Красивое зеленовато-синее море бросало искры, колыхалось у берега пеной и едва заметно отражало белизну фортов Виссина. Нацелив на море жерла своих орудий, эти пятигранные красавцы с маленькими башенками по углам воплощали мощь нового государства. Скрытая под их защитой бухта была полна кораблей. Один за другим они поднимали паруса и выходили в море. Это был флот новообразованной республики. Но если пронестись над лесом его мачт полетом птицы, то на склоне невысокой горы открывался город красавец. Плохо укрытый со стороны берега он был вполне защищен мужеством своих новых хозяев. Именно их корабли сейчас оставляли его, направляясь к риканским берегам.
Покинув в середине зимы Виссин, флот морской республики под предводительством Вирка Режерона, получившего чин адмирала после того, как президентом был избран Черный глаз, взял курс на северо-запад. Насчитывая 22 линейных корабля, 14 фрегатов и 8 кораблей меньшего водоизмещения под своим началом Вирк Режерон рассчитывал за семь недель плавания при хорошем ветре достичь риканского побережья, где и начать военные действия в неприятельских водах. Отсутствие попутного ветра в это время года не позволяло королевским морякам взять инициативу в свои руки.
Плавание оказалось непростым. Теплое, но в эти месяцы суровое, море бурлило и возмущалось. Оно не хотело пропускать рвущихся к старому континенту кораблей. Ушло на две недели больше, чем рассчитывал Вирк, прежде чем первые прибрежные острова Рикана были замечены вахтенными.
- Земля! - раздался измученный радостный голос.
- Земля адмирал, - доложил сонному, помятому Режерону дежурный офицер.
- Хорошо, идем.
Вирк протер глаза. Быстро одевшись, он вышел на холодный воздух. Взяв подзорную трубу, внимательно всмотрелся в даль. Только тонкая, как далекий туман полоска земли открылась его взору.
Словно призраки прячущейся жизни прижимались испуганные люди к краям улицы. Группа монахов с факелами в руках, в коричневых плащах и с закрытыми капюшонами лицами медленно шла впереди измученно волокущейся телеги. Слабая дряхлая лошадь с трудом передвигала этот переполненный трупами воз.
В городе был мор. Он вспыхнул сразу же после коронации и, распространившись в неделю по всем предместьям Рикана, рассыпал повсюду смрадные зерна смерти. Ужас охватил город. Еще была зима, но, чувствуя страх того, что с приходом тепла, эпидемия распространится еще сильнее, люди наполняли своими грязными телами храмы и тем самым еще более способствовали распространению болезни. Несколько десятков человек умирало каждый день.
Позади груженной телами телеги шли еще два человека. Они, как и шедшие впереди монахи, были в темных плащах с опущенными на глаза капюшонами. Тенями скользили куда-то призраки людей. Чувствовался страх. Было темно, но всюду, неизвестно кем и когда разожженные, горели костры. Слышались шепчущиеся хрипловатые голоса. Царил дурманящий, сладковатый запах смерти.
Свернув вместе с телегой на улицу Святых путников, неизвестные вышли к площади Прощения. Город, сквозь который они прошли почти с самой окраины, где состоялась их встреча, поражал своим напряжением. Царило поистине страшное зрелище. Смерть, ужас, дым и огонь, вот то, что они увидели. Люди, боящиеся даже собственного страха, не походили на тех, некогда веселых риканцев, радостные и пьяные голоса которых еще так недавно славили имя нового короля.
Площадь Прощения, некогда красивая, обрамленная высокими стройными деревьями, окруженная старыми аккуратными домами, теперь представляла жуткое зрелище. Всюду горели костры, но это были не только обычные костры, что видели путники, проходя по улицам Рикана. Это были костры, на которых в мучительной боли горели живые люди. Их искаженные лица, их страшные страдания должны были умилостивить отвернувшегося от людей бога. Действовавшие теперь повсюду религиозные суды Милости господа отправляли на мучительную смерть людей, едва ли меньше чем убивала болезнь.
Путники остановились. Двое солдат, прислонив свои алебарды к стене, волокли к обложенному ветками столбу извивающегося и дико кричащего от ужаса человека. Это был несчастный книготорговец Доргу.
По официальному заявлению церковной и светской власти виновниками смертоносной эпидемии были страшные, греховные книги, распространяемые среди горожан и порицающие бога и короля. Популярность этих книг взявшихся неизвестно откуда действительно была очень велика. Арестовав множество безвинно заподозренных людей, и так и не напав на след авторов и распространителей книг, суды стали отправлять их одного за другим на костер.
- Что мы ищем в этом аду, Эвил? - обратился один скрытый плащом путник к другому.
- Одного человека, - тихо отвечал тот. - И осторожней Вирк, мы не должны быть узнанными, иначе будет слишком много чудес для одной этой ночи. Ведь уже и так мы освободили многих узников.
Они вышли на середину площади, где привязанные к каменным столбам уже стояли три человека. Вернее это были призраки тех, кто когда-то был жив, их души умерли от ужаса и от страшных пыток накануне. Теперь тела готовились умереть вслед за ними. Несколько монахов обкладывали привязанных ветками. С алебардами на плечах расхаживало несколько солдат.
- Здесь нет того, кого мы ищем. Нужно подождать.
Галопом проехало несколько всадников. Затем куда-то прошла странная процессия. Оборванные люди били себя железными цепями по спине и что-то восклицали. Они ели волочили ноги. Это были те, кто своим покаянием надеялся искупить грехи города. Внимательно всмотревшись в лица этих людей, и не найдя там того кого искал, Эвил обратился к звукам. Внезапно послышались громкие голоса, и группа толстотелых монахов выбежала из церкви.
- Проклятье! - кричали они. - Бог гневается на нас за наши грехи! Молитесь, люди молитесь! Эта ночь поистине проклята, умер Старший отец королевства Ироно!
- Так и надо этой собаке. Именно он зачал все эти гонения. Сколько людей пострадало из-за этого старого негодяя, - услышали у себя за спиной негромкий мягкий голос Вирк и Эвил.
Они обернулись. Позади них стоял невысокий бедно одетый мужчина лет пятидесяти. Едва уловив своим взволнованным взглядом их облик, и, по-видимому, почувствовав в нем угрозу, он испуганно попятился и скрылся.
- Он, наверное, принял нас за монахов, - предположил Вирк.
- Пусть так, но узнать он нас не мог.
- И все же давай отойдем в сторону и смешаемся с людьми.
На другой стороне площади, куда они направились, начала собираться неплотная толпа. В ней, казалось, все страшились друг друга, и каждый стоял сам по себе. Эти люди чего-то ждали. По-видимому, начала религиозной казни. Но вместо нее, взволнованные восклицаниями монахов, они упали на колени и стали молиться. Вирк и Эвил поспешили укрыться в тени, где лепестки огненного света не могли достать их. Там они простояли несколько минут.
Вдруг из-за поворота на улицу Мебельщиков вышла группа пеших гвардейцев, конвоировавшая около пятнадцати скованных цепью узников. Пройдя мимо Вирка и Эвила, солдаты и заключенные направились дальше, туда, где вскоре последних должны были придать огню.
- Ведь эти люди невиновны. Ведь не существует такой вины в расплату, за которую живое, мыслящее и чувствующее существо обрекалось бы на столь чудовищные муки? На такой позор и на такое унижение, - шептал Вирк, на которого, все происходящее вокруг произвело сильное впечатление. - Или быть может, нет? Быть может, такая вина есть - невежество. Но платить за него по счетам должны не те, кто избавлен от него, а те, кто окружает их. Поэтому долг всякого разума искоренять тьму глупости и грубости. Только так он добывает свое светлое право мыслить и жить. И все же нет на этих людях и этой вины. Страшное время, страшные люди.
Но Эвил, казалось, не слушал его. Он тихо, ровно дышал и внимательно всматривался в силуэты проходящих мимо людей. Внезапно кого-то, заметив, он бегло произнес:
- Пошли.
Они быстро зашагали вслед группе военных и конвоируемых ими несчастных. Почти невозможно было ничего разобрать в лицах людей, которых они только что видели, но Эвил, похоже, знал, кого они ищут. И они смело шли этому на встречу. Вирк не беспокоился, во всем положившись на друга.
- Многие из этих людей, хотя и нет в этом их вины, небыли горячими проповедниками знания. Они мыслили, но не несли мысль другим, прячась от них и думая, что тьма избегнет их. Но так не случается. Здесь сейчас такой век. Произвол, прикрытый законом, царствует в нем, - продолжал рассуждать он, но только теперь уже не вслух, а мысленно. - Ведь они не виноваты, что родились в такое время. Ведь и я не виноват, что в не менее горькое время появился на свет Земли. Ссылка на время, какой бы красочно-эпической она не была, не может оправдать произвол одних и бесправие других. Произвол, прикрытый законом особо циничен и бесчеловечен. Но самое страшное, что такое происходит по всему Рикану, в каждом городе и в каждом селении. А может, нет? Может это происходит в большей части обитаемых, разумных миров во вселенной, где разум еще не очистил себе путь. Возможно, Эвил прав и мы не можем вмешиваться каждый раз, когда нам хочется, а народы всех планет должны сами преодолеть все это?
- Истина неба, покарай грешников, накажи тех, кто навлек на нас этот страшный мор! - неистово голосил длинный худощавый священник в синем балахоне.
Поднимая руки, он каждый раз взывал к милости бога с новой силой в голосе.
- Накажи их отец, накажи!
Яркий свет от нескольких факелов, которые держали солдаты, падал на служителя культа. Лицо священника искажалось слащавой злобой, унижением и страхом. Губы его вздрагивали при каждом слове. Глаза горели бешенством веры.
Люди, соединив ладони и опустив головы, слушали его, неразборчиво шепча молитвы. Судя по всему, они верили, что можно умилостивить высшие силы, жертвуя людьми. Это были фанатики, такие же, как и везде в мире, где царит мрак, а не разум.
- И ничего с этим нельзя поделать, - подумал Вирк. - Ведь мы могущественны. Мы можем переноситься сквозь расстояния и превращать одну форму материи в любую другую. Но разум миллиардов людей, несмотря на все сделанные успехи, несмотря на все знания людей, таких как доктор Ноторимус, остается нам неподвластен. Как искоренить невежество? Увы, мы не в силах изменить умы людей быстрее, чем это возможно.
- Подожди меня здесь, - шепнул Вирку Эвил.
Подойдя к группе солдат, человек в черном плаще с закрытым капюшоном лицом о чем-то с ними заговорил. Потом, отойдя с одним из них в сторону, протянул ему какую-то бумагу и тяжелый кошель, в котором как предположил Вирк, было золото.
Взяв деньги и прочитав бумагу, солдат поклонился и вернулся к своим товарищам. Эвил оставался на том же месте и ждал его. Затем, ведя за собой на веревке человека со скованными руками, в оборванной, но некогда дорогой одежде, военный вновь подошел к человеку в плаще. Они обменялись несколькими фразами. Затем Эвил вернулся к Вирку.
- Это и есть тот, ради кого мы тут, в этом ужасном городе в эту страшную ночь, - мелькнуло у Вирка.
В это время зажглись несколько костров и, издавая истошные вопли, люди встретили подбирающийся к ним огонь. Он был действительно страшен. Вирк вздрогнул, зубы его плотно сжались, но взгляд остался полным сил и воли.
Сперва лишь мелькая маленькими языками, огонь казался просто светом, который нежно ласкает взор объятого ужасом человека. Затем, становясь пламенем и болью пожирающей ноги, он заставлял душу кричать с такой силой, что, казалось, даже камень не мог вынести такого. Но по мере того, как страшный красный цветок распускался, голоса стихали.
Тяжелый запах горелого человеческого мяса повис в воздухе. Невозможно было смотреть на происходящее, и Вирк отвел глаза, зубы его разжались. Казалось, Эвил ждал этого его движения.
- Кто это? - спросил Вирк, с трудом выговаривая слова.
- Давай выберемся отсюда, и ты все узнаешь.
Человек, которого привел Эвил Эви, был небольшого роста с круглым животом, таким же круглым лицом, большим тонким носом и маленькими водянистыми глазами. В темноте, царившей вокруг, нельзя было различить его лучше. Он был закован в тяжелые кандалы и еле волочил ноги.
Трое, не обращая больше внимания на страшную сцену казни, развернувшуюся вокруг, покинули площадь. Пройдя около ста метров по улице Цветочниц, которая была совершенно пуста, они вышли к небольшому темному дому. Вывеска, висевшая на нем и едва видимая в темноте, гласила: «Пристанище меча». Они постучали в дверь.
- Нам нужен номер, - обратился сквозь приоткрывшееся оконце Эвил. - Я хорошо заплачу, открывайте и не бойтесь.
- Все мои комнаты пустуют, так что, пожалуйста, - ответил хриплый голос.
Лязгнул засов. Дверь отворилось, и они очутились в плохо освещенном душном помещении. Щедро заплатив хозяину за номер и взяв свечи, путники медленно поднялись по лестнице. Комната была неплохо, хотя и бедно обставлена. Вирк разжег камин.
- Вы знаете, почему вы все еще живы? - обратился к неизвестному Эвил.
- Должно быть, это кому-то нужно?
- Вы предполагаете, кому?
- У меня есть некоторое мнение.
- Так вот, оно ошибочно. Это не графиня Квития Риффи.
Эвил посмотрел на Вирка и заметил, как изменилось его лицо.
Неизвестный вздрогнул и испуганно уставился на Эвила Эви.
- Так кто же это? - трусливо спросил он.
- Вирк, этот человек - Кото, мастер снов, один из лучших специалистов Рикана в ядах, ну и снадобьях. Он ведь и врач тоже? Не только убийца, - Эвил бросил быстрый огненно-голубой взгляд на незнакомца.
Таким Вирк не видел своего друга уже давно. Затем, приметив какое испепеляющее впечатление он произвел, Эви продолжил:
- Это нужно мне и еще вот этому человеку. Имени его, как и моего вам не нужно знать.
- Что я должен вам рассказать? Или быть может, вы ждете от меня какого-то дела?
В комнате от пламени в очаге стало почти совсем светло, и Вирк заметил, как внимательно разглядывает его Кото. Он, казалось, хотел узнать в нем кого-то, кого уже когда-то мог видеть, но, отчаявшись в этом, перевел взгляд на огонь. Возможно, теперь он пытался согреть душу после холодной ночи. Этот человек не был уродлив, как и не был красив. Возможно, в молодости он мог считаться даже привлекательным, но теперь черты его утратили былую прелесть. Суровые складки лежали на его лице, низкий лоб был скрыт под жидкими светлыми волосами. У него был широкий подбородок, достаточно свободный взгляд, в движениях его чувствовалась смелость и еще не утраченная уверенность в себе. Очевидно, он умел разгонять свой страх.
- Нас интересуют ваши отношения с графиней и то, какие задания для нее вы выполняли. Обещаю вам, что если вы будете с нами откровенны, то останетесь живы, - медленно, выговаривая каждое слово, как особо значимое, произнес Эвил.
- Этот человек, должно быть, не из тех, кого наши считают необходимым для прогресса. Иначе сейчас он находился бы где-нибудь далеко отсюда, как все те, кто просто исчез из тюрем и собственных домов два дня назад. Возможно он и в правду придворный убийца, а отнюдь не врач, - задумавшись, решил Вирк.
- Хорошо, - согласился Кото.
- Начинайте.
- Вы знаете, что моей основной специальностью… Как бы это сказать, является…
- Знаю, убийство.
- Я предпочитаю называть это устранением лишних лиц, - решительно обрезал Кото. - Так вот, три года назад, нет, быть может, четыре ко мне обратилась, через свою знакомую, какую не имеет значение, одна знатная дама. Ее интересовали предсказания, вы ведь знаете, что я и этим занимаюсь. В общем, она хотела знать будущее. Я все ей рассказал, как это водится. Но, на этом наши отношения не кончились, а скорее начались. Я получил от нее странный заказ.
Вирк заинтересовался, он внимательно слушал этого человека и заметил, как сильно он взволновался, когда речь пошла о графине Риффи. Его голос дрожал каждым произнесенным словом.
- Нужно было изготовить три яда, - продолжал мастер снов. - Один для пожилой женщины и два для мужчин, молодого и старого. Это показалось мне странным, в дальнейшем я решил узнать, зачем столь юной и столь красивой особе такое странное сочетание. Те, для кого предназначались составы, должны были умереть от разных болезней. Я все сделал и получил свои деньги.
- Что было дальше? - горячо воскликнул Вирк.
Эвил поймал на нем встревоженный взгляд Кото и сделал другу знак успокоиться.
- Продолжайте. Для кого предназначались эти яды?
- Я не узнал об этом сразу. Как подводит иногда людей любопытство! Но потом, подкупив одну из служанок в доме графини, будь она проклята, я выяснил кое-что из чего и поспешил сделать свои выводы.
Тут он умолк, оглядел своих собеседников и довольно смело спросил:
- Вы не покормите меня? Я не ел уже несколько дней, и у меня пересохло горло.
Эвил согласился. Он спустился вниз и вскоре трактирщик принес им хлеба и вина. Кото с аппетитом принялся жевать. Спустя несколько минут, выпив вина и немного повеселев, он продолжил.
- Ну и жуткая это была история!