Требуется жадная и незамужняя

Глава двадцать восьмая. Тайная операция

Пока я лихорадочно придумывала, как объяснить Жу Далю существование двух Ле Ёнов, он сам поклонился и воскликнул:

— Анасар Ле Гиль! Я счастлив с вами познакомиться. И рад, что вы вернулись в поместье! Позвольте представиться — я Жу Даль, личный помощник вашего сына.

И, не дав мне вдоволь поудивляться, откуда он может знать в лицо того, кто покинул поместье много лет назад, Жу Даль обратился ко мне:

— И вас, анасарана, я тоже рад видеть. И рад, что вы благополучно всё вспомнили и вернулись к нам из своего мира.

— Вы меня помните? — озвучила я одну из причин своей отвисшей челюсти.

— Ага, помнит, — рассмеялась со своего места Кристина, вызвав улыбку и у меня. — Только сначала он решил, что я — это ты. И всю эту пафосную речь пришлось выслушивать мне.

— Прошу прощения, — сказал смущенный Жу Даль. — Но для меня вы слишком похожи. Я и сейчас не вижу особой разницы. Люты, кажется, имеют одинаковый вкус на женщин.

Ле Гиль нахмурился. Я перестала улыбаться. И только Кристина безмятежно гладила по руке Ёна.

— Люты? — уточнил Ле Гиль, мрачнея.

— Не извольте беспокоиться! — замахал руками Жу Даль. — Я на вашей стороне! Месяц назад анасар Ле Ён позвал меня к себе в кабинет и предложил выбор. Он сказал, что не хотел бы терять такого хорошего помощника, как я, да и нового искать желания не имеет. И спросил, готов ли я работать на чудовище. Честно признаться, и я раньше подозревал, что с анасаром не все так просто. Но такое признание повергло меня в шок. Я спросил, не боится ли он рассказывать о себе такие вещи, на что он продемонстрировал мне колокольчик забвения. Стало понятно, какой именно выбор мне предлагается. Анасар ничем не рисковал, раскрывая передо мной свою сущность, а я мог решить, жить ли дальше в блаженном неведении, но работать при этом на кого-то другого, или принять хозяином… Люта. Анасар обещал хорошие рекомендации и немалый гонорар в качестве компенсации… И я, знаете ли, решил, что у меня прекрасный хозяин, и другого мне не надо. Поэтому… — он посмотрел на меня с теплотой. — Анасарана, я ни разу не пожалел о своем решении, ведь благодаря этому я познакомился с самым чудесным малышом на свете.

От сердца отлегло. Честно признаться, мне было бы жаль, поступи Ён с верным помощником так же, как и со всеми остальными слугами. А союзник среди людей мужу будет очень полезен.

И мне хотелось бы, чтобы Ён оставил в особняке еще одного человека, старую и добрую няню Нут. Интересно, а ей он предлагал подобный выбор? Что-то подсказывает мне, она без лишних размышлений предпочла бы то же самое, что и Жу Даль.

— А где он? — спросил, тем временем, помощник. — Слуги сказали, что ребенок, которого они считают новорожденным младенцем, пропал. Анасарен Лютик в безопасности?

— Он прячется в лесу, — сказала я. В это мгновение метель за окном взвыла особенно протяжно и жутко. Я вздрогнула и подумала, что идея отправить туда ребенка — не самая умная для любящей мамы.

Он Лют, Женя. Разумеется, он не мерзнет и не превращается в сугробик. Создал вокруг себя капсулу с кусочком лета внутри и спокойно ждет, когда за ним придут. Или позовут домой.

— Если вы такой хороший помощник, то где были, когда король едва не казнил вашу хозяйку? — холодно поинтересовался Ле Гиль. Он успокоился насчет этого излишне осведомленного человека, но нашел другой повод для недовольства.

— Прошу прощения, анасар Ле Гиль, меня не было в поместье по поручению анасара Ле Ёна. Я прибыл под утро. По дороге, там, где еще несколько дней назад проходила граница зимы и лета, я обнаружил оставленные санные дилижансы и понял, что в поместье гости. По гербу на дилижансах — что это высокопоставленные гости, королевской крови. И поспешил в особняк. Ведь я знал, что анасар Ле Ён нестабилен и нуждался в моей помощи. Обнаружив, что в поместье тоже зима, я обеспокоился, всё ли хорошо с хозяином. Уже в особняке слуги сказали мне о его состоянии, и я первым делом помчался к нему, сюда. И обнаружил тут анасарану. После небольшой путаницы мы разобрались, кто есть кто, и анасарана Кристина поведала, что произошло с анасаром Ле Ёном. И о вашем возвращении. А потом вошли вы с анасараной Евгенией.

— Понял, — произнес Ле Гиль. — Всё это замечательно, но сейчас есть дело поважнее. Кристина, у анасараны Жени нет сил, она тоже иссушила себя попытками исцелить мужа. И у нас есть только один шанс — помощь нашего внука. Это не меняет главного — надо попасть в лес, но так, чтобы король и его люди ничего не поняли.

— Тайный ход? — то ли спросила, то ли уточнила Кристина. И посмотрела на шкаф.

Какой еще тайный ход? В спальне Ёна есть тайный ход?!

Ле Гиль кивнул, отвечая Кристине. А мне сказал:

— Анасарана Женя, запоминайте. Как хозяйка поместья. Из нескольких комнат можно выбраться не только через исчезающее окно, но и тайными ходами. Обычно они прикрыты вот такими шкафами. Мы воспользуемся одним из них, чтобы не столкнуться в коридорах с людьми короля. Или с ним самим, уж очень по-хозяйски он себя ведет…

— Куда ведут ходы? — спросила я, надеясь услышать, что в лес.

— Во двор. Там есть домик, считающийся кладовкой. Но на самом деле дополнительный выход из особняка. Я собирался в свое время продлить ходы и вывести их прямо в лес, но… не успел, — смущенно закончил Ле Гиль, не уточняя, почему. И так понятно.

— Гиль, а как же дальше? — заговорила Кристина. — Я помню тот домик, но как мы доберемся от него до леса? Метель, конечно, нас прикроет, вон, из окна ничего не видно, но как быть с тем, что ни у кого из нас не осталось сил? Там снегу намело по колено, мы не проберемся, да еще и с Ёном на руках. И от ветра не сможем защититься, он и шагу нам ступить не даст.

Свёкор задумался.

— Анасар, могу я предложить свою помощь? — вмешался Жу Даль. Видите ли, когда я приехал, основное парковочное место уже было занято колесными дилижансами короля. И я поставил свои сани — не поверите — как раз у того домика-кладовой. И лошадей распрячь не успел, так торопился.

Мы дружно посмотрели на помощника.

— Теперь я понимаю, почему мой сын не захотел от вас избавляться, — посветлев лицом, проговорил Ле Гиль. — Сани крытые?

— Да. И стоят идеально, двери в двери с домиком.

Тайная операция началась.

Мужчины отодвинули громоздкий, но не особо тяжелый, как выяснилось, шкаф, за которым, действительно, обнаружилась еще одна ведущая из комнаты дверь. Она не была заперта и распахнулась во тьму. Затем свёкор с помощником натянула на Ёна теплую одежду, подхватили его с кровати и скрылись в тайном ходе. Ле Гиль собирался нести сына самостоятельно, но покачнулся и чуть не рухнул под его весом. Он не шутил, когда говорил, что еще слишком слаб после ранения, и это касалось не только способностей Люта, но и его физического здоровья.

Мы с Кристиной поспешили за ними.

Тайный ход начинался узкой винтовой лестницей, ухнувшей куда-то в глубокий колодец. Темноту разгонял ровный свет от вспыхнувшей, будто в нее встроен датчик движения, лампы-свечи, болтающейся под потолком колодца. Внизу зажглась такая же — до нее как раз добрались мужчины. Кристина бросилась вниз с бесстрашием человека, бегающего по таким крутым лестницам каждый день. Я же спускалась медленно и аккуратно, уцепившись руками в тонкие и, честно говоря, не внушающие такое уж чувство безопасности, перила. Но выбора не было.

Лестница кончилась в каком-то туннеле, узком, с невысоким сводчатым потолком. Поочередно вспыхивающие в одном его рукаве огни ламп подсказали, в какую именно сторону ушли остальные. Пришлось ускориться и догонять.

Знакомый запах и земляные стены навевали мысль о темнице, в которой я провела несколько часов в ожидании своей участи. Судя по всему, винтовая лестница спустила нас со второго этажа глубоко под землю, на уровень подвалов.

Туннель уперся в еще одну лестницу, на этот раз прямую и короткую. Несколько ступенек наверх — и мы вывалились в сухое, заваленное разнообразным садовым хламом помещение. Сразу стало холоднее. Через маленькое окошко пробивался мертвенно-бледный утренний свет. Гудела вьюга.

Жу Даль с осторожностью приотворил дверь, выглядывая наружу и осматриваясь. Ворвавшийся в домик ледяной ветер тут же нахулиганил, взвихрив и запутав волосы, уронив прислоненные к стене лопаты и сметая со стеллажей легкие предметы.

Убедившись, что во дворе не разгуливают стражники короля, мужчины перенесли Ёна в сани. Я и Кристина юркнули следом, с облегчением захлопывая за собой дверцу. Сани Жу Даля походили на колесные дилижансы короля, но были покороче и попузатее, вызывая ассоциации с тыквой-каретой Золушки, но только на деревянных полозьях. Сам помощник, после того, как помог анасару устроить сына на одной из двух сидушек, покинул салон и забрался на кучерское место, сходу пустив лошадей в галоп.

Так мы благополучно удрали из поместья.

Саму поездку я не запомнила. Только бледное лицо с закрытыми глазами и холодную ладонь, которую я сжимала из последних сил. И мое отчаянное: «Не покидай меня! Подожди еще немного, продержись!»

Кажется, сани сильно трясло, так, что голова Ёна безвольно моталась по сидению, а сам он несколько раз едва не скатывался на пол, но Ле Гиль вовремя его придерживал. Снаружи доносилось ржание измученных лошадей, да билась в тонкие стенки крытых саней недовольная вьюга.

— Приехали, — произнес свёкор, и только тогда я осознала, что сани, наконец, остановились. Тут же распахнулась дверца, в проеме появился снеговик с покрасневшим лицом и желтыми глазами Жу Даля. Ёна вынесли из саней на большую поляну и уложили в снег. Вкруг поляны сквозь снежный туман проглядывал лес. Я, а за мной и Кристина выползли из саней и чуть не утонули в глубоком, местами притоптанном мужчинами снегу.

— Зови Лютика, — хрипло и нетерпеливо напомнил Ле Гиль. Он, в отличие от остальных, не удосужился надеть хотя бы кофту или сапоги, так и щеголял в домашней одежде Ёна и босиком. Но, кажется, ничуть от этого не страдал.

Я спохватилась и позвала.

— Мама!

Голосок сына донесся с одного из деревьев на краю поляну. Лютик оседлал длинную разлапистую ветку и не торопился в нашу теплую компанию.

Солнышко мое! Радость моя!

— Ты как? Не замерз? Не голоден?

— Мам! Всё хорошо.

Он опасливо покосился на Ле Гиля и напрягся, готовый в любую минуту удрать. И я его прекрасно понимала. В последний раз, когда малыш видел дедушку, тот тяжело ранил его папу. И гонял по лесу маму. Поэтому он и не выполнил мой наказ прятаться в лесу вместе с Кристиной. Ведь бабушка уже была с дедушкой, которого Лютик предпочел обойти стороной. И дожидаться маму самостоятельно.

— Не бойся дедушки, — крикнула я Лютику. — Он больше не будет делать плохие вещи. Он был болен и теперь поправился. И хочет исправить то, что сделал с папой. Но ему нужна твоя помощь. Понимаешь?

— Хорошо, — подумав, согласился Лютик. — Что мне делать?

Дедушка объяснил. Лютик понятливо кивнул, спрыгнул с дерева, пробежался по снегу мимо нас и забрался на крышу саней.

— Отойдите в сторону, — попросил Ле Гиль, и мы с Жу Далем и Кристиной отступили к деревьям, отдавая Люту пространство для превращения и маневра.

Лютик сосредоточился. Он чувствовал огромную ответственность — ведь ему поручили такое важное и сложное дело! — и сильно нервничал. А я нервничала вместе с ним и мысленно подбадривала малыша, зная, что он ловит каждую мою мысль и эмоцию. Ты справишься, Лютик! Ты у меня молодец! Я тобой горжусь. И папа, когда проснется, будет гордиться!

От деревьев, путаясь в снежной крупе, отделились светлячки. Они закружились в танце метели и слетелись к маленькому Люту искрящейся стайкой. Заметались, завихрились и в одно мгновение слепились в сверкающий шарик энергии. Который Лютик, недолго думая, метнул в стоящего перед санями дедушку.

Ле Гиля охватило сияние трансформации. Контуры тела потекли, меняясь и прирастая размером и новыми конечностями. Через несколько секунд на поляне стоял огромный восьмилапый Лют. Получилось!

Непроизвольно я попятилась, где-то в глубине души всё еще опасаясь нового приступа безумия и яростной атаки Твари. Но Лют лишь взмахнул хвостом, а потом, приблизившись к распростертому в снегу Ёну, резко и точно коснулся жалом его груди.

Я дернулась, а сердце екнуло. Кристина коснулась моей руки успокаивающим жестом. Жу Даль выжидательно подался вперед, волнуясь за хозяина не меньше нашего.

Метель стихала, а вместе с ней перестал сыпаться с неба снег. Это Ле Гиль напитался силой от леса настолько, что мог теперь влиять на погоду.

Больше ничего не менялось. Ён продолжал лежать безвольной куклой, а Лют стоял над ним и ждал результата.

Не выдержав, я бросилась туда, на поляну, вспахивая ногами холодный рыхлый снег, и рухнула на колени около тела любимого. В какой-то миг мне показалось, что он не дышит… Опоздали? Не помогло? Лют деликатно отошел в сторону, словно давая нам проститься. В ту ужасную минуту мое сердце едва не остановилось, разлетевшись на множество осколков, как вдруг муж судорожно вдохнул и закашлялся.

А потом открыл глаза…