Требуется жадная и незамужняя

Глава девятнадцатая. Кусочек лета

Как? Лютая жена? Злая, что ли? И что это за странное слово — Алу… Аля…

— Ты ведь родила ребенка, верно? — продолжала допрос разволновавшаяся блондинка, не дождавшись ответа. Она чуть ли не пританцовывала от нетерпения, почему-то радуясь нашему общению.

— Я… — стоит ли рассказывать о таких вещах незнакомой женщине? Всё же, это личное и ее не касается. — Не рожала, — твердо закончила я фразу.

— Врешь, — тут же уверенно среагировала она.

— Да не вру я! Если так хотите знать, у меня был выкидыш! Только какое вам дело…

— Выкидыш? — изумилась блондинка, на миг замирая. — Быть не может.

Вот что она заладила, «может — не может? С чего она вообще…

— На каком сроке? — требовательно спросила она, подавшись ко мне.

— Не знаю, месяца три или четыре.

Она выдохнула с облегчением.

— Какой же это выкидыш? Ты благополучно родила. То-то я думаю… От них не бывает выкидышей. Малыши сразу цепляются за жизнь.

Точно сумасшедшая. Какие благополучные роды на таком раннем сроке?

— Скажи, как он? — с придыханием поинтересовалась женщина, глядя на меня мечтательно-восторженными глазами. — Каким вырос? Красивый?

— Кто, ребенок? — растерялась я.

Эта женщина точно живет в каком-то своем выдуманном мире. Где рожают в три месяца, а дети вырастают за четвертый.

— Нет, — улыбнулась блондинка. — Его отец. Твой муж.

— Я не замужем, — буркнула я, не понимая, почему отвечаю на странные вопросы этой ненормальной. — И никогда там не была.

Она нахмурилась. Мои ответы явно сбивали блондинку с толку, как и меня — ее вопросы.

— Так не пойдет, — произнесла она задумчиво, постукивая пальцами по столу. — Что-то не так. — И тут же оживилась. — Хорошо, разберемся. Ладно. Давай знакомиться. Меня зовут Кристина. Можешь звать меня Криста. Или Крис. Я хозяйка этого магазина. Ты ведь хотела тут устроиться на работу? Готова тебя взять.

— Даже без собеседования? — удивилась я резкой смене разговора. И уже не была уверена, хочу ли работать с этой женщиной. В моем положении, конечно вакансиями не перебирают, но вдруг она буйная? — И без опыта? Я раньше только продавцом в продуктовом работала.

— У тебя есть главное, — глядя мне в глаза, сказала Кристина. — То, что меня устраивает. Заметила, как тепло вокруг магазина? Вокруг твоего дома то же самое. Яблони, правда, я цвести не заставляла, хотя могу. Догадываюсь, откуда растут ноги у твоей. В память о поместье, да? Там был такой чудесный яблоневый сад! Эх…

— Каком поместье? — выдохнула я обреченно, жалея, что вообще зашла в этот магазин.

Кажется, Кристина помешалась настолько, что и впрямь возомнила себя феей цветов. Может заставить цвести яблоню. Это надо же…

— Поместье «Чернолесье», — уже не так уверенно произнесла блондинка. — Знакомое название?

«Твой мажорчик утащил тебя в свое поместье», — рассказывала Светка, помогая разрывать завесу моей памяти. — «Обещал жениться, вот ты с ним и переспала».

Поместье. Могло оно и вправду называться «Чернолесьем»? Но откуда о нем знает Кристина, совершенно случайно встреченная мною хозяйка цветочного магазина? Или она говорит о каком-то другом поместье?

— Я не могу сказать, — призналась я. — У меня потеря памяти. Не помню полгода жизни. И то, что вы спрашиваете, про мужа, беременность, выкидыш — всё оттуда, из тех полгода. Подруга рассказывала, что я встречалась с каким-то мажором. И да, про поместье тоже упоминала. Но что тогда произошло на самом деле, вообще неизвестно.

— Вот как, — Кристина присела бедром на стол, упираясь ладонями о крышку. На какое-то мгновение эта поза показалась мне знакомой… и тут же это ощущение схлынуло. — Хм… Даже так… Надо же… Мажорчик, говоришь… Ну, в каком-то смысле…

— Извините, — сделала я еще одну попытку сбежать, пока блондинка временно ушла в себя. — Я пойду…

— Да куда ты пойдешь, — небрежно отозвалась Кристина. — Надо разобраться. Я так обрадовалась, что теперь есть с кем поговорить о поместье… Узнать, как там дела… Как назвали твоего мужа… Я ведь даже имени его не знаю… А тут вот оно как. Вот думаю и никак не пойму. Зачем они стерли тебе память?

— Я думала, это из-за стресса, — озвучила я менее фантастическую причину. А то эта фея скоро сюда и магию приплетет. — Из-за выкидыша.

— Выкидыша не было, я тебе уже сказала, — отмахнулась Кристина. — Но меня беспокоит, что из-за потери памяти ты не поверишь ни одному моему слову. Это полбеды. Ты, похоже, не подозреваешь о своих способностях. Это хуже. Тогда они бесполезны. Вот вроде и одарили тебя умениями, а толку-то… Яблоню же ты не специально распустила? Наверно, что-то подсознательное. И с теплом посреди зимы так же. Тебе просто надоело мерзнуть.

— Да я вообще в шоке была, когда из конца весны сразу прыгнула в зиму, — усмехнулась я, машинально принимаясь подыгрывать «фее». Почему-то весь этот бред начинал звучать логично. И это пугало. — Только что ходила в ветровке — а тут уже пуховик нужен. А я такая нарядная в платье с голыми руками. Конечно, не хотелось мерзнуть. Лето-то я пропустила. Точнее, не запомнила.

— О! А я тебе сейчас покажу! — воспрянула духом блондинка и соскочила со стола. — Эх, придется немного пожертвовать лютиком…

Кристина раскрыла ладонь правой руки над горшечной фиалкой, а меня от ее слов будто током ударило. Что-то было в той фразе, до боли знакомое, до глухой тоски бьющее по сердцу…

Но тут произошло то, что затмило мою мимолетную реакцию на слова.

Действия были куда более шокирующими.

Фиалка стала вянуть прямо на глазах, а над ней собирался золотисто-зеленый шарик… энергии?

Блондинка ловко развернула руку ладонью кверху, увлекая за ней шарик. А потом вдруг запустила им в мою голову.

Дернуться в сторону я не успела. Вспышка — и одновременно с ней я увидела другой золотистый шарик, только побольше. И что-то многоногое в нем. Видение пропало, не оставив в памяти ни следа.

— Не помогло, — досадливо произнесла Кристина, внимательно следя за мной. — Тут кое-что посерьезнее нужно. В лес нам надо. Но я не умею собирать столько энергии. Боюсь, если память стирали Люты, только они могут ее вернуть. Ну, или случится какое-то чудо.

— Что это было? — прохрипела я, с подозрением касаясь руками головы. Вроде целая… — Что вы сделали?

— Пыталась исцелить память. Но силенок маловато. Надо придумать средство поэффективнее.

Дослушивать я не стала. Развернулась и бросилась из этого ведьминского логова. Прочь! Подальше от всего этого безумия и мракобесия! Пока надо мной еще какие-нибудь опыты не провели.

— Постой! — кричала вслед Кристина. Но я ее не слушала. Толкнув дверь, выбежала на улицу и…

Остолбенела.

Дверь стукнула за спиной, а я так и стояла, раскрыв рот от изумления и не двигаясь с места.

Улицу наполнял цветочный аромат. Оказывается, деревья, высаженные вдоль тротуара — яблони и липы. И они цвели! И не важно, что для этого им предназначены разные месяцы года. Не важно, что кругом зима — улица, на которой стоял магазинчик, окунулась в жаркое, немного влажное лето. Растаявший снег растекался по асфальту лужами, впитывался в сырую землю под деревьями.

— Смотри, на что мы способны вдвоем, — с восхищением произнесла Кристина, остановившись рядом со мной. — Этот дар мы принесли на Землю от Лютов.

— Дар превращать зиму в лето? — хрипло отозвалась я, осознавая, что Кристина вовсе не сумасшедшая. И она говорила мне правду.

— Преобразовывать природу по своему желанию. Догадываюсь, мы можем и наоборот. Только наоборот не хочется.

На прогалине собиралась толпа. Редкие прохожие замирали, разглядывая декабрьскую аномалию, из домов подтягивались изумленные жители. Доставались телефоны, чтобы запечатлеть невиданное зрелище. Уже сегодня в Интернете появятся свежие статьи о новом кусочке весны посреди снежного города.

— Расскажи мне о Лютах, — попросила я тихо. — Вообще всё, что знаешь.

Мы вернулись в магазин. Кристина выдвинула из-за прилавка два стула, заварила вкусно пахнущий чем-то лимонным чай. Я сняла пуховик и повесила его на спинку стула, а сама села.

— Мелисса, — спокойно сказала она. — Свеженькая. Знаешь, у меня за городом дача. Думаешь, все эти цветы привозные, как в других магазинах? У меня нет ни одного поставщика. Когда-то давно закупила семена, и с тех пор всё выращиваю сама. И цветы, и зелень всякую. Соседи по даче всегда удивляются, как у меня это получается даже посреди зимы. Уверены, что в теплицах супер-пупер дорогущее отопление. Ага, и снег с участка я вручную убираю, — хохотнул блондинка. — Просто я кусочек лета создала только на своей территории. Локально, так сказать. А если какой-то определённый цветок надо вырастить на продажу срочно, тут я использую другую способность. Управляю растением, ускоряю его рост. И если какие болезни — тоже не проблема. Берешь немного энергии у деревьев в лесу и приносишь своему цветку. Лес у меня рядом с дачей…

— И я так могу? — произнесла я, глядя в пустоту. В голове крутилось много мыслей. Слишком много.

— А у тебя всегда глаза были зеленые? — вместо ответа спросила Кристина. — Твой родной цвет?

— Нет. Недавно изменились. Я подумала, так бывает. Слышала, у детей глаза меняются, может, и у взрослых тоже иногда.

— Ага, конечно, — усмехнулась блондинка. — Вот так взяли и резко изменились.

Удивительно, как она сразу догадалась про то, что раньше у моих радужек был другой цвет. Светка не заметила, а посторонний человек сразу понял. Я и сама-то не сразу осознала, что именно поменялось в моей внешности, когда впервые посмотрелась в зеркало с начала амнезии. Долго не могла понять. А потом уже сложно было представить себя прежней, настолько привыкла к новому облику.

К тому же, такой я себе нравилась гораздо больше.

— У меня раньше были голубые, — проговорила Кристина, протягивая мне кружку с чаем. — Натуральная блондинка и голубые глаза. Классическое такое сочетание, от кавалеров отбоя не было.

— У вас и сейчас красивые глаза, — честно похвалила я и отхлебнула чай. Тепло растеклось по жилам, успокаивая и умиротворяя. Обалденно-вкусный чай!

— Спасибо. Так вот, — продолжала Кристина, баюкая в руках свою кружку. — Зеленые глаза — родовой цвет Лютов. Так мне рассказывал муж. Малыши еще в животе у мамы окрашивают ей радужки, помечая таким образом — я есть, я уже существую! По моим глазам Гиль сразу понял, что я беременна. Так и со способностями. Ребенок делится ими с мамой. Пусть не в такой степени, в какой обладает ими сам. У них самих, кажется, еще какие-то крутые примочки есть. Но мама, можно сказать, сама частично становится Лютом.

— Это и есть та награда, о которой вы упоминали?

— Что ты, награда в другом. Тут такое дело. Люты в Алуяре считаются страшненькими и поэтому ищут невест в других мирах. Гиль сам приходил на Землю и выбрал меня. Говорил, хоть я и кошмарная по канонам красоты Алуяра, мира, где находится поместье, но он сразу влюбился. Люты ведь, если влюбляются, то сильно и навсегда. Он мне тоже сразу понравился, но я была молодая, глупая, гордая, за мной толпами бегали поклонники, а тут какой-то взрослый непонятный мужик сразу замуж предлагает. Ему было около тридцати лет, мне двадцать два, и он казался чуть ли не стариком. Да и странным, то ли хиппи с длинными волосами, то ли чудик в средневековой одежде. В общем, я заартачилась. Тогда он сказал, что в его роду есть традиция. Девушек никто насильно в семье не держит. Но ему нужен ребенок. Надо всего-то выйти замуж, родить ребенка — и свободна. Свободна и богата. Он обещал столько денег, сколько мне за всю жизнь не заработать. А я сирота. Везде пробивалась сама, помощи никакой. А тут — деньги почти с неба. Родить? Да не проблема. Молодая здоровая девка, справлюсь. Это почти как суррогатное материнство. И мужик симпатичный. По нашим меркам. Черноволосый, статный, зеленоглазый. А вдруг срастется, и останусь жить в богатом доме, бед не зная. Короче, меркантильной особой была.

— И что, дали вам награду? — осторожно поинтересовалась я.

— Нет, там такое завертелось, про нее и не вспомнили. И давай на ты. Родственники, как-никак. Хоть скажи, как тебя зовут. Толком не познакомились.

— Женя. А почему родственники? — не поняла я. — Из-за одинаковых способностей?

— Так ты же моя невестка, судя по всему, — жизнерадостно выдала Кристина. — Жена моего сына родного. И мать моего внука.

Я моргнула. Еще раз. Невестка? Нет, я уже поняла, что там, в пустом секторе моей памяти, прячется целая история, но блондинка с виду лет на пять меня старше. Я вышла замуж за ребенка?

— Ой, не смотри на внешность, — беспечно махнула рукой Кристина. — Я родила его тридцать пять лет назад. И мне тогда, как я сказала, было чуть больше двадцати. Так что скоро мне на пенсию, — усмехнулась она. — Буду рисовать морщинки, а то в пенсионном фонде не поверят, что я — это я.

— Тоже подарок Лютов? — опешила я. Ничего себе, пенсионерка…

Она стала серьезнее.

— Думаю, медленное старение — это последствия беременности Лютом. Ну, знаешь, всякие там гормональные перестройки организма. Так что готовься, будем дурачить пенсионный фонд на пару.

О столь далеком будущем я даже задумываться не хотела. С настоящим бы разобраться.

В котором, как выяснилось, у меня все-таки имеется ребенок.

«Мама! Где ты? Вернись!»

Я даже зажмурилась, пытаясь отчетливее вспомнить этот зовущий голосок.

— Как мне попасть в это поместье? — спросила я напрямик, посмотрев на Кристину.

— У тебя должно быть зеркало, — разволновалась блондинка. Кажется, она не меньше меня мечтала, чтобы я вернулась к сыну. — Округлое такое, в блестящей оправе.

Я кивнула.

— Есть. Дома. Я с ним очнулась посреди парка.

— У меня такое же. Зеркало возврата. Таймер, конечно, Гиль поставил лет на сто. Был уверен, мы, люди, столько не живем. Хотя, — развеселилась Кристина. — Учитывая, как медленно я старею, есть все шансы не только поиздеваться над пенсионным фондом, но и явиться пред светлые очи моего муженька. То-то он удивится…

— Мне стерли память, — напомнила я. — Не удивлюсь, если у моего зеркала таймер вообще сломан. И я не смогу попасть туда даже через тысячу лет.

— Не волнуйся, — успокоила Кристина. — Есть еще способ. Зеркало работает от желания. Надо просто захотеть вернуться. Правда, пока ты ничего не помнишь о поместье, это не сработает. Эх… Как бы восстановить твои воспоминания…

— Тогда почему не вернулась ты? — спросила я, недоумевая. У Кристины-то нет таких проблем, как у меня. Что ее держит на Земле, когда там — ее сын и муж? — Ты-то всё помнишь.

Кристина ответила не сразу. Вся ее смешливость и жизнерадостность куда-то улетучились, на лицо будто набежала тень.

— Я не могу по другой причине, — произнесла она с тоской. — Не имею права. Я такое натворила… Понимаешь, Женя. Гиль от меня ничего не скрывал. Почти ничего. Я знала, что он даже не из Алуяра. О его способностях. О том, как проходит беременность от Люта. Мой сын разговаривал со мной из моего живота. Веришь? Люты начинают осознавать себя через несколько дней после зачатия. Вот мы не помним даже младенчество, а они не забывают даже период в утробе. Это особенность их расы. Гиль говорил, что в другом мире, откуда пришли его предки, такое быстрое развитие было залогом выживаемости. Какой-то дикий и жестокий у них там был мир. Поэтому предок моего мужа не захотел покидать Алуяр, который после родины показался ему раем. Но в новом доме им приходилось скрывать, кто они есть на самом деле. Я вот понимала, что мой муж и сын не совсем люди. Если бы Гиль показал мне свою первую ипостась заранее… Я ведь любила его, Женечка. Любила и люблю до сих пор. Но к тому, что родила, оказалась не готова. Они ведь рождаются в истинном облике. Не человеческом. Это какая-то смесь разных насекомых, но я отчетливо видела только паучьи ножки. Понимаешь? Я арахнофоб. Безумно боюсь пауков. Ничего не могу с собой поделать. А тут из меня выползло… это… Моя первая реакция — раздавить! Уничтожить! Я так счастлива, что Гиль подоспел вовремя! Отобрал у меня стул, которым я пыталась запустить в ребенка. Не дал совершить непоправимое. Он был в такой ярости! Дети для Лютов — всё. Они за них убьют даже родную маму. Не знаю, почему Гиль оставил меня в живых. Он просто выкинул меня обратно на Землю со словами: «Если увижу тебя в поместье — точно убью!». Наверно, он бы тоже стер мне память, но в том состоянии, в каком он тогда был, мог просто не подумать об этом. Или желал, чтобы я помнила о своем поступке, о том, что могла иметь и потеряла. Так что, Женя, я не могу вернуться. Есть возможность, но я никогда ею не воспользуюсь. Если только доживу, и зеркало само заберет меня в Алуяр. И тогда я погибну.

Я молчала. Что тут скажешь? Интересно, каких бед натворила я, если мне даже память не оставили? Наверно, что-то куда более ужасное.

— Знала бы ты, Женя, как я сожалею о том своем безумном порыве, — проговорила Кристина с болью в голосе. — Я каждый день вспоминаю своего ребенка. Я ведь видела его в человеческом облике. Он мне снился во время беременности. Маленькая копия Гиля… Вспоминаю и скучаю. Понимаю — он всё помнит и ненавидит такую мать. Мне не заслужить его прощения. И я продолжаю жить на Земле, терзаясь от тоски по сыну и мужу. Когда я поняла, что в моем городе появилась жена Люта, я так обрадовалась! Надеялась, ты расскажешь мне о сыне. Что с ним, каким он вырос. Как его назвал отец… Счастлив ли?..

— Видимо, не особо счастлив, — улыбнулась я горько. — Если выбросил меня и даже воспоминания отобрал.

Я пробовала понять, могла бы я поступить, как Кристина? Попытаться убить странное существо, родившееся вместо нормального малыша.

Не знаю. Но он жив, в этом я уверена.

Мы с Кристиной договорились встретиться на следующее утро. Время было уже позднее, и я заторопилась на троллейбус.

На город опускалась морозная ночь.

Я шла с остановки домой, размышляя обо всем, что сегодня узнала. Пусть история о Лютах — оборотнях-насекомых — прозвучала как выдуманная, я поверила в каждое слово.

Но главное было в другом.

У меня есть ребенок. Мой ребенок. Родной малыш.

И это он мне снится весь последний месяц.

В его голосе не было ненависти. Только боль и отчаяние.

Мне даже всё равно, кто такие Люты. Паучьи ножки? Пусть. На тот детский голосок отозвалось мое сердце. К тому тоскующему малышу стремилась моя душа.

А прошедшей ночью он, к тому же, начал просил о помощи.

«Спаси папу! Спаси его! Он сходит с ума…»

Как? Как мне спасти? Как помочь? Как вообще вернуться в этот Алуяр?

И имею ли я на это право?

С этими мыслями я дошла до яблони. Той самой, которая распускалась полмесяца назад. Сейчас, конечно, цветов уже не было. Обычное декабрьское дерево. Ты и вправду подчинялось моим подсознательным желаниям? Это я заставила тебя пойти против природы?

Я подняла руку и направила раскрытую ладонь в сторону кроны. Та зашелестела голыми ветвями в ответ. Пальцы обхватили собравшуюся в сияющий шарик энергию. Кожа впитала золотистое тепло.

— Извини, — зашептала я дереву. — Я взяла чуть-чуть. Только чтобы проверить.

Дома я перерыла свой немногочисленный скарб и нашла то самое зеркало. А пока искала, наткнулась на еще одну загадочную и точно не мою вещь. В кармане летних джинсов прятался маленький кулон. Серебристая витая цепочка с зеленым округлым камнем.

«Куа ну лир?» — мелькнула в голове непонятная фраза. И следом, как перевод: «Вам нравится подарок?»

Я вздрогнула. Что это было? Кусочек воспоминания? Дежавю?

Рука сжимала цепочку. Камень притягивал взгляд.

Что ты такое? Простое украшение, купленное по случаю где-нибудь на рынке, или какой-то магический артефакт? Откуда взялся? Тебя не было при мне в тот ноябрьский день, когда меня выбросили из поместья обратно на Землю. Значит, я оставила тебя в джинсах раньше, когда возвращалась в свой мир в первый раз, в августе. Оставила или забыла.

Повинуясь интуитивному ощущению, я вызвала на ладонь светящийся шарик яблоневой энергии, который никуда не исчез и хранился в моем теле. А затем аккуратно поднесла его к зеленому камню. Давай.

Энергия моментально впиталась в холодную поверхность амулета.

И тут он засветился.

По глазам ударила яркая вспышка, на миг ослепляя. А за ней вторая, третья…

«…Девушки, а кто из вас не замужем?..»

«…Требуется жадная и незамужняя…»

«…Вы со вчерашнего дня жена хозяина поместья…»

«…Ты не оставила мне выбора…»

«…уже сообщил королю, что закон я исполнил…»

«…Мама! Почему ты не хочешь меня? Я хороший…»

«…Мама, можно, я приду? Можно я буду с тобой? Обещаю, а буду хорошим. Я буду твоим…»

Вспышки высвечивали в памяти лица, эпизоды, эмоции. Распускались дивными цветами воспоминания. Они никуда не делись, не были стерты, а прятались где-то глубоко и надежно. И теперь фейерверками взрывались в голове, лавиной снося всё на своем пути…

— Мама! — ворвался в голову детский голосок. А это уже не воспоминание. Это…

Лютик!!!

— Мама! Ты меня слышишь?! Ой, кажется, я смог пробиться… Мама! Я люблю тебя, мама! Вернись!!!

— Лютик! — закричала я в пространство. — Лютик!!!

Но связь вдруг оборвалась.

Мой сын! Я помню тебя! Солнышко мое! Какой же ты умничка! Ты смог докричаться до меня даже через границу миров!

Я с поспешностью набрала номер Кристины и, пока слушала редкие гудки, нетерпеливо отбивала такт ногой.

— Да? — ответил мне из динамика сонный голос свекрови.

Ой, кажется, уж давно ночь, а тут я со своим звонком.

— Кристина! — выпалила я на одном дыхании. — Я не смогу выйти завтра на работу! Я всё вспомнила! Я иду к сыну!