Трэвис

Глава 4

Хейвен

Гейдж Бьюкенен — лучший. «Лучший», — мечтательно подумала я, наблюдая, как он поднимает одну идеально мускулистую руку, а его отточенное тело напрягается, когда он делает паузу, достаточную для того, чтобы я запечатлела эту картину в своем мозге и она навсегда осталась в моем распоряжении, когда у меня будет настроение пофантазировать.

— Он идеален, — вздохнул кто-то в тот момент, когда Гейдж начал двигаться, выполняя подачу, которая со свистом полетела в сторону игрока на противоположной стороне теннисного корта. Конечно же, идеальная подача, потому что он был идеален. Его противник бросился за мячом, яростно размахнулся и промахнулся.

Я оттолкнулась от стойки, где опиралась лицом на ладонь, глядя на Гейджа, играющего в теннис напротив бара со смузи в клубе, где я работала.

— Извините, — сказала я, направляясь к двум девушкам, которых не заметила, когда садилась за стойку, и услышала еще один удар, когда игра продолжилась.

— Нет проблем, — сказала блондинка, повернув голову от теннисного корта ко мне.

Другая девушка, брюнетка, не удосужилась посмотреть в мою сторону, ее голова поворачивалась туда-сюда, очевидно, следя за теннисным мячом Гейджа и симпатичного блондина, против которого он играл.

— Персик-манго-льняное семя, — рассеянно сказала она.

Я улыбнулась ей в затылок.

— Конечно. С удовольствием. А для вас? — спросила я, переключив свое внимание на блондинку.

— Чашу с асаи. Но обязательно исключите клубнику. У меня на нее аллергия, — она опустила солнцезащитные очки «Шанель», глядя на меня поверх черепаховой оправы. — В прошлый раз, кажется, Вы пропустили одну. Я потом чувствовала зуд.

Звучит как личная проблема, скорее всего, не связанная с клубникой, но я не сказала этого.

Она обвиняюще посмотрела на меня, как будто я намеренно подбросила клубнику в середину ее чаши с асаи, чтобы испортить ее безупречную кожу некрасивой сыпью. Моя улыбка натянулась, пока я старалась удержать ее.

— Мне так жаль, — мило сказала я. — Я дважды, нет, трижды проверю, чтобы в Вашем заказе или рядом с ним не было клубники.

— Хорошо, — сказала она и отвернулась, когда Гейдж тряхнул своими идеальными темными волосами, пот струился по нему, когда он бежал к сетке, чтобы пожать руку своему партнеру. Он выиграл. Конечно, он выиграл.

Он был лучшим.

Я вздохнула, отвернулась и начала собирать ингредиенты для двух заказов. Слышала, как девушки оживленно перешептывались между собой, и по интонациям поняла, что они сплетничают. Я не пыталась подслушать. Мне было все равно, о чем они говорят. В этом клубе было еще сотня таких же, как они. Богатые, озабоченные сопляки, которые считали, что те, кто здесь работает, ценны только тем, что могут удовлетворить любое их требование.

А вот в Гейдже Бьюкенене все было по-другому. Он был другим. Он был не только великолепным. Он был идеальным. Лучшим. Он был добрым. У него были безупречные манеры, его улыбка была искренней. Он смотрел всем в глаза, когда они с ним разговаривали, и ни с кем не говорил свысока. Даже со мной, приезжей, работающей в баре со смузи. Я знала о нем не так уж много — кроме того, что он был членом эксклюзивного гольф- и теннисного клуба, где я работала летом, — но этого было достаточно.

Я поставила смузи и чашу с асаи без клубники перед девушками, добавила заказы в их счета и начала вытирать стойку, которую только что использовала, когда брюнетка сказала:

— Это лето будет потрясающим. Особенно с тех пор, как Гейдж стал холостяком.

Вот это я хотела услышать. Мое сердце затрепетало. Холост. Я медленно провела тряпкой по столешнице, навострив уши, чтобы прислушаться. Гейдж был холост. Хм. Я приостановилась в своей уборке. Даже, если он заметил меня, не похоже, что мы с ним можем быть чем-то долгосрочным — я была всего лишь проездом в этом озерном городке — но что плохого в летней интрижке? Что плохого в том, чтобы найти счастье — пусть даже временное — с великолепным добрым одиноким мужчиной?

Ничего, вот что.

Работа в дороге не всегда способствовала интрижкам. Или, может быть, это было мое душевное состояние. В любом случае, это был долгий, сухой период.

— Я слышала, что Трэвис тоже внезапно стал одиноким.

Фу, Гейдж. Продолжай говорить о Гейдже.

— Правда? — практически вздохнула другая девушка. — Я думала, что он навсегда снят с рынка.

— Нет, я не знаю, что случилось, но ходят слухи, что кто-то изменил.

Другая девушка нелепо фыркнула.

— Нам не нужно гадать, кто изменил. Фиби боготворит его, даже, если он и упал на десять позиций в социальном плане, когда проиграл Пелион.

— Ага. Очевидно, Фиби уехала из города, чтобы навестить свою сестру во Флориде. Думаю, что она полностью разбита и находится там, чтобы прийти в себя. По крайней мере, она вернется с убийственным загаром.

— Мегс! Челси! — позвала девушка в крошечном черном бикини, подняв руку и дико махая тем двоим у моей стойки.

Они ухмыльнулись и помахали в ответ, блондинка по имени Мегс пробормотала себе под нос:

— Боже, какая же она сука. И она набрала, по меньшей мере, двадцать фунтов с прошлого лета, — после небольшого хихиканья она позвала: — Эй, милая! Посмотри на себя! Ты выглядишь потрясающе, куколка. Сейчас приду.

Боже, как же мне не нравились такие девушки, которые вызывали у меня сильную неприязнь к другим девушкам. Они собрали свои вещи, встали и направились к своей «подруге».

Я вздохнула, повернулась обратно к рабочему месту и взяла блендер, который только что использовала. Отнесла его к маленькой раковине в конце стойки.

— Воды, пожалуйста.

Я обернулась, и мой взгляд упал на темноволосого мужчину, который только что сел, его голова была повернута, глаза устремлены куда-то вдаль, а пальцы щелкали в воздухе.

Пальцы…

…щелкали в воздухе.

На меня.

Чтобы принести ему воды.

Я тихонько зарычала под нос, нацепила на лицо улыбку и направилась в его сторону.

Боже, этот клуб был полон очаровашек.

— Чем могу служить, сэр?

Видимо, он был не настолько глуп, чтобы не распознать сарказм в моем тоне, потому что отвел взгляд от того, на что смотрел, и знакомые глаза цвета виски встретились с моими.

На мгновение мое замешательство и воздействие этих глаз лишили меня дара речи. Когда я раньше смотрела в эти глаза?

— Шериф Хейл, — сказала я, вспоминая.

— Хейвен из Калифорнии.

— Рада видеть Вас здесь.

Он вытер пот со лба предплечьем. На нем были спортивные шорты и свободная серая майка, облегающая обе руки, материал в нескольких местах потемнел от пота, очевидно, он только что тренировался. Он положил на стойку шнурок с пропуском в ВИП-клуб.

Я думала, что это полицейский с властными замашками.

Но, очевидно, он был снобистским богачом.

Может ли человек быть и тем, и другим?

Вряд ли. Эти две личности не очень-то совпадали во многих областях. Но, возможно, этот человек собирался доказать, что я ошибаюсь. Интересно.

Не всех можно загнать в рамки, Хейвен.

Я потянулась за спину, взяла воду из мини-холодильника со стеклянными крышками и поставила ее на стойку перед ним.

— В дополнение к воде, могу я заинтересовать Вас чем-нибудь, что поможет нарастить мышцы? — сладко спросила я.

Его глаза слегка сузились, а голова немного наклонилась — такой же взгляд он бросил на меня на обочине дороги после того, как практически убил растения, которые я спасала. Он посмотрел вниз на свою левую руку, как бы раздумывая над этим. Его загорелую, прекрасно мускулистую руку — я вынуждена была это признать, но только для себя, поскольку старалась сохранить не впечатленное выражение лица.

— Неужели моих мышц недостаточно? — он двинул руки вперед, опираясь на прилавок и слегка сгибаясь, как будто это движение не было рассчитано именно на это.

— О нет-нет. Они, — я сделала паузу, — вполне подходящие, — я добавила в это слово большую дозу разочарования.

Его губы слегка дрогнули. Он медленно откинулся назад, оценивая меня.

— Подрезали сегодня кого-нибудь из водителей?

— Сегодня нет, нет.

— Как Ваши растения?

— Не знаю. Когда я вернулась, их там не было.

Он поджал губы и кивнул.

— Это серьезно. Вы должны подать заявление о похищении. Федералы захотят вмешаться.

— Шутите, если хотите, но эти растения вполне могут быть в руках сумасшедшего мужчины или женщины, сталкиваясь с невыразимыми трудностями даже сейчас, когда мы разговариваем.

— Боже мой, я почти думаю, что Вы серьезно.

Я была серьезна. Но не собиралась позволить этому человеку насмехаться надо мной из-за моей любви к живым существам.

— Мне жаль, что ваши растения были украдены. Давайте будем надеяться, что тот, кто их украл, обеспечит им любящий дом, полный удобрений и шепчущих слов ободрения, чтобы… они росли и… пускали листья и все такое.

Правда? Я удержалась от закатывания глаз, скрестив руки.

— Насчет напитка… поскольку ваши мышцы явно… достаточны, может быть, вам понравится мой авокадо-банановый смузи с листовой зеленью и куркумой? Он помогает когнитивным функциям.

Шериф Хейл сделал паузу, а затем усмехнулся, медленной улыбкой, которая расцвела от озадаченной до ослепительной. Вот это да. Было несправедливо, что Бог иногда дарит такие улыбки наделенным властью снобам. Потому что это давало им больше власти. И самооправдание, чтобы вести себя по-снобистски.

Как правило.

Эта ухмылка, вероятно, давала ему печенье из банки, в прямом и переносном смысле, с тех пор как он стал достаточно большим, чтобы дотянуться до нее.

Его взгляд переместился на полку, где стояли несколько баночек с травами и сборами. Это был мой вклад, и женщина, которая меня наняла, похоже, с энтузиазмом восприняла дополнительные предложения, особенно после того, как я сказала ей, что она может подумать о повышении цен на свежие добавки.

Затем он уставился на корзину с пищевыми батончиками, стоявшую рядом с местом, где он сидел за прилавком, и мрачно произнес.

— Позвольте мне кое-что объяснить Вам, Хейвен из Калифорнии. Настоящие мужчины не едят траву и, — он окинул батончики еще одним враждебным взглядом, — птичий корм.

Я рассмеялась.

— Нет? А что едят настоящие мужчины?

— Бургеры. То, что с костями, — он отвинтил крышку бутылки с водой и поднес ее к губам.

Я вздохнула.

— Мужчины и их одержимость стояками (прим. перев. — игра слов, bones — кости, boners — стояки).

Он подавился глотком, который только что сделал, и вытер рот предплечьем.

— Стояки? Я сказал «кости».

Я расширила глаза в притворном смущении.

— Знаю. Я тоже.

Он положил руку на спинку табурета рядом с собой и тихонько рассмеялся. Слегка кивнул мне, сделав еще один глоток воды, его глаза смотрели на меня поверх бутылки.

— Прошу прощения за грубость. Я… отвлекся.

Он посмотрел в сторону, туда, куда смотрел до этого, куда-то за угол крытого бара со смузи, за пределы моей видимости, и веселье, которое только что было ясно в его выражении, внезапно исчезло.

— А. Понимаю. Вы были сосредоточены на скудно одетых женщинах. Их трудно не заметить.

— Нет, — он слегка повернул голову, словно следя за чьим-то движением. — Я был сосредоточен на мести.

— Месть? — я рассмеялась, но он не рассмеялся в ответ. — Месть? — повторила я.

Он постучал пальцами по стойке, оглядываясь на меня.

— Да. Что плохого в том, чтобы отомстить, когда тебе причинили зло?

Я обдумала это.

— Ну, это зависит от обстоятельств, я полагаю. Это звучит так… драматично. Но, если Вы хотите отомстить, я верю, что Вы этого добьетесь.

Его пальцы перестали барабанить.

— Правда? Почему?

— Потому что как человек, работающий в полиции Пелиона, Вы, безусловно, обладаете значительной властью… в Вашем распоряжении оружие массового поражения, друзья, готовые помочь Вам заставить других исчезнуть. У Вашего врага нет ни единого шанса.

Он снова ухмыльнулся своей великолепной улыбкой. И снова это никак не повлияло на меня. Этот мужчина был великолепен, да, но он был явно мелочен, склонен к грубости, определенно помешан на власти, и помоги Бог тому, кто его обидел, кто бы это ни был.

— Я начальник полиции, а не босс мафии, — он сделал паузу. — Но Вы, очевидно, распознаете важность, когда видите ее. Вы очень наблюдательны, — уголки его глаз едва заметно сморщились, и я удержалась от смеха.

— Я должна быть такой. Это часть моей работы — знать, какое сочетание травы и птичьего корма принесет наибольшую пользу моим клиентам.

— Звучит сложно.

— Так и есть. Некоторые случаи сложнее других.

— Наверняка. В таком случае, я хотел бы заказать один из твоих смешанных рецептов. Удиви меня, — он протянул руку. — В первый раз мы встретились в неприятных условиях. Я Трэвис Хейл.

Трэвис. Я задалась вопросом, был ли он тем самым Трэвисом, о котором только что сплетничали две женщины в моем баре. Что они сказали? Что он расстался со своей девушкой и, вероятно, изменил ей, и что она, пристыженная и убитая горем, поспешила во Флориду, чтобы… позагорать?

Я задумалась о том, какое сочетание фактов и вымысла может содержаться в их случайных замечаниях. Он не был одним из тех смазливых мужчин, флиртующих и вызывающих раздражение, которых я видела здесь не раз. Хотя он был явно уверен в себе. Его было сложнее раскусить, чем многих других, это я признаю. В конце концов, та или иная сторона утвердит свое превосходство. Время покажет. Хотя у меня его было совсем немного, так что, возможно, я никогда не узнаю.

Неважно.

Я вытерла руку о фартук и взяла его за руку.

— Хейвен. Из Калифорнии. Как ты уже знаешь. И я думаю, у меня есть как раз то, что тебе нужно, шериф Трэвис, — я подошла к своему блендеру и начала добавлять ингредиенты. — Протеиновый порошок с коллагеном для таких любителей… того, что с костями, как ты, — я была вознаграждена его мягким смехом позади меня. Добавила немного фруктов и миндального молока, а затем использовала ножницы, чтобы срезать одно из растений. — Пшеничная трава для скрытности, чтобы враг никогда не заметил твоего приближения. Спирулина — для стойкости, когда борьба станет трудной, а морковный сок — для ясного зрения, чтобы ты смог увидеть, что месть, о которой ты говоришь, больше не стоит твоих усилий.

Я нажала на кнопку «Смешать», налила коктейль в стакан, вставила в него соломинку, повернулась и поставила его на стойку перед Трэвисом. Я была вознаграждена забавной улыбкой. Но выражение его лица изменилось, когда он посмотрел на мутно-зеленый коктейль.

— Внешность может быть обманчивой, — успокоила я, — Попробуй.

Он исказил лицо, когда опустил губы к соломинке, прищурив один глаз, словно готовясь к тому, что ему придется пробовать канализационные стоки. Он всосал совсем немного, его брови взлетели вверх, а губы подрагивали. Он сделал еще глоток.

— Неплохо.

— Ты уже чувствуешь себя сильнее, да?

Он поднял бровь.

— Как ни странно, да.