Трэвис

Глава 1

Трэвис

Озеро искрилось за деревьями, когда я толкнул открытые ворота моего брата, скрип ржавых петель нарушил тишину летнего вечера. К этому шуму быстро и громко присоединился скрип открываемой входной двери, и мои племянники — и несколько дворняг — выскочили из дома и помчались по склону двора, чтобы поприветствовать меня.

— Дядя Трэвис! Дядя Трэвис! — кричали в унисон мальчишки, их маленькие ножки стремительно несли их по склону, собаки лаяли и танцевали вокруг, виляя хвостами так, что любой взломщик с ножом или серийный убийца, ворвавшийся в дом, мог бы знать, что они более чем рады принять его в семью.

Я рассмеялся, когда Коннор и Чарли подбежали ко мне, наклонился и взял их на руки, по одному на каждую.

— А у меня два желудка! — объявил Коннор. — Мой папа так сказал.

— Это особенность Хейлов, — объяснил я. — Так мы вырастаем большими и…

— А у меня, наверное, три желудка! — заявил Чарли, не желая отставать от своего близнеца.

Я с любопытством посмотрел на его живот и пощекотал пальцами его бок. Чарли взвизгнул от смеха. Собаки вились вокруг моих ног, и я уклонился от коричневой дворняги, которая, казалось, всегда ухмылялась. Я не доверял ей. Все, кто постоянно ухмыляются, были явно ненормальными.

— Ты когда-нибудь видел слона, дядя Трэв? — спросил Чарли.

— Не вживую…

— А как насчет медведя? — спросил Коннор.

— Слишком много…

— Слоны весят больше, чем автомобили!

— Медведи спят всю зиму! Это называется «спрячь свою нацию».

— Спрятать свою нацию? Что это вообще означает? — спросил я.

Коннор наклонился и закрыл рот рукой, громко «прошептав»:

— Это, скорее всего, его волосатая задница!

Затем оба мальчика разразились хохотом, их маленькие тела тряслись от смеха. Я тоже засмеялся, потому что, если вы были парнем, фраза «волосатая задница» была смешной, будь вам пять или больше тридцати. Или даже сто пятьдесят.

— Мальчики, — позвала Бри, выходя на улицу с шестимесячной Эвери на руках. — Дайте вашему дяде перевести дух, — она улыбнулась. — Привет, Трэвис.

— Бри, — я опустил мальчиков на землю, уловив легкий кивок Чарли в сторону Коннора, перед тем, как Чарли споткнулся. Я потянулся вперед и поймал его, прежде чем он ударился о деревянный пол крыльца.

— Ага! — торжествующе крикнул Коннор, сидя рядом со мной и держа в руках пачку жвачки, которую вытащил из моего кармана, пока я спасал его брата от ложного падения.

— Боже мой, да вы, мальчики, ниндзя, — сказал я, гордясь их скрытностью, и похвалил их обоих.

Они засмеялись, а Бри неодобрительно посмотрела на них, положив одну свободную руку на бедро.

— Не шарьте по карманам, вы двое, — она перевела взгляд на меня. — Я думала, ты должен быть представителем закона.

— Кто сказал?

— Видимо, жители Пелиона.

— А, точно. Теперь я вспомнил. Твоя мама права. Воровство в конечном итоге приведет к тюрьме.

Коннор выглядел слегка заинтригованным, и это выражение растаяло в невинности, когда он повернулся к матери.

— Можем взять немного жвачки? — спросил он очень серьезно, держа в руках доказательство своего преступления.

Уголок рта Бри дернулся.

— Можно ли, — поправила она. — По одной, — сказала она, и мальчики засветились одинаковыми улыбками, Коннор быстро взял жвачку себе и брату, а затем, кивнув матери, они скрылись в доме, крича: «Спасибо, дядя Трэвис», оживленно болтая о том, что похоже на замок Лего. Эти двое определенно компенсировали молчание моего сводного брата.

Малышка настороженно смотрела на меня, положив голову на плечо Бри, ее пухлая ручонка вцепилась в мамину рубашку, как будто она видела в моих глазах, что я намерен похитить ее в любой момент. Я почувствовал себя слегка оскорбленным. Именно я возглавил спасательную операцию, когда эта малышка шесть месяцев назад сделала неудачный выбор, решив появиться на свет во время одной из самых сильных снежных бурь за последние годы, из-за чего ее родителям пришлось рожать самим. Казалось, она уже забыла об этом.

— Ищешь Арчера? — спросила Бри.

— Да. Я принес данные полицейского управления, которые он просил, — сказал я, доставая из заднего кармана сложенные распечатки. Арчер попросил меня собрать статистику преступлений для ежегодного собрания города, которое состоится в июле.

Бри кивнула.

— Лежать, — сказала она собакам, которые все еще крутились вокруг моих ног.

— Это не очень хорошая идея, Бри. Ты замужем за моим братом, а я привязан к кое-кому. Ты действительно должна забыть меня раз и навсегда.

Она закатила глаза.

— Смешно.

Она сосредоточила свое внимание на собаках — этот ее серьезный взгляд мамы — я усмехнулся, когда они легли на крыльцо: большая черная собака и маленькая белая с кудрявой шерстью улеглись на бок, а коричневая все еще ухмылялась мне, как какой-то мохнатый сумасшедший клоун. Я посмотрел на нее, давая ей понять, что она должна оставить свои мохнатые клоунские замашки для того, кто не может дать ей отпор. Ее ухмылка растянулась и расширилась. Господи. Я отмахнулся от нее, когда Бри вошла в дом и пригласила меня следовать за ней.

— Арчер написал сообщение несколько минут назад. Он немного опаздывает, но скоро будет дома.

Дом был небольшой, но уютный. В нем пахло ванилью и чем-то вкусным, что готовилось на кухне. Мальчики оживленно спорили, их голоса то повышались, то понижались, когда они играли в своей комнате в задней части дома. Окна были широко открыты, и занавески трепетали под дуновением ветра с озера. Пол из твердого дерева скрипел под босыми ногами Бри, когда она шла на кухню с пухлым ребенком на бедре. Было бы это так плохо? Такой дом? Такая жизнь?

— Ты можешь остаться на ужин, — сказала Бри. В ее тоне был лишь маленький намек на колебание, как будто она не была на сто процентов уверена в том, что говорит. Думаю, это займет какое-то время — возможно, целую вечность.

Я отложил бумаги и прислонился к стойке, наблюдая, как она управляется с Эвери, одновременно проверяя что-то в духовке и помешивая на плите то, что выглядело как макароны.

— Я не могу. У меня сегодня выходной, так что хочу сделать сюрприз Фиби и пригласить ее на ужин.

Бри издала небольшой смешок, но он быстро угас.

— Извини. Просто мне хотелось бы, чтобы у твоей девушки не было такого же имени, как у моей собаки. Это… беспокоит.

— Так поменяй ей имя.

Она быстро повернулась ко мне, выглядя сильно возмущенной.

— Ты не можешь просто… — она покачала головой, как будто то, что она собиралась сказать, не стоило ее времени. — В любом случае я уверена, что она будет рада, что ты не работаешь, — она искоса посмотрела на меня. — Как у вас с ней дела? Сколько ты встречаешься с ней? Около года?

Я кивнул, тепло разлилось по груди, когда улыбка Фиби заполнила мои мысли, воспоминание, как она по-прежнему вздыхала и выглядела почти ошеломленной, когда я подмигивал ей.

— Десять месяцев. Она хороша. Великолепна, — она боготворит меня.

Бри вернулась к помешиванию, но теперь остановилась, положив ложку на стойку. Она переложила Эвери так, чтобы держать ее двумя руками, и прислонилась к стойке, положив подбородок на голову ребенка и задумчиво глядя на меня.

— Трэвис Хейл. Я никогда не думала, что увижу этот день. У тебя действительно серьезные намерения, верно?

— Ревнуешь? — я усмехнулся, но она оставалась серьезной. Моя улыбка сползла.

— Нет. Рада. Приятно видеть, что ты нашел счастье.

Наступила полная, тягостная тишина, от которой у меня начался зуд. Я не знал, что сказать. По правде говоря, Бри имела полное право желать мне несчастья до конца моих дней, несмотря на то, что мы с Арчером помирились, и я изо всех сил старался быть хорошим дядей для своих племянников — что было несложно, потому что, честно говоря, я получал от них невероятное удовольствие — и когда-нибудь, если мне удастся завоевать ее расположение, племянница перестанет настороженно наблюдать за мной. То, как я повел себя, когда Бри впервые приехала в Пелион… то, что я делал с братом всю нашу жизнь, навсегда останется между нами. Прошли годы, мне хотелось думать, что я повзрослел, но даже тогда я ничего не мог сделать, чтобы изменить то, как я причинил им боль в прошлом. То, к чему могли привести мои действия. Прошли годы, мне хотелось думать, что я повзрослел, но несмотря на это я ничего не мог сделать, чтобы исправить ту боль, которую причинил им в прошлом.

— Она та самая, да? — спросила Бри, и я уловил едва заметный намек на… беспокойство? Тревогу? Я не был уверен, и что бы ни промелькнуло в ее выражении, оно исчезло в мгновение ока. Она наклонила голову и вдохнула запах каштановых волос Эвери, тихо вздохнув.

Бри много раз встречалась с Фиби. Она никогда не говорила о ней ничего плохого, но у меня также было ощущение, что они никогда не станут лучшими подругами. Что меня вполне устраивало. Бри любила печь, читать, возиться в камнях со своими детьми и собаками. Все достойные занятия, когда ты мама. Но Фиби не была мамой. Пока еще. Она увлекалась… ну, кроме меня, она увлекалась… чем же увлекалась Фиби?

Она любила ходить по магазинам, это я знал. И загорать. Она была очень хороша и в том, и в другом.

— Ну, когда ты знаешь, ты знаешь, — сказала Бри, мягко улыбаясь, встретив мой взгляд и удерживая его в течение нескольких мгновений.

Когда ты знаешь, ты знаешь.

Я оттолкнулся от стойки как раз в тот момент, когда до моих ушей донесся тихий звук открывающейся входной двери. Она с тихим щелчком закрылась, и на кухню вошел Арчер, не удивившись моему появлению. Очевидно, он заметил мой грузовик, припаркованный у входа.

«Привет», — обратился он.

— Привет, — ответил я, когда Арчер направился к Бри и своей дочери, его лицо озарилось такой открытой радостью, что я чуть не отвернулся, как будто я ворвался в интимный момент и не имел права там находиться.

Малышка пинала своими пухлыми ножами и улыбалась, на нижней десне появились два блестящих белых зуба. Эвери потянулась к отцу, и Арчер забрал ее у Бри, поцеловав жену в губы, задерживаясь на мгновение.

— Что ж, — громко сказал я, протягивая бумаги, лежащие на стойке. — Вот данные, которые ты хотел. Я отправил их тебе по электронной почте, но был поблизости, поэтому решил завезти распечатки. Скажите мальчишкам, что я попрощался. Я заберу их в воскресенье.

У нас было давнее свидание с мороженым после ужина, когда я кормил их слишком большим количеством сахара, а потом отправлял домой, чтобы их родители могли разобраться с последствиями.

Арчер взглянул на Бри, его руки были слишком заняты, чтобы «говорить», и, словно прочитав его мысли, она сказала:

— Трэвис не сможет присоединиться к нам за ужином. У него планы с Фиби.

— М, — пробормотал Арчер, улыбнулся мне и кивнул.

— Рад был вас увидеть, — сказал я. — Бри, — я улыбнулся Эвери, чьи глаза слегка сузились. Она наклонилась к Арчеру, ее маленький кулачок сжимал его рубашку так же, как она держалась за свою мать, — Ладно тогда. Увидимся позже, ребята.

И с этим я повернулся и вышел из маленького домика на озере, который пах домом, любовью и семьей.

Ветер пах персиками. Я глубоко вдохнул воздух, врывавшийся в открытое окно, пока мой грузовик стоял на холостом ходу на грунтовой дороге, которая заканчивалась на краю моего участка. Во мне разливался покой. Надежда на будущее. Солнце только начинало заходить за старый амбар, свет был рассеянным и золотистым. К сожалению, мне придется снести это строение. Он находился прямо на том месте, где я собирался построить свой дом. Может быть, я смогу как-то использовать пиломатериалы. Балки… или пол, что-нибудь в память о том, что когда-то существовало, но уже не будет.

Отец купил эту землю на самом краю Пелиона, технически в городе Каллиопе, более туристическом районе на противоположной стороне озера. Участок не был огромным, но это была прекрасная собственность на берегу озера. Когда-то здесь был фруктовый сад, и несколько деревьев сохранились: яблоки, вишни, персики и сливы.

Вода покрылась безмятежной рябью, когда мой взгляд устремился к месту, где я только что был — дому моего брата, слишком далекому, чтобы разглядеть его с такого расстояния. Арчер владел и управлял городом Пелион, но у меня было это. В дополнение к городу, который, в конце концов, справедливо перешел к Арчеру много лет назад, моя мать получила от отца этот участок земли. Поскольку он не был частью Пелиона, она смогла оставить его себе. Я отдал матери все свои сбережения и купил землю у нее. Я получил нечто важное для меня — то, что принадлежало только мне, — и дал ей сумму денег, в которой она отчаянно нуждалась, поскольку все остальное — опять же, справедливо — было у нее отнято. Арчер мог получить львиную долю наследства Хейлов, и всегда было очевидно, что ему принадлежит львиная доля сердца нашего отца, потому что его мать была любовью всей его жизни, а моя собственная мать была коварной манипуляторшей, которая обманом заставила его оплодотворить ее, но этот участок земли принадлежал мне и никому другому. Здесь я никому не уступал.

Пока я не мог позволить себе построить здесь дом, но я был почти у цели. Когда-нибудь… когда-нибудь я создам на этой земле семью. Когда-нибудь я буду жить так, как хотел наш отец. Он любил Пелион и был начальником полиции, как и я, но он хотел быть подальше от своих братьев, и, в сущности, хотя у меня был только один, я тоже хотел. Было так много моментов типа «посмотрите, какая идеальная семья», которые мне удалось пережить.

Я сидел там в тихом спокойствии вечера, слушая, как вода бьется о берег, и вдыхая аромат сладких летних фруктов.

Мог ли я увидеть Фиби на этой земле? Беременную? Выходящую на причал с видом на воду? Дом с крыльцом, сияющий в лучах солнца, возвышающийся над деревьями позади нее?

Я прищурился, сосредоточившись так сильно, что поморщился, пытаясь представить себе это, но ничего не получалось. Туманный образ женщины дрогнул, поблек и исчез. Я потер висок. Хотела ли Фиби детей? Мы не говорили об этом. Может, мне стоит начать спрашивать? Конечно, если заговорю об этом, это уже будет шагом вперед. Мое дыхание вдруг стало сбивчивым, и я бездумно потянул к ремню безопасности, все еще пристегнутому к моему телу, как будто он каким-то необъяснимым образом стал еще туже.

Когда ты знаешь, ты знаешь.

Утверждение Бри всплыло в моей памяти. Но что я вообще знал? Правда заключалась в том, что я все еще не был уверен, что могу доверять тому, что знаю. То, в чем я считал себя уверенным, было ложью, причем многое из этого я говорил себе сам. В конце концов, я действительно не знал ни черта. Может быть, другие люди знали, но я? В каком-то смысле я все еще действовал по наитию, когда дело доходило до того, чтобы быть человеком, которым другие могли бы гордиться.

Солнце опускалось все ниже, небо окрасилось в оранжевый цвет, высокая трава тихонько шевелилась под дуновением ветра. Я улыбнулся: спокойствие этого места, гордость за то, что оно мое, поднимались внутри и помогали развеять негативное направление моих мыслей. Я поднял стекло, включил кондиционер, развернул грузовик и направился к Фиби.