Трасса "Юг". Парни из 90-х

Эпизод 56

Эпизод56. – Ч-черт, – выругался Владимир, оглянувшись.

Я смотрел туда же, куда и он. За мерседесом, прихрамывая, бежала рыжая собака. Она жалобно лаяла и пыталась догнать машину.

Мне пришла в голову одна мысль.

– Так это вас Чертом называют? – спросил я. – Владик Черт? Офис в Чертаново?

– И это он знает, – поразился исполнительный директор. – От кого же? От юного Шалимова?

Я кивнул.

– Наш кабанчик совсем переср...лся. Вчера ночью сам мне позвонил. Про тебя рассказал.

– Я догадался уже.

– Ну, ты вообще догадливый парень. Кто бы еще всю эту хренотень распутал, кроме тебя?

Владимир держал чемодан на коленях и нервно барабанил пальцами по его бронированному боку.

Десять минут назад я сам нес этот чемоданчик вниз по лестнице к мерседесу, стараясь не глядеть на парней и на Маринку. Возле дома стояли крепкие ребята в костюмах, при одном взгляде на которых становилось абсолютно ясно: наша история окончена. Владимир, тонко улыбаясь, спускался следом. На крыльце он придержал меня за рукав, встал рядом, как будто хотел сделать фото на память.

– Пора спускаться на грешную землю, – проговорил он негромко. – Довольно грезить о несбыточном.

Ничего не ответив, я сошел с крыльца. Передо мной распахнулась дверца знакомого мерседеса. Я положил чемодан на сиденье и уселся сам. Владимир опустился рядом и ухватил чемоданчик за ручку.

– Тяжелый, – произнес он. – На вес золота. А, Петруха? Откроем?

Я смотрел в окно. Пехотинцы спускались по лестнице, пряча стволы и о чем-то переговариваясь.

– Ладно, потом, – ответил Владимир, кинув взгляд в их сторону. – Незачем светить такие бабки.

Водитель прибавил ходу, и рыжая Найда отстала. Мы проехали железнодорожный переезд (тяжелая машина даже не качнулась на рельсах). Миновали магазин, возле которого почему-то было пустынно. Я снова оглянулся и увидел, что за нами неотступно следует черный мерс-геландеваген.

Владимир отчего-то посерьезнел. Исполнительный директор уже не был похож на того вальяжного бандита, с которым мы пили вискарь в памятную ночь в Новосволоцке. С ним произошла какая-то новая трансформация, и я еще не понимал, какая.

– Ты хоть знаешь, куда мы едем? – бросил он, глядя в сторону.

– Какая разница, – ответил я. – Как будто если я скажу «не надо», мы не поедем.

– А ты попробуй. Скажи – «не надо».

– Не надо, – проговорил я.

– Останови, – приказал Владимир шоферу. Мерседес припарковался у тротуара на привокзальной площади. Вдалеке я увидел вывеску интернет-кафе «Treasure Island». Гелик с охраной пристроился сзади.

– Я ведь, Петька, и сам не хочу туда ехать, – негромко сказал Владимир. – Веришь, нет?

– Куда ехать? – спросил я.

– На стрелку.

– С кем?

– С Ахмедом. С кем же еще. Ты ведь его видел?

– Имел такое счастье.

– Так вот. Накопились к нему вопросы. А у него ко мне.

– По поводу этих денег?

– По поводу всего сразу.

Я молчал. Многое становилось понятным.

«Даже само слово – «сокровище» – так и отдает кровищей, – подумал я с тоской. – Torture Island. А ведь можно было и раньше заметить».

Мерс еле слышно шелестел мотором. В зеркале я видел равнодушные глаза водителя.

– Можно, я пойду? – спросил я.

– Сиди. Куда ты пойдешь? Я по тебе скучать буду... Да и Ахмед сказал: молодого с собой бери.

Я опустил голову.

– Знаешь, Петруха, в чем самое западло? – спросил Владимир, резко повернувшись ко мне. И заговорил гораздо тише. – В том, что они ведь все равно победят. В исторической перспективе.

Он ждал, что я отвечу, но я промолчал. Я думал о другом.

– Поехали, – велел Владимир шоферу.

Гелик включил фары и тронулся за нами.

Мы выехали на главный проспект. Я во все глаза глядел на разбитые витрины и прочие следы недавних разрушений.

Лишь много позже я узнал, чем закончился вчерашний хворостовский праздник.

Грабежи продолжались и с наступлением темноты. Но вечером в город въехали грузовики ОМОНа, прибывшие из краевого центра. Нихрена они, конечно, не успели, кроме как разогнать любопытных.

Под вечер в опозоренный Хворостов прибыли и журналисты с федеральных телеканалов. Пока их не вытеснил ОМОН, они успели заснять заваленные мусором улицы, разбитые стекла и разграбленные магазины. Лежащих вперемежку пьяных и раненых задолго до этого погрузили в рейсовый автобус-пазик и увезли куда-то.

– Ларионов – идиот, – прокомментировал Владимир. – Может, он думал потом всё на погром списать? Между двух огней на шару проскочить? Поверни направо сейчас, – это он сказал уже водителю.

Мы проехали мимо здания РОСТ-банка. Тяжелые двери были закрыты, разбитое зеркальное стекло так и не вставлено. Мерс свернул в какую-то незнакомую улицу и, проехав пару кварталов, остановился у типичного бандитского ресторана – хорошо укрепленного и закамуфлированного, с красивой застекленной дверью и с неизменной видеокамерой над ней. Увидев же вывеску, я горько усмехнулся. Ресторан назывался «Пит-стоп».

Нас уже ждали. На другой стороне улицы базировалось несколько баварских «пятерок» и высокий черный «круизер».

То ли швейцар, то ли охранник распахнул перед нами дверь. В холле царил полумрак; пахло дорогим табаком и (что показалось мне совершенно естественным) неисправным сортиром. Зеркала на стенах как-то нехотя отражали фигуры входящих. В зале за плотными бархатными шторами тихонько играла музыка.

Владимир пропустил меня вперед. Я вошел и огляделся.

Вдоль стен расселись молчаливые парни в черном, чью профессию можно было определить с первого взгляда. Зато в дальнем углу зала расположилась компания шикарно одетых восточных людей. Я издалека различил весомую фигуру Ахмеда. Он сидел за отдельным большим столом в компании какого-то молодого – как мне показалось, его сына. Ахмед тоже окинул меня своим орлиным взором, улыбнулся и поманил жирным пальцем. Я оглянулся на Владимира. Не выпуская из рук знаменитый чемоданчик, он дружески обнял меня за плечи, и вместе мы двинулись через зал. Несколько наших спутников вошли вслед за нами и не спеша заняли свои места. Между столов, виляя задом, прошел корректный официант с подносом. Все это напоминало бы закрытую гламурную вечеринку с показом новых коллекций haute couture – если бы не было так страшно.

Ахмед поднялся навстречу Владимиру, и они церемонно обнялись. Уселись за столом друг напротив друга. Ахмед глянул на меня, потом сделал знак сыну, заговорил о чем-то на своем языке. Сын послушно кивнул, поднялся из-за стола и, не говоря ни слова, вышел. Я остался стоять.

– Ну, здравствуй, герой, – произнес Ахмед по-русски, обращаясь ко мне. – Мы так рады тебя видеть.

«А уж я-то как рад», – подумал я.

– Хорош мальчик. Деньги нашел. Теперь погуляй, – сказал Ахмед.

– Да, Петруха, – согласился Владимир. – Подожди меня в баре.

С этими словами он вытащил из кармана и протянул мне сложенную вдвое сотенную купюру. Я машинально взял деньги и повернулся, чтобы уйти, но Ахмед окликнул меня:

– Погоди. Почему один, друзья где?

– Друзья там остались, – проговорил я.

– В мой город ты и твой друзья всегда желанный гость, – объявил Ахмед. – Правда, Владик?

Владимир помрачнел и внимательно глянул на оппонента. Потом рассеянно махнул мне рукой.

Я вышел из зала обратно в холл. Там дежурило пятеро или шестеро вооруженных людей. «В бар», – пояснил я, и один из них указал пальцем, куда. Отодвинув еще одну тяжелую и пыльную занавеску, я оказался в просторном и низком помещении с кирпичными стенами – это и был бар. Усевшись на высокий табурет у стойки, я оглянулся и увидел в самом темном углу ахмедова сына. Он не глядел на меня, а молча курил. Рядом с ним стояла чашка кофе.

Я невозмутимо спросил у бармена коньяку. Он поднял брови вопросительно, я ткнул пальцем наугад в какую-то французскую бутылку. Получив большой дутый бокал с ароматной жидкостью на донышке, я удивился, но ничего не сказал. Опершись локтем о стойку, я взял в руку бокал и осторожно пригубил. Тут сидевший в отдалении молодой горец поднял голову и произнес:

– Подходи сюда. Пожалуйста.

Это могло относиться только ко мне. Поскольку приглашение было вежливым по всем понятиям, я кивнул, спрыгнул с табурета и подсел на лавку прямо напротив него.

– Иса. Можешь звать Саша, – представился горец.

– Петр.

– Ты разве Владика друг?

– Я ему не друг, – сказал я.

– Это хорошо, – задумчиво сказал Иса.

– Что так?

– Живой будешь, что еще, – усмехнулся Иса.

Он потрогал пробившуюся курчавую бородку и глянул на меня острым черным глазом:

– Отец просит тебе передать.

– Что передать? – спросил я, изумленный.

– Он говорит, ты смелый парень. Умный парень.

«Вот спасибо-то, – мелькнуло у меня в голове. – Обласкал».

– Отец так сказал: Коля Раевский нет больше. Сбежал. Сын может вместо него. Тебе магазин вернем. Директор будешь. Хочешь?

– А Владимир?

– Владик забудь, – усмехнулся Иса. – Владик отдохнет.

– Не знаю, Саша, – сказал я. – Мне домой надо.

– Вот хорошо! – воскликнул Иса, будто мои слова его очень порадовали. – Надо вместе работать, понял? Отец старый. На пенсия скоро пойдет, – он негромко рассмеялся. – Мне люди нужны.

«А ведь и верно, – подумал я. – Вот Кирюхе Шалимову банк от отца достанется. А тут и крыша новая подрастает».

– Иди, отдыхай, – разрешил Иса, как будто я уже был принят на работу. Горделиво расправил плечи, встал и вышел.

«Ох, орел молодой, как бы тебе папа крылышки-то не подрезал, – размышлял я, возвращаясь к стойке. – А ну, как узнает, как ты за его спиной банду собираешь. Кому бы такое понравилось?»

– Понравилось? – осведомился бармен. – Повторить?

– Даже не знаю, – вздохнул я. – Ладно. Повторим. И еще вот что... – я пощелкал пальцами. – Скажите, а почему ресторан называется «Пит-стоп»?

– Хм, – замялся бармен. – У нас есть такой коктейль фирменный. С кубинским ромом. Но вам вряд ли понравится, у него запах... специфический.

– Я верю.

– А почему «Пит-стоп» – даже не знаю... Питбуль – это понятно. А пит-стоп...

Я выложил на стойку сотенную бумажку. К моему удивлению, бармен без промедления выдал пятьдесят долларов сдачи и любезно улыбнулся. «Сколько же это дерьмо стоит? – подумал я. – А, всё равно уже».

Вооружившись бокалом, я пересел поближе к выходу. Коньяк мало-помалу делал свое дело: мой страх стал каким-то прозрачным и отвлеченным. Мне подумалось: а что, если прямо сейчас подойти к Владику, выхватить чемодан и убежать? «Э-э, джигит, от пули не убежишь», – равнодушно подсказал внутренний голос. Я сунул нос в бокал и сделал глоток. Как раз в это время из-за бархатных портьер послышался неясный шум. Я осторожно выглянул в холл: охранников там уже не было, все они, похоже, перешли в зал. А вот в зале происходила какая-то заварушка. Я услышал резкие гортанные реплики Ахмеда, ему решительно, с подмосковным напором, возражал Владимир («В арбитраж кто пойдет? Ты, что ли, пойдешь?» – кричал исполнительный директор).

Внезапно крики смолкли – я разом представил, как партнеры по переговорам наконец выхватили стволы, и грозовые облака в зале вот-вот прольются свинцовым дождем. Но вместо этого гром грянул с улицы. Там раздался взрыв такой силы, что разноцветное стекло в ресторанной двери треснуло и вывалилось внутрь. С улицы послышались вопли и вой сирен доброго десятка автомобильных сигнализаций. Я выронил бокал и зажал уши. В зале посыпались стёкла, потом затарахтели короткие автоматные очереди (у кого-то явно сдали нервы), загрохотали падающие стулья – похоже, все бросились к выходу. Но к двери я был ближе всех.

Я выскочил на крыльцо, пробежал между чертовым «мерсом» и ахмедовым «бмв» и метнулся в арку меж двух невысоких домов. Сзади кто-то окликнул меня – мне показалось, это был молодой Иса. Но я уже набрал хорошую скорость, пересек заросший кустами двор с вонючей помойкой, кое-как сориентировался на ходу и пулей вылетел в уже знакомый узкий переулок, ведущий к РОСТ-Банку. И там чуть не свалился наземь от неожиданности.

Банк лопнул. По его зданию прошла широкая трещина с первого этажа до последнего, третьего. Языки неудержимого пламени вырывались из подвальных окон. Через одно такое окно, как вы помните, мы совсем недавно спасались бегством. «Так это же в котельной рвануло, – воскликнул я мысленно. – В газовой котельной. Если горелки включить на полную, а в котлах воды мало – так и взорвется, пожалуй... А если еще газу напустить... Там сплошная автоматика, но Макс что-то говорил про таймер? Завтра, говорил, сработает? Вот сумасшедший! Вот пироман чертов!»

Возле дома в отчаянии бегали люди, некоторые в деловых костюмах. Мне показалось, что я вижу среди них Кирилла Шалимова, но это оказался не он. Из разбитых окон повалил черный дым: горело уже на двух первых этажах. Огонь собирался перекинуться и на соседние дома, но, к счастью, где-то вдалеке уже слышался вой пожарных сирен.

Я задержался возле бывшего банка только на пару секунд. Выбежал на проспект, с разгону пересек проезжую часть (машины там встали), рванулся напрямик через кусты, мимо дурацкого фонтана – и оказался на какой-то незнакомой тихой улице. Рядом остановился ржавый «москвич».

– Чего там происходит, парень? – опустив стекло, спросил у меня мужичина в пропотевшей майке. – Что за шум, а драки нет?

– Это банк взорвался, – сообщил я. – Вы не подвезете до Железнодорожной?

– Банк? Это Ростика Шального, что ли?

– Его.

– Ну, коли такой праздник, тогда садись, – захохотал мужик. – Поехали на твою Железнодорожную.

По дороге я рисовал любопытному водителю апокалиптические картины, одна другой ужасней. Он кивал с удовлетворением и требовал новых подробностей.

– В первом этаже котельная рванула, – рассказывал я. – Сам видел. Трещина во весь дом, оттуда дым черный валит.

– А сегодня в новостях передали: Ростик-то нашелся, – сказал вдруг мужик, ожесточенно дергая рычаг коробки передач.

Я насторожился.

– А что с ним случилось? – спросил я.

– Пока говорят – смерть при невыясненных обстоятельствах. Труп найден за городом, на старой нефтебазе, прямо в цистерне... ох, сцепление надо менять...

– Он один там был? – неосторожно спросил я.

– Вот ведь какой ты ушлый, парень! То-то и оно, что не один! Еще сторож там найден. С той же нефтебазы. Что они вдвоем делали в бочке? Непонятно. Никакой информации в интересах следствия... Я думал, Ларионов чего скажет, так его в городе нет...

– В городе нет? – удивился я. – И куда же он делся?

Дело было в том, что для господина Ларионова День Города закончился несколько позже, чем он ожидал. Вооруженные артисты уехали прочь в своих «икарусах», захватив с собой для гарантии незадачливого мэра и его команду. Мэр и раньше не любил платить гонорары, но тут он не на тех нарвался.

Кажется, впоследствии за пленников был по-тихому и быстро заплачен солидный выкуп. Кто выступил спонсором, осталось неизвестным. Но мэру и его супруге пришлось лишиться акций колбасного комбината и много чего еще – по крайней мере, такие слухи ходили в городе.

– Нет мэра, да и хрен бы с ним, – рассуждал между тем мужик. – Но кто тогда за вчерашний бардак ответит? Вот вопрос. У соседа «жигули» сожгли. Хорошо, я сам на огород с утра поехал, так моя ласточка целой осталась!

Его ласточка выла и тряслась почище нашего «Челленджера», но все же катилась вперед, поскрипывая рессорами. Вот вам еще одна подробность мэрского праздника: под шумок в городе было сожжено более двух десятков машин, причем ни одного «мерса» или «бмв» среди них почему-то не оказалось – все это были рабочие лошадки, бедняцкие «жигули» да «москвичи», да еще с полдесятка стареньких «фордов» и «тойот». Хорошо, что Макс не узнал об этом: к автомобилям он относился лучше, чем к людям, да и за что их было любить, этих подлых и поганых людей?

Наша беседа подходила к концу: мы подъезжали. Едва не рассыпавшись на переезде, москвич подвалил к дому пятнадцать, там мужик высадил меня и уехал, не спросив даже денег. «Развеселил, развеселил», – цинично приговаривал он.

А вот мне было невесело. Найда не встретила меня возле дома, как обычно. Дверь квартиры номер два была заперта: вероятно, Лариса Васильевна ушла на работу, а может, случилось что похуже?

Постучавшись к соседям, я всё же узнал кое-что. У маринкиной матери сегодня был выходной, и она, кажется, уехала к родственникам; а вот молодежь подевалась неведомо куда.

Это было странно и непонятно.

Я вспомнил, как с позором покидал этот дом, волоча в собственных руках чемодан с деньгами. Мне снова стало грустно, так грустно и досадно, что хоть плачь. Кажется, Макс провожал меня сумасшедшим взглядом, а Маринка вообще отвернулась. Шериф оставался в прихожей под прицелом сразу двух стволов. Лариса Васильевна полулежала на диване, прикрытая клетчатым пледом, бледный Костик сидел рядом с ней; всё было кончено, и я больше не смотрел на них. Помню, я подхватил чемодан со стола, переложил из руки в руку, а Владимир одобрительно присвистнул.

«Эти ублюдки не станут меня искать, – размышлял я. – Нахрена я им нужен. Сейф распиливается в любом автосервисе, деньги делятся, вопрос закрыт».

«А где же теперь искать ребят? – думал я дальше. – Определенно, у автобуса. Больше нигде».