спустя скончалась и родившаяся в замке Поморских герцогов в Щецине царица Екатерина Великая. Последующие годы российского присутствия на Аляске ознаменовались расцветом колонизаторской и миссионерской деятельности, связанной с именами Александра Баранова[130] и Николая Рязанова[131]. Именно благодаря им в 1799 году по указу царя Павла I Русско-американская компания стала монополистом в торговле пушниной на Аляске. В том же году Баранов основал город Михайловск, ставший столицей русских колоний. В 1802 году город был захвачен и разрушен тлинкитами, а два года спустя отбит и отстроен под новым названием — Ново-Архангельск[132]. В 1808 году он был объявлен новой столицей Компании. Его статус дополнительно возрос, когда в 1848 году собор Святого Михаила Архангела Курильской, Камчатской и Алеутских островов епархии стал центром епископства.

Когда во второй половине XIX века, несмотря на соглашение с Компанией Гудзонова залива о взаимном уважении сфер влияния, торговля пушниной перестала приносить прежнюю прибыль, Россия решила продать Аляску Соединенным Штатам. Подавляющее большинство русских вернулось на родину. Однако на Аляске осталась немалая их группа, которая, как и прежде, жила торговлей и рыбной ловлей. Эти русские часто связывали свою жизнь с алеутками и были рассеяны по небольшим поселениям либо жили в уцелевших русских фортах.

За одним из таких памятников былого величия русского владычества на Аляске и наблюдал сейчас из укрытия Томек. Его сопровождали Красный Орёл, Большая-Вода и Кимуксунк[133], один из двух инуитов, которые в заваленном каньоне спасли от выстрела белую медведицу.

Форт, с одной стороны, теснился у скалистого побережья глубокого фьорда, а с другой — упирался в кромку леса. Он состоял из полутора десятка крупных строений, четыре самых больших из которых были сложены из камня, а остальные — из мощных деревянных бревен. Почти плоские крыши были покрыты землей. Все это окружал частокол неправильной формы, напоминавший простые, но эффективные укрепления торговых факторий XVIII–XIX веков, часто встречавшиеся на севере.

В нескольких метрах от частокола протекал широкий ручей, снабжавший поселение питьевой водой. Он брал свое начало где-то высоко в близлежащих горах и через несколько сотен метров впадал в залив. От самого скалистого берега тянулся широкий помост, служивший одновременно чем-то вроде импровизированной пристани, у которой на спокойных водах фьорда покачивался небольшой пароход.

Внимание Томека, который вместе с остальными разведчиками уже долгое время наблюдал в бинокль за портом и поселением, привлек тот факт, что на пароходе не было никакого флага. «Корабль-призрак», — подумал он. Пароход мерно пыхтел, выпуская клубы темного дыма.

Красный Орёл и Большая-Вода, также при помощи биноклей, пытались изучить внутреннее пространство форта, но, поскольку они находились слишком низко, это было непросто. Они чрезвычайно ловко и бесшумно взобрались на высокие ели на краю леса. Оттуда им открывался прекрасный вид на происходящее внутри поселения, при этом сами они оставались незамеченными.

Приближался полдень этого весеннего дня, когда Красный Орёл подал остальным знак быть начеку. Внутри что-то начало происходить. Вскоре наблюдатели увидели, как через довольно внушительные ворота, увенчанные сторожевой башенкой, стали выходить люди. Сначала несколько человек, через мгновение к ним присоединилось еще с десяток, и наконец группа выросла до более чем пятидесяти мужчин.

Некоторое время они бесцельно слонялись по обширной площади перед фортом, то громко смеясь, то зевая. Они производили впечатление совершенно беззаботных и, главное, чувствующих себя в полной безопасности людей. Все были одеты схоже, в одежду, типичную для северных трапперов, бродяг и исследователей. Но была одна деталь, которая заставляла думать, что это скорее сплоченный отряд, нежели случайное сборище северного люда. Дело в том, что у каждого на плече был отчетливо виден символ царского двуглавого орла с неразборчивой издали, даже в бинокль, надписью.

Поведение групп и группок мгновенно изменилось, когда в воротах появился невысокий, но внушающий уважение человек, по-видимому, предводитель. Черные, распущенные до плеч волосы и куда более изысканная, чем у остальных, одежда свидетельствовали о его особом положении. Его сопровождал рослый мужчина.

Двухметровый гигант окинул взглядом поляну и вдруг издал крик, переходящий в рев. При виде предводителя и при звуке этого приказа беспорядочное доселе сборище за несколько секунд превратилось в сомкнутый, выстроенный в две шеренги отряд.

Человек с длинными черными волосами говорил что-то на повышенных тонах, взволнованно, словно читал проповедь. В завершение он издал клич — непонятный с расстояния, где прятались Томек и его спутники, — который подхватил весь отряд. С этим кличем на устах, повернувшись направо, они двумя шеренгами двинулись к пыхтящему пароходу. Их провожали несколько фигур у ворот и несколько — на сторожевой башне.

Нетрудно было догадаться, что вооруженный до зубов, дисциплинированный и послушный приказам отряд отправлялся не на дружескую встречу со знакомыми.

Небо над фьордом, со стороны широких вод Залива Кука, начало менять цвет с ясно-голубого на темно-синий.

Томек подал знак Красному Орлу и Большой-Воде. Через мгновение вся четверка в полной тишине удалялась от форта на северо-восток. Вел их Кимуксунк, ловко огибая все буреломы и коварные топи.

Лишь через час напряженного марша инуит замедлил шаг и вскоре вышел на небольшую поляну. Три конусообразных шатра, расставленные в виде неправильного полукруга, производили впечатление временного лагеря.

— Ну, братец! Если ты где пропадешь, так это насовсем! — приветствовал Томека Новицкий. — Тьфу! Что я мелю, прости, братец. Просто хорошо, что вы вернулись.

— Целы и невредимы, и более того, с надеждой! — загадочно бросил Томек.

— Ну так говори же! Не заставляй ждать, — нетерпеливо сказал Новицкий.

— Спокойно, Тадек. Не проявляй чрезмерных чувств. Посмотри на инуитов и тлинкитов.

Действительно, коренные жители, хоть и осознавали всю серьезность ситуации, почти не разговаривали. На их лицах застыло каменное спокойствие. По сравнению с этой сдержанностью поведение огромного моряка можно было счесть просто взрывным, а это среди индейцев не одобрялось.

Новицкий быстро совладал с эмоциями и сел у костра в ожидании начала совета. Рядом примостилась Салли. Она была бледна, и ее губы, обычно алые, потеряли цвет. Под глазами залегли темные круги.

— Я всегда думала, что эскимосы живут в таких домиках изо льда, а тут, пожалуйста! Хоть в горах и на ледниках льда в избытке, у этих только шалаши, — полушутя произнесла она.

— Ну что ты, Салли! Во-первых, напоминаю, не используй слово «эскимос», потому что оно означает не что иное, как «поедатель сырого мяса», и попросту оскорбляет этих добрых людей. Они называют себя инуитами[134], то есть просто «человек». А во-вторых, домики, о которых ты говоришь, используются только зимой, и не здесь, а далеко на севере, откуда прибыл Кимуксунк с двумя другими инуитскими семьями, — объяснил Томек.

— Ах, Томми, и вправду. Ведь о том, что значит «эскимос», уже упоминал капитан Макгрегор, когда мы плыли на «Святой Марии».

— В Европе, к сожалению, их тоже повсеместно так называют, не имея ни малейшего понятия, что таким образом их попросту оскорбляют, — добавил Вильмовский.

— Сестра моя, ты должна знать, что, как и у наших братьев-тлинкитов, у инуитов тоже похитили женщин. В форте находится дочь Кимуксунка, — вмешался Красный Орёл. — Ее похитили далеко на севере, когда ее отец и другие охотники были на промысле. По следам они добрались до самых этих мест.

— Скоты! — возмущенно пробормотал Новицкий.

К костру подошли Большая-Вода и Кимуксунк. В их позах чувствовалось напряженное ожидание.

— Пусть мои братья садятся. Пора обсудить план, — сказал Томек. — Мы уже точно знаем, что в форте около шестидесяти мужчин.

— Они ведут себя как солдаты, — вставил Красный Орёл.

— …или, по крайней мере, как хорошо обученный отряд, — продолжал Томек. — Мы также знаем, что чуть больше часа назад в сторону Залива Кука отплыл пароход с большинством обитателей форта, что создает для нас удобный случай для освобождения всех пленников.

— А откуда мы знаем, что они там? — усомнился Новицкий.

— Большая-Вода видел их через длинный глаз, — с хитрой улыбкой ответил тлинкит.

Томек смочил языком губы и начал чертить прутиком план форта и схему действий.

— Значит, в форте осталось не больше пятнадцати человек, охраняющих пленников. Предлагаю разделиться на три группы: первая займет стрелковые позиции на скалах, чтобы в случае необходимости заставить замолчать людей в форте. Вторая войдет внутрь, когда ворота откроют изнутри, а третья эти самые ворота и откроет, — говорил Томек. Глаза его пылали в отсветах костра.

— Но как, черт возьми, ты собираешься проникнуть внутрь, братец?! — скептически допытывался Новицкий.

Красный Орёл и Большая-Вода вопросительно посмотрели на Вильмовского.

— Вот здесь! — Он ткнул прутиком в только что начерченную линию ручья.

— Но ведь это ручей! — изумился Новицкий.

— Вот именно! От его русла прорыт небольшой канал, который идет под частоколом прямо внутрь форта, — с триумфом объявил Томек.

Молчавший доселе Кимуксунк громко цокнул языком, что означало восхищение и уважение. Остальные участники экспедиции тоже с одобрением закивали.

— Ну, братец! Идея, достойная твоего почтенного батюшки и Смуги вместе взятых, — похвалил друга моряк.

Проверяли оружие и патроны. Индейцы растирали на лицах пепел от сгоревших в костре поленьев, смешанный с небольшим количеством медвежьего жира. Красный Орёл предложил Томеку сделать то же самое. Увидев минутное колебание друга, Новицкий перехватил у навахо плоскую миску с темной мазью и вычернил себе лицо, а заметив слегка удивленный взгляд Салли, бросил:

— Ну что? С волками жить — по-волчьи выть!

Больше не раздумывая, Томек тоже затемнил лицо. Он прекрасно понимал, что, помимо ритуального значения, боевая раскраска очень практична: она помогает слиться с окружением и стать почти незаметным для противника.

— Любимый, прошу тебя, береги себя, — Салли прижалась к мужу.

— Конечно. Можешь мне доверять, — ответил Томек, кладя руки ей на плечи.

— Но на этот раз будь особенно осторожен, не рискуй без нужды, — настаивала девушка и, немного подумав, добавила: — А когда все окончательно закончится, нам нужно будет поговорить о чем-то очень важном.

— Ох, Салли! Скажи сейчас, прошу, — потребовал Томек.

Девушка на мгновение замялась... И тут раздался зов Красного Орла.

— Мы готовы! Пора выступать!

— После всего, хорошо? — спросила Салли.

— Okay! — ответил Томек, целуя ее на прощание.

Они двинулись по индейскому обычаю, гуськом. Во главе шли Кимуксунк и его товарищ — они вырвались на несколько десятков метров вперед. Он лучше всех знал эти окрестности, поскольку уже несколько дней вел разведку, подбираясь к форту и выслеживая группу, которая три дня назад ушла вверх по реке на северо-запад. Инуит также подтвердил догадки Томека и Красного Орла о том, что русские умышленно подожгли лес.

Через час пути они снова оказались в непосредственной близости от форта. Небо над Заливом Кука приобрело серо-черный цвет, предвещая весеннюю грозу, а над водами залива — шторм.

Томек осмотрел в бинокль форт и побережье. Ничего не изменилось: пристань по-прежнему была пуста, а ворота форта закрыты. Они прождали в укрытии еще час. Начался дождь, и ветер со стороны залива приносил все более холодный и влажный воздух.

— Пора! — шикнул Томек. На его лице и лицах остальных дождь размазывал смесь сажи и жира, придавая им устрашающий вид. Группа призрачных фигур скользила в тени.

Задачи были распределены заранее. Каждый знал, что делать. Томек вместе с навахо должны были открыть ворота форта изнутри, а Новицкий с Большой-Водой и основными силами — незаметно подобраться вплотную к поселению. Кимуксунк, второй инуит и двое лучших стрелков занимали позиции на холме. Сигналом к решающей атаке должно было стать открытие ворот.

Томек и Красный Орёл сделали большой крюк, обойдя поселение и проделав немалый путь. Они могли бы, конечно, попытаться проскользнуть незамеченными, сократив дорогу, но тогда рисковали быть обнаруженными кем-то из форта. А это свело бы на нет весь план по спасению пленников. Дождь разошелся не на шутку, и небо то и дело прорезали молнии. Громы, отражаясь от отвесных скал фьорда, через мгновение отзывались многократно усиленным эхом и звучали, как канонада корабельных орудий крупного калибра.

Наконец, почти через полчаса ходьбы сквозь стену дождя, они добрались до ручья. Держась левого берега, с оружием, поднятым над головами, они двинулись в сторону нескольких едва различимых в полумраке огней форта. К счастью, несмотря на льющиеся с небес потоки воды, ручей не слишком разлился, и течение оказалось к ним благосклонно.

Однако не ливень оказался их злейшим врагом. Уже через несколько метров они почувствовали пронизывающий до костей холод. Красный Орёл, осознавая опасность, ускорил шаг, насколько это было возможно в таких экстремальных условиях. Томек, видя движение друга, сделал то же самое. Их усилия были вознаграждены: еще через несколько десятков метров они оказались у короткого канала, по которому вода поступала прямо внутрь форта.

Канал, соединявший форт с ручьем, ничем не был защищен. Это свидетельствовало о полной уверенности его обитателей в своей безопасности. Без труда, погрузившись по самые глаза, Томек и навахо оказались по другую сторону частокола. Здесь были установлены широкие поилки, из которых черпали воду. Они давали некоторое укрытие от зорких глаз стражников.

Облепленные мокрой одеждой, насквозь промерзшие, под струями проливного дождя, они некоторое время наблюдали за большим двором. Лишь однажды из одного из самых больших двухэтажных зданий вышли двое часовых, которые, сделав неполный обход, поспешно скрылись обратно под крышей.

Томек предусмотрительно снял карабин с предохранителя. Навахо, заметив жест друга, лишь приложил палец к губам и указал другой рукой на нож, заткнутый за пояс. Вильмовский утвердительно кивнул. Продвигаясь теперь вдоль частокола, они быстро добрались до главных ворот. Красный Орёл уже бесшумно поставил мокрую ногу на довольно крутые, но легко преодолимые деревянные ступени.

Вдруг что-то гулко звякнуло и с грохотом покатилось по лестнице. В темноте Томек не заметил металлическую посудину, оставленную у самого входа на сторожевую башенку. И хотя ветер выл немилосердно, а дождь мерно хлестал, звук был отчетливо слышен. На мгновение они замерли, похожие на призраков из индейских легенд.

— Андрей, это ты? — донесся вдруг сверху хриплый голос, а вслед за ним показалось бородатое лицо мужчины. — А вы кто…?! — он осекся, потому что навахо заставил его замолчать точным броском с расстояния менее двух метров.

Томек одним прыжком подхватил падающее тело, не дав ему рухнуть на пол и поднять тревогу. Красный Орёл, убедившись, что в караульне был лишь один часовой, без лишних слов уже ринулся к запертым изнутри воротам форта. Через несколько секунд Томек присоединился к другу. Им пришлось повозиться с массивным деревянным засовом. Когда ворота наконец поддались, Красный Орёл, умело сложив ладони, трижды издал крик ворона. Мгновение спустя он повторил его. Некоторое время, показавшееся им вечностью, они вслушивались в шум бури. Томек крепче сжимал карабин. Внезапно, гораздо ближе, чем они ожидали, послышался такой же крик. Отклик. Они вздохнули с облегчением.

Через мгновение подбежали Большая-Вода с Новицким и остальные воины.

— Как же я рад снова видеть тебя целым и невредимым! — выпалил моряк, пыхтя от натуги.

— Я тебя тоже, Тадек, но это еще не конец! Нужно обыскать здание за зданием, начиная с самого большого. Идем! — скомандовал Томек.

Оставив для прикрытия двух тлинкитов на сторожевой башне, они с оружием наготове двинулись к внушительному, по меркам северного форта, зданию. Уже издали оттуда доносились пьяные выкрики — там, без сомнения, располагался единственный в поселении кабак. Предчувствие их не обмануло. Заглянув в небольшие застекленные окна, они увидели нескольких мужчин, поднимавших тосты перед портретом царя. Другая группа гуляк нагло лапала молодых женщин, которые, судя по всему, были индианками и вырывались из их похотливых рук.

Большая-Вода наклонился к уху Томека.

— Это моя дочь, Белый-Снег! — взволнованно прошептал он, указывая на молодую девушку, отбивавшуюся от пьяных ухаживаний низкорослого мужчины.

— К черту эту мышиную возню! — внезапно рявкнул Новицкий. Могучим пинком он распахнул дверь, держа палец на спуске. — Всем руки вверх! — кричал по-русски разъяренный моряк.

Вильмовский успел заметить, как один из бородачей попытался схватить оружие, лежавшее прямо перед ним на столе, но в тот же миг перед его носом просвистел томагавк и вонзился в лоб на уровне бровей. Из расколотого черепа хлынула кровь.

Прозвучало несколько предупредительных выстрелов. Через мгновение все уже стояли с поднятыми руками.

— Вы кто? — пролепетал один из бородачей, глядя исподлобья.

— Рука правосудия, скотина! — процедил Новицкий сквозь сжатые зубы, и его огромный кулак врезался в рожу говорившего.

Томек, который по примеру отца обычно не одобрял агрессии, на этот раз даже не шелохнулся. Он быстро пересчитал стоявших у стены русских. Их было восемь, значит, не хватало как минимум пятерых.

— Тадек, возьми несколько человек и обыщите дом за домом, комнату за комнатой. Мы должны быть уверены, что никто не доставит нам хлопот, — приказал он другу.

— Есть, братец! — Капитан отдал честь и скрылся за дверью с несколькими воинами.

Белый-Снег упала в объятия Большой-Воды. Некоторое время она рыдала от счастья.

— Пусть мой брат спросит, знает ли она, где остальные, — спокойным голосом произнес Томек.

— Я могу ответить сама. Они там! — неожиданно ответила девушка на беглом английском, указывая на простую дверь в стене, которая, как выяснилось через мгновение, вела в подвал.

Томек, Красный Орёл и Большая-Вода, освещая себе путь факелами, спустились вниз. Подвал, превращенный в тюрьму, состоял из трех отдельных помещений. В первом, самом большом, они нашли похищенных несколько дней назад молодых тлинкиток и двух инуиток. В следующих комнатах было навалено множество всякого товара, наспех запиханного в ящики. В третьей камере сидел всего один узник. Длинные темные волосы, в беспорядке спадавшие на плечи, скрывали лицо, с которого смотрели потухшие глаза. Щеки его ввалились.

— Прошу, не делайте мне больше больно… — молил изможденный мужчина. — Прошу! Я уже все вам сказал… Прошу…

— Мы не собираемся причинять тебе вреда, — успокаивающим тоном сказал Томек. — Мы пришли на помощь. Вы Гилл, Нил Гилл? Верно?

— Нил Гилл был убит на моих глазах. Я Джек Нильсен, — на одном дыхании ответил мужчина.

— Вы свободны и… и давайте наконец выберемся из этой норы! — распорядился Томек.

Наверху их уже ждал Новицкий, который к тем восьмерым, что стояли у стены, привел еще шестерых мужчин, находившихся в сильном подпитии.

— А вот и пропажа нашлась! — с улыбкой сказал моряк. — А теперь все до единого — марш в подвал.

Под злобное бормотание, но без особого сопротивления, весь гарнизон форта послушно спустился вниз.

Джек Нильсен долго щурился от яркого света, а когда глаза привыкли, попросил воды. Одна из освобожденных тлинкиток тут же подала ему наскоро приготовленную еду и кувшин с водой. Он ел жадно, запивая большими глотками. Вода, которую он поспешно хватал, стекала по его длинной, местами седеющей бороде. Вскоре его глаза обрели нормальный размер, а пальцы стали все медленнее отрывать небольшие куски холодного жаркого.

— Пусть мой брат проверит посты и пошлет кого-нибудь за Кимуксунком, — сказал Томек, обращаясь к Большой-Воде. — И обязательно пусть один из воинов отправится на побережье. На всякий случай.

Индеец без слов скрылся снаружи.

— Вы уже можете говорить? — спросил Томек Джека.

— Кто вы? — ответил тот вопросом на вопрос.

Томек вкратце представил всех участников спасательной экспедиции и рассказал о ее предыстории. Джек Нильсен на мгновение прикрыл веки. Он вытер слезу, скатившуюся по щеке.

— Я думал, это конец, что я никогда отсюда не вырвусь и что все обо мне забыли. — Тихий голос перешел в рыдания. Он то и дело умолкал, и тогда был слышен лишь треск дров в огромном очаге.

— Расскажите, пожалуйста, что это за место и кто эти люди, — прервал тишину Томек.

Джек Нильсен откинул длинные волосы, прислонившись к стене.

— Если бы кто-то год назад рассказал мне эту историю, я бы покрутил пальцем у виска. Русские на Аляске. Тоже мне! Просто невероятно, и все же… это правда. Послушайте…

Оказалось, что предводитель группы, который осенью прошлого года посетил базу экспедиции Альфреда Брукса и представился как Джо Блэк, на самом деле звался Юрием Ивановичем Черным. Он прибыл на Аляску, сбежав с царской каторги на Камчатке. Еще будучи каторжником, он наслушался рассказов о могуществе Русско-американской компании и упущенном великом шансе на богатство. Весть об аляскинской золотой лихорадке разнеслась широким эхом не только по самой Америке, но и по всему миру.

Черный уговорил несколько десятков других осужденных за насилие, убийства и грабежи на массовый побег. Ранним летом 1911 года, обманув стражу, он захватил небольшой пароход и менее чем через неделю достиг берегов Аляски. Ему повезло. Одним из первых, кого он встретил на острове Кадьяк, был Алекс Крав, то есть Александр Николаевич Кравдоров, который прекрасно помнил времена процветания Компании. А тот гигант, личный телохранитель Черного и его правая рука в поддержании железной дисциплины, оказался, как выяснилось, внуком Кравдорова.

За неделями бесед, обильно сдобренных алкоголем, родилась мысль о возрождении былого могущества Русско-американской компании и создании чего-то вроде небольшого государства.

Черный оказался хорошим, если не сказать превосходным, организатором, а со времен службы в царской армии вынес приверженность к военной дисциплине. С помощью Александра Кравдорова он добрался до заброшенных руин старой фактории Компании, восстановил ее и дал ей имя Михайловск в честь Архангела Михаила.

Джо Блэк, он же Юрий Иванович Черный, быстро сообразил, что Аляска — это не только золото, но и другие природные богатства, которые могли бы стать основой независимости нового мини-государства[135]. Поэтому свою деятельность он начал вести в трех направлениях. Во-первых, вербовка всякого рода темных личностей, беглых каторжников и трапперов, предпочтительно русского происхождения. Во-вторых, создание целой разведывательной сети на территории Аляски, доносившей в основном о передвижениях и направлениях исследований научных экспедиций, ищущих месторождения полезных ископаемых. В-третьих, подкуп как можно большего числа шпионов, которые могли бы действовать на местности как с канадской, так и с американской стороны.

Внезапно все встало на свои места: стало ясно, почему с самого Джуно экспедицию Томека преследовали досадные и таинственные происшествия. Разгадана была и загадка молниеносного распространения информации на столь огромных пространствах — ключом к получению сведений был телеграф. У Джо Блэка в каждом крупном поселении и городке, имевшем доступ к этому устройству, были свои шпионы, которые, щедро оплачиваемые, были готовы на любую подлость.

Нападение на экспедицию Альфреда Брукса у подножия Денали было одним из нескольких, совершенных за последний год. Целью каждого было завладеть природными богатствами, которые в недалеком будущем должны были возродить былое могущество Русско-американской компании.

— Из всей нашей экспедиции удалось спастись только мне, но и меня банда настигла и притащила сюда. Мои знания им мало чем помогли, поскольку открытые нами месторождения золота и никеля залегают глубоко под землей и в скалах, а для их добычи требуются огромные средства, которых у Блэка нет, — заканчивал свой рассказ Джек Нильсен.

— Да, теперь все ясно, — с пониманием кивнул Томек.

— Ясно то, что нам следует как можно скорее убираться отсюда, — добавил Новицкий.

Вдруг дверь в комнату скрипнула, и внутрь ворвался порыв влажного воздуха. Вслед за ним появился Красный Орёл.

— У нас гости. Корабль возвращается в порт!