Торжествующий разум

Глава 7. Выбирай новый

Губернатор отошел от окна. Там за двумя слоями стекла, нацелив острый красный нос в его кабинет, красовалась пятиметровая ракета. На борту ее рядом с Американским флагом белели две буквы: "US". Александр Александрович поморщился и опустошил простуженный нос в синий платок.

Раздался непродолжительный резкий звук.

- Да не волнуйтесь вы так Александр Александрович, - пролопотал маленький сутулый человек. - Она ведь не настоящая, да и уберут ее через час.

Короткошеий толстяк губернатор прошелся по кабинету. Его маленькие ступни медленно вышагивали в пространстве, позволяя громадному телу слегка покачиваться, словно это был парус. Лицо губернатора полностью отражало его состояние души. Оно было тучей, немного серой в этот час от тревоги.

- Издеваются, - рассуждал он. - Мальчишки, устроили тут, понимаешь, балаган. Весь город на ушах. Одних журналистов толпа. И чего им далась эта война в Ираке? Она ведь не первый день идет. Какое им дело?

Стоял теплый сентябрьский день. Выставив картонную ракету как символ Американской угрозы миру, комсомольцы организовали «сбор чиновников-добровольцев для отправки в Ирак», а для пущей красоты разложили еще и тела - манекены американских солдат, которые обильно, под визг собравшейся толпы, и при пристальном внимании телекамер поливали красной краской.

Народ шумел. Милиция роптала, переговариваясь друг с другом по рации. Датов и Калугин, одолеваемые группой журналистов с музыкального радио, комментировали случившееся.

- Непорядок, непорядок это, - бурчал губернатор, еще раз выглядывая в окно администрации и пугливо поглядывая на оскаленный белыми акульими зубами нос ракеты.

Легкий ветер развивал флаги с команданте Геварой. Группы молодых людей в масках раздавали прохожим листовки и газеты. Настроение царило приподнятое. Это была первая акция, которую устроили комсомольцы, и которая не просто произвела бы такой фурор, но и принесла бы столько положительных эмоций. А их был шквал. Люди радовались и шутили.

- Сегодня, - объяснял Датов, - американские оккупанты понесли серьезные потери на Востоке. Это послужит Вашингтону уроком. Послужит уроком Москве, бросившей иракский народ в такой важный для всего мира час. Это не просто война одного государства против другого, не просто оккупация чужой территории, нет. Это охота за главным ресурсом планеты - нефтью. А кто владеет нефтью - тот хозяин Земли.

- Павел, как коллега коллеге, - вырвал Калугина из короткой паузы какой-то журналист, - расскажите, что означает эта огромная ракета, почему вы сегодня разложили здесь зеленые манекены и поливали их красной краской и зачем записывать чиновников-добровольцев? Разве они хотят воевать?

- В том то и дело, что нет. Но чтобы показать эту их сущность, их природу трусов и предателей, нужно предложить им выбирать. Точнее навязать выбор. То есть поступить с ними так, как никто не поступает, как с людьми. Ведь они никогда не выбирают, всегда слепо выполняя приказ. А тут им предлагается выбрать… Нужно помочь другим людям. Помочь, понимаете, не забрать у них хлеб или деньги, а помочь. Совершить реальный, нужный поступок.

- И что происходит?

- Мы видим, что они не способны. Люди, живые и разумные существа им безразличны. Такова сущность буржуазной бюрократии.

В это время худенькая и бойкая девушка-корреспондент одолевала другого организатора акции:

- Виктор, поделитесь: что вы думаете о происходящем сегодня? Какой символизм вы вложили в это действие?

- Ракета - это символ угрозы, символ страшной смерти, которая может выпасть на долю каждого народа, в земле которого есть ресурс нашей цивилизации, топливо ее развития - нефть.

- Настоящий символизм жизни и борьбы, - подумал Павел, как только волна интервью прошла.

Он облегченно вздохнул. Теперь было время осмотреться и оценить детище почти месячной подготовки. И Павел взялся за это дело. Первым в глаза бросился плакат "Нефть дороже крови?". Затем он увидел красные всполохи знамен закрывавших низ картонного сооружения. Людей даже теперь, когда основное действие завершилось, было много. Акция удалась. Все были веселы и бодры. Улыбались люди, улыбалось светлое безоблачное небо, улыбался золотой шар. Улыбались прохожие.

Все это придумал он, Калугин.

Когда акция завершилась, участники разошлись, площадь опустела. Только одно напоминание о прошедшем осталось на ней - большая розовощекая ракета.

- Что мне с ней делать, - развел руками молоденький сержант.

- Возьми на память, - пошутил Павел.

Но экспонат прибрал к рукам какой-то коммерсант.

Вечером вышли телерепортажи. Их было так много и они были настолько увлекательными, что зритель или слушатель не мог не восхититься остроумием молодых коммунистов. Они улыбался их делу и проникался симпатией к их идее. Именно в этот день многие узнали, что есть красная молодежь. Потом пошли газеты.

Теплые осенние дни сменились прохладными. Не редкими становились дожди. Зеленые деревья сперва пожелтели, а затем начали сбрасывать листья, печаля взоры вечно спешащих людей. Но комсомол работал, и если вокруг была осень, то в сердцах молодых борцов было лето. горел огонь.

Павел задумал эту "басню" месяц назад, когда еще он работал в редакции, то есть до того, как ему предложили делать вместе с Литвиным сайт обкома. Теперь работа над мини-пьесой была в полном разгаре. За свою короткую жизнь произведение сменило уже несколько жанров. Впрочем, смысл все равно был политический.

Редактор не хотел отпускать Калугина, но Павел всегда сам выбирал свой путь. Теперь его дорога лежала через информационную политику партии, и ее молодежного крыла. Жизнь в нем бурлила, а Павел изливал ее в своих репортажах. Писать было о чем: судьба человека, заботившая его всегда, стала теперь основным его материалом.

Дома как обычно не было никого. Калугин наслаждался. Радовался тишине после кипучей недели в обкоме. Выборы уже начались. Дел было невпроворот.

Внезапно к Павлу пришла забавная мысль. Он перестал расхаживать из угла в угол, словно лев в клетке, и сел за компьютер. Пальцы с профессиональной быстротой ударили по клавишам, выправляя текст. Превращая его беззвучным движением в достойное произведение литературы. Словно метал под молотом кузнеца, слова изгибались в предложения, а предложения образовывали новый, оригинальный смысл.

"Охотник (человек в маске президента Типуна) выходя на сцену:

- Дремучий лес, как в дебри сказок я пришел. Искать добычу, крови силу. Все то, чем бездну сотворил природы дух неутомимый.

Появляются звери - выглядывают из-за деревьев. Звери:

- О, он пришел! Мы в страхе жизнь свою спасем. О, он пришел! Беги и прячься робкий мех.

Смех Охотника, звери прячутся.

Охотник:

- А ну добыча берегись! И сколько шкурок, мяса, сала сколько! Все мне. И в этот день чудесный мой, мой пыл охотничий со мной!

Охотник хватает ружье и в напряжении ищет зверей. Все звери разбегаются в разные стороны. Мышонок пытается помешать Охотнику стрелять.

Мышонок:

- О нет, в друзей! Ведь он в друзей не стрелять станет! Нет. Ведь мы ему друзья!

Охотник:

- Друзья?

Мышонок:

- Конечно, как же по другому!

Охотник (обращаясь к себе):

- И верно слишком дичь мала. К чему расходовать заряды, когда мне рады?

Звери их кустов:

- Рады! Рады!

Перепуганные звери сбегаются к охотнику и мышонку.

Охотник (лукаво):

- Пусть будет мирным разговор. Ведь в дружбе, в близости сердечной нет место выстрелам слепым. Нет места злобе бессердечной. Я добр и буду мил. И буду щедр, коль эти ротозеи мне помощь смогут оказать и дар волшебный показать. Сокровища в лесу седом хранятся тайные. Так, где они?

Соловей:

- Здесь нет монет, кристаллов дорогих, изделий ценных - нет. Но разве это то, что мы открыть должны святому человеку? Ведь по лицу я вижу ты святой! Ваш клад в другом он голосе волшебном и пенье чудном!

Попугай:

- Вы так умны и в речи вашей столько аргументов!

Лиса:

- И нежный мех и искры серебра и красный лоск!

Лев:

- А храбрость - львиная порода, у вас в крови!

Медведь:

- И сила медведя!

Охотник умиляется, находя все это в себе. Звери радуются и больше не боятся.

Верблюд:

- Какой отменный горб!

Охотник:

- Разве я горбат?

Змей:

- И хвост зеленый - как трава.

Лягушка:

- И бородавки тоже!

Охотник хватается за голову.

Осел:

- Таких ушей, нет в целом мире у других зверей!

Лось:

- Рога отменные!

Охотник (в ярости):

- Так я урод?

Звери (хором):

- Ты чудо из зверей!

Соловей:

- Не слушай их!

Охотник (теряя самообладание):

- Урод я?

Мышонок:

- Бойтесь звери!

Охотник хватает ружье. Два выстрела. Все звери падают мертвыми. Улетает соловей и ускользает мышонок.

Автор:

- Картечь мала, но в ней большой урок. Дробинка острая из плоти вырвав клок, разит и обездвиживает тело. В добычу превращая величины. Кто начал эту песнь? Они остались живы: один в траве другой в ветвях - дрожат. Молчат сурово. Без глупых тварей горя нет. Без мудрых - нет забвенья. Без робких - радости, без сильных - утешенья. Но в этом ль смысл, иль только ухищренье? Охотник в лес пришел не ради правды, лжи не ради. Ему не нужен разговор, звериное хваленье не уместно. Он жаждет крови. Поиски добычи охотника ведут. Лишь тот способен жить кто правде рад и в лжи не ищет искупленья. Себя обманывать бессмысленный удел. Беда минует тех, кто силу мудростью питает. Но если нет? Их сила тает".

- Вроде готово, - подумал Павел.

Он вновь пробежал глазами текст.

- Нужно еще придумать мораль. Ну, сыровато пока, но я еще многое исправлю, будет время, а пока пойду гулять.

С Михаилом они встретились в парке Славы. Было хорошо. Погода все еще хранила отпечатки лета, согревая друзей своим теплом и купая их в золотых листьях.

- Любишь осень? - спросил Литвин.

- Люблю. Любое время года люблю.

- Вот и я так. А выборы мы проиграем.

- Знаю. Уже проиграли. Нашей вины нет.

Они сели в парке на скамейку и Литвин закурил.

«Странными, разными бывают люди. Одни из них добрые и честные. Другие лживые насквозь и трусливые. Для одних все значение жизни - это власть, деньги, что-то иметь, что-то решать, решать за других. Иным хочется просто спрятаться. Другие хотят счастья, пусть неясного, пусть не понятного, но живого и торжествующего. Может быть в этом мотив «глупых зверей в басне»,- рассуждал Павел.

Погода умиротворяла и в то же время подталкивала к меланхолии рассуждений. В воздухе висела какая-то размеренность, а вместе с ней чувствовалась и пустота.

«Есть плохие души. Но как бы не было много подобных людей, всегда есть другие - настоящие. Их бывает совсем мало, но они есть. Но почему так бывает? Кто смог бы это объяснить?» - Думал Калугин. Он уже знал ответ на этот вопрос, но боялся произнести его даже в уме. Возможно, для этого еще не пришло время и семена, посеянные Ноторимусом, еще не дали свои всходы.

У Белкина был серьезный разговор.

- Евгений, ну вы ведь умный человек. Патриот, о государстве нашем радеете. И я вас очень уважаю. Но поймите, мы ведь с вами одно дело делаем - доброе дело. Если бы не мы, то американцы бы уже давно нашу страну распродали, - говорил спокойный, мягкий человек с бегающим взглядом и бородавкой на носу. - Вы одно делаете, мы другое. Но все же ради общего - ради страны.

- Конечно, Константин Игоревич, полностью с вами согласен, - добродушно признал Белкин.

- Вот видите как хорошо. Нам с вами какая разница, какой будет президент, главное это Родина - Россия главное. Дума? Нет, конечно, важно чтобы честные, хорошие люди были депутатами. Вот такие как вы, например, но ведь мы же с вами понимаем, что есть общие проблемы, - продолжал майор ФБС Изверин. - Ну, я понимаю вам надо пиарить организацию, но зачем же проводить вот такие изуверские акции. Зачем пугать граждан масками с лицом президента в Макдоналдсе раздавая им какие-то дурацкие, совершенно не в вашем стиле, не патриотические, а какие-то анархистские листовки?

- Троцкистские, мерзкие троцкистские листовки.

- А у администрации города, зачем мертвых рыб в узоры выкладывать? Разве это годится? Но хуже всего это листовка, что расклеена по всему городу - "Впиши себя в историю России". Ведь на ней наш президент нарисован. В прицеле, а ведь это главный лозунг переписи, и люди его знают. Ну, вот вы мне скажите Евгений, вы ведь умный человек, кто это у вас такие дела вытворяет. Что это за троцкисты такие?

- Да есть у нас, - злобно хмыкнул комсомольский идеолог. - Калугин, Литвин, Датов. Датов меньше, Павел больше всего, он у нас самый деятельный. С прошлого месяца его секретарем по информационной политике выбрали. Плоды приносит.

- Нужно, наверное, вам помочь, а то ведь эти герои вас быстро за сталинизм или фашизм, они ведь так нас патриотов называют, вычистят. Нехорошие люди и закон не уважают. Вот на прошлой неделе выпустили в «Ростиксе» живых цыплят, наверное, сотни две, а ведь там порядочные граждане курицу едят. Неприятный инцидент. И ведь таких много. Поможем.

- Буду признателен.

Майор федеральной службы хорошо знал всех этих людей. Курируя молодежную организацию партии в политической полиции, он, быстро убедившись в несостоятельности штатных агентов, вышел на контакт с человеком, казавшимся ему идейно неустойчивым - с Белкиным. И не ошибся. Евгений активно помогал органам, даже не подозревая, что вредит этим делу и предает товарищей.

Спустя час, подробно сообщив обо всех планах деятельности и явках организации, Белкин вышел из кабинета майора ФБС и направился мимо парка к остановке.

Павел и Михаил продолжали гулять. Они ждали еще Датова, но он не пришел. Позвонил и сказал что заболел. Белкина тоже не нашли. Бабушка Евгения сказала, что он еще утром уехал на дачу. Приближался вечер. Воздух и без того не горячий стал еще больше остывать. Литвин снова закурил. Он давно хотел бросить, но пока не мог. Минуты спокойно тянулись одна за другой.

Неожиданно Михаил заметил Женю. Торопливым согнутым шагом, не поднимая глаз, он переходил улицу метрах в двадцати.

- Смотри - Белкин, - заметил Литвин.

Павел крикнул:

- Белкин!

Внезапно ссутулившийся человек, так сильно походивший на их товарища, бросил на них короткий взгляд в котором невозможно было не узнать Евгения. Но он опустил голову еще ниже и прибавил шаг. Павел удержался и не крикнул ему еще раз.

- Странное поведение? Ведь это точно он. Что он здесь делает? - спросил Литвин. - Неужели он нас не заметил?

- Он заметил, - заработали лихорадочно мысли Павла.

- Тогда почему не подошел?

- Поехали в другое место, я все расскажу, - сказал Калугин.

Ему неожиданно захотелось снова оказаться в парке, где он так часто гулял с Марией. Почему так произошло, он не знал. Возможно, волнение сковырнуло рубцы на старых ранах. Боль снова ворвалась в его память.

Литвин согласился. Было еще немного времени. Но когда они вышли из метро и добрались до места, изменилась погода. Пошел дождь.

- Проклятый ливень. Кстати что с Белкиным, с этим напыщенным дураком? Что ты там хотел сказать?

- Не уверен в том, что это справедливая мысль, но мне кажется, он был в управлении ФБС.

- И, правда, оно ведь там, рядом, - согласился Литвин. - Если это так, то это объясняет его поведение.

Дождь усиливался, превращая все в плавучий мир. Нужно было идти обратно. Эта идея вместе с подозрениями Белкина пришла им обоим. Воды вокруг становилось все больше и больше, а идти в хлюпающих башмаках все труднее и труднее. Пришлось срезать дорогу, но Павел, сам не отдавая себе отчета, почему-то хотел идти тем же путем. Мимо дома, в котором жила Мария. Мимо прошлого.

- Вдруг я увижу ее? - терзала его мысль, не отдавая отчета в том, что это невозможно, да и не нужно больше.

Это было влечение. Его манило, а он уступал.

Дождь, затихнув на миг, снова усиливался. Бетонная серость высоких домов пересеклась прозрачным потоком капель. Друзья заспорили каким путем идти до метро. То жар, то холод сменялись чувствами и погодой в душе Павла. Воспоминания были неотступны. Он словно перенесся в тот день когда, уже потеряв ее, он шел здесь влекомый той же неведомой силой и пошел дождь. Было больно и страшно, мир казался тонущим, а он разбитым, превращенным в обломки кораблем. Он плакал. Но другая вода смыла тогда его слезы.

- Нахуй одной и той же дорогой ходить! - рассердился Литвин. - Всегда выбирай новый путь, если не к черту старый. Идем.

И Павел пошел. Подчиняясь не столько воле этого человека, сколько звучной силе его аргументов. Он больше не помнил ничего, старое утонуло в бесконечных потоках массы и, казалось, дождь перестал лить.