Томек на Аляске

Смертельный побег

Уже второй день со стороны массива Мак-Кинли[1] ветер сек ледяными порывами. Он набирал силу, неся с собой первые, поначалу редкие, а затем все более обильные снегопады. В лишенных растительности верхних ярусах гор его ярость не сдерживала ни одна естественная преграда, но ниже, в лесистых дебрях долин, он стихал до шепота — лишь отголоска бушующих где-то в вышине бурь и ураганов.

Воздух медленно застывал. Температура резко упала, сковав все окрестные ручьи, потоки и реки ледяным панцирем. День становился все короче, медленно уступая все более настойчивой ночи. Черный медведь[2], уже давно укрылся в вывороченных корнями ямах, скальных расселинах и пещерах, чтобы впасть в зимнюю спячку; вечно суетливые бобры исчезли, затаившись в тихих хатках; все реже можно было увидеть величаво шагающего лося. То тут, то там мелькал убеленный зимней шерстью волк.

Зима заковывала в ледяные оковы обитателей сурового полярного края. Наступало время ожидания весеннего тепла. Люди, что изредка населяли эту негостеприимную землю, словно страшась неизбежного здесь одиночества, лишь по крайней нужде сходили со знакомых троп; даже звери держались своих стад.

Тем более странной казалась одинокая фигура, шагавшая по руслу замерзшего потока, что лениво струился под толщей льда. С первого же взгляда было видно, что таинственный путник движется из последних сил: с каждым шагом его движения становились все медленнее. Но, несмотря на усталость, он не останавливался. Все чаще спотыкаясь о неровности, он упрямо шел вперед.

Он как раз миновал излучину потока, круто сворачивавшего вправо, и приблизился к обрывистому берегу. Он на миг остановился, прислонившись спиной к накренившемуся стволу. На мгновение он сдвинул кожаный капюшон, оставшись в одной лишь бобровой шапке. Луч бледного солнца упал на его изможденное, покрытое светлой щетиной лицо. На вид ему было не больше тридцати, но долгий, изнурительный путь оставил на нем свою печать. Бледные полоски кожи на щеках над границей щетины, темно-синие круги под глазами… он был смертельно уставшим. Время от времени он, хрипя, как раненый зверь, выдыхал клубы белого пара. Кожаная куртка на его груди то и дело вздымалась в неровном ритме. Мужчина снова натянул капюшон. Он быстро вынул руку из кожаной перчатки и сунул ее под теплую бобровую шапку — лоб покрывала горячая испарина. Он стер ее тыльной стороной ладони. Оставшиеся на густом меху капельки тут же превратились в крошечные льдинки.

Он огляделся. Долина утопала в снегу. Деревья — угрюмые и таинственные — теперь походили на индейские тотемы. Они присели под тяжестью снега, скрывшего все мелкие кусты, коряги и неровности, отчего взгляду открывалось лишь бескрайнее белое пространство.

Мужчина обернулся и с тревогой посмотрел в сторону тропы, беспорядочно протоптанной его же снегоступами[3]. Мгновение он всматривался в свои следы, исчезавшие за скальным уступом. И прислушался…

Было тихо. Но в воздухе чувствовалось странное беспокойство. Внезапно над его головой закачались ветви вековых деревьев, а где-то с вершин гор подул сильный ветер. Он посмотрел вверх. Прямо над кронами деревьев неслись космы иссиня-черных туч. Надвигалась метель[4]. Робкая улыбка тронула худое лицо мужчины. «Если пойдет снег, я спасен! — подумал он. — Они не найдут следов. Но сейчас нужно идти. Да, нужно идти дальше…»

Он снова двинулся в путь. Тем временем небо почти полностью затянуло все ниже нависавшими тучами, и лишь где-то на западном краю горизонта виднелся чуть более светлый клочок. Наконец повалил снег; тяжелые, влажные хлопья, гонимые ветром, падали вокруг, все больше и больше сокращая видимость. Но он не обращал на это внимания. Надежда, что ему наконец удастся сбить погоню со следа, придала ему новых сил. Он решил пройти еще немного по замерзшему потоку и лишь потом остановиться на долгий отдых, как вдруг вокруг разверзся сущий ад. Под напором ветра, крепчавшего с каждой секундой, трещали деревья, роняя сучья поперек долины, по которой он шел. Снег забивал ему рот и глаза, а снегоступы все чаще тонули в мягком, свежем пуху. Мышцы, немного отдохнувшие во время короткой передышки, теперь наотрез отказывались повиноваться. Внезапно правую ногу свела сильная судорога. Он вскрикнул от боли. И в то же мгновение вековой гигант с грохотом рухнул прямо за его спиной. Раскидистая ветвь с силой рухнувшего дерева зацепилась за куртку и разорвала ее почти по всей длине. Брошенный силой удара, путник упал лицом в снег.

Буря разбушевалась не на шутку. За несколько секунд снег почти полностью засыпал его измученную фигуру. С огромным трудом он поднялся и почти на ощупь двинулся к видневшемуся впереди берегу ручья. Теперь каждый шаг причинял боль. Однако он знал, что не может остановиться ни на мгновение. «Еще несколько шагов, и еще…» — упрямо повторял он про себя.

Внезапно он почувствовал, что земля уходит из-под ног, и по колено провалился в ледяную воду. Он мгновенно понял, что произошло: лед треснул — в этом единственном месте он оказался так тонок, что не выдержал его веса.

Вокруг уже совсем стемнело. Ураганный ветер почти ослепил его. Мелькнула мысль, что это конец, когда ледяная вода хлынула в ботинки. Он наугад выбросил руки вперед в поисках опоры. Раз, другой — тщетно. Он попробовал снова. Ладони сжали что-то, похожее на торчащий из-под земли корень. С неимоверным трудом, сантиметр за сантиметром, ползком по хрупкому льду, он выбрался из полыньи. Еще несколько сантиметров, еще полметра, еще метр… Кровь стучала в ушах пронзительным писком, а сердце колотилось так, словно хотело выпрыгнуть из измученной груди. Он чувствовал, что если не остановится сейчас же, ему конец. Но все равно полз вперед.

В какой-то момент он ощутил, что ветер дует уже не так сильно, а снег больше не засыпает его белыми сугробами. С огромным усилием, все еще лежа на спине, он поднял голову. Над собой он заметил скальный навес, который образовывал здесь своего рода преддверие какого-то большого туннеля. Посмотрев вперед, он разглядел темное отверстие. «Пещера?..» — мелькнуло у него в голове. Надежда на спасение придала ослабевшим мышцам немного сил; он поднялся на колени и, словно ребенок, пополз на четвереньках вглубь скальной ниши.

Его все сильнее бил озноб. Он сел, прислонившись спиной к шершавой стене своего нежданного убежища. Мгновение он отдыхал. Он знал, что в промокших ботинках засыпать нельзя — это грозило неминуемым обморожением. Нужно было согреть ноги и высушить одежду. Дыша все ровнее, он попытался осмотреться в пещере, но сумел разглядеть лишь темные очертания противоположной стены. Внезапно он вспомнил о маленькой коробочке, лежавшей во внутреннем кармане куртки. Дрожащими от холода пальцами он быстро достал ее и открыл: десяток спичек и немного трута для розжига лежали рядом, плотно завернутые в непромокаемую ткань. Он улыбнулся во второй раз. Судорога свела лицо, вызвав гримасу боли и легкую тошноту. Он понимал, что медленно замерзает. Как можно быстрее он чиркнул спичкой. Слабый огонек позволил ему разглядеть торчащие над головой корни деревьев.

Не раздумывая, он потянулся к поясу. К счастью, нож был на месте. Нарезанные, уже одеревеневшие корни он быстро сложил в небольшой костерок. Вскоре подложенный трут затеплился бледным огоньком, который через мгновение охватил все топливо. Хорошо просушенные корни горели почти без дыма.

Мужчина стянул ботинки и поставил их у огня. Усталый, он с видимым трудом принялся устраивать себе ложе. Из мха, росшего на пещерных валунах, и мягкой древесной трухи он соорудил подстилку — временную, но достаточную, чтобы уберечься от холода. Он лег и укрылся теплой курткой.

Теперь он наконец мог получше осмотреть свое убежище. Пещера имела форму буквы L; один ее рукав выходил наружу, а второй заканчивался глухим, защищенным от ветра закутком, где и горел его маленький костер. Пещера была невысокой, но взрослый мужчина мог двигаться в ней довольно свободно. Правильные, словно обточенные, очертания стен говорили о том, что ее периодически затапливало, что, впрочем, не удивляло, учитывая близость ручья, который ранней весной, питаемый тающими снегами, наверняка превращался в бурный поток.

После короткого осмотра мужчина стал обдумывать свое положение. Он спасся от бури и обморожения, но радоваться было нечему. Без карты, оружия и еды посреди суровой северной зимы — будущее не внушало оптимизма. Но худшее было позади. Он знал, что если ему хоть немного повезет, он доберется до какой-нибудь индейской деревушки или встретит белого охотника. Но сперва нужно было уйти от погони, которая, без сомнения, уже наступала ему на пятки.

Он мысленно прокрутил последние события. Он в точности вспомнил то морозное, ясное утро два дня назад, когда очнулся после крепкого, восстанавливающего силы сна. На улице светало. Он быстро оделся, застегнул на бедрах ремень с охотничьим ножом и выскочил из просторной хижины, срубленной из бревен. Он зачерпнул руками первый в этом году влажный снег и умыл лицо. Остатки сна тут же улетучились. Он огляделся, вдыхая свежий северный воздух. Он решил взобраться на ближайший холм, возвышавшийся над геологической базой, основанной здесь поздней весной. База состояла из двух больших жилых зданий, блокгаузов[5], и одного поменьше, служившего складом. Населяли ее всего пятеро: проводник, снабжавший жителей свежим мясом, и четверо научных сотрудников, проводивших исследования по поручению Американского геологического института[6].

Джек Нильсен — так звали героя этого смертельного побега — как молодой, подающий большие надежды геолог, был приглашен для участия в геологической экспедиции в районе массива Мак-Кинли на Аляске. Он счел это за честь, тем более что приглашение получил от самого Альфреда Брукса[7], известнейшего исследователя Аляски, который организовывал в этом регионе регулярные научные изыскания с целью более полного изучения этого девственного края.

Поднимаясь на слегка заснеженную вершину холма, молодой геолог думал о большой удаче, которая сопутствовала ему и его коллегам по экспедиции в течение минувшего, очень напряженного лета. Собирая образцы горных пород, они обнаружили значительные залежи никеля, олова и меди. Однако величайшим их открытием стали богатейшие золотоносные пласты, залегавшие в глубоких скальных породах. Правда, добывать это золото можно было лишь с помощью специального горного оборудования, но компания, на которую они работали, была достаточно состоятельна, чтобы позволить себе такие инвестиции. Это был настоящий успех экспедиции, в который он, совсем еще молодой исследователь, внес огромный личный вклад.

Джек улыбнулся своим мыслям. Их миссия, по сути, была завершена, а задача выполнена: они ведь составили все необходимые карты и планы. Однако из-за приближающейся зимы они решили переждать самые хмурые месяцы на базе.

Дни, перемежавшиеся короткими вылазками за пределы базы и частыми разговорами, текли спокойно. Большие снежные тучи все чаще клубились вокруг едва различимого Мак-Кинли. Джек остановился на небольшом возвышении, окидывая взглядом долину с вытянутым, словно желоб, озером в центре.

«Долина без названия…» — подумал он. И хотя он любил свое дело, напоминавшее ему порой о походах древних путешественников и первооткрывателей, — труд, полный лишений, усилий и одиночества, ведь до ближайшего человеческого жилья были сотни километров, — именно это одиночество донимало его все сильнее. Он начал осознавать это только сейчас, когда дни, прежде полные дел, вдруг стали зиять пустотой и скукой.

Он вспомнил, как несколько недель назад, прямо перед первыми заморозками, в дверь их базы постучал одинокий траппер. Они не удивились этому визиту. Трапперы иногда заглядывали к ним, чтобы перекинуться парой слов или выпить чашку горячего чая. Появлялись и исчезали. Но этот отличался от тех, кто бывал здесь до него. Прежде всего, у него не было бороды, что было совершенно нетипично для людей, профессионально занимавшихся охотой. Ведь борода очень эффективно защищала лицо от мороза, к тому же это было удобно — не нужно было регулярно бриться. А трапперы обычно не придавали большого значения ежедневной гигиене. Тем большее изумление вызывала внешность этого человека — приятная и опрятная. Это был черноволосый, высокий, не слишком мускулистый мужчина. Он представился как Джо Блэк. Поведение пришельца тоже было необычным. Обычно трапперы, люди простые, не задавали много вопросов. Блэк же, наоборот, задавал их множество. Говорил он вполне бегло, но с довольно странным, чужим акцентом, который сразу обращал на себя внимание.

Больше всего его интересовала работа геологической группы. Тогда это никому не показалось странным. Базу населяли четверо новичков. Лишь уже немолодой, но еще крепкий на вид Бен, их проводник и поставщик свежего мяса, мог бы заметить что-то тревожное в поведении Блэка. Но Бен ушел на многодневную охоту прямо перед прибытием гостя.

— Последняя перед зимой! — бросил он на прощание, сплюнув мутную табачную жвачку.

Так что ни у кого из присутствующих любопытство пришельца не вызвало подозрений. Проведя у них день, Блэк, несмотря на надвигавшуюся снежную бурю, первую в этом сезоне, заявил, что ему пора в путь. Его пытались удержать, но он решительно отказался, не объясняя причин. Они лишь пожали плечами — его дело. И Блэк ушел. Жизнь на геологической базе вернулась в свое русло.

***

Внезапно над долиной прогремели винтовочные выстрелы, умноженные раскатистым эхом. Очнувшись от задумчивости, Джек посмотрел на припорошенные ночным снегом постройки базы. Десяток фигур отделился от опушки леса. Они бежали, стреляя по окнам и стенам блокгаузов. События разворачивались молниеносно: входная дверь одной из хижин вдруг распахнулась. Он успел разглядеть в проеме изумленного Нила Гилла, начальника базы, который, сраженный выстрелом в упор, тяжело рухнул в снег. Несколько других фигур вбежали во второе здание, где жили остальные члены экспедиции, — те погибли, вероятно, даже не поняв, что произошло.

Джек стоял на холме, с ужасом наблюдая за трагедией. Парализованный страхом, он не мог шевельнуться. Он хотел бежать, но ноги отказались ему повиноваться. Вдруг у самой большой хижины началась суматоха. Бандит, который был выше остальных, быстро отдавал какие-то приказы. Кожаный капюшон, скрывавший голову главаря, внезапно соскользнул на спину, открыв его лицо. Джек побледнел. Это был Блэк, тот самый таинственный гость.

Теперь все складывалось в единую картину. Тем временем внизу банда разделилась на несколько небольших групп, которые тут же принялись прочесывать окрестные холмы, низины и уступы. Молодой геолог осознал, какая опасность над ним нависла. Он понял, что ищут именно его. Сработал инстинкт. Джек развернулся и что было сил бросился вниз по склону. Он бежал без оглядки, куда глаза глядят, лишь бы подальше от места бойни, которой он избежал лишь по счастливой случайности. У него не было никакого плана — только вперед, только бы уйти подальше. Он знал, что банда в конце концов выйдет на его след и погонится за ним. Он ускорил шаг. Страх придавал ему сил. Он понимал, что если его догонят, у него не будет ни единого шанса в схватке — его единственным оружием был нож. Начался смертельный побег, длившийся целый день.

Иногда он останавливался, прислушиваясь, и тогда ему казалось, что погоня дышит ему в спину, что она вот-вот настигнет его за ближайшим поворотом ручья. У него не было сил даже думать… Сначала он бежал вниз по склону. Потом свернул к ручью, вытекавшему из озера. Он шел по его руслу, и оно привело его в безопасное убежище — скальную пещеру.

Все это он вспомнил в полудреме, на грани сна и яви, лежа у догорающего крохотного костерка. Его согрело. И хотя ему удалось выжить, он знал, что банда возобновит погоню, как только утихнет метель.

Дело было ясное: Блэк, как главарь банды, пришел на базу геологов на разведку. Он, без сомнения, хотел выяснить, сколько людей там постоянно живет, как они вооружены, а главное — в этом Джек нисколько не сомневался, — нашли ли они золото и где именно. Да… он вспомнил, что они — какими же они были наивными! — сказали ему, что наткнулись на богатые залежи, скрытые в толще скал. Залежи, стоившие целое состояние. Блэк не выказал особого интереса к этой информации и быстро перевел разговор на другую тему. Несколько часов спустя он попрощался с геологами, справедливо полагая, что они — всего лишь наивные ученые, которые в случае чего не окажут ни малейшего сопротивления. Значит, дело было в золоте! «Хитро придумано», — признал теперь Джек. Зимой при невыясненных обстоятельствах гибнет вся команда станции, а пока снарядят новую экспедицию, пока выяснят, что случилось с ее членами, может пройти много, очень много времени. На Аляске постоянно пропадают люди, чьих тел потом никто и никогда не находит. «Да, — повторил он. — Очень хитро и жестоко…» Вскоре он снова уснул.

Этой ночью ему снился родной дом в далеком Чикаго. Он лежал в мягкой постели, застеленной пахнущим бельем. Он чувствовал рядом другого человека. Он знал, что это Мэри, его молодая жена. Он медленно открыл глаза и перевел взгляд на нее. Мягкое теплое одеяло укрывало ее тело. Он хотел прошептать: «Мэри…», но с губ сорвалось другое слово, породившее страх, который нарастал с каждым мгновением. Его губы шептали: «Блэк, Блэк…». Фигура, лежавшая к нему спиной, вдруг повернулась. К ужасу Джека, лицо его жены оказалось лицом Блэка, убийцы его друзей. Тут же он заметил, что лежит уже не в теплой белой постели, а в холодном снегу. Он не мог пошевелиться. Хотел крикнуть, но голос застрял в горле. Блэк склонился над ним, и его лицо исказила жестокая усмешка.

— Я тебя достану… — прошептал он.

Джек с криком вскочил на ноги. Но какая-то сила швырнула его на землю. Он почувствовал резкую боль. И закричал снова. Он проснулся.

Еще несколько мгновений он глубоко дышал, вспоминая ночной кошмар. Когда он совсем успокоился, то подполз к выходу из пещеры. На улице светало. Ветер уже утих, но с неба еще сыпались крошечные снежинки. О вчерашней буре напоминали лишь обломки ветвей, торчавшие из-под снега. Наступал новый морозный день.

Джек быстро натянул на ноги кожаные ботинки, надел сильно порванную куртку и выполз из пещеры. Он прикрепил снегоступы, брошенные у входа, и продолжил свой путь. Ночной сон, несмотря на голод, который теперь донимал его все сильнее, немного подкрепил его изрядно подорванные силы. Время от времени, чтобы взбодриться, он клал в рот кусочки замерзшего снега. Путь ему по-прежнему указывало замерзшее русло ручья. Он знал, что рано или поздно этот ручей должен впасть в какой-нибудь водный поток покрупнее. В таких местах часто разбивали лагерь индейцы, и теперь они были его единственной надеждой.

Проходили часы изнурительного пути. В какой-то момент ему показалось, что он краем глаза видит какие-то фигуры, прячущиеся за деревьями. Он ускорил шаг, даже перешел на медленный бег. Ему казалось, что таинственные преследователи движутся вместе с ним. Одна-единственная страшная догадка закралась в его мысли. Его окружает банда Блэка, и теперь они, должно быть, уверены, что он от них не уйдет, а потому позволяют ему бежать дальше. Он подумал, что весь его побег, все это нечеловеческое усилие оказалось напрасным.

Однако даже перед лицом полного поражения Джек решил, что дешево свою шкуру не продаст. Он знал, что, попав в руки бандитов, он обречен на смерть, ведь он был единственным свидетелем событий последних дней. Поэтому он ни на миг не сбавлял темпа, начав взбираться по более пологому в этом месте склону долины. Краем глаза он видел, что погоня следует прямо за ним. Кровь все быстрее стучала в висках. Вчерашняя усталость вернулась с удвоенной силой. Он подумал, что это конец: если его не прикончат люди Блэка, то его убьет сердечный приступ. Он уже слышал за спиной отдельные слова и окрики и понимал — банда совсем близко.

Вдруг он споткнулся о торчавшую из-под снега ветку, потерял равновесие и, взметнув фонтан снега, рухнул на бок. По инерции он покатился вниз по склону. Он перестал что-либо чувствовать. Знал только, что летит все ниже и ниже. Ему казалось, что он падает в огромную пропасть и что падение это длится бесконечно. Перед глазами проносились самые разные образы: жена, родной дом, студенческие годы…

Наконец он почувствовал, что больше не летит, а лежит, небрежно брошенный в глубокий снег. Розовые хлопья кружились у него перед глазами. Угасающим сознанием он успел заметить смыкающееся над ним кольцо лиц. Они смотрели на него спокойно, без ненависти. Он попытался дотянуться до ножа, но его окутала тьма. Он потерял сознание.