Ты изменяешь ей со мной (СИ)

Глава 14

Вадим

Что она несет?

И как переворачивает все!

Я сейчас даже в какой-то степени рад, что ни черта не помню. Потому что, не имея беспристрастного мнения, задействовав в эту ложь чувства, я бы мог поверить Лизе. Да только три года! Три этих долбаных года я делал все, чтобы понять, что произошло.

И я понял. Пазл сложился.

Поэтому все внутри темнотой окутывает, по венам разливается ярость, плещется. Как смеет Лиза, которая столько лет всем лгала, про Злату говорить что-то?! Именно из-за того, что у меня была семья, она не нагружала меня своими проблемами и не говорила, что у нее растет сын от меня.

Чтобы не лезть в наши отношения. И не признавалась, пока я сам не заподозрил. Она записала наш разговор тогда, объяснила тем, что хотела переслушивать мой голос. А я с тестом этим. И еще придурок, угрожал ей. Голос на записи определенно мой, я тогда явно злился, узнав, что Федя мне родной, на записи все слышно. Но это не так важно. Очевидно лишь одно, она действительно не говорила мне о сыне. И я действительно обнаружил тесты, перепроверенные в местных клиниках. Федя мой. В отличие от тех… что от Лизы…

Так что не этой обманщице говорить о том, сколько у меня сыновей осталось! И плевать, что у меня нет чувств к Злате. Она меня любит искренне. И быть может, я тоже что-то к ней испытывал, черт его знает.

Да только когда Лиза так близко оказывается, перед глазами пелена появляется будто. Злость не дает осознать, как вышло, что я теперь держу Лизу в своих руках. Она такая хрупкая становится, хоть и в обиду себя не дает. Но ровно до тех пор, пока я не прижимаю ее к стене, едва касаясь.

В моем захвате девушка кажется совсем беззащитной. А ведь прикладывала меня сейчас так, что до сих пор кровь в венах плещется.

Зря я подошел так близко. Зря вдох такой глубокий сделал.

И наклонился напрасно.

Преграды размазаны, морок заполняет все внутри.

Сейчас сорвусь к чертям.

Аромат, который ударяет в ноздри, туманит. Мысли в башке вязкими становятся, я сам не знаю, как так получается, но дикое желание срывает с катушек, когда бросаю взгляд на пухлые губы. Одно движение — и я узнаю, какие они на вкус.

Рваный выдох, набрасываюсь, впиваюсь. Жадно, неудержимо.

Она победила. Она, мать ее, победила…

В ребра долбит немыслимо, сейчас грудную клетку нахрен проломит.

Яркими вспышками разносит правильные мысли. Словно вместо нервов оголенные провода, искрит по венам так, что умом тронуться можно. Сейчас плевать на все вокруг, и она ведь сама отзывается.

Резко прижимаю Лизу к стене, одной рукой обхватываю за талию, и слышу ее вскрик, уже почти слетая с катушек. Но тут же чувствую, как она начинает упираться.

Она теперь царапает мои плечи и мычит мне в губы.

Так же резко отступаю, вдруг понимая, что мы творим. Выпускаю девушку из плена своих рук. Тяжело дышу, она тоже.

В ее глазах теперь не злость, а растерянность… и страх.

Трогает губы. Мотает головой.

Черт.

Что на меня нашло?

Какого хрена, Вадим?

Какого, спрашиваю тебя, хрена?

Лиза оседает по стене, так и продолжая испуганно на меня смотреть. А я молча отворачиваюсь и выхожу из здания.

Ветер завывает между строениями, от пронизывающих холодом порывов рассудок возвращается. И то, что вырисовывается в голове, мне ни хрена, конечно, не нравится.

Первое, ты налажал, Вадим.

Жестко.

Если ты хотел обозначить — Лизе нечего ловить, то не нужно было срываться. Держать себя в руках надо было! Дома тебя ждут. Хочешь разрядки — вали к Злате.

Второе. За тот короткий период, что я снова узнаю Лизу, она каким-то образом умудряется прорасти в меня. Застревает так, что ужасно бесит. Так, что я желаю ее до пара из ушей. Несмотря на то, что осознаю — верить ей нельзя. Никак. Она искусно действует в своих интересах.

И третье. Сейчас она не играла. И этот поцелуй либо не планировала, либо. Либо… неужели я такой идиот, и она снова меня развела? Намеренно сделала так, чтобы я сам сорвался?

Прокручиваю в голове наш диалог, и ни черта не сходится.

И так же, как я совсем недавно радовался, что ни мгновения не помню из наших отношений, сейчас до одурения хочу все знать. Сам, а не по рассказам и очевидным фактам.

Отбросив из башки забивающуюся в мозг ерунду, я возвращаюсь в здание.

Да, ситуация отстой. Но размазывая мысли, ничего не решить. Мы приехали сюда работать, и то, что все вышло из-под контроля, ошибка. В первую очередь, моя.

Когда я возвращаюсь, Лиза сидит за столом, перелистывая отчеты. Ощущение, что она текст сейчас не видит — сквозь бумагу смотрит. Я присаживаюсь напротив, и как ни в чем ни бывало начинаю озвучивать проектные решения. Сначала она просто разглядывает меня, изредка поднимая взгляд. Но потом втягивается. Отвечает, предлагает.

Мы продолжаем обсуждать проект будничным тоном. Как будто только что я не набрасывался на ее сочные губы. А она не вжималась в меня, не выдыхала рвано.

Но что-то неуловимо меняется. В ее поведении. Да и между нами.

Теперь я и сам не отчитываю ее, желания нет. Прохожусь по спорным пунктам бегло, но от Лизы и так ни одного возражения. Молча записывает что-то в блокнот, а потом чертит и снова пишет. Карандаш по бумаге в тишине помещения разносится эхом.

Я наблюдаю за ней, за ее сосредоточенным выражением лица, за тем, как она поправляет выпавший локон, как хмурит брови и поднимает взгляд. И как ловит меня, зависшим на ней.

Поднимает брови, словно спрашивает — что-то еще? Качаю головой и теперь сам утыкаюсь в бумаги. Ну и какого меня так клинит теперь?

На финальном этапе доходим до того самого пункта, с которого все началось.

— Оставляем твои цифры, но вводим подпункт, — меняю я изначальную поправку, прикинув варианты. — Если на вторичном этапе погрешность превысит предел, возьми расчет из приложения.

Уже собираюсь перейти к следующему пункту, но Лиза подает голос:

— Я поменяю в расчете цифры. На те, которые ты… ты указывал сначала.

Поднимаю взгляд. Лиза же свои отводит.

Куда делась ее напористость? Смелость?

Не хочет спорить?

Побыстрее свалить мечтает?

Мы ни слова не говорим о произошедшем, но напряжение по-прежнему на максимуме.

— Лиза, — говорю, перелистывая документ. Откашливаюсь, в горле пересыхает. А потом продолжаю: — Твой способ тоже подходит. Просто оставь его.

Покорно кивает, а я ухмыляюсь в очередной раз.

Понимаю, что это временный эффект. И завтра, с большой вероятностью, Лиза снова будет отстаивать свою точку зрения и защищаться. А сейчас… сейчас мне дико хочется забраться в ее голову. Да только чувствую, там меня не ждут.

Я и со своей головой разобраться не могу.

В машине едем тоже молча. Лишь изредка бросаю взгляд на бывшую и каждый раз отмечаю, что девушка замирает от моих движений. Чувствует мой взгляд. Как будто боится любого вопроса, зная, что он будет вовсе не рабочим.

Замечаю, что Лиза снова просит остановить ее у того отеля, куда я ее уже подвозил. Хмурюсь:

— Так ты здесь… живешь?

— Временно, — отвечает быстро. Пытается отстегнуть ремень, я хочу помочь, но она меня останавливает:

— Я сама! — она так дергается, что я поднимаю руки, показывая ладони — не трогаю, все нормально.

Справившись с ремнем, он выдыхает и берет папку с заднего сидения.

— Почему квартиру не снимешь? — говорю, пока Лиза тянется к сумке.

Поднимает на меня глаза. Смотрит так пристально.

Я что-то должен понять?

— Проблемы с жильем? — не знаю, зачем я это спрашиваю. Считал, что у Лизы есть недвижимость, да просто не задумывался об этом. Мы жили в той квартире, которая сейчас пустует. А есть ли ей, где жить, не интересовался.

Еще вчера я даже не парился, что та квартира могла бы Лизе пригодиться. Это не моя, родителей. Но Лиза живет в отеле. Если она не может найти подходящее жилье, то либо условия не подходят, все же трое детей, либо цена.

С другой стороны, меня не должны заботить проблемы Лизы, она сама все испортила. Сама врала. Сама все разрушила. Пусть теперь обеспечивает тот, кто ее тра… в общем, кто на свидания водит. А свои обязанности я выполняю. И хоть уже знаю, Арина и Артем мне не родные, а все равно бумаге ход не даю.

Но официальные алименты хоть и немалые, но на нормальную квартиру в нужном районе может не хватить. Учитывая текущие расходы, няню, занятия детей, и просто проживание. А если у нее еще и долги есть. В общем, это не мое дело. Но подкидывать Лизе сверху очень давно перестал. Я только сейчас задаюсь теми вопросами, которые ранее отбрасывал.

— Номер оплачен до конца недели, поэтому мы здесь. Нет никаких проблем.

— А потом?

— Вадим, — упирается в меня взглядом. — Мне от тебя ничего не нужно. У нас все хорошо.

Она выскакивает из машины стремительно, хлопнув дверью напоследок так, что уши закладывает.

Черт.

Если это очередная ее тактика… Сжимаю руль.

Я ни черта уже не понимаю.

Под пульсирующую боль в висках я еду домой. И вместо спальни иду в кабинет, где работаю до упора, пока не начинает вырубать. А спать ложусь в гостиной.

Я здесь уже обосновался.

С утра приезжаю в офис раньше на два часа.

Сегодня встреча по результатам вчерашних обсуждений на объекте, прибудут партнеры в мой офис. Поэтому я в спокойной обстановке готовлю наброски.

И когда подходит время, секретарь по моей просьбе расставляет кофе собирающимся в переговорной. Почти все в сборе, и лишь одно место пустует.

Неужели она не придет?

Я должен быть рад. Если Лиза решила с проекта соскочить, разом отвалится большой пласт проблем. Как минимум, она перестанет мелькать перед глазами.

И это была бы отличная новость.

Но почему-то, примеряя ее, восторга не испытываю.

Время еще есть, двадцать минут до начала, но я как ненормальный постоянно взгляд на дверь бросаю и к шагам прислушиваюсь. А когда слышу стук приближающихся каблуков, и вовсе с места подрываюсь.

Дверь открывается, и я пялюсь на вошедшую, едва скрывая разочарование.

На пороге не Лиза.