Труболесье

Глава 12. Увиденное не развидеть

Едкий дым, заполнивший мои лёгкие, разительно отличался от табачного дыма, который выдавали сигареты. Он был более сладким, сильнее обжигал горло и выходил не густым облаком, а сильно распылялся, тут же растворяясь в воздухе. Да и эффект оказался несколько иным, пускай и не показался мне по–началу каким–то критичным. Лёгкое головокружение, покалывание по всему телу, а затем состояние опустошения и мимолётной эйфории накатывали на меня поочерёдно, волнами. Все проблемы тут же отошли на задний план, я забыл про боль, которую испытывал буквально несколько минут назад и лёг на мягкую траву, растянув лицо в глупой, детской улыбке. Сидящий рядом гном посмотрел на меня с уважением и потянулся к трубке, в которую я вцепился мёртвой хваткой, не желая отдавать предмет, подаривший мне райское наслаждение. Я походил на ребёнка, страдающего от кариеса и неожиданно нашедшего где–то в закромах кухонного гарнитура спрятанную шоколадку. А Олекх был моим дедом вернувшимся домой и нашедшим меня лежащим на полу кухни, с дебильной улыбкой и измазанным в шоколаде рту.

— Да отдай ты! — рявкнул Олекх, выхватывая у меня из рук трубку. — Ты здесь не один!

Крик старого гнома вдруг начал разноситься гулким эхом, постепенно переходящим в тянущийся однотонный шум, а меня понесло по течению, постепенно начиная погружать в странное, неведомое мне до этого времени состояние. Сопротивляться ему было трудно, но я всё же старался держаться на плаву, хотя со временем я осознал, что это было невозможно. Окружающая меня атмосфера поменялась очень быстро, начав сильно нагнетать и порождать панику в моей голове. Меня не отпускало чувство, что я сейчас вот–вот умру и никто не сможет мне помочь. Перед глазами начали мелькать прошедшие события из жизни. Я вспомнил всё: травлю сверстников, которых я изредка встречал на улице, гуляя с родителями в пасмурные дни, а затем и день, когда получил известие о их кончине…

Я даже вспомнил свой первый опыт с девушкой, с которой я познакомился в зале, в одну из летних ночей. Она так же приходила туда в ночное время суток, из–за своей работы. Мы сразу друг другу понравились, часто пересекаясь взглядом в пустом спортивном помещении. Она была чертовски симпатичной брюнеткой с подтянутой фигурой и всем, чем только могла похвастаться современная девушка. И в один из таких вечеров, я всё же с ней познакомился и даже пригласил к себе домой. И всё бы смогло получиться, если бы я не решил рассказать ей правду, прежде чем дело перешло к чему–то более интимному. Всё завершилось тотальным провалом. Когда она услышала, что я не могу находиться под солнцем, она тут же поднялась, оделась и ушла, оставив после себя лишь горячий чай на столе и глубокую рану в моём сердце. Более в зале она не появлялась, а я старался забыть этот момент, хоть и искал её каждый раз глазами. Не сказать, что я в неё влюбился, но ощущение того, что у нас с ней могло выйти что–то хорошее, до сих пор меня не покидало…

— Олекх, что–то мне нехорошо… — произнёс я, стараясь подняться в сидячее положении, но руки ощущались несколько странно, словно буквально проваливались под землю каждый раз, когда я пытался на них опереться. — Что за странные свойства у друдены…

— Оооо… — сидящий рядом со мной старый гном посмотрел на меня странным взглядом и изобразил эмоцию, отдалённо напоминающую отвращение и испуг. — Ты чем себя так загрузил то? Ты друдоманку словил, парнишка…

— Друдоманку?.. — я попытался произносить слова с чётким выражением, но даже так ощущал, что мой голос замедлился и сильно исказился. — Что это за хрень?

Картина вдруг резко начала меняться. Гном, сидевший до этого ровно и не дёргаясь, стремительно подскочил на ноги и начал плясать вокруг меня какой–то странный обряд, попутно убеждая меня в том, что всё будет хорошо:

— Ты главное не переживай, я всё решу!

— Что ты делаешь? — я следил за гномом глазами, провожая взглядом его на удивление гибкое тело, извивающееся словно червяк на ветру.

Притом моя голова странным образом крутилась вокруг своей оси, совершенно не обращая внимания на фиксированный позвоночник.

Старый гном кружил вокруг, перепрыгивая с ноги на ногу, зачем–то кричал в воздух оскорбления Богине Эребе, звал ёжика–садиста, обещая насадить того на кол, а после и вовсе решил раздеться до гола. Когда с Олекха слетел последний сапог, оставив старого и пухлого гнома в одной лишь потрёпанной набедренной повязке, гном совсем сошёл с ума и достал откуда–то факел, начав поджигать стопы сена, в тот час же вспыхнувшие ярким пламенем. Всё это представление сопровождалось жутким и протяжным воем вервольфа, исходящем из тёмного леса. Я ужасом смотрел за происходящим и не верил своим глазам. Но это было не самым худшим, что меня ждало. Свихнувшийся гном вдруг выпучил свои глаза и посмотрел на меня неистовым взглядом, полным животной истерии и бешенства:

— Поднимайся, Марк! — гном подбежал ко мне и принялся меня тормошить, стараясь поднять на ноги. — Вставай, быстрее! Чего сидишь, давай танцевать!..

— Танцевать?.. — я непонимающе уставился на гнома.

Лицо Олекха вдруг поплыло и на его месте появилось лицо Артёма. Он улыбался, сверкая своей лучезарной улыбкой и держал меня за плечи, постоянно поглядывая куда–то в сторону.

— Да, танцевать! Ты встаёшь, Марк?.. Марк, ау! Сегодня же девятое мая! Девочки ждут! — Артём щёлкнул у меня перед носом пальцем. — Ты чего завис?..

Я вновь мотнул головой и протёр глаза, не веря увиденному:

— Артём? Откуда ты здесь?!

— Здесь, где? — глаза моего друга вдруг стали стеклянными и он указал пальцем в сторону. — Пока ты тут развлекаешься, я вон там лежу…

Переведя взгляд в сторону, куда указал мой старый друг, я ужаснулся и замер на месте, наблюдая страшную картину… Поляна, на который мы находились, сменилась на четырёх–полосную трассу, ведущую к загородному дому, в который мы направлялись после военного парада. На улице поливал сильный ливень, постукивая водой по частично разрушенной проезжей части и множеству перевёрнутых и разбитых автомобилей. В их числе был и наш гелендваген, весь покорёженный, разбитый и с густым чёрным дымом, валящим из под разорванного в клочья капота. Вокруг джипа столпилась большая толпа очевидцев, с интересом разглядывающая происходящее. Приехали несколько карет скорой помощи, пожарные, помощь которых в тушении пожара уже не требовалась, из–за резко сменившейся погоды и десятки нарядов полицейских, начавших ограждать место происшествия.

— Что за… — я отвёл взгляд от толпы, желая поинтересоваться у Артёма о том, что происходит, но мой товарищ уже пропал.

Я остался совершенно один, в паре десятков метрах от трагедии, сидящий на мокром асфальте со скрещёнными в позе лотоса ногами. Неожиданно, со стороны нашего джипа донёсся взволнованный и громогласный мужской голос. Он был мне знаком, но точно понять, кто это орал я не мог:

— Доставайте его! Быстрее!

— Олег?.. Или Виктор?.. — я сглотнул слюну и поднялся на ноги, которые меня еле держали. — Это всё был сон?.. Что за хрень…

В очередной раз встряхнув головой, я собрал мокрые волосы в хвост, чтобы они не мешались и пошёл вперёд, к толпе. Уже подходя к джипу, я осознал, что увидеть ничего из–за большого скопления народу я не смогу, а пропускать меня вперёд, никто абсолютно не имел желания. На меня даже не обращали внимания, сколько бы я не окрикивал зевак, словно я был призраком. Протянув руку вперёд, чтобы попытаться оттолкнуть стоявшего передо мной мужчину в чёрной кожаной куртке, я вдруг ощутил, что моя ладонь прошла сквозь него:

— Да ну… — я взглянул на свою руку и тяжело сглотнул слюну. — Так я всё же призрак… Ну, Олекх, когда меня отпустит…

В двадцатый раз за день встряхнув загудевшей головой, я ударил себя пару раз по щекам и собравшись с духом, пошёл вперёд, прямо сквозь людей. Делал я это с зажмуренными глазами, чтобы случайно не увидеть внутренних органов кого–нибудь из толпы. Конечно, я понимал, что это невозможно, ведь внутри тел должно быть темно, но всё равно опасался подобного исхода. Мало–ли?..

Впереди всё чётче слышался разъярённый мужской голос, старательно убеждающий кого–то в том, что работать нужно быстрее:

— Тебе дорога твоя жизнь или нет?! Быстрее доставай, чего ты копошишься?!

Пробравшись сквозь толпу, я увидел четверых стоящих рядом с покорёженным джипом людей. Среди них были трое пожарников, старательно ковыряющих корпус автомобиля специальными инструментами и… Виктор… папа Артёма. Мужчина матерился на работников МЧС, изредка вклиниваясь в процесс и пытаясь взять всё под свой контроль, на что тут же получал отказ и серьёзный толчок, отбрасывающий его в сторону. Было видно, что Виктор зол и если бы не сложившаяся ситуация, пожарники бы уже лишились работы. И спустя пару секунд я отчётливо осознал, что послужило причиной его столь дерзкого поведения…

— Артём! — Виктор пытался докричаться до своего сына, лежащего на заднем сиденье автомобиля. — Артём вылезай, пожалуйста! Сынок, если ты меня слышишь, вылезай!

Не знаю, на что наделся Виктор, но даже отсюда я отчётливо видел, что Артём мёртв… Понимали это и пожарники, старающиеся как можно быстрее достать мёртвое тело из покорёженного салона автомобиля, чтобы позже на них не обрушился гнев Виктора, который обязательно начнёт искать виноватых. Я же понимал, что если и нужно искать виновных в произошедшем, то точно не среди работников МЧС. Вскоре и Виктор это поймёт, когда посмотрим правде в глаза и увидит зияющую дыру во лбу Артёма от пули, выпущенной из автомата…

— Неужели это реальность?.. — прошептал я и тут же поймал на себе взгляд Виктора.

Он буквально на секунду посмотрел на меня, прищурился и скривил морду, вновь возвращаясь к гонениям в сторону пожарников. Я же стоял неподвижно, сильно напрягшись от увиденного. Он и в самом деле меня почувствовал или мне показалось?

— Да где я нахожусь?.. — прошептал я и хотел было подойти поближе, чтобы увидеть побольше деталей, но мир вдруг моргнул и я словно вздохнул полной грудью после долгой задержки дыхания.

Резко потемневшая картинка сменилась пасмурным небом и лысой башкой старого гнома, смотрящего на меня сверху вниз и улыбающегося от уха до уха:

— Пришёл таки в себя, засранец? — гном усмехнулся и затянувшись друденой, с сомнением посмотрел на меня, после чего и вовсе убрал трубку в сумку. — Нееее, тебе точно курить противопоказано. Ты слишком это… эмоциональный и восприимчивый!

— Чего?.. — я попытался встать и тут же резко схватился за голову, которая почему–то сильно раскалывалась. — Какого чёрта у меня шишак на затылке размером с кулак?..

Мысли в голове роились и никак не собирались в чёткую картину. Мне стало чертовски не по себе от увиденного в этом… сне?

— Так… тебя пришлось успокаивать, когда ты тут огненное шоу устроил! — Олекх показал пальцем куда–то мне за спину. — Приложил тебя аккуратно, чтобы не прибить, но вырубить. Ты час в отключке лежал, вроде отпустить успело. Сколько пальцев видишь?..

Гном показал мне три грязных, запачканных в саже пальца и замер в ожидании ответа. Я пару раз моргнул, почесал затылок и обернулся, чтобы посмотреть на то «шоу», про которое сказал гном. Позади виднелись обугленные, догорающие останки стогов сена и частично закоптившаяся стена дома. Вернув свой взгляд на гнома, всё ещё ожидающего моего ответа, я указал себя за спину:

— Так это же ты их сжёг?..

Гном чуть воздухом не подавился:

— Кх… я? — Олекх указал себе пальцем в грудь. — Ты мальца попутал…

Я посмотрел на гноме и уже было приготовился слушать рассказ, но гном прервался на полу слове и вновь показал три пальца:

— Сколько пальцев показываю? Если ты ещё накуренный, то рассказывать нет смысла!

— Да три, три! — я отмахнулся от гнома и уверенно посмотрел ему в глаза. — Кажется, меня уже отпустило. По крайней мере, вижу я очень ясно, хоть голова и гудит сильно… Но это по большей степени из–за шишки на затылке… На кой хрен ты так сильно меня приложил?..

— Так ты хоть знаешь, что творил?..

Гном тяжело вздохнул и сел на землю напротив меня, потянулся, словно весь день таскал мешки с цементом и выдохнул из груди весь воздух, после чего медленно задышал и посмотрел на меня:

— Начну с того, что никогда не видел, чтобы кого–то так крыло…

История гнома оказалась очень интересной, красочной и местами даже весёлой, но сделать вид, что это происходило не со мной, а с кем–то другим… было очень сложно. Как оказалось, почти всё, что я видел во сне и в самом деле было правдой, но главным лицом этой пьесы был не Олекх, а я.

— Сначала ты до гола раздеться пытался, я вообще не понял зачем, но пытался. Костюм с тебя не слезал и ты начал его на себе в клочья рвать, но он тут же обратно зарастал. Короче, у тебя ничего не вышло и ты начал по кругу бегать, обряды какие–то напевать себе под нос. Мантры читать… причём такие, какие даже я слышал впервые. И что самое интересное! — гном поднял палец вверх. — Кто–то обратил на это внимание и послал на тебя временное благословение. Это был кто–то из тёмных Божеств, потому что сразу после этого ты захотел поджечь мой дом при помощи новой силы. У тебя в руках в буквальном смысле появился огненный шар, который ты пустил в стоги сена. К счастью, он был не сильно мощный и пламя не успело разгореться. Я вовремя всё потушил, в том числе и тебя утихомирил, пока ты второй огненный шар не пустил. Там ещё ёжик пытался на глаза показаться, но когда он тебя в таком виде увидел… Короче, больше не появлялся.

— Дела… — произнёс я и почесал затылок. — А мне всё иначе казалось, словно это ты до гола разделся, стоги сена поджёг, а потом…

— Что потом?.. — Олекх с интересом посмотрел на меня.

— Потом я видел своего старого друга и странный сон… Словно я оказался в своём мире. Всё выглядело так реально… — я посмотрел на свои руки и легонько себя ущипнул. — Как сейчас. Это было… как будто наяву, а я попал в свой мир. Меня никто не видел, я проходил сквозь предметы, но словно видел, что там происходит…

Я перевёл свой взгляд на гнома. Олекх сильно насупился и пересел в более напряжённую позу, приложив одну руку к подбородку и тяжело дышал:

— Насколько реальным был сон? События пересекались? Что ты там видел, какой временной отрезок?

— Сон был реальным, как я уже и сказал… Очень реальным, а мне такие сны никогда не снились раньше. Всегда были чёрно–белые. И события пересекались, а временной отрезок… Прямо после момента, как я попал в Вилестрию…

— Стой–стой–стой. Как ты узнал, что это именно после твоего попадания, а не до?

— Всё дело в том, что там был… мой друг. — произнёс я и то ли наигранно, то ли нервно улыбнулся. — Только он мёртвый был.

— Мёртвый прям… совсем или звал тебя в образе мертвеца?

— Нет, прям совсем мёртвый. Короче, очень странная ситуация, даже и не знаю, как описать…

Олекх тяжело вздохнул, в очередной раз почесал свой затылок и всё же достал из сумки свою трубку, попутно начав забивать её друденой. Его тяжелый взгляд несколько раз падал на меня, но подолгу не задерживался, всё время ускользая куда–то вниз, на землю. Так прошло порядка двух минут, после чего старик всё же решился на откровенный разговор:

— Послушай, парень… — гном вытряхнул из трубки перегоревшую траву и уже было потянулся за новой партией, но раздосадовано цокнул, когда ничего в сумке не нашёл. — Чёрт, уже всё скурили… Как же быстро уходят запасы, когда появляется ученик… Я ведь так и не рассказал тебе кто ты такой, верно?..

Я покрутил головой и вопросительно посмотрел на учителя:

— В каком смысле, кто я такой?.. Это про Феникса?

— Именно. Я погляжу, у нас и в самом деле скопилось много вопросов… Про Богиню, предсказание, твоё обучение и теперь сон. Всё это тесно связано и я бы хотел слегка приоткрыть завесу тайны. Всё рассказать я не могу, так как многого сам не понимаю. Никогда не узнаешь, где в легендах правда, а где ложь, но одно я знаю точно. Способности Феникса чётко и ясно описаны во всех повестях. Их всего две… Ну, первую ты уже знаешь…

Гном посмотрел на меня и улыбнувшись, изобразил руками взрыв:

— Ты горишь на солнце, словно факел и притом залечиваешь все раны. Огонь для тебя, словно родная колыбель и если честно, мне очень сложно понять, почему он приносит тебе столько боли. В повествованиях про Феникса никогда это не упоминалось… Но мне кажется, я даже знаю почему… Вероятнее всего, никто, никогда, находясь в здравом уме, не рассказывал бы про это своим детям. Ведь никому из них не хотелось бы, чтобы их дети отождествляли себя с подобным героем, страдающим мазохизмом…

Я вскинул брови и с сомнением посмотрел на гнома:

— Когда это я страдал мазохизмом?

— Если выживешь, то рано или поздно точно начнёшь. Твой организм либо привыкнет к боли, либо начнёт конвертировать её в счастливые эмоции.

— В эндорфин?

— В эндо… чё? — гном нахмурился и тут же отмахнулся. — Не знаю, что за слово ты такое использовал, но смысл, как я думаю, ясен! Поощрять тебя будет за само–поджог, если простым языком. Привыкнешь и тебе будет начхать на боль от обжигающих языков пламени.

— Возможно в этом и есть логика, но сколько же тогда гореть надо?.. — я закатил глаза к небу и представил, как каждый день с утра разжигаю костёр и встаю в него, чтобы закалить свой дух. — Брр… Нет, даже представлять не хочу… Ладно, а что ещё за способность?

Гном бросил на меня быстрый взгляд, ковырнул ногтём в зубах, доставая застрявший кусок мяса и посмотрел на меня с сомнением. Он словно не решался, стоит ли мне об этом рассказывать:

— А вторая способность… Не знаю, слышал ли ты, но в нашем мире есть создания, именуемые Оракулами…

— Слышал. — спокойно произнёс я, показывая гному, что справка мне не требуется. — И что?.. Как моя вторая способность с ними связана? И способность это дар, про который говорилось при попадании в мир или нечто другое?

— Вообще… другое. — гном насупился. — Кстати, а что у тебя за дар?

— До этого момента я считал, что как раз регенерация от солнца, а теперь даже и не знаю вовсе…

— Хм… Ладно, с этим потом разберёмся. Хотя, вроде как, обычно дар проявляется почти сразу и связан с чем–то, что хорошо получалось у тебя при жизни. А насчёт способности Феникса… В сказаниях было сказано, что Фениксу подвластен не только огонь, но и время. Если быть точным, ты должен уметь видеть будущее, прошлое и настоящее в разных его точках, как Оракулы. Только есть разительное отличие. Оракулы видят появление новых рас, а ты видишь что–то важное, что случилось или должно случиться, или происходит прямо сейчас. Чаще всего, это должно проявляться в моменты сильных эмоциональных всплесков…

— Ты хочешь сказать… Что мой сон, это, ведение?

— Я не хочу ничего утверждать, просто даю тебе пищу для размышлений. Не знаю, правда ли это, что у тебя есть подобная способность, но… Огонь же и в самом деле не причиняете тебя вреда. — Олекх пожал плечами. — Выходит, предсказание говорило правду про первую способность. Так, почему тогда не поверить и второй его части?

В моей голове всё быстро встало на свои места, а пазл собрался в единую картину. Теперь всё точно ясно. Артём и в самом деле погиб, а я и в самом деле Феникс… И теперь могу не только бесполезно гореть на солнце, доставляя себе физическую боль, но могу доставлять себе и моральные расстройства, посредством подглядывания за ситуациями, которые видеть не должен…

— Охренительно… — прошептал я и покачал головой. — Выходит, мой друг умер, а я застрял здесь… И хрен пойми, что делать дальше…

— Слушай, унывать точно не стоит. Это я тебе говорю как тот, кто уже сталкивался с подобными мыслями. Ни к чему хорошему они не приведут. У меня ведь тоже были те, кого я потерял тогда, когда попал сюда…

— Попал? Я думал, что ты тут родился? А как же твои слова, про то что ты был совсем младенцем, когда Ирида бросила вызов Богам и так далее?..

— Так, гномов тогда ещё не существовало в Вилестрии. Это я уже потом узнал, когда клинками обзавёлся, что была такая–то девчонка. Да и от торговцев разных и воинов про неё слышал. Тут много рас, которые живут по тысячам лет, так что наслушаться успеваешь многого. Иногда такого, чего я бы предпочёл не слышать…

Я понимающе кивнул и посмотрел на небо. Небо уже сильно потемнело, сигнализируя о том, что наступает ночь. И как по мне, затянувшие его тучи, были уже слегка бесполезными. Гном, в очередной раз заглянувший в свою пустую сумку, посмотрел на меня с очень неприятным взглядом, явно не предвещающим ничего хорошего:

— А пойдём–ка в поход! — вдруг выпалил Олекх и взбудоражено хлопнул себя по колену.

— Куда? — я взглянул на гнома с сомнением. — Какой ещё поход?

— За друденой! Если честно, я бы и сам сходил, да надо тебя многому научить! К тому же, не всю же жизнь тебе на это поляне тусоваться! Нужно подвиги совершать, восхвалять своего учителя, разнося моё и своё имя по миру! Ну, что скажешь? В поход?

Я набрал полную грудь воздуха и тяжело его выдохнул. Я уже прекрасно понимал, что отвязаться от назойливого старика у меня не выйдет. Особенно в ситуации, когда стратегические запасы друдены на исходе. Заядлый гном–барыга меня с потрохами сожрёт, если по утру в себя пару кустов не скурит… Да и в самом деле, засиживаться здесь я не очень хочу. Всё же, хочу мир повидать! Но с учётом того, что даже на этой, казалось бы, безобидной полянке, я уже чуть три раза не помер… Страшно представить, что меня ждёт там…

Бросив быстрый взгляд на сгоревшие стоги сена и выглядывающего с опаской, из–за угла дома, ёжика садиста, я перевёл взор на гнома:

— Хрен с ним, пойдём за твоей друденой! Только, мне бы брони какой, иначе… Пускай я и регенерирую под солнцем, но гореть как факел не хочу. Да и ночью, солнца ты нигде не найдёшь, а мне пожить хочется.

— Резонная просьба! — прогудел Олекх и быстро поднялся на ноги. — Отдам тебе эльфийские доспехи, которые снял с одного придурка, решившего забраться ко мне на поляну! Думаю, тебе будут в пору… А насчёт регенерации…

Гном как–то ехидно улыбнулся и щёлкнул пальцами:

— Всегда можно поджечь тебя с помощью магии. — я перевёл взгляд на его руку, на большом пальце которой загорелся небольшой огонёк.