Требуется жадная и незамужняя

Глава третья. Беги, Женя, беги

Не так я представляла себе семейную жизнь.

Нет, разумеется, детей я хотела. Обязательно. Какая же семья без ребеночка. Но не сразу, а когда-нибудь потом. Разве пары сначала не живут годик-другой-третий для себя?

— Тридцать пять анасару исполниться через пятьдесят три дня. Никто не вынудит вас совершить невозможное. Достаточно само наличие беременности. Король понимает ситуацию анасара Ле Ёна и не станет торопить его с рождением ребенка. Так что у вас будет пятьдесят дней до того момента, как надо будет объявить о беременности.

Вот спасибочки. Обрадовал.

Пятьдесят дней. Меньше двух месяцев на счастливую семейную жизнь бей всяких токсикозов, тошноты по утрам и растущего живота.

— Эм, — пробормотала я. — Все-таки это очень быстро для меня.

— Но разве анасарана не хочет детей? — изумился Жу Даль. — В вашем-то возрасте?!

И этот туда же.

«Женька, о чем ты думаешь? Часики-то тикают!» — уговаривала доброжелательная подруга. — «Пока дождешься своего принца, даже всех коней разберут. И останешься одна. Без детей, мужа и стакана воды в старости».

«Заведу себе сорок кошек, — усмехнулась я тогда в ответ. — И приобрету скверный характер. Или что там еще полагается старым девам по статусу?»

Светка, выскочившая замуж по залету, никак не могла взять в толк, что лучше уж остаться старой девой, чем выходить замуж ради замужества. Ну, а дети… в конце концов, не всем дано иметь потомство, а те, кто считает, будто каждая женщина непременно должна рожать, пусть идут лесом.

Жу Даль, видимо, тоже был из той породы мужчин, которые свято верят, будто женщина спит и видит, как бы побыстрее родить, и желательно не один десяток орущих карапузов.

— Когда-нибудь обязательно, — уклончиво сказала я, не желая спорить с очередным упертым мужланом. — Но меня смущает, что свадьба назначена так быстро. А приготовления к торжеству? А гости?

— Всё уже готово. Условием анасара было привести невесту к определенному дню. А гостей не будет. Только слуги.

— То есть это как? — У меня в голове всё еще не укладывалось происходящее. — Вообще никаких гостей? Ладно, с моей стороны никого, даже если бы были родственники, вы уже не сможете притащить их из моего мира, а со стороны жениха-то должен быть хоть кто-то? Родственники там всякие, друзья?

— Живых родственников у анасара не осталось. А что касается друзей, анасар живет уединенно. Друзей не жалует. Да и не так-то просто приехать в наше поместье. Вокруг густой лес, а в это время так и вовсе непроходимый.

Я представила толпу «неживых» родственников, призрачной стеной обступивший «счастливых» от такого тесного общения жениха с невестой, и содрогнулась. А анасар-то, оказывается, интроверт и затворник! В этом мы с ним явно похожи, как и любовью к зеленым насаждениям. Будь у меня собственное поместье на природе, я бы тоже не жаловала гостей и сама бы не вылезала из него годами.

У тебя скоро будет это поместье, прошептал восторженно внутренний голос. Уже завтра.

Да, и всё же… всё же…

Ну, не могу я на следующий же день выскочить замуж за человека, с которым знакома всего пару минут!

— Так, где мы ужинаем?! — рявкнула я.

В местную столовую я почти бежала.

— Анасарана, постойте…. В чем дело? — пыхтел позади меня Жу Даль.

С конечной точкой нашего путешествия по поместью я не ошиблась, благо, направление крючконосый, удивленный сменой моего настроения, показал быстро. Обеденная зала нашлась в конце коридора за массивной двухстворчатой дверью. Я влетела в помещение и увидела Ле Ёна во главе длинного, заставленного блюдами, стола.

— Анасар, я хочу с вами поговорить!

Он приподнял одну бровь, спокойно глядя на меня.

— Насколько я поняла, у нас есть полтора месяца! — с ходу выпалила я. — Давайте не будет торопиться со свадьбой! Надо сначала пообщаться, привыкнуть друг к другу, присмотреться! Ну, нельзя же так, только познакомились — и сразу в ЗАГС… ой, простите, под венец.

Ле Ён удивленно взглянул на Жу Даля. Тот в ответ только развел руками, побледнев и ужасаясь моему поведению. Ну, а что вы хотели. Я предупреждала, что не та, кто ему был нужен, и просила вернуть меня домой. Не вернули, так дайте хотя бы попривыкнуть к новому положению и жизни. Я ведь не отказываюсь выходить замуж. Просто прошу отсрочки.

Вздохнув, анасар медленно поднялся из-за стола. Я ждала ответа, но он молчал. Соглашается? Или будет уговаривать? Но вместо ответа анасар просто двинулся в мою сторону.

Он приближался, и с каждым его шагом во мне нарастало странное волнение. Почему-то стали покалывать кончики пальцев. Взгляд Ле Ёна уперся мне прямо в глаза и, казалось, в самую душу. Какие это были глаза! Они словно светились изнутри. В них хотелось смотреть и смотреть, словно в зеленые водовороты зачарованного озера. И туда, в это озеро, затягивало мою душу… И почему я поначалу посчитала его обыкновенным, хоть и симпатичным мужчиной? Этот местный аристократ заставлял мое сердце колотиться как сумасшедшее, а мозг — отключиться и забыть обо всем на свете. Ах, Боже, какой мужчина, хотелось пропеть мне, но вместо этого тело охватила сильная тревога. Вот, в самом деле, будто не будущий законный муж приближается, а дикий и опасный зверь.

Тревога и влечение. Безумная смесь противоречивых и сильных чувств тотчас взвихрилась внутри меня и вдруг осела, превращаясь в сладкий туман.

На чем мы остановились?.. Что я хотела ему сказать? Зачем я пришла… не помню… Не важно…

Очнулась я в одно мгновение. Только что в голове было пусто, как в холодильнике после нашествия гостей, и вот я уже лежу в темноте и смотрю в потолок.

Где-то внутри внизу живота засела тупая несильная боль. И вообще, тело ощущалось как-то странно, словно всю ночь вместо сна я вдруг решила увлечься спортом и усиленно тренировалась, чего за мной не наблюдалось с детства.

Что за ерунда?

Я села в постели, пытаясь разглядеть хоть что-то. В темноте сложно было понять, моя это комната или нет. Через огромное окно просачивался приглушенный лунный свет волшебного голубого оттенка, будто ночное светило заслонили цветным фильтром. Неясные длинные тени вытянулись от окна через всю комнату, выдавая, что комната все-таки чужая, поскольку за моим окном высоких деревьев не было. Я резко развернулась, глядя на кровать. И побледнела.

На соседней половинке постели разметался черноволосый мужчина. Он лежал на животе, согнув в колене одну ногу и закинув руку на подушку у головы. Одеяло скромненько скомкалось у него под боком, оставляя на обозрение красивое… всё.

Теперь стало ясно, отчего саднило и болело тело…

Я сглотнула, понимая, что своего первого раза даже не заметила. Но как это произошло? Меня опоили? Околдовали? Если в этом мире есть амулеты переноса и волшебные штучки, служащие лакмусовыми бумажками для выявления незамужних, значит, тут водится колдовство. Магия. Следовательно, я вполне могла испытать на себе воздействие какого-нибудь заклинания. Потому что вот так легко лечь в постель к малознакомому мужчине было не в моем характере. Собственно, это одна из причин, почему я до сих пор оставалась одна. Было время, когда я все же пыталась устроить свою личную жизнь. И даже бегала на свидания. Но то ли мужчины вокруг предпочитали действовать по принципу «Пришел, увидел, завалил в постель», то ли мне просто такие попадались, но до второго свидания обычно не дотягивал ни один.

«Да у тебя на лице написано, что ты у нас девственница со стажем и дашь только после третьего года законного брака», — выдала мне как-то Светка. — «В наше время такие не интересны и не нужны. Невинность нынче не в моде». И рассказала, как один ее знакомый после того, как Светка пыталась нас с ним свести, после первого же свидания заявил ей что-то вроде: «Ну, и что я с ней буду делать?»

Действительно, что? Он же только для тесного горизонтального общения готов был заводить отношения. А иначе зачем время тратить?

Но я так не могла. Не знаю, то ли характер такой, то ли строгое воспитание, когда в голову молодой девушке вдалбливалось, что до свадьбы ни-ни, но я к своим двадцати шести годам так ни разу и не легла в постель ни к одному мужчине.

А сегодня, выходит, всё случилось? Вот так, внезапно, без моего согласия и даже без воспоминаний?

Хотя последнее, быть может, и милосерднее. Не помня о произошедшем, можно сделать вид, что ничего не было.

Я смотрела на безмятежно спящего мужчину и медленно отползала по кровати. Хотелось плакать, биться в истерике, забить насильника ногами. А в голове вдруг начали проступать образы. Они словно выплывали из тумана, и в пору было выть от злости и бессилия.

Вот я стою напротив зеленоглазого обольстителя.

— Ты согласна на свадьбу завтра, — произносит он бархатным вибрирующим голосом.

— Согласна… — слышу я себя, хотя согласной до этого мгновения точно не была.

Вот я вижу отрывки какого-то праздника, потому что балом или пиршеством назвать это мероприятие, где, кроме жениха, невесты и нескольких слуг, не было никого, язык не поворачивается.

«Дорогая, давай не будем делать пышную свадьбу. Зачем нам это? Быстренько распишемся, посидим в тесном семейном кругу и хватит. Какие родственники? Я же сказал — в тесном!». Вот примерно так и выглядела моя свадьба, ради которой меня выдернули из родного мира.

Значит, мы все-таки поженились. И вот этот мужчина — мой законный муж. Законный по традициям этого мира, потому что здесь явно не было даже ЗАГСа. Но все же это была свадьба, самая настоящая. Я помню какие-то ритуальные слова и дядьку в длинных алых одеяниях, который произносил их перед нами. Помню красную нить, одним концом которой обвязали палец Ле Ёна, а другим — мой.

— Чудовище… — беззвучно прошептала я, мечтая задушить этого гада. — Настоящее чудовище…

Беззвучно, чтобы не разбудить, чтобы не проснулся и не возобновил свое мерзкое колдовство, лишающее воли беззащитную девушку и заставляющее ее делать всё, что ему вздумается.

Бежать!

Я сползла с кровати и тихонько, на цыпочках, прокралась к окну. Оно начиналось от самого пола и тянулось до потолка, заменяя собой целую стену комнаты. И оказалось наглухо закрытым. Ни форточки, ни створок. Как же они проветривают комнату? И как мне сбежать?

Осторожно ступая босыми ногами по прохладному полу, я двинулась в сторону двери. С тоской посмотрела на одеяло, в которое во сне вцепился пальцами анасар. Нет, не рискну, вдруг он проснется, пока я буду стягивать одеяло с кровати? А оно сильно бы пригодилось, как минимум прикрыть обнаженные прелести, а как максимум — согреться на ночном воздухе за пределами здания.

Рыться в шкафу хозяина спальни я побоялась — а вдруг его створки предательски заскрипят, выдавая беглянку?

Дверь из комнаты, к счастью, оказалась покладистой, отворилась без единого звука. Я прислушалась. Тишина и темнота. Люстры, если в этом коридоре были такие же, со свечами, на ночь погасили все до единой.

Пришлось совершать побег на ощупь. Аккуратно закрыв за собой дверь, я нашла пальцами стену. В какую сторону идти? Потыкавшись в разных направлениях, я с облегчением убедилась, что плутать не придется. Комната анасара Ле находилась в тупике коридора. Уже легче.

Касаясь кончиками пальцев стены, я зашагала в темноте, невольно ускоряясь. Вроде, в коридорах у них тут ничего не наставлено, как тумбочка или вешалка в моей съемной квартире, значит, не споткнусь. Я уже почти бежала, как вдруг впереди завиднелся тусклый свет. Теперь я кралась, подозревая, что там меня поджидает какой-нибудь слуга с подсвечником в руке. Но свет был рассеянный, холодный. И лился, как оказалось, из окна. Такого же огромного, как все окна в этом поместье. И из этого я, наконец, смогла увидеть источник голубоватого сияния.

Это была луна. И она действительно была голубой, красивого мягкого лазурного оттенка, и словно светилась сама, погружая этот мир в какое-то мистическое призрачное волшебство.

А еще она была огромна. Привычных мне лун понадобилось бы штук десять, чтобы закрыть диск единственного местного ночного спутника.

Эх, всё же стоило попасть в чужой мир, чтобы увидеть такую красоту!

Тряхнув головой, я продолжила свой побег.

Окно оказалось тем самым, на фоне которого я впервые увидела анасара. Значит, я нахожусь на втором этаже, а вниз уходит лестница, в холл, где я оказалась после перемещения из парка. Ура, еще немного, и я выберусь из этого проклятого особняка. Холл тоже заливал мягкий лунный свет из второго окна. Еще вчера я стояла у него и ждала встречи со своей «может быть» судьбой.

Угу, дождалась. Спасибо, больше не надо мне такого счастья. Где же тут дверь наружу? Выходят же они как-то из дома? Так, эту я помню, за ней начинался коридор, ведущий к выделенной мне комнате. Туда нам не надо. Да что же такое? Я металась вдоль стен, пытаясь найти выход. И никак не находила. Растения в горшках дразнили густыми тенями, в которых могло прятаться всё, что угодно. И не только двери. Хотелось выть от отчаяния. Свобода так близка, но оставалась недоступной.

А почему я так уверена, что этот холл эдакая прихожая особняка? Из-за того, что переместились мы с крючконосым именно сюда? С тем же успехом он мог открыть свой портал в столовую. Или спальню. Да куда угодно!

Выход! Да где же ты? Из коридора в мою спальню его точно не было, я помню. Возвращаться на второй этаж? Искать там? А что, вдруг в этом мире так положено — делать крыльцо на высоте крыши?

Стало заметно холоднее. По полу пополз прохладный ветерок и прижался к ногам. Тоже, видно, замерз и хотел согреться. Послышался шелест. Я замерла. Сердце вспомнило, что пора бояться, и забилось о грудную клетку в попытках сбежать самостоятельно, уже без меня.

Опять зашелестело, а меня обдало… ветром? Словно где-то в особняке открыли огромное окно. Я медленно развернулась к единственному окну в холле и поняла — что-то изменилось.

Я слышала все, что происходило за ним. Шумели кроны деревьев. Угукнула ночная птица.

Словно зачарованная, я подошла к окну.

Но его не оказалось. Стекло или тот материал, который заменял его в этом мире, исчезло. На его месте был проем во всю стену.

Так вот он, выход!

Я шагнула в траву. И бросилась бежать.

Невероятных размеров ночное светило неплохо заменяло фонари и было куда эффективнее их. В неярком голубоватом свете я видела каждую травинку, каждый камешек. Впрочем, это не спасало от болезненных ощущений, когда босые ноги ступали по гравию дорожки.

Я обернулась, гадая, видно ли меня из особняка. И бросилась под защиту кустов. Пора было подумать, куда именно бежать. А не в слепую, безумно нестись, куда глаза глядят. Вокруг меня был сад. Насколько я могла понять, его кровеносными сосудами пронизывали нити дорожек. Чуть в стороне, под развесистым деревом я увидела скамейку, укрытую — не верю своим глазам! — каким-то одеялом. Ноги сами понесли меня к скамейке. Руки схватили мягкую теплую ткань и обернули ее вокруг замерзшего тела.

Утром кто-то не досчитается жены и пледа в саду.

Я огляделась. Потом закрыла глаза и попыталась вспомнить. Что я видела из окна своей комнаты? Сад, сад, а за ним лес. Нужен ли нам лес? Там темно и страшно. Но в нем легко затеряться. И там, если что, можно найти еду. Хотя бы ягоды.

«Густой лес, а в это время так и вовсе непроходимый», — некстати вспомнились слова помощника анасара.

Что значит, непроходимый? В саду сухо, значит, не в дождях и, как следствие, непролазной грязи дело. Или в лесу трава по пояс, не прорвешься?

— Как будто у меня есть выбор, — проворчала я, кутаясь в плед. — Прорвемся. Выберемся из леса, найдем людей, а там, глядишь и местных магов. Не один же такой амулет на весь мир, в самом деле…

Самый короткий путь по прямой. Я прикинула, где находится лес, и двинулась прямо к нему.

О том, что сад кончился, и начался тот самый непролазный лес, стало понятно, когда ухоженные яблоньки-липки и коротко подстриженный газон сменились кустами и деревьями беспризорного вида. И никакого забора, сигнализирующего о границах владений. Серьезно? Совсем никакого? Впрочем, для меня это хорошая новость. Не представляю, как бы я штурмовала высоченный забор. Да и не высокой, честно говоря, тоже.

Я оглянулась. Сияющий в лазурном лунном свете сад. Посмотрела вперед. Мрачный лес с корявыми черными деревьями. Стало жутковато. Тут и забора не надо, всё ясно.

Чем сильнее я углублялась в лес, тем темнее и страшнее в нем становилось. Возникла паническая мысль — а не вернуться ли обратно? Да, этот Ле Ён сволочь и насильник, но не убийца же. А тут такое чувство, словно за каждым деревом тебя ждет маньяк с ножом в руках. Или дикий голодный зверь.

Что-то где-то скрипнуло. Я в ужасе замерла. Даже дышать перестала, чтобы не выдать маньяку или лесному чудовищу, где нахожусь. Прислушалась. Шелест ветвей, так порадовавший меня в саду, теперь приводил к тихой панике. Это просто лес, мысленно уговаривала я себя. Всего лишь лес. Помнишь, в детстве ты ходила с родителями за грибами? Ну вот, это то же самое. Только в темноте. А то странное ощущение, будто кто-то смотрит на тебя кровожадными глазами, просто твое разыгравшееся воображение.

Несмотря на уговоры, чувство чужого взгляда не проходило. И в какой-то момент я даже начала понимать, откуда именно на меня смотрят. Вон из той чащи, где тьма сгустилась до смоляной черноты.

Я сделала шаг в сторону, собираясь обойти пугающую подозрительную чащу стороной. Прямой путь не всегда самый короткий. Но вполне может закончиться в желудке дикого зверя.

Стоило мне начать обходить чащу, как вдруг чаща зашевелилась.

И из-за тонущих во мгле стволов показалась тонкая и длинная нога огромного паука. А за ней медленно вылезла вторая. Сколько их там было еще, оставалось только гадать. А над ними темно-серой массой выделялось длинное огромное тело, не имеющее с пауком ничего общего.

Я могла бы заорать. Это вполне нормально в такой ситуации. Но при виде того, что сейчас выползало из тьмы, горло словно парализовало. Как и всю меня целиком.

Так вот почему лес называют непроходимым.